Dogs 2.0

      Джерард смог проспать всего несколько часов и прервался на этом. Каждый раз, как он закрывал глаза, он ощущал, как стремительно падал на зацементированный пол подвала его родителей, его Мастера... его Тренера.       Он знал, что будил Фрэнка каждый раз, как ворочался, но ничего не мог с этим поделать. Лежать спокойно было невозможно, как бы сильно он ни старался. Ему было больно оттого, что Фрэнку придётся встать всего через несколько часов, и что он совсем не отдохнёт из-за него... Потому что Джерард не мог держаться подальше от неприятностей достаточно долго, чтобы его новый Мастер смог обрести покой и просто отдохнуть.       Джерард встал с кровати около половины седьмого утра и пошёл присел на диван, уставившись на чёрный экран телевизора и занавешенное окно. Он чувствовал себя виноватым... Его тошнило, он замёрз и боялся.       Мир, казалось, менялся так сильно и так быстро, что он даже не мог начать воспринимать его.       Плечо болело, ноги казались тяжёлыми, а стопы покалывало из-за того, сколько он прошёл, чтобы вернуться к Фрэнку.       На сердце лежал тяжёлый груз, как никогда в жизни.       Он знал, чего хотел, и боролся с тем, как его учили не делать того, чего он не мог поиметь. Он был рабом, шлюхой — игрушкой. Было неважно, чего он хотел...       Но он желал остаться здесь со своим новым Мастером, с Фрэнком. Но этот Мастер не мог удерживать его... Это становилось слишком ясно. В такой ситуации он никогда раньше не оказывался и даже не знал, как это вынести. У него был Мастер, с которым он хотел остаться, и Мастер, казалось, тоже этого хотел... Но они не могли быть вместе? Это было безумие...       И всё из-за денег. Всё потому что у Фрэнка было недостаточно денег, чтобы прокормить их обоих...       Джерард подумал, что мог бы перестать столько есть. Прежде он голодал, так что вернуться к питанию крохами не должно было пугать его. Он соврёт Фрэнку что-нибудь про нехорошее самочувствие или диету и прекратит столько есть. Он проживёт на тостах с маслом и чём-нибудь, что Фрэнк принесёт из закусочной.       Возможно, тогда Фрэнк оставит его...       Джерард склонил голову и почувствовал, как на душу лёг тяжёлый груз.       Он хотел остаться со своим Мастером, и не в качестве бесполезного нахлебника. Он не хотел, чтобы его заставляли возвращаться обратно домой к людям, которые не показали ему даже подобия любви в детстве. Да, его родители оберегали, одевали и кормили его, но они убивали его душу, пренебрежительно относились к его потугам в рисовании, бранили его за то, что он был слишком слаб, чтобы противостоять задирам...       Джерард начал всхлипывать и ещё сильнее склонил голову.       Он никогда больше не хотел их видеть...Он так сильно ненавидел их за то, кем они позволили ему стать. Это была их ошибка, что он упал так быстро и так глубоко. Если бы они показывали свою любовь — если бы они просто заботились о том, как он себя чувствует вместо того, как он выглядит, ему бы никогда не пришлось попасть на улицы, как это произошло.       Джерард не осознавал, насколько громко всхлипывал, пока его плечи не попали в тёплые объятия и его не поцеловали в макушку. Фрэнк стоял позади дивана, обнимая его и пытаясь успокоить.       Он был единственным человеком, который постоянно говорил, что он должен был переехать домой. Он хотел, чтобы Джерард ушёл...       Никто не желал его, кроме людей, которые плевать на него хотели. Почему всегда всё должно было быть вот так?       — Почему бы тебе не вернуться обратно в кровать? — прошептал Фрэнк. — У тебя был длинный день. Тебе нужен сон так же, как и мне.       — Я не хотел поднимать тебя, Мастер, — Джерард всхлипнул. Он знал, что Фрэнк ненавидел, когда он к нему так обращался, но он ничего не мог с собой поделать. Ему нужно было это, чтобы быть нормальным... ему нужна была видимость жизни, которая у него была раньше, — видимость чего-то знакомого.       — Постель стала холодной. Ты не будил меня... С тобой всё в порядке?       — Я... Я не знаю, — вскрикнул Джерард, развернувшись на своём месте, чтобы тоже обнять Фрэнка.       — Всё в порядке. Не плачь... Возвращайся в кровать, дорогой. Тебе нужно поспать.       — Я не могу, — воскликнул Джерард.       — Попытайся... Не сиди тут в одиночестве.       — Не хотел тебя разбудить, — Джерард засопел. — Я знаю, тебе нужно на работу. Я знаю, что отвлекаю тебя...       — Не переживай обо мне. Со мной всё будет хорошо.       Джерард крепче обнял его и вытер слёзы краем футболки Фрэнка.       — Приходи в кровать, — повторил Фрэнк, отпуская его, чтобы вернуться в спальню. Джерард повиновался ему, потому что он хотел и потому что его Мастер этого хотел.       Когда они легли, Джерард положил голову Фрэнку на грудь, взял руку, которой Фрэнк обнимал его, и несколько раз поцеловал костяшки пальцев, подавляя слёзы.       — Джерард?       — Мастер?       — Что твоя семья сделала с тобой, что ты их так ненавидишь?       — Нет... я не ненавижу их. Я просто... хочу быть с Фрэнком. Хочу остаться здесь. Я сделаю всё, что угодно, чтобы остаться.       — Тебе не нужно делать что угодно, чтобы остаться. Я знаю, что заставлял тебя вернуться домой, но... Я не думал, что всё пройдёт настолько плохо. Я не знал, что они причинят тебе боль.       — Спи, Мастер, — прошептал Джерард, вновь целуя костяшки Фрэнка.       — Я не Мастер. Ты же знаешь об этом, так?       Джерард на минуту задумался и прикрыл глаза.       — Да... Мастер.       — Тогда ты знаешь, что не нужно меня так называть.       — Но я хочу, — прошептал Джерард, крепко сжимая руку Фрэнка.       — Почему? Почему ты хочешь, чтобы я был одним из этих людей?       — Потому что ты защищаешь меня. Даже когда я этого не заслуживаю.       — Разве это не доказывает, что я на них совсем не похож?       — Я не знаю, — захныкал Джерард, вспоминая своего Тренера, своего Мастера и своего брата... Он думал о своём отце и о том, насколько холодным его лицо было в детстве и насколько оно переполнялось отчаянием недавно, когда он пытался заставить Джерарда спуститься вниз в комнату.       Это был такой странный пугающий момент. Он просто хотел повидаться со своей бабушкой... Он не готов был возвращаться в свою юность.       Джерард помнил своё детство смутными вспышками. Он помнил, как его притесняли — держали за горло так сильно, что он не мог дышать. Ему пришлось пойти на улицы, чтобы ощутить свободу, даже если эта свобода шла рука об руку с зависимостями, которые он мог себе позволить, лишь занимаясь воровством.       Было странно, что даже будучи прикованным в подвале своего Тренера, он не чувствовал стеснение так сильно, как в родительском доме. Так же было и с Мастером.       Возможно, это было потому что у него не было будущего, о котором стоило беспокоиться, или каких-либо ожиданий. Пока он стонал в то время, как его трахали, он не мог быть разочарованием. Он никогда не подводил своего Мастера... Он был полезной игрушкой для богатых и влиятельных... Он не был кем-то, но он не был никем.       Мастер никогда не заставлял его чувствовать себя так, будто он зря занимал место, как делали его родители. Если он проваливал тест или получал неудовлетворительную оценку за проект, то он «не думал о своём будущем». Не было никакого сочувствия, когда он пытался и терпел неудачу. Никаких «удачи в следующий раз» или «повторение — мать учения», только лекции и разочарование.       — Фрэнк?       — Хм? — сонно хмыкнул Фрэнк.       — Где твоя семья?       — Я съехал, чтобы взять к себе Свит Пи.       — Ты не рассказывал о них.       — Здесь не о чем рассказывать.       — Я тоже не рассказываю про свою семью, — сказал Джерард, размышляя над тем, были ли они похожи больше, чем ему казалось. Он вновь поцеловал руку Фрэнка, а затем лёг рядом с ним вместо того, чтобы лежать у него на груди.       — Ага... Мне нужно поспать.       Джерард не ответил. Он тихо всхлипнул, пытаясь вздохнуть забитым носом, чтобы уснуть. Он не думал, что покой когда-либо посетит его, однако казалось, будто он лишь закрыл глаза, а комната уже была полна света и Фрэнка не было. Ушёл на работу... И Джерард остался один. ( ) ( ) ( )       Фрэнк не мог думать... Он слишком устал. Он не думал, что когда-нибудь вообще устанет настолько за всю свою жизнь. Он не мог прямо идти, не мог нормально думать, не мог вспомнить слова, которые говорили ему посетители, насколько бы внимательно он их ни слушал. Казалось, будто колени подогнутся под ним в любую минуту, и он ощущал каждый тяжёлый удар сердца в груди.       Глаза застилал туман, когда он делал пометки в блокноте. Голова болела, а горло жгло.       Больной и уставший. Он буквально был больным и уставшим.       Так что когда Майки вошёл в закусочную, ему было легко соврать.       Было легко сказать «Я не видел Джерарда. Я не знаю, где он. Но тебе нужно уйти, потому что я больше не могу разбираться с этим. Это твой бардак. Разгребай его сам».       Майки выглядел опустошённым, однако впервые он казался трезвым. Он склонил голову, гневно воскликнул что-то от отчаяния и покинул заведение.       Фрэнк облокотился на стойку после того, как он ушёл, попытавшись собраться перед тем, как налить очередную чашку кофе.       Однако его кисть оказалась слишком слабой, чтобы удержать кофейник. Он услышал, как он разбился по полу, однако когда он осознал шок, то уже сам был на полу вместе с осколками и обжигающим кофе. Он ощутил боль, но на этом всё. Где-то вдалеке было больно.       Затем наступила темнота. ( ) ( ) ( )       Джерард провёл большую часть своего утра за уборкой, а затем лёг на диван. Телевизор тихо играл на заднем плане, пока он дремал. Он привык отдыхать чуть больше, и было приятно смотреть по телевизору то, что он хотел, а не только юридические драмы и новости, как разрешал Мастер.       Он был на грани послеобеденной дрёмы, когда услышал громкий стук, который так ужасно напугал его, что он упал с дивана на пол. Он попытался успокоить себя, говорил себе, что кто-то заехал в квартиру, откуда выселили предыдущий съёмщиков, однако затем он услышал грохот ключей и ещё один звук прямо рядом с входной дверью.       Он хотел спрятаться, однако как только страх охватил его, он замер.       Что, если это был домовладелец? Что, если он услышал, что кто-то ещё живёт с Фрэнком — кто-то, не прописанный в договоре? Был ли это неожиданный визит?       Однако затем он услышал голос Фрэнка и ощутил, как камень упал с души. Это был просто Фрэнк... Но почему он вернулся домой так рано?       Джерард повернул голову, чтобы взглянуть на время на микроволновке, убеждаясь, что он не вырубился на несколько часов вместо нескольких минут.       Нет, Фрэнк определённо пришёл домой рано...       — Не волнуйся, просто не торопись, — произнёс кто-то, когда приоткрылась дверь. Это не был голос Фрэнка... Джерард с минуту пытался определить, кто это был, а затем признал Рэя — друга своего нового Мастера.       — Со мной всё в порядке, Рэй. Я говорил тебе, — сказал Фрэнк, заходя в квартиру. Голос его был таким вымотанным и слабым...       Джерард поднялся на ноги и поторопился к дверям, однако замер, когда увидел, что на щеке Мастера красовалась повязка, как и на левой руке.       — Мастер? — он захныкал. За секунду в его голове пронеслись сотни мыслей. Его Хранитель получил увечья, и Джерард боялся, что кто-то на него напал — кто-то с аукциона или, возможно, даже его настоящий Мастер.       Маленькая серая крыска начала гавкать и тоже побежала к ним, но Фрэнк отпугнул её, а Рэй подтолкнул её ногой, чтобы закрыть дверь.       — Фрэнк? Ч-что случилось? — спросил Джерард, желая взять своего Мастера за руку и усадить на диван, однако побаивался Рэя.       — Не переживай, Джерард. Я в порядке, — сказал Фрэнк, не глядя на него, пока добирался до дивана, а Рэй шёл рядом. Джерард поплёлся за ним и упал на пол у него в ногах. На белоснежной рубашке Мастера он заметил капельки крови, когда тот расстегнул зимнее пальто.       — Мастер? — захныкал Джерард, протянув руку, и коснулся пятен, а затем аккуратно сгрёб в охапку перебинтованную руку Фрэнка.       — Прекрати, — сказал Фрэнк, отдёрнув руку.       Когда Фрэнк не объяснил, что случилось, Джерард перевёл взгляд на Рэя. Его грудь пронзил страх, когда этот парень — обычно такой милый и добрый — холодно окатил его взглядом.       — Нам нужно поговорить, — сказал он.       — Рэй, оставь это, — сказал Фрэнк, схватив пульт, и переключил канал телевизора.       — Ему нужно это услышать! Ты сегодня поранился! Ты мог разбить машину, мог умереть! А всё потому что он не даёт тебе спать!       Сердце Джерарда упало в пятки, и он тут же склонил голову, прикрыл глаза и содрогнулся, будто бы ожидая удара.       — Рэй... Я могу выдержать его.       — Ты слишком милый, чтобы «выдерживать» его! Ему нужно дать тебе поспать!       — Прошлой ночью это была не его вина, — сказал Фрэнк. По крайней мере, он защищал Джерарда — это было хорошим знаком, не так ли? Джерард содрогнулся, не поднимая головы, а Рэй продолжил его ругать.       Джерард ничего не мог поделать с грузом на груди, который становился всё тяжелее с каждой минутой. По его щекам бежали слёзы, однако он боялся слишком громко всхлипнуть, если хотя бы слегка вздохнёт. Он как можно ниже опустил голову, пока Рэй отчитывал его — рассказывал ему, что случилось с Фрэнком, который был настолько измождённым, что упал на работе и порезался о разбитое стекло.       — Рэй, прекрати! Прошлой ночью он даже не был виноват! — закричал Фрэнк, когда суровая лекция слишком уж затянулась. — Мне нужно поспать. Просто иди домой. Я завтра тебе позвоню. Может, поиграем в приставку.       Фрэнку пришлось ещё несколько раз пропустить его слова мимо ушей перед тем, как Рэй наконец ушёл, однако даже после этого Джерард не мог прекратить плакать. Фрэнк поранился... И не было сомнений, что это была его вина.       — Не слушай его, Джерард, — сказал Фрэнк, сместившись так, чтобы сидеть на полу напротив него. — Прошлой ночью не было твоей вины. Дело во мне, ясно? Не плачь. Всё в порядке, не плачь.       Всё, что Джерард мог, так это бубнить извинения, отстраняясь каждый раз, как Мастер пытался прикоснуться к нему. Маленькая крыска подошла и облизала руки Фрэнку, а после начала гавкать на него, пока он не взял её на колени.       Как только Фрэнк отвлёкся, Джерард встал и спрятался в ванной, изо всех сил удерживая дверь закрытой, когда его Мастер попытался войти.       — Джерард, пожалуйста, открой дверь... Я не расстроен из-за тебя. Пожалуйста. Что ты делаешь? Выходи, — он продолжал умолять, а Джерард сидел спиной к двери весь в слезах. — Пожалуйста, не причиняй себе боль... Выходи. Пожалуйста, пожалуйста, выйди?       Джерард не мог подчиниться. Он всё ещё видел кровь на рубашке Фрэнка, продолжал представлять его настолько уставшим, что он упал в обморок. Рэй был прав. Он мог разбить машину и умереть — тогда Джерард остался бы один. И это была бы его вина... Фрэнк не заслуживал страдать из-за него.       — Дорогой, пожалуйста. Мне нужно поспать, а я не могу, пока ты там. Пожалуйста, выходи. Я не злюсь.       Джерард проплакал ещё несколько минут, затем послушался и открыл дверь. Он не знал, почему, однако когда Фрэнк зашёл в ванную, он отдёрнулся назад и ударился головой о раковину. Он скривился, съёжившись, будто побитая собака, когда Фрэнк подошёл к нему.       — Прекрати... это просто я. Это я. Почему ты плачешь?       Фрэнк склонился перед ним, положив руку ему на плечо, в его глазах было столько тепла и сочувствия. Чувств, которых не заслуживала использованная шлюха.       Джерард всхлипнул и сжал в кулаках пряди волос, отдёрнувшись от доброго прикосновения Фрэнка. Он этого не заслуживал. Он совершенно этого не заслуживал.       — Прекрати это... Эй! Тсс. Всё в порядке. Не делай этого. Что не так?       Фрэнк взял его за руки и попытался опустить их, чтобы Джерард не тянул свои волосы. Джерард хотел подчиниться ему, но не мог. Боль — это единственное, что заставляло его оставаться эмоционально стабильным, и он боялся, что распадётся на куски, если не ощутит покалывание на голове, где волосы уже едва держались на корнях.       — Джерард, нет... Что ты делаешь? Успокойся. Пожалуйста, успокойся. Со мной всё хорошо, с тобой всё хорошо. Тебе не нужно расстраиваться.       Фрэнк начал тянуть его вверх, ставя на ноги, а затем отвёл в спальню, где уложил посреди кровати. Его грудь сжимало со всех сторон, отчего было тяжело дышать, даже когда пальцы Фрэнка бегали туда-сюда по спине. Он попытался встать на четвереньки, однако Фрэнк продолжал плечом прижимать его к кровати, не позволяя ему встать в провокационную позу.       Ему нужно было что-то сделать — нужно было сделать нечто, чтобы показать Мастеру, что ему было жаль, но он мог лишь задыхаться и плакать. Всё казалось таким неправильным... Он не должен быть здесь — не должен был заставлять Фрэнка волноваться, даже сейчас.       — А теперь тихо. С тобой всё в порядке. Никто не злится. Никто не причинит тебе боль, хорошо? Это была случайность. Мой босс всё понял. Всё в порядке.       — М-мне жаль, М-мастер, — всё, что мог сказать Джерард.       — Всё хорошо. Ты можешь немного успокоиться? Я хочу поспать, и я хочу, чтобы ты был рядом со мной, ладно?       — Да, Мастер, — воскликнул Джерард, позволив Фрэнку лечь рядом с собой, он уткнулся носом в изгиб его шеи.       — Ты так сильно дрожишь, — прошептал Фрэнк перед тем, как коснуться губами его шеи. — Тихо, милый, — Фрэнк снова поцеловал его, и Джерард мог лишь хныкать и вжиматься в него ещё сильнее.       Он подался бёдрами вперёд, потеревшись о промежность Фрэнка в надежде, что Мастер мог сделать тоже самое, но нет. Он лишь сказал ему быть тише и продолжал целовать его шею, пока Джерард наконец не перестал дрожать. Слёзы же так легко не ушли, однако он точно мог сказать, что Фрэнк уснул, так что он старался не всхлипывать.       Он не мог выкинуть слова Рэя и его яростное выражение лица из головы. Раньше раздражение переводилось в боль — ужасную боль, — и его тело всё ещё было в шоке, ему было холодно, потому что ничего плохого пока не произошло. Пока кто-нибудь не бил его, он не думал, что тошнотворное чувство уйдёт.       Но Фрэнк никогда не думал его бить. Так почему от этого ему не было лучше? Почему это не успокаивало его?       Джерард лежал неподвижно всю ночь вплоть до раннего рассвета. Он всё ещё сопел и всхлипывал, дрожь вернулась, когда он почувствовал, как Фрэнк переворачивается рядом с ним.       Последовав инстинкту, он снова подался бёдрами вперёд, прикрыв глаза, когда Фрэнк наконец ответил взаимностью. Фрэнк снова поцеловал его шею и прижался к нему всем телом.       — Ты хоть немного поспал? — спросил Фрэнк. Джерард не ответил, лишь вновь вскинул бёдра. Фрэнк тихо застонал и обнял его одной рукой, крепко сжимая. — Ты пытаешься завести меня? — спросил Фрэнк. Вопрос лишь заставил Джерарда почувствовать себя грязным... отвратительным. Он всё ещё ощущал тошноту и чувствовал себя таким напряжённым, будто бы ничто не заставило бы его чувствовать себя лучше, даже жёсткий трах не заставил бы его заплатить за то, что он сделал.       Когда он не ответил, Фрэнк захныкал и медленно сел на кровати. Он поцеловал Джерарда в щёку, а затем стал гладить его по волосам.       — Почему ты так расстроен, малыш? Из-за Рэя? Я знаю, он был зол, но это не твоя вина. Ты же знаешь, правда?       — Я ничего не знаю, — застонал Джерард.       — Ты всё ещё плачешь? — спросил Фрэнк, сместившись ещё немного, так что они лежали лицом к лицу на краю кровати. — Почему ты плачешь?       Джерард не мог смотреть ему в глаза. Он прикрыл глаза, когда Фрэнк всё ещё продолжал гладить его волосы, и подался вперёд, когда Фрэнк накрыл его губы своими. Он приоткрыл рот, пока Фрэнк посасывал его нижнюю губу, позволив их языкам соприкоснуться лишь кончиками.       Так целовал его Маркус. Джерард застонал и придвинулся ближе, схватив Фрэнка сзади за шею и отчаянно целуя его в ответ. Когда Фрэнк наконец залез поверх него, Джерард едва ли мог себя сдерживать. Его всего трясло, а сердце бешено билось от страсти и ужаса. Он сделал бы всё, что угодно, чтобы избавиться от тяжёлого груза на душе — что угодно, чтобы хоть на минуту отвлечься от своего страха.       Он скользнул рукой под футболку Фрэнка, нащупывая его бёдра, спину, а затем плечи. Он застонал прямо в рот Фрэнку в то время, как то же самое произошло с другим парнем. Он ощущал, как вздымается его грудь, а затем пробежался вниз рукой, чтобы схватить его за промежность. Джерард подался вперёд в его ладонь, исступлённо застонав от его прикосновения.       Фрэнк уже целовал его нижнюю челюсть, затем шею — затем посасывал её, пока Джерард не стал вбиваться в его тёплую ладонь.       — Могу я сделать для тебя кое-что, дорогой? — спросил Фрэнк, его губы щекотали шею Джерарда.       — Что угодно, — прошептал Джерард, извиваясь под его прикосновениями.       — Если тебе не понравится, скажи мне остановиться, договорились?       Единственным ответом Джерарда стал сдавленный стон, его разум был слишком далеко, чтобы концентрироваться на словах и формировать предложения.       Фрэнк вновь поцеловал его в губы, затем отстранился, его руки всё ещё были у Джерарда в штанах, однако всего лишь с минуту до того, как он начал вытаскивать их. Джерард лишь мог наблюдать из-под полуприкрытых ресниц, как Фрэнк целовал его грудь, а затем переместился на живот.       Сон ли это, подумал он прямо перед тем, как губы Фрэнка сомкнулись на головке его члена. Джерард коротко вскрикнул и ощутил, как закатились его глаза, пока Фрэнк брал его всё на большую и большую длину в свой разгорячённый рот. Джерард никогда ничего подобного не чувствовал — за всю свою жизнь. Маркус дрочил ему, и Фрэнк касался его, но не так.       О Боже, ничего удивительного в том, что его Мастер хотел, чтобы он постоянно опускался на колени.       Было сложно лежать смирно, даже когда одной рукой Фрэнк прижимал его к кровати. Он не мог держать глаза открытыми, мог лишь всхлипывать и хныкать, когда Фрэнк мучал его, останавливаясь и отстраняясь, спрашивая, хотел ли он, чтобы тот остановился. С чего бы ему когда-либо хотеть, чтобы это закончилось? С чего бы он вообще когда-либо мог попросить Фрэнка прекратить?       Ему не понадобилось много времени, чтобы дойти до кульминации, и это было самое странное и удивительное ощущение, когда Фрэнк сглотнул, держа его член во рту. И когда вокруг стало узко, то перед глазами у Джерарда полетели искры. У Джерарда даже не было возможности сначала спросить разрешения — всё это так неожиданно всадилось на него, а когда всё закончилось, он лишь мог лежать всё там же и тяжело дышать.       — Что ж, это успокоило тебя, не так ли? — спросил Фрэнк, хихикнув перед тем, как лечь рядом с ним.       Джерард просто-напросто лежал на спине и пытался восстановить дыхание. Ему всё ещё не помогал тот факт, что Фрэнк продолжал целовать его шею. Если он продолжит это делать, Джерарду снова понадобится разрядка, однако, возможно, в этом и состоял весь план. О Фрэнке никто не заботился, и, как только мысль пришла Джерарду на ум, он с трудом открыл глаза и попытался оказать ему услугу в ответ.       Только вот Фрэнк отверг его.       — Не-а, не сейчас. Я просто хочу ещё немного пообнимать тебя, если ты не против. — Фрэнк положил голову Джерарду на грудь, как всегда делал второй, а затем будто бы снова собрался уснуть. — Кто-нибудь делал с тобой такое раньше? — спросил он, снова целуя шею Джерарда.       — Нет... Никто не станет делать такое со шл...       — Тсс. Ты заслуживаешь всего этого. Я не сержусь на тебя, знаешь же... За прошлую ночь на работе. Рэй злился, но он не понимает нас. И не думаю, что когда-либо поймёт. — Начав говорить, Фрэнк стал гладить Джерарда по руке, пока тот не сдался и не переплёл их пальцы. — Может, я наделаю ошибок, сказав это... но ты другой. Ты другой в хорошем смысле. Я лучше всю ночь буду искать тебя, чем спать... Если это имеет смысл. Я лучше буду уставший каждый день, чем всё время одиноким. Я не осознавал этого, но меня тошнит от одиночества. И ты относишься ко мне лучше, чем большинство людей из прошлого... Я встречался с парочкой грубых людей, мои родители были грубыми... Люди, которые видели, как ворох дерьма нарастает, и он влиял на них, и знаешь что? Они были жестокими и мерзкими и вымещали всё на мне. Они обвиняли меня в том дерьме, которого я никогда бы не сделал, и заставляли чувствовать себя неудачником, когда они уходили. А потом появился ты, у тебя есть право быть жестоким и измученным, но нет, — Фрэнк переместился так, чтобы посмотреть Джерарду в глаза. Он, казалось, был серьёзен, и выражение его лица буквально чуть снова не напрягло Джерарда. — Ты любишь меня...       — Конечно, — сказал Джерард, нервно облизывая губы. Фрэнк обычно открыто не говорил с ним о своих чувствах и едва ли говорил о прошлом, кроме того, что выбрал жить с собакой, а не со своей матерью. Он не знал, что ему сказать.       — Думаю, я забыл, каково это, — сказал Фрэнк. Прикрыв глаза и сместившись обратно, он чуть сильнее сжал Джерарда в объятьях, а затем замолк.       Спустя пару минут Джерард был уверен, что он снова уснул. ( ) ( ) ( )       Думаю, я забыл каково это...       Слова снова и снова проносились в голове Джерарда.       Ты любишь меня, сказал он. Думаю, я забыл каково это.       Я забыл, каково это.       Ты любишь меня... Я забыл каково это.       Любишь меня. Я забываю, каково это.       Джерард не мог выкинуть слов из головы. Фрэнк всё ещё обнимал его во сне, и Джерард обнимал его в ответ — сна не было ни в одном глазу, и он прислушивался к барабанящему по окнам дождю.       Он не двигался, чтобы Фрэнк мог поспать, боясь потревожить его — боясь разрушить умиротворение, воцарившееся над ними.       Он был расстроен, что Фрэнк вернулся к нему покалеченным. Ему было ненавистно, что Рэй накричал на него, и что он потерял своё положение в глазах этого мужчины. Фрэнк не был Мастером, как и Рэй... Но он был его лучшим другом. Фрэнк уважал его мнение... Если он хотел, чтобы Джерард ушёл, существовала реальная возможность, что Рэй добьётся этого — неважно, заботился ли Фрэнк о Джерарде или нет.       Ему было ненавистно то, что это была полностью его вина, что Фрэнк настолько замотался, что упал. Он понимал, что Фрэнк был напряжён, и что именно он был причиной того, что Фрэнк вечно был в стрессе. Он также понимал, что если у Фрэнка случится ещё один обморок, то он может потерять работу — свою квартиру, собаку, всю свою жизнь.       Теперь в руках Джерарда была эта власть. Он мог разрушить всё, а Фрэнк, возможно, даже не заметит.       Но заметит Рэй...       Ты любишь меня. Думаю, я забыл каково это.       Но будет ли Фрэнку не всё равно? Если бы Рэй сказал ему, что Джерард плохой и его не стоит оставлять, будет ли Фрэнку не всё равно? Если он был настолько же отчаявшимся и одиноким и желал любви, как и Джерард, не было ли ему всё равно, какой ценой её получить?       Джерарду было плевать... он сделал бы что угодно ради кого угодно, лишь бы это означало доброе слово или нежное прикосновение вместо болезненного удара.       Фрэнк перевернулся, застонав, когда проснулся во второй раз. Он чмокнул Джерарда в шею, сел на кровати, сонно зевая и завывая, и облокотился на изголовье кровати.       — Ты вообще спал? Ты выглядишь таким уставшим, — сказал Фрэнк, погладив Джерарда по волосам.       Тот прикрыл глаза и улыбнулся, нежные прикосновения Фрэнка сильно успокаивали его.       — У тебя тёплый лоб... Ты заболеваешь?       — Нет, — прошептал Джерард, взял руку Фрэнка и поднёс его перебинтованную руку к своим губам. Он целовал его руки, уткнувшись в них лицом... и не отпустил его, когда Фрэнк попытался отдёрнуть руку.       — С тобой всё в порядке, дорогой?       — Ты любишь меня, — сказал Джерард, прикрывая глаза.       — Ага. Люблю.       — Я никогда прежде не знал, каково это... — Джерард медленно открыл глаза и встретился с направленным на него сверху вниз взглядом Фрэнка, наполненным жалостью.       — Что ж, давай надеяться, что тебе никогда не придётся оставаться без этого чувства... Ты хороший. Ты заслуживаешь любви.       Джерард вновь поцеловал костяшки Фрэнка, крепко зажмурив глаза, будто пытаясь закрепить слова Фрэнка у себя в голове.       Хороший... Фрэнк сказал ему, что он хороший.       На задворках сознания он слышал крик своего Тренера. Он слышал этот холодный, жестокий голос, говорящий ему, что он бесполезен, называющий его уродливым, бесполезным и тупым.       — Ты любишь меня, — сказал Джерард.       — Да, — сказал Фрэнк, тихо хихикнув, не в состоянии увидеть, какую боль испытывал Джерард. Откуда ему вообще знать?       — Ты любишь меня...       — Да, — повторил Фрэнк, на этот раз поцеловав Джерарда в губы.       Фрэнк поцеловал его, и Джерард ощутил разрывающую боль от кнута Тренера, хлеставшего его по спине. Она была такой резкой, такой сильной, что он прижался к груди Фрэнка. Он горячо целовал его губы и отчаянно хватался за него. Он вплёл пальцы в короткие волосы Фрэнка на затылке, позволил аромату нового партнёра просочиться внутрь.       Партнёр...       Партнёр...       Фрэнк взобрался поверх него, и Джерард соблазнительно откинул голову назад, прикрывая глаза в то время, как Фрэнк посасывал нежную кожу на шее.       Даже в самые ласковые ночи, Мастер никогда не обращался так с Джерардом...       Мастер никогда не любил его. Не совсем...       Если они трахались, он никогда не позволял Джерарду лежать на спине — спустя первые пару совместных ночей. Джерард слишком сильно цеплялся за него, слишком глубоко царапал.       Фрэнк ничего об этом не говорил. Он стонал, когда Джерард хватался за него. Он стонал, когда Джерард царапал ему спину, даже когда он запускал руки под футболку. Он пару раз покусывал шею Джерарда, но на этом всё — никаких пощёчин за расцарапанную кожу, никаких грубых наказаний, чтобы в конце концов перевернуть его на живот. Фрэнк лишь стонал и проводил зубами по шее Джерарда, пока всё его тело не начало дрожать.       Его ногти всё ещё глубоко впивались в спину Фрэнка, даже после того, как всё закончилось. Он не мог заставить себя отпустить его — ни руками, ни ногами, ни бёдрами. Он удерживал Фрэнка так плотно, как только мог, ощущая его дыхание у себя на шее.       — Я люблю тебя, милый, — прошептал Фрэнк. Джерард содрогнулся и ещё крепче сжал ногами бёдра Фрэнка. — С тобой всё будет в порядке? — спросил Фрэнк, одной рукой гладя Джерарда по щеке, а другой поддерживая вес своего тела.       — Я не хочу, чтобы что-то менялось, — прошептал Джерард, его тело всё ещё била дрожь, пока он пялился на горло Фрэнка, не в состоянии посмотреть ему в глаза.       Он чувствовал себя так, будто его разрывало со всех сторон. Ему бы хотелось съёжиться, превратиться в крохотный камушек, который Фрэнк мог бы брать с собой, куда бы он ни шёл, и ему никогда не пришлось бы оставлять его дома. Он хотел быть с Фрэнком повсюду, всегда, чтобы не иметь возможности зарываться в свои мысли — чтобы никогда не вспоминать что-либо плохое.       — Что изменится? — спросил Фрэнк. — Дорогой, что изменится?       — Ты любишь меня...       — Люблю.       Фрэнк любил его. Таким, каким он был... каким был прямо сейчас. Фрэнк любил его потерянного, любил его сломленного... С каждым днём он ощущал себя иначе — к нему приходили мысли, которых не бывало, когда он был рабом. Что случится, когда остатки тренировок исчезнут? Что тогда к нему будет испытывать Фрэнк? Когда Джерард не будет вздрагивать от страха и будет показывать свою зависимость?       Что, если он станет монстром? Что, если всё натренированное пропадёт и он станет недостойной тварью, каким всегда считал его Мастер?       — Что не так? Ты можешь рассказать мне... Джерард. Расскажи мне... Что изменится?       — Я...       — Я знаю, — прошептал Фрэнк, в его голосе слышалась улыбка. — Каждый день я вижу в тебе нечто новое. И я рад понимать, кем ты станешь... — Фрэнк поцеловал его в щёку, и Джерард повернул голову, чтобы тот во второй раз поцеловал его в губы.       Рад...       Фрэнк был рад узнавать его.       Разве кто-то раньше говорил такое про него? Что они были рады видеть его? Встретить его?       Джерард уткнулся лицом Фрэнку в шею, вновь вдыхая его запах. Пот, секс, собачья шерсть... он. Джерард снова и снова целовал его шею, боготворя маленький кусочек кожи, до которого он мог дотянуться.       — Фрэнк?       — Хм?       Дождь громче забарабанил по подоконнику, ветер сильнее зарычал за окном.       — Мы так и останемся лежать?       — Хотелось бы, — ответил Фрэнк, полностью отстранившись.       Джерард опустил руки, а ноги всё ещё были раздвинуты — он уже скучал по Фрэнку между ними. Он наблюдал, как его партнёр переодевался, собираясь выгулять собаку.       — Хочешь пойти со мной? — спросил он. Джерард покачал головой, затем Фрэнк поцеловал его и вышел из комнаты.       — Я ненадолго.       Джерард наблюдал, как он уходил, медленно перевернулся набок и закрылся обратно в одеяло, пялясь в дверной проём спальни. Свит Пи тявкала в другой комнате, пока Фрэнк надевал на неё поводок.       Дверь открылась. Закрылась. Заперлась.       Джерард повернулся спиной к двери и начал гладить простыни рядом с собой, где Фрэнк лежал несколькими минутами ранее.       Любовь...       Неужели это она и была? Тяжёлое ощущение одиночества в груди?       Ждать возвращения Фрэнка с прогулки было похоже на ожидание прихода Мастера домой, когда он был привязан в подвале Плохим Человеком. Он чувствовал себя беспомощным, напуганным.       — Всё ещё не встал?       Фрэнк глядел на него из дверного проёма, его волосы были мокрыми от дождя.       — Я начну готовить обед. Ты голоден?       Джерард уставился на него, не в состоянии выговаривать слова или натянуть улыбку на лицо. Фрэнк наблюдал за ним, его лицо было слегка обеспокоенным, когда Джерард медленно сел, после встал и подошёл к нему. Ноги под ним, казалось, вот-вот готовы были подломиться, пока он подходил к своему новому партнёру, и он не мог не навалиться на Фрэнка всем весом, когда заключил его в объятья.       — Обычно ты не такой тихий, — сказал Фрэнк.       Джерард лишь крепче обнял Фрэнка и вновь поцеловал его шею — тот же участок, которому он доставлял удовольствие всю ночь и утро.       — Я знаю, для тебя это были непростые пару дней, — сказал Фрэнк, круговыми движениями потирая спину Джерарда. — Ты же знаешь, что я всегда буду рядом, да? Неважно, что случится или изменится.       Джерард вновь поцеловал его шею и тихо вздохнул, будучи с прикрытыми глазами.       — Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Ты весь горишь.       — Со мной всё в порядке, — прошептал Джерард.       Я люблю тебя, сказал Фрэнк. Знаю, было непросто, сказал Фрэнк. Хочешь пойти со мной, спросил он. Ты уверен, что в порядке, спросил он.       — Малыш, тебя лихорадит.       Фрэнк заботился о нём.       Фрэнк заботился о Джерарде. Он видел Джерарда... он замечал.       — Надень что-нибудь, и я сделаю нам обед, — сказал Фрэнк, поцеловав Джерарда в щёку, и сделал шаг назад. — Одевайся, дорогой.       Джерард последовал за ним прочь из спальни, всё ещё будучи раздетым, и обнял Фрэнка за талию, когда тот остановился у кухонной стойки. Он вновь поцеловал его в шею, и Фрэнк тихо вздохнул, когда Джерард прислонился грудью к нему со спины.       — Я не знаю, что ты пытаешься мне сказать, — сказал Фрэнк, протягивая руку назад и вплетая пальцы в волосы Джерарда, массажируя основание его шеи круговыми движениями. — Что? — отчаянно спросил он — даже беспомощно.       — Я люблю тебя, — сказал Джерард. — Я люблю тебя.       Фрэнк прикрыл глаза и положил голову на плечо Джерарда.       — Мне нравится слышать, как ты это говоришь, — прошептал Фрэнк.       — Я люблю тебя, — повторил Джерард.       Фрэнк тихо застонал и улыбнулся, играясь с волосами Джерарда.       — Фрэнк?       — Хм?       — Спасибо тебе, — сказал Джерард, утыкаясь в его волосы.       — За что?       Джерард снова поцеловал его в шею, затем опустил руки с талии Фрэнка. Тот развернулся и поцеловал его, улыбаясь.       — За что? — снова спросил Фрэнк.       Джерард наклонился и поцеловал его снова, очерчивая языком его нижнюю губу, пока тот не пропустил его вовнутрь. Фрэнк посасывал его язык, продолжая поцелуй, пока Джерард не отстранился, тяжело дыша, и не пошёл одеваться.