Dogs 2.0

      Джерард быстро осознал, что ненавидел концерты.       Всё на площадке, куда его привёз Берт, напоминало ему об аукционе, а люди, спешащие мимо, были похожи на охранников оттуда. Он обнаружил, что ужасно сильно сотрясался, и попытался списать дрожь на волнение в перемешку с кофеином.       Он отчаянно пытался всегда быть рядом с Бертом, пока тот заносил оборудование и устанавливал все их инструменты за кулисами, однако что-то в поведении Берта изменилось, когда начали приезжать другие артисты. Джерард знал, что его нельзя было целовать и трогать при людях, однако ему было больно, когда Берт отказывался смотреть ему в глаза и начал плохо обходиться с ним, словно один из техников. Он совсем не спорил — просто делал то, что было сказано, — однако Берта, казалось, не удовлетворяли его усилия.       После того, как ему сказали «просто перестань помогать», Джерард попытался спрятаться в крохотном уголке позади выброшенного листа фанеры за сценой. Берт оставит его так же, как и Мастер, и вся его усердная работа канет в Лету.       Насколько он был глупым?       Насколько тупым он был, что поверил, что кто-то настолько талантливый и крутой, как Берт, захочет иметь с ним хоть что-то общее?       Берт лишь хотел внимания до тех пор, пока не настало его время быть звездой... Теперь он ей был, а Джерард стоял на пути. Теперь Джерард был пустым местом.       Он уселся за высокий кусок дерева и заплакал, цепляясь за карточку VIP-пропуска, которую дал ему Берт. Снаружи от его секретного уголка происходило столько движений и шума, и из-за этого хаоса ему было ещё сложнее держать себя в руках.       Может, если он останется здесь в течение всего концерта, возможно, если он не выйдет, он сможет проспать здесь всю ночь и попытается найти нового мужчину с утра.       Он услышал саундчек группы Берта и обнаружил, что всхлипывал, потому что скучал по этому звуку. Он не хотел ничего сильнее, чем подбодрить Берта и показать свою поддержку, однако тот не желал его. Какой от него теперь был толк Джерарду, когда он был окружён поклонниками и прекрасными женщинами? Берт даже не хотел, чтобы он послушал саундчек, Джерард мог поспорить. Берт даже не хотел, чтобы он был где-то рядом и знал, что это происходило...       Джерард прятался, пока толпу запускали в зал, прятался всё время, пока играл первый разогрев, также прятался и на протяжении второй группы.       Но несмотря на все его попытки оставаться вне поля зрения — не попадаться под ноги, — друг Берта и его гитарист Квинн обнаружил его прячущегося и позвал Берта.       — Что, чёрт возьми, ты делаешь? — спросил Берт; выглядел он взбешённым.       Джерард не мог посмотреть ему в глаза, однако то, что он пялился на свои потёртые кеды, лишь усугубляло ситуацию.       — Я сделал тебе пропуск, чтобы ты мог смотреть выступление из-за кулис. Какого чёрта ты прячешься тут? Что ты делаешь?       — Прости, — всё, что мог придумать Джерард.       — Если ты не хочешь быть частью этого, то ты можешь, блять, уйти. Ты мне здесь не нужен, если ты собираешься устраивать сцены и рушить этот важный для меня момент.       — Я не хотел ничего рушить... Я просто не хотел путаться под ногами. Я просто не хочу мешаться тебе, вот и всё. Ты сказал мне уйти... Я думал, что ты не хочешь, чтобы я находился рядом. Я... Тебе стыдно за меня.       — О чём ты, блять, говоришь? Я сказал тебе прекратить мне помогать, потому что тебя трясло, как наркомана, и ты мог пораниться. Я искал тебя весь вечер!       — Прости, — повторил Джерард, глядя ему в глаза в надежде, что там он увидит искренность его слов.       — Ты что, всё это время плакал? — спросил Берт; его лицо смягчилось, а сам он присел на корточки, чтобы быть на уровне Джерарда. — Зачем ты плачешь?.. Ну же, прекрати. Я не хотел заставлять тебя плакать.       — Я просто... не дружу с большими скоплениями людей. Не... недостаточно хорош в этом.       — За сценой нет никакой толпы. Только мы и пара людей из команды... никакой толпы нет. Иди сюда. Выбирайся отсюда.       Берт схватил Джерарда за руку и начал вытягивать его, придерживая фанеру, чтобы Джерард не ударился головой. Тот поспешно вытер лицо и надел солнцезащитные очки, которые ранее покоились у него на голове, чтобы прикрыть глаза.       — Теперь это выглядит так, будто я тебя избил, — сказал Берт, хихикнув, и снял с Джерарда очки, поместив их ему на голову. — Видишь? Никакой толпы. Просто шумно. Почему ты так боишься скоплений людей, а? Я никому не дам тебя и пальцем тронуть. — Затем он наклонился, чтобы прошептать ему на ухо: — Этот драгоценный зад принадлежит мне.       Джерард почувствовал, как его бросило в жар, и он снова отвернулся.       — Иди сюда... Я хочу с тобой поговорить. Иди сюда, — сказал Берт, беря Джерарда за плечо, и повёл его к небольшой зоне отдыха, где сидела остальная группа — они пили и курили, ожидая выхода на сцену. Они не выглядели радостными, когда Берт сказал им выметаться, а Джеф — который, очевидно, ненавидел Джерарда сильнее остальных, — уходя, одарил его грязным взглядом.       — Я-я правда не хотел тебя расстраивать, — быстро произнёс Джерард, надеясь, что если он достаточно быстро и искренне извинится, то Берт не станет его ругать.       — Я просто правда не понимаю. Мы отлично проводили время, пока не приехали сюда. Теперь же ты прячешься, будто бы я тебя избиваю. Неужели я правда сделал тебе так больно тем, что сказал? Я ничего не подразумевал под этими словами. — Он выглядел настолько искренним, что Джерарду было буквально больно пересекаться с ним взглядами. Он выглядел виноватым, хотя у него не было на то причин. Берт сделал всё правильно... Он был идеальным, он просто не мог сделать ошибку.       — Я-я просто... Не знаю. Я правда хотел быть там, с тобой, но я не хочу выдать нас или чтобы ты выглядел плохо. Я знаю, что и раньше я вставал у тебя на пути. Знаю, что бесил тебя... Я просто хотел убедиться, что я не испорчу тебе вечер.       — Я не был взбешён! Мне плевать, что эти недоумки в курсе, что мы вместе. Почему мне не всё равно? Они нихрена для меня не значат. Хочешь стоять близко ко мне — стой. Хочешь отсосать мне перед всеми, вперёд! Мне похеру. С чего ты вообще взял, что я не хочу, чтобы меня с тобой видели?       — Я не знаю, — робко пробормотал Джерард, уперев взгляд в ноги вместо Берта.       — Я никогда не говорил, что ты мешаешься под ногами. Я просто нервничал, и никто не давал мне выпить, пока мы перетаскивали всё это дерьмо. Прости, если я сорвался на тебе, малыш.       — Не называй меня так, — прошипел Джерард, едва сдержав себя даже после того, как слова вылетели из его рта. На него снова накинулись воспоминания с аукциона, а эта ужасная гримёрка делала всё лишь хуже.       — Ох, ладно! Теперь мы не вместе, потому что...       — Нет! Просто не зови меня так, не называй меня так. Никогда не называй меня так. Мне это не нравится. — Джерард отчаянно взглянул на него, звучно сглотнув. Берт, должно быть, понял его, потому что вскинул брови и кивнул.       — Ладно... Могу я спросить кое-что? — спросил Берт, одарив Джерарда своим холодным смущённым взглядом. Он всегда казался злым, но после этого взгляда никогда не следовало ярости. Джерард на самом деле никогда раньше не видел Берта в ярости...       — Что угодно, — ответил Джерард.       — Ты... под чем-то прямо сейчас? Ну, Дэн или... Джеф тебе что-то дали? Ты не... Ты на себя не похож. Я волнуюсь. Мне стоит переживать?       — Нет, — сказал Джерард, быстро покачав головой. — У м-меня повышенная тревожность. Толпы... новые места. Ты же знаешь.       — В смысле, до этого ты весь был в предвкушении, а теперь это? Плачешь, говоришь, что я сказал, что не хочу тебя видеть? Говоришь мне не называть тебя своим малышом. Что... о чём ты говоришь? Что происходит?       Джерарду было его ужасно жаль. Позади этого холодного взгляда он видел боль. Он причинял боль парню, о котором так сильно заботился, и ненавидел себя за это. Он ненавидел себя за то, что не понимал, как так получилось.       — Берт, я... — Мог ли он рассказать ему? Мог ли он действительно рассказать ему правду?       Нет. Это ранит его. Это всё разрушит. Берт оставит его там без средств к существованию — он увидит, насколько не в порядке был Джерард, и предположит, что он не стоит потраченного времени.       — Что? — спросил Берт, протянул руку и погладил Джерарда по щеке. Джерард вжался в его прикосновение и наклонил голову, чтобы поцеловать большой палец Берта.       — Я не хочу тебя терять... Я думаю, что ты правда классный, а я и сам себя иногда пугаю. Люди обычно... не держат меня рядом долгое время, и я... Я-я переживаю, что каким-то образом всё разрушу или что... что уже разрушил. Я не хочу, чтобы ты оставлял меня здесь одного. — Он снова начал плакать... Блять, он снова начал плакать, а Берт смеялся над ним.       — Ты маленький чудик. Не переживай так. Я просто становлюсь грубым, когда не выпью. — Он поцеловал Джерарда в губы и прикусил его губу, когда тот не ответил достаточно быстро, а затем усмехнулся над визгом Джерарда от боли.       Это была игра. Берт продолжал целовать его и прикусывать — за губы, за ухо, за кожу на шее, — пока Джерард не мог не улыбнуться в ответ.       — Мне нужно идти готовиться. Придёшь посмотреть, как я играю? — спросил Берт.       Джерард кивнул и последовал за ним прочь из гримёрки, не поднимая головы, пока проходил мимо остальных членов группы. Он знал, что он им не нравился...       На этот раз ему лучше удалось выдавить притворную улыбку, сделать вид, что техники, бегающие за сценой, не волновали его, и смеяться в лицо ужасающим воспоминаниям, тянущим его назад. Он наблюдал, как Берт напивался, а затем накуривался со своими одногруппниками. Он выпил только бутылку пива и докурил остатки косяка перед тем, как группа должна была выйти на сцену.       Его это никак не успокоило, однако он притворился таким же счастливым, как и кричащие фанаты, когда Берт подмигнул ему и отправился на сцену. ( ) ( ) ( )       Спустя три ужасных эпизода, три концерта подряд, Джефу это окончательно достало.       Джерард снова прятался, а Берт не мог его найти — и по какой-то неведомой причине, когда Джерард не был рядом, Берт не мог думать больше ни о чём. Он был зависим от Джерарда так же, как и от выпивки, и Джефу от этого тошнило. В этом парне не было ничего особенного, он не стоил того, чтобы так распыляться.       Всё, что он делал, так это пил их бухло, курил их траву, своими ночными кошмарами будил весь автобус и трахал их вокалиста. Вот и всё, за исключением того, что он ещё плакал, прятался и трясся, словно нарик без дозы. Джеф не видел, что такого прекрасного в нём было.       Так что на этот раз, когда он обнаружил Джерарда, прячущегося за их фургоном около клуба, он стал давить на него.       — Что ты вообще делаешь рядом с Бертом, если так и собираешься себя вести? — рявкнул он. — Он без остановки говорит о тебе. Он весь чёртов вечер проводит в поисках тебя, а ты как сучка прячешься от него здесь. В какую, блять, игру ты играешь?       Парень уставился на него — выглядел он так, будто думал, что Джеф сейчас ударит его, — и ничего не сказал.       — Говори! В какую игру ты играешь? Чего ты, чёрт возьми, хочешь от Берта? Он повидал много разного дерьма. Ему не нужно, чтобы кто-то взъёбывал его жизнь ещё больше.       — Я-я просто не хочу мешаться, — выпалил парень.       Джеф рассмеялся бы ему в лицо, если бы не был настолько взбешён.       — Точно! Поэтому ты сбегаешь и прячешься, пока он тратит всё своё время и силы в поисках тебя перед нашим выступлением, вот почему он дерьмово играет, потому что его отвлекают мысли о том, всё ли с тобой в порядке.       — Нет...       — Да, — передразнил Джефа, имитируя жалкий тон Джерарда. — Меня от тебя тошнит. Надеюсь, Берт поймёт, что ты ничем не лучше тех группи-истеричек, которые пытаются совратить его каждую ночь. Если он не обращает на тебя внимания, то, Боже, ты точно найдёшь способ сделать так, чтобы он обратил, не так ли?       — Нет!       — Да! Вот почему ты прячешься, чтобы он мог пойти искать тебя, найти, поцеловать и, чёрт возьми, сделать ситуацию лучше вместо того, чтобы репетировать! Вместо того, чтобы привыкнуть к площадке перед выступлением. Если эта группа провалится, вся вина ляжет на тебя! Если его мечта не сбудется, то это из-за тебя!       — Я ничего не сделал! — сказал Джерард всё тем же жалким тоном с этим беззащитным взглядом, вставая с тротуара.       Джеф не знал, почему сделал это... Возможно, всё дело было в алкоголе.       Он с силой толкнул его в сторону фургона и моментально пожалел об этом.       И будто бы сработал переключатель. Он наблюдал за тем, как взгляд Джерарда, ранее беззащитный и жалкий, превращался в убийственно холодный. Джерард толкнул его вдвое сильнее, и Джеф оказался на тротуаре. Он был в ужасе от того, что ждало его дальше.       — Не трогай меня, — зарычал он голосом, который Джеф никогда ранее не слышал. — Никогда больше не прикасайся ко мне.       Джеф ждал, что Джерард пнёт его или наступит на него, но он этого не сделал — лишь взглянул на него убийственным взглядом сверху вниз и зашёл обратно в клуб.       Когда Джеф обнаружил его снова, он курил с Бертом один косяк на двоих и попивал бутылочку пива, будто бы между ними ничего не произошло. Берт пялился на него этими глазами, полными щенячьей любви, а Джерард прижимался к нему на диване в гримёрке.       Этот парень сумасшедший, подумал Джеф, взглянув на Квинна, который кивнул ему, будто бы спрашивая, что не так. Он посмотрел на Джерарда, и тот одарил его очередным убийственным взглядом, передавая косяк обратно Берту. Этот парень слетел с катушек... ( ) ( ) ( )       Майки уставился на последнюю полученную открытку и положил её на кофейный столик рядом с Фрэнком. Он был у Фрэнка в квартире, пришёл навестить его в связи с тем, что Рэй, позвонив ему поздно ночью, сообщил, что Фрэнк был сам не свой.       Он откладывал визит так долго, как только мог, неуверенный, как вообще его присутствие могло помочь, однако когда пришла последняя вереница открыток, он решил принять трудное решение и заявиться без приглашения.       Открытки были адресованы из Портленда, штат Орегон, затем из Сиэтла, штат Вашингтон, — одна за другой.       К первой открытке Майки из Портленда также было прикреплено фото Берта с небольшой аннотацией «Концерт был отличный. Хотелось бы, чтобы ты был здесь. Берт передаёт привет» со стрелочкой, указывающей на лицо Берта на фотографии, будто Майки уже не знал, кем он был, из открытки из Лос-Анджелеса.       Открытка из Портленда для Фрэнка гласила: «Хотелось бы услышать, как ты играешь. Как Свит Пи?»       И никакого обратного адреса, чтобы Фрэнк мог ему ответить... Никакого номера, на который можно было бы позвонить, никаких мыслей по поводу того, где бы он мог быть. Будто бы Джерард насмехался над ним — спрашивал его, как поживает собака, потому что она — всё, что у него осталось. Вашингтонские карточки, казалось, рассказывали иную историю, нежели в самой счастливой сказке под названием «счастье счастье счастье Берт Берт Берт».       Фрэнк рисовал картины с разнообразными наркотиками и чудовищным созданием, стоящим за всем этим. На открытке Майки была нарисована карикатура Джерарда с синяком под глазом и швами на щеке.       На открытке Фрэнка было написано «Мне не нравится, что они с ним сделали».       На открытке Майки читалось: «Мне не нравится, что они со мной делают».       — Думаешь, этот парень его избивает? — спросил Майки, уставившись на открытки.       — Возможно. Он привык к этому. Он ждёт, что с ним будут так обращаться. Не знаю, чего ты от меня хочешь... Я хорошо с ним обращался, и он не захотел остаться. Если он счастливее, когда разъезжает по стране, пока его избивают, тогда... хорошо. Это то, чего он хочет.       Фрэнк так не считал, и Майки это видел. Открытки раздражали его так же, как и Майки, и они оба были бессильны.       — Хотелось бы знать... чем он занят, — сказал Майки.       — Он путешествует с кем-то, — отозвался Фрэнк.       — Вот почему он присылает открытки изо всех этих мест. Всё просто. Он говорил про мою гитару, сказал, что шоу прошло отлично — он окружён наркотиками. Он с кем-то в туре.       — Думаешь... Думаешь, мы можем узнать, с кем? Мы знаем, где проходили концерты, верно? Мы знаем имя этого парня. Возможно, мы сможем выяснить, что это за группа.       — Майки, кто тебе сказал, что он в группе? Может, он крюшник. Возможно, просто фанат. В Лос-Анджелесе, Сиэтле и Портленде играют сотни групп. Мы даже не знаем, в какой день они играли.       — Что ж, эта помечена от девятнадцатого... а эта от двадцать первого числа. Открытка из Лос-Анджелеса датирована семнадцатым... — Майки достал телефон из кармана и начал искать, вбив даты, города и имя Берт.       Он ничего не нашёл.       — Мне бы хотелось, чтобы он прекратил их мне присылать, — сказал Фрэнк, уставившись в однотонный экран телевизора. — Он оставил меня. Мне плевать, чем он занят. Мне плевать на этого парня, плевать, на каких наркотиках он сидит и во что он вляпался. Он украл у меня все деньги и ушёл. Мне абсолютно плевать, через что он проходит.       Майки ему не поверил. ( ) ( ) ( )       Если Берт когда-нибудь доберётся до тупорылых сучьих панков, которые избили его парня, он убьёт их. Ему было плевать, что он сядет в тюрьму и что с ним там произойдёт. Он бы переломал им все руки, выбил бы им все коленные чашечки и зубы в придачу.       Блять, да он бы поджёг их, если бы когда-нибудь встретил тех обмудков, которые избили Джерарда.       Они отлично проводили время, развлекаясь после концерта, встретившись с одним местным артистом, который вместе с семьёй организовал массивное мероприятие у себя дома. Все виды наркотиков ходили по рукам вокруг, все виды выпивки и прочих достоинств. Джерард не особо увлекался тяжёлыми вещами, помимо крепкой выпивки, однако он не сказал ни слова против, когда Берт раскатал несколько дорожек кокса и съел небольшую таблетку ЛСД — немного, совсем чуть-чуть.       Всё шло неплохо. Джерард был пьяным и назойливым — боялся толпы, ему нужно было, чтобы Берт его защитил, — а затем он пропал.       Он просто пропал... Не так, как он прятался перед концертами. Он пропал, его нигде не было.       Берт вспомнил вечеринку, где он встретил Джерарда, то, как он ушёл с ним вместо мужчины, с которым пришёл. Джерард пошёл на ту вечеринку с владельцем компании, а ушёл с Бертом... Теперь Берт думал, что он пришёл с ним, а уйдёт с кем-то ещё.       Он ничего не мог поделать. Он обозлился и попытался заглушить собственные чувства шотами и всем тем, что мог достать. Он не помнил особо ничего помимо того, что его бесило всё вокруг и как он трахал какую-то девку в мини-юбке без трусиков...       Затем, спустя какое-то время после этого, Дэн отвёл его во двор дома, сказав, что он должен был это увидеть. На улице было холодно и шёл дождь, Берт не хотел выходить. Скорее всего он бесился из-за этого, хотя не мог вспомнить.       Следующее, что он узнал, так это что Квинн с Джефой доставали Джерарда из лужи. Он был сильно избит и едва ли оставался в сознании. Берт блевал в кусты рядом с ними, думая о всех ужасных вещах, которые натворил, лишь потому что приревновал.       Дэн умыл Джерарда в туалете, пока Квинн с Джефой держали Берта по обе стороны в то время, как тот пытался ввязаться в драку со случайной компанией, которая просто пыталась выкурить косяк на крытой веранде. После этого они все направились в свой дерьмовый мотель на ночь, и Берта оставили наедине с Джерардом в комнате, которую он должен был делить со всей группой.       Они не показывались до следующего утра, и Джерард провёл всю ночь, пытаясь извиниться перед Бертом за то, что его покалечили.       Это случалось с ним тогда и случилось теперь.       Берт оставил Джерарда одного, и его избили... и Джерард извинялся?       Он лишь хотел бы помнить, в какой момент они разделились. Всё, что он помнил, так это как принимал кокаин, после чего заел его небольшой таблеткой ЛСД. Затем Джерард испарился...       Настал момент, когда он стал бояться, что это он покалечил его — возможно, он нашёл Джерарда и подумал, что он изменил, пока был в отключке от веществ, и избил его за это, — однако на его руках не было никаких отметин за исключением тех, которые появились после того, как он ударил стол. И он помнил, как приложился об стол...       Плюс Джерард целовал стёсанные раны на его руках, пытаясь вылечить их, пока они лежали в кровати следующим утром. Он бы не стал целовать руки мужчины, который избил его, верно?       Той ночью Берт не обрёл покой так же, как и на следующий день... Джерарда нужно было поддерживать при ходьбе, потому что его лодыжка была в ужасном состоянии, а он отказывался идти к врачу. Он не хотел отыгрывать концерт в Солт Лейк Сити и едва ли пережил его, после чего смог спрятаться за кулисами и попытался расцеловать своего партнёра.       У них было несколько свободных дней в Юте, чтобы отойти, и Джерард большую часть времени оставался в постели Берта, бормоча себе под нос незначительные детали о мужчине, который схватил его. После того, как он потерял Берта из виду в многолюдном доме, он вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, затем стрельнул сигарету у парня, который, как оказалось, был не Дэном, а являлся кем-то ещё. Он не помнил, что сказал, однако он разозлил парня, и тот ударил его. После того, как это произошло, подошли его друзья и тоже набросились на Джерарда, подумав, что он первый полез в драку, и решив ему отомстить.       Берт ненавидел себя за то, что Джерарда избили. Он оставался с ним в кровати и даже не пил, настолько он был расстроен. Джерард вечно болтал о том, что он чувствует себя в безопасности рядом с Бертом и что Берт его защитник...       Да, Берт чувствовал себя самым великим в мире разочарованием. Он был удивлён, что Джерард всё ещё не сбежал. Теперь у него не было причин оставаться, когда он показал себя жалким обманщиком — слишком занятой наркотиками и ревностью, чтобы спасти своего возлюбленного в необходимый момент.       Что если Джерард был бы женщиной? Что если вместо того, чтобы избить его до смерти, какой-нибудь мужчина изнасиловал бы его и оставил его умирать? Берт терпеть себя не мог... он ревновал из-за того, что его партнёр пропал, и изменил ему вместо того, чтобы попытаться найти. Если бы Джерард был женщиной, она бы избила его до крови в ту ночь...       — Мне нужно тебе кое-что сказать, — прошептал Берт, пока они лежали лицом к лицу.       — Хм? — Джерард распахнул глаза; на левой щеке наконец спал отёк.       — На вечеринке... на вечеринке я переспал кое с кем. — Сразу же после того, как он сказал это, он прикрыл глаза, не в силах смотреть Джерарду в глаза — не в силах выдержать тот взгляд, которым должен был одарить его Джерард. Боже, с каких пор он стал таким жалким? Он не должен был так переживать из-за этого, он не должен был ничего говорить по этому поводу. Они же правда встречались, не так ли? Неужели ему нужно было это рассказывать?       — Всё в порядке. Я не был рядом. Это не твоя вина, — сказал Джерард. И он произнёс это так спокойно, так мило, что Берт готов был вот-вот заплакать.       О чём, чёрт возьми, он говорил? Что было не так с этим парнем?       — Это моя вина! Пока тебя избивали, я ебал какую-то девчонку...       — Девчонку? — переспросил Джерард; наконец в его тоне появилась новая эмоция, помимо этого виноватого тона, который Берт слушал уже несколько дней.       — Ага... прости. — Он заставил себя открыть глаза и обнаружил, что Джерард странно пялился на него... с улыбкой на лице. — Что... Над чем ты смеёшься? — спросил Берт, сев. Наверно, это была часть разговора, где Джерард также сознается, что он изменил, что он виделся с кем-то всё то время, пока они были вместе в туре.       — Берт, ты... ты натурал. Конечно же, ты спишь с женщинами. Я не могу с этим тягаться! И не могу злиться на это. Это не измена... Я хочу, чтобы у тебя было всё, что ты хочешь и кого хочешь. Если бы это был парень, я бы ревновал, но я не могу тягаться с девчонкой.       — Ты странный, — сказал Берт, чувствуя тошноту, подступающую к горлу. Почему Джерард не был расстроен? Почему он искренне выглядел счастливым по поводу того, что Берт переспал с женщиной? — Что с тобой не так?       — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, — сказал Джерард, наконец изобразив то выражение лица, которое Берт желал видеть, — смятение в перемешку с болью.       — Даже если это значит, что ты останешься в дураках?       — Я ничего не потерял, — сказал Джерард. — Я здесь, а не она. Верно?       Он был прав... но это было неправильно. Почему он смирился с этим? Почему он не переживал по поводу того, что Берт объебался и потрахался с кем-то ещё?       — Ты когда-нибудь... спал с кем-то ещё? — спросил его Берт.       Джерард выглядел так, будто его тошнило от одной мысли — правда убитым вопросом.       — Нет. Фу. Никто не сравнится с тобой.       — Ты странный, — повторил Берт перед тем, как поцеловать его в лоб. Джерард улыбнулся ему и прикрыл глаза, вновь отходя ко сну. Его ночные кошмары сильно усугубились с тех пор, как его избили... он мог спать лишь при свете.       Берт дал ему время уснуть, затем выскользнул из кровати и оделся. Он ощущал тревожность, попросту сидя в квартире, а под его кожей копошились все ужасные мысли, которые он лелеял с той самой вечеринки.       Он в последний раз взглянул на Джерарда, чьи открытые руки и лицо всё ещё были испещрены синяками, затем схватил кошелёк и ключи и ушёл. ( ) ( ) ( )       Джерард был напуган, когда проснулся в одиночестве.       Он знал, что Берт всё ещё был не в себе, и боялся того, в каком состоянии он будет, когда придёт домой. Джерард не осознавал этого, пока не начался тур, однако Берт был ужасно зависим от наркотиков и бухла. Он был весёлым, когда выпивал, однако когда он принимал тяжёлые наркотики, он становился мерзким. Теперь он боялся, что Берт ушёл за дозой, отчего он пребывал в ужасе от мысли, что его возлюбленный — лишь очередной наркоман...       Он не хотел кого-то такого. Он хотел кого-то стабильного, кого-то безопасного и в своём уме. Он мирился с этим по пути, однако не хотел, чтобы вечеринки устраивались здесь... Но какое он право имел отвергать идею, если Берт превозносил её? Это был не его дом... здесь ему не было места.       Джерард заставил себя принять душ, когда проснулся, и убрал часть квартиры, которая захламилась с тех пор, как они вернулись. В доме не было еды, чтобы он мог приготовить себе обед, так что он решил выпить кофе.       Берта не было уже достаточно долго...       Джерард начал волноваться, что Берт вообще не вернётся, за несколько минут до того, как услышал грохот поворачивающейся дверной ручки и увидел своего возлюбленного. В одной руке он нёс продукты, а в другой у него был целлофановый пакет.       Джерард быстро подбежал и помог ему, забрав пакеты с продуктами у него из рук, чтобы Берт мог закрыть дверь и повернуть замок.       — Привет! Рад, что ты встал, — сказал Берт, поставив большой пакет на пол, подошёл к Джерарду, стоявшему у кухонной стойки, и обнял его сзади за талию.       Джерард по привычке вжался в его прикосновение и тихо застонал, приподнимая подбородок так, что Берт мог поцеловать его шею, если хотел — очевидно, он не хотел, потому что приглашение было проигнорировано.       — Я купил тебе подарок, — сказал Берт, улыбаясь в ухо Джерарду.       — Зачем? Я не... я не сделал ничего, чтобы заслужить подарок, — сказал Джерард, пытаясь не показывать, насколько взволнован он был при одной мысли. Он думал о большом пакете, стоящем у двери, и искоса взглянул на него.       Было ли всё это для него?       — Конечно же, ты заслужил! Ты мирился с моей задницей двадцать четыре на семь. Иди сюда, посмотри. — Берт отпустил его и подошёл к пакету, улыбаясь так, как давно не улыбался. Это заставило Джерарда покраснеть, и он уставился в пол перед тем, как поспешить к двери и позволить Берту уговорить его открыть пакет.       — Это всё для меня? — спросил Джерард; его лицо ещё сильнее залилось краской.       Пакет был полон художественных принадлежностей — небольшие скетчбуки и скетчпады побольше, цветные карандаши и угольные плюс маленький пенал, чтобы держать их в одном месте.       — Что думаешь? Чувак в магазине сказал, что тебе понравится такое. Я не знаю. Если тебе не нравится, то мы всё вернём.       — Нет! Очень нравится! Спасибо! О мой Бог... Огромное спасибо тебе! Спасибо тебе большое, Берт, это невероятно! — Джерард почувствовал себя так, будто вот-вот заплачет, и не мог убрать тупую улыбку со своего лица.       — На последнем концерте я заметил, как ты рисуешь на салфетке, — отозвался Берт.       — Мой скетчбук закончился. Мне правда можно всё это оставить? — спросил Джерард, вновь глядя на Берта.       Мужчина рассмеялся над ним, а затем склонился рядом, чтобы достать всё остальное из пакета.       — Ага... Я хочу, чтобы ты брал их с собой, так ты не будешь скучать в автобусе и тебе будет чем заняться, пока мы будем настраивать оборудование. И... я хотел извиниться за... за то, что подвёл тебя, — добавил Берт; на секунду его лицо стало серьёзным, когда он протянул руку, чтобы коснуться синяка на щеке Джерарда.       Джерард инстинктивно повернулся и поцеловал его руку — жест, которому он научился, пока жил с Пезом. Каждый раз, как его избивали, Пеза успокаивало, когда он целовал руку, которой его били. Берт не оставлял на нём синяков, однако чувствовал себя виноватым за них. Джерард хотел бы поцеловать его и заставить забыть всё это, чтобы он был счастлив.       — Так это хорошие принадлежности? Меня же не обманули, верно?       — Нет! Они отличные! Я так счастлив! Спасибо тебе! — Джерард заставил себя положить карандаши и вместо этого обнять Берта. Парень так близко прижимал его к себе... Это слегка напомнило ему Фрэнка.       Джерард прижал его ещё ближе и прикрыл глаза, пытаясь забыть о Фрэнке и просто жить моментом. Фрэнк пытался выкинуть его. Фрэнк не любил его... Берт любил. Берт точно любил.       После того как у него не вышло превратить их поцелуи в нечто большее, Джерард решил разложить на кофейном столике все художественные принадлежности, затем сообразил на них двоих что-нибудь поесть перед тем, как усесться и начать рисовать. Он рисовал мини-комиксы, чтобы впечатлить Берта ещё больше, пока тот смотрел телевизор. Затем они начали рисовать вместе — Джерард рисовал деталь, после чего передавал рисунок Берту, чтобы он мог добавить детали. То, что начиналось как вампир, оказалось больше похожим на исхудалую старушку в соломенной шляпе на пляже ночью, с палочкой и ещё несколькими нераспознаваемыми аксессуарами, которые добавил Берт.       Джерард не мог прекратить улыбаться ему.       Это было небезопасно, подумал он, позволять себе так сильно любить этого мужчину. Разве он не знал, что Берт устанет и оставит его? Разве он не знал, что один удар на вечеринке в Сиэтле не превратится в избиение, когда они снова отправятся в тур? Разве он не осознавал, что не заслуживал того внимания, которым Берт одаривал его?       Ему было плевать, осознал Джерард. Его любовь к Берту, возможно, в конце концов убьёт его, и ему было абсолютно всё равно.