Dogs 2.0

      Его звали Джошуа, замена Джерарду. Ему было четырнадцать — на год младше, чем был Джерард, когда Тренер взял его и подготовил для его же Мастера. Ему было пятнадцать, и Мастер сразу же стал обожать его.       Джошуа не сбежал — Мастер уже назначил одно из тяжелейших физических наказаний в первую неделю, что Джошуа находился в доме, — но он получал больше внимания, чем Джерард, Маркус и Адам вместе взятые. После первых трёх дней Джерарда выкинули из спальни Мастера и заставили оставаться в другой комнате — заставили его лежать рядом с Маркусом и Адамом.       Джерард ненавидел это. Он пытался проскользнуть обратно в комнату своего Мастера после того, как Он отходил ко сну, но его немедленно ловили, отшлёпывали, кричали на него и отсылали в другую комнату в слезах, где Адам фыркал на него.       Иногда Джерард набрасывался на Адама за это. Он никогда и никому не позволял насмехаться над собой. Он был младшим. Он был наиболее привлекательным. Он был любимчиком Мастера. До появления Джошуа.       После Джошуа, после того, что плохой человек сотворил с ним, Джерард ничем не отличался от Адама и Маркуса. Для их Мастера он встал на второй план.       Он стал испорченной собственностью, и он знал — точно так же, как и знал это, когда сидел в ванной тем вечером, — что его время практически истекло. Мастер решал, что с ним сделать, и Джерард начинал бояться, что никогда больше не сможет вновь завоевать Его любовь.       Первые несколько ночей, когда Мастер приходил домой, Джерард чувствовал себя уютно и в безопасности. Мастер обнимал его, гладил по волосам, прижимал его к себе... Но не целовал в губы. Это стало первой красной карточкой. Мастеру нравилось целоваться — поцелуи улучшали ему настроение, и это было то, чем Он наслаждался в своей жизни, помимо секса со своими зверушками.       Но Он не хотел секса от Джерарда. Джерард был бесполезен для Него из-за того, что другой мужчина взял его, переломил ему горло и загубил его голос. Его челюсть до сих пор болела и щёлкала, когда он пытался пережевать еду... Это раздражало его Мастера, и он знал, что то, что раздражало, долго в доме не задерживалось.       Единственный раз, когда Джерарду были отпущены его грехи, так это когда их пришёл навестить доктор. Джерард изо всех сил был послушным и услужливым, позволяя незнакомцу касаться его. Позволял незнакомцу исследовать его и вставлять в него пальцы, вёл себя так, будто бы не было больно, когда старик манипулировал его челюстью и лечил его болячки. Его Мастер сказал, что Он гордился тем, как хорошо вёл себя Джерард, и наградил его, разрешив ему спать в Его кровати после каждого визита. Врач приходил дважды в неделю, и Джерард обнаружил, что страстно желал этих посещений. Мастер оставался близко, и от этого ему было комфортно. На протяжении осмотра Мастеру было плевать на Джошуа.       Он хотел знать, серьёзно ли был искалечен Джерард и проходила ли его респираторная инфекция. Он хотел знать, существовали ли препараты, которые Джерард мог бы принимать, или диета, которой ему стоило бы придерживаться, чтобы ему скорее стало лучше. Это показывало то, насколько заботился о нём его Мастер, и Джерард чувствовал себя благословенным, таким счастливым оттого, что у него был Мастер, который вообще о нём заботился.       Те дни, что он провёл привязанным к столу, напоминали ему его Тренера, который избивал его всё сильнее, если его тошнило. Он злился, если кровотечения легко не останавливались или если рана начинала гноиться.       Мастер был не таким. Мастер показывал заботу. Каждый вечер после душа Мастер рассматривал язвы у него на спине, чтобы увидеть, заживали ли они, затем Он целовал Джерарда в плечо и давал указания, на какой кровати засыпать. Сердце Джерарда всё это время усиленно билось в надежде, что Он скажет «Забирайся в постель», имея в виду Свою. Если Его ответ был «Иди в свою комнату», Джерард падал духом, и ему нелегко было сдержать слёзы на пути в одновременно свою и других питомцев комнату.       Так и было, прошло две недели, и Джерард всё ещё не получил ни единого поцелуя в губы от их Мастера. Он был настроен изменить это. Он хотел показать своему Мастеру, что ничего не поменялось, даже несмотря на то, что плохой мужчина дотрагивался до него, и на то, что ему снова стали сниться ночные кошмары. Джерард всё ещё был предан только Ему. Он заботился о Маркусе, но любил только своего Мастера.       Итак, спустя примерно две с половиной недели Джерард придумал план, как доказать свою любовь, свою преданность — своё повиновение. Он собирался показать своему Мастеру, что он всё ещё был отлично натренирован, всё ещё заслуживал место в доме, даже несмотря на то, что он больше никогда не мог стать любимчиком.       Как только этим утром Мастер уехал, Джерард поднялся и оделся в свою самую лучшую одежду, которую только позволил ему его Мастер. Он подумал над тем, чтобы подвести глаза, как он делал это раньше, когда его ещё не закрыли в этом Богом забытом подвале, но засомневался. Он приберёг это на потом — ближе к тому времени, когда его Мастер вернётся домой, чтобы подводка не смазалась и не побледнела за то время, пока он начищал дом.       Пока Мастер был на работе, Джерард принялся убирать в спальне. Многое было не замечено из-за прихода плохого человека. Джерард не так уж помогал убираться, учитывая, что он болел, да и Мастер разрешил ему лежать и спать тогда, когда он почувствует необходимость в этом в течение всего дня. Теперь Джерард видел весь порождённый урон. Кровать не сдвигали, чтобы почистить ковёр, что находился под ней, то же самое было и с тумбочками, а шкаф и комод были слишком тяжёлыми, чтобы их сдвигать. Пыль собиралась на ножках и у подножия комода и шкафа, будто бы остальные просто забыли, что у мебели существовала и нижняя половина, а под кроватью лежал носок — носок! — свёрнутый в маленький шарик.       И это был один из носков Мастера. Джерард готов был поклясться, что один из остальных выбросил пару к этому носку, чтобы скрыть тот факт, что они потеряли носок... Так или они глубоко зарыли его в ящике комода в надежде, что их Мастер не увидит.       Джерард просто не будет поддерживать подобное. Ни за что.       Он положил потерянный носок в корзину для грязного белья, затем завершил уборку комнаты и расправил простыни. Это уже было сделано, но не как следует. Джошуа, вероятнее всего, пытался разгладить их после утреннего секса, и было абсолютно ясно, что этот мальчишка-идиот не мог ничего сделать верным образом.       После комнаты Мастера Джерард переместился в комнату свою и других питомцев. Её необязательно было убирать до совершенства, так как Мастер редко заходил внутрь, за исключением тех случаев, когда брал кого-то из них для секса или наказания, но Джерард потратил время, чтобы протереть пыль, пропылесосить и сменить грязное постельное бельё: оно уже начинало неприятно пахнуть. Затем он собрал бельё и отнёс его вниз для стирки.       Адам фыркнул на него, когда увидел, что постельное бельё сменили, а Джерард кинул на него злобный взгляд, пока настраивал стиральную машинку. Они не обменялись ни словом — они редко разговаривали, когда Мастера не было дома, с тех пор, как Джерард впечатал Адама лицом в дверцу шкафчика в прошлом году, — но их холодные взгляды сказали куда больше.       Адам был бы рад, если бы Джерарда пристрелили. Начнём с того, что Адам был рад, что Джерарда заперли в подвале и издевались над ним.       Джерард... Он хотел, чтобы Адам умер. Если бы он смог придумать достаточно хитрую уловку, чтобы Мастер решил заменить Адама Джошуа вместо него, он бы воспользовался ею в доли секунды. Чёрт, да он хотел выдумать способ пристрелить Адама. Он однажды пытался — пытался сказать их Мастеру, что Адам искал способ сбежать, — но Мастер знал, что он лгал, и жестоко избил его за это. Воспоминаний об этом наказании было достаточно, чтобы Джерард остался в слезах от стыда, и он потряс головой, когда они всплыли в голове, а затем вышел из прачечной.       Маркус уже убрал на кухне, а Адам и Джошуа работали над маленькой гостиной. Джерард принялся убирать гостиную — место, где можно было посидеть, которое Мастер использовал в противоположность маленькой гостиной, которая в большинстве своём пустовала, собирая пыль. Он протёр крошки, пропылесосил пол и диванные подушки, а также портьеры, на минуту задержавшись, чтобы выглянуть на улицу, окинув взглядом посаженные в линию деревья.       Дом Мастера был окаймлён деревьями, но они были не густыми. Не как лес. Будто кто-то посадил их, чтобы создать стену между поместьем Мастера и остальным миром. Снаружи из окон маленькой гостиной было видно сад, внутренний дворик — из кухни, и двор с деревьями — напротив кухни, но Джерард никогда не ступал наружу, чтобы насладиться всем этим.       Однажды Мастер сказал, что он возьмёт Джерард с собой в сад, если он будет хорошо себя вести — много-много лет назад, — но этого момента не настало. Казалось, Джерард никогда не был достаточно хорош. Теперь он был почти что уверен, что Мастер забыл о своём обещании, и знал, что лучше даже не упоминать об этом.       Он никогда бы не сбежал, если бы Мастер выпустил его. Он никогда бы не попытался покинуть мужчину и дом, которые он любил, но Мастер просто не верил этому. Он не понимал, что у Джерарда ничего не было, что он ничего не стоил до появления Мастера. И теперь, даже если он до сих пор был просто шлюхой — в лучшем случае, питомцем — он всё ещё значил что-то для своего Мастера. Здесь у него была цель, которой он никогда прежде не имел, и он знал, что ничто за пределами этих стен никогда не могло обеспечить ему безопасность и комфорт, которые он нашёл здесь.       Джерард держал эту мысль в голове, продолжая начищать пол за Маркусом и остальными двумя. Что бы они ни убирали, он протирал за ними. Он не прерывался на полуденный перекус. Он не прерывался на приготовление ужина. Он убирал и убирал, затем он вымылся и начал накладывать макияж в ванной, которую он делил с Маркусом и другими двумя шлюхами.       — Что ты делаешь? — Джошуа стоял позади него в дверях.       Джерард одарил его взглядом в зеркале, но не ответил. Горло у него болело, и если честно, бесполезное маленькое существо не заслуживало ответа.       — Этот макияж — всё, на что ты способен? —настаивал он, проходя в комнату. Губы Джерарда скривились в отвращении, но он не мог вести себя в соответствии закипающей в животе злости. Если бы он взорвался и разбил лицо Джошуа о шкафчик с медикаментами так же, как годом ранее Адам приложил лицо Джерарда о зеркало, Мастер бы ни за что не простил его. Прямо сейчас Джошуа был новым любимчиком, и Джерард собирался изменить это при помощи послушания и подчинения, капельки соблазна и обаяния. Это всё, что он мог сделать.       — Убирайся, — прошипел Джерард, его голос всё ещё был хриплым. Возможно, если бы он разговаривал чаще и регулярнее, то ему стало бы лучше, но ему было больно говорить, и он не видел в этом смысла. Ночью он шептался с Маркусом, но это совершенно отличалось от настоящего разговора.       — Почему? Я просто смотрел, чем ты занимаешься, — сказал мальчишка, подходя сбоку к Джерарду и беря его подводку для глаз.       Джерард уже воспользовался ею, но то, что мальчишка взял её, заставило его беспокоиться. Вдруг ему придёт идея нанести её на себя? Джерарду была необходима любая помощь, чтобы выглядеть идеально. Этот глупый мальчишка уже выглядел, словно маленький ангелок. Он не заслуживал никакой помощи.       — Положи это и убирайся, — прошипел Джерард.       — Хорошо, — выплюнул мальчишка, одарив Джерарда взглядом и бросив подводку обратно на мраморную поверхность стола. — Знаешь, ты не должен вести себя настолько заносчиво. Ты уже даже ему не нравишься.       — Что ты, блять, только что мне сказал? — зарычал Джерард, отворачиваясь от зеркала, уставился прямо на мальчишку со всей яростью, что у него накопилась. Его голос прояснился, но несильно, и от скрипа, который всё ещё оставался, он звучал ещё более зловеще.       — Что ты Ему даже не нравишься.       — Это ложь, — резко ответил Джерард, изо всех сил пытаясь звучать свирепо, даже несмотря на то, что его голос всё ещё был загублен нападением плохого мужчины.       — Нет, это не ложь. Он сказал мне это прошлой ночью, когда мы были в кровати... Он сказал мне «Мне нужно избавиться от Джерарда».       — Он не говорил этого! — закричал Джерард, скрывая боль в груди яростью. Это просто не могло быть правдой. Мастер любил его. Он был Его любимчиком — он всегда был любимчиком их Мастера. Он бы никогда не сказал Джошуа, лёжа рядом с ним, что ему было необходимо избавиться от Джерарда. — Он никогда бы не сказал такого! Никогда!       — Но Он сказал, — произнёс Джошуа, совершенно не испугавшийся злости Джерарда. — Ты отвратителен. Он даже больше не хочет видеть тебя в Своей кровати. Ты должен сделать Мастеру одолжение и ликвидироваться до того, как Он вернётся домой. Избавь Его от неприятностей.       Джерард зарычал и набросился на мальчишку, с размаху ударив его по губам так сильно, как только мог. Джошуа, покачнувшись, отступил назад, сжимая щёку. Этого должно было быть достаточно, но слова так глубоко резанули Джерарда, что он не мог забыть о них.       Он стал нежеланным. Нелюбимым. Лучше бы он умер, хотя он любил своего Мастера больше всего в этом мире. Эта реальность была слишком грубой, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, и единственный способ почувствовать себя лучше, о котором он знал, был поставить Джошуа обратно на его место.       Ударив его, он отодвинул мальчишку за плечи назад перед тем, как ударить вновь, а затем в третий раз, повалив его на пол.       — Я всё расскажу! — вскричал Джошуа; на его глаза навернулись слёзы. Детская угроза никак не остановила Джерарда, который принялся дубасить его, пока громко рычал то, что их мастер всё ещё любил его.       — Он нуждается во мне! Он любит меня! Он знает, что никто и никогда не позаботится о Нём так, как я! — прокричал Джерард; его голос надломился, после чего превратился в хриплый скрежет. — Он мой Мастер! Мой Мастер! Я не позволю тебе забрать Его у меня!       Теперь Джошуа плакал, лёжа на полу и сотрясаясь; он закрыл лицо руками, боясь дальнейших ударов. Джерард стоял над ним, тяжело дыша и изо всех сил сдерживая себя. Мастер возненавидит его, если он убьёт Джошуа. Он подумает, что это было намеренно — особенно после того, что случилось с Ником несколько лет назад...       — Тебе нужно научиться знать своё место, — отрывисто проговорил Джерард, попятившись, и вернулся к нанесению макияжа. Он убедился, что подводка не смазалась, и скрыл отметины на щеках и на шее так, как только мог. Когда он закончил, он переступил через Джошуа, который всё ещё не встал и не спустился вниз, чтобы ожидать прихода Мастера.       Ему не пришлось долго ждать. Менее чем через полчаса он услышал, как на подъездную дорожку заехала машина Мастера. Он стоял возле двери и ждал, пока Маркус с Адамом прилежно трудились над ужином на кухне. Всё было завершено, кроме раскладывания на тарелки, но это делалось только после того, как Мастер заходил внутрь. Он ненавидел, если Его еда остывала из-за того, что долго лежала на тарелке до того, как Он вообще попробовал её.       Джерарду пришлось изо всех сил сдерживаться от того, чтобы закусить губу в ожидании, слушая, как дверь гаража открылась и закрылась, пялясь на дверь, пока не увидел, как ручка повернулась, и Мастер зашёл внутрь. Незамедлительно Джерард подошёл к нему и обнял за плечи своего Хранителя.       — Мастер, — прошептал Джерард, утыкаясь носом в мягкий воротник мужчины и вдыхая запах одеколона, исходящий от его шеи. Сперва его Хранитель оставался напряжённым, его руки были слегка раскинуты по сторонам, а портфель свешивался с Его пальцев, но Он медленно начал расслабляться.       — Я скучал по Вам, Мастер, — добавил Джерард, когда его Мастер ничего ему не сказал.       — Оу, правда? — произнёс Мастер, наконец обняв Джерарда в ответ. — Ты хорошо себя вёл сегодня? Ты приятно пахнешь.       — Я старался изо всех сил, — сказал Джерард, отстраняясь, как только Мастер отпустил его. — Я... Я убрался в Вашей комнате, Мастер. Я постирал всё и сменил постельное бельё. Я сделал всё, что мог...       — Ты накрасился, — сказал Мастер, закрыв дверь и пройдя в дом. Он поставил портфель на пол рядом с диваном в гостиной, а затем направился на кухню.       — Я хотел хорошо выглядеть для Вас, Мастер, — ответил Джерард, не готовый отдавать обращённое на него внимание Маркусу, Адаму и, в конце концов, Джошуа, как только Мастер заметит, что Его новый питомец отсутствует.       — Зачем? — спросил Мастер, даже не глядя на Джерарда, когда произнёс это.       — Я... Я хотел угодить Вам. Я действительно пытался...       — Тише. Ты снова перенапряг свои голосовые связки. Ненавижу этот звук, когда ты так скрипишь.       Моментально Джерард поник духом, и у него заныло в груди. Слёзы просились наружу, но ему пришлось сдержать их. Если бы он заплакал, его бы ударили, а если бы он продолжил плакать, его бы избили. Этот день превращался в настоящий ужас, и он не хотел приумножать уже захлёстывающую его боль в груди.       Этим вечером он больше не получит внимания. Его мастер больше не хотел его — даже в основном смысле. Скорее всего. Он никогда больше не захочет Джерарда в этом смысле, не теперь, когда плохой мужчина овладел им.       Джерард, склонив голову, поспешил помочь Адаму и Маркусу обустроить стол.       — Где мой Джошуа? — спросил Мастер, выходя из кухни в столовую. — Где он?       — Наверху, Мастер, — мягко произнёс Маркус.       — Последнее, что я слышал, так это то, что Джерард избил его, — сказал Адам, поспешив в комнату и поставив стакан вина Мастера. Он всегда пил вино на ужин. Всегда. Единственное, что отличалось, так это вид, который Он заказывал подать своим питомцам.       — Что ты сказал? — спросил Мастер, смотря на Адама, а затем поворачиваясь к Джерарду с холодной враждебностью. Джерард выдержал Его взгляд менее секунды и вновь склонил голову, разглаживая уже безупречную скатерть.       — Я слышал, как он бил Джошуа, но я знал, что если я пойду наверх, то он ударил бы и меня тоже. Вы же его знаете, Мастер. Он ужасен, когда ревнует, — сказал Адам, одаривая Джерарда холодным взглядом.       Мастер не ждал дальнейших объяснений. Он обошёл стол, с силой ударил Джерарда по губам, а затем направился наверх к Джошуа — к Его новому любимому питомцу.