Game of hearts

— Я — принц. Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик? — спросил Красный змей и вскинул брови. Не принуждал, не провоцировал, не соблазнял. Всего лишь скользнул мимолетно взглядом по вдруг пересохшим губам мальчишки. И пальцы сами по себе, так, словно он был под гипнозом, потянулись к пуговицам халата. И сердце вдруг зачастило под ребрами, а в паху налилось жаром и тяжестью. "Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик?" И вот уже унизанные перстнями благородные пальцы тянут с оголившихся плеч бархатистую ткань, невзначай задевая такую гладкую, такую бледную кожу. "Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик?" Не был, не думал и даже ведь не мечтал... У принца губы отдают дорнийским пряным вином, когда он вгрызается в губы. И ладони с силой сжимают ягодицы мальчишки, дергают на себя. Так, что тот чувствует возбуждение, чувствует жар, проникающий сквозь одежду дорнийца. Плавящий вены. "Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик?" Откуда-то он знает все, чего хочет принц Оберин прямо сейчас. Распознает по мельчайшим черточкам, полувзглядам. Он опускается на колени, распахивая полы расшитого золотом халата. Цепкие пальцы в его волосах и жадные, громкие всхлипы с ложа, где шлюхи ублажают любовницу принца. Оргия, сумасшествие, пьяный туман... Тяжесть чужой плоти на языке, и горло расслабляется, принимая так глубоко, как возможно. Низкий, гортанный стон принца где-то вверху, и дрожь его тела под пальцами. Бедрами вверх и вперед. — Да... вот так, хорошо... Движения быстрее и резче. И слезы из глаз, и воздуха не хватает... Давиться... нельзя. Это же принц. И вот уже черные вспышки перед глазами, но принц отстраняется, позволяя вдохнуть, а потом поднимает с твердого пола, чтобы сейчас же опрокинуть на мягкое ложе, где места хватит и дюжине сразу. "Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик?" > Я был. Я был, но не с принцем, не так. И сегодня я сделаю все, что захочешь. Все, чего пожелает мой принц. Его щетина царапает кожу, оставляя на ней красные полосы, пятна. Чужие руки оглаживают плечи, скользят вдоль спины. И губы... губы будто порхают легонько, трогая родинку на лопатке, ямку на пояснице... Блаженство. "Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик?" Так жарко. Прогнуться под нависающим сверху телом, потереться пахом о простыни, потому что сил больше нет, невмоготу, потому что хочется опустить руку и помочь себе кончить... Но он не посмеет, он будет хныкать и выгибаться, и умирать от этих губ и рук, что не только берут, но и отдают сторицей, заставляют умирать и возрождаться снова и снова. "Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик?" — Сейчас будет больно. Терпи. И пальцы, уже смазанные чем-то прохладным и скользким, раздвигают ягодицы, поглаживают легонько перед тем, как проникнуть глубже. Один, второй, третий... Гладят изнутри и растягивают, готовят. А потом... пустота и сразу же болезненная, тянущая заполненность и ноющая боль, что слабеет с каждым движением. И зубы прикусывают шею, и свистящее дыхание в ухо, и пальцы, что сжимают бедра до боли, дергают на себя, чтобы глубже, чтобы полнее. Еще. И тело будто живет своей жизнью. Тело, что отзывается, движется навстречу, дрожит. И спина изгибается. Ближе. >Боги, принц... сделай так снова... еще. Принц вздрагивает, кончая, и горячая сперма течет между бедер. И нет, он не может больше сдерживаться, терпеть, вскрикивает следом, толчками выплескиваясь на постель, чувствуя, как все еще движется в нем плоть, сокращаясь. "Ты был когда-нибудь с принцем, мальчик?" >Теперь я был, мой принц. >Я был и вряд ли когда-нибудь это забуду.