Game of hearts

Она сейчас совсем как девчонка. Наивная, простая и такая ранимая, что он хотел бы укрыть тяжелой полой своего плаща и оградить от всех горестей, всей злобы и крови этого мира. Ветер с залива пронизывающий, ледяной. Как будто Джон снова вернулся на Стену и стоит на самой вершине, в самом центре зимы. А ей даже не зябко в этой легкой накидке, у нее в венах течет кровь драконов, и их огненное дыхание — ее сущность. Он каждый раз забывает, что она может шагнуть в пламя и остаться полностью невредимой, может черпать бурлящую лаву ладонями, может искупаться в жерле вулкана. Он с первого взгляда понял, что она — не такая, как все остальные. Он с первого взгляда понял, что его сердце повторно забилось в его груди для нее. Владыка Света вернул его в мир живых не для того, чтобы выиграть бой или даже войну с армией ночи. Он предназначил его — в ее стражи. И даже тень теперь не падет на Матерь драконов, и ни одна стрела не пролетит близ нее, ни один меч не рассечет воздух, которым дышит его королева. Его повелительница. Его Дейнерис. — Они скучают по брату, — следит взором за пролетающими в вышине драконами, которых осталось лишь двое. Рейгаль и Дрогон, что все еще ищут младшего брата, не в силах поверить, что Визерион погрузился на дно озера за Стеною, пронзенный копьем. И, может быть, уже встал в ряды Короля Ночи. Визерион, которого они потеряли. — Мне жаль, — Джон не знает, что мог бы сказать ей еще, потому что любого слова будет мало, потому что ничто не вернет одного из детей — единственных из тех, что у нее были и будут. — Знаешь, их осталось лишь двое, и они — единственное, чем я так сильно дорожила долгое время. Я верила в их неуязвимость, пока мертвые не стали подниматься, пока глаза их не зажглись ярко-синим, пока сама не посмотрела в смерти в лицо. Их было трое так долго, Джон Сноу. А потом одного не стало, и я... Я чувствую боль, это правда. Но с ночи, когда ты постучал в мою дверь, изменилось так много. Она совсем не смотрит в глаза, и головы не повернет в его сторону, что же. Все наблюдает, как легко рассекают воздух драконы, как кренятся к земле, чтобы тут же взмыть за облака, попытаться достать до самого солнца. У нее губы искусаны, и он знает, что почувствует на них привкус крови и соли, и терпкую горечь, и всю ту боль, что она не может позволить себе выпустить на свободу. Потому что она — королева. Потому что за ней идут сотни тысяч людей. Потому что она не вправе выказывать слабость. Кто может знать это лучше вчерашнего бастарда, провозглашенного Королем Севера, а по сути оказавшегося первым законным наследником Железного трона? Тот, кто жил в снегах и закалил свое сердце во льду для того, чтобы однажды броню расплавил огонь, которым пылал ее взор той ночью, когда она отвечала на поцелуи, когда была такой маленькой в его руках, когда она была — только для него одного. Он понимает каждое слово. Много больше того, что она может облечь в эти фразы. Потому что он тоже чувствует это — прочную связь, что спаяла воедино не тела, но души и судьбы. — Тебе не нужно что-то мне объяснять. ... потому что мне кажется, что я слышу каждое слово до того, как ты успеешь подумать. — Теперь мне опять бояться за троих, Джон Сноу. И кажется, будто не договаривает что-то, не потому что скрывает. Легкое изумление на лице, точно не верит, не может, боится. Она умеет бояться? Она всего лишь девчонка, взвалившая на плечи непосильное бремя. Узкая ладошка — на животе неосознанным, защищающим жестом. И нежность, что затопит изнутри пониманием. Пониманием того, что она еще не скоро сможет озвучить. — Я обещаю тебе, что мы победим и поднимем из руин Семь Королевств, мы вырастим новые поля и сады, и люди наши никогда ни в чем не будут нуждаться. Наши люди, наши дети... ... все трое. — Я обещаю, Дейнерис. — Ты слишком много обещаешь, Джон Сноу. Страшись своих неисполненных клятв. — Я всегда держу свое слово. И она знает, что в этот раз так и будет. Кровь прольется рекой, неудержимым потоком, будет голод, страх и много, слишком много смертей, будет долгая ночь и зима. Но однажды из-за стены выглянет солнце, что вернет им тепло и растопит все льды. Однажды все так и будет. А они, они устоят. ... потому что он обещал своей королеве. ... потому что она родит ему сына. ... потому что это было предсказано еще в зарождении времен. Потому что лед и пламя сошлись воедино, чтобы встряхнуть и возродить этот мир.