Game of hearts

Он явился на королевскую свадьбу незваным гостем. Изгнанник и пария. Принц, которому отказали в наследстве. Второй сын отца. Младший брат. Отщепенец. Больной валирийский ублюдок, родившийся — да, от крови дракона, вот только не там. Не в том месте, не в то время. И совершенно в другую эпоху. Они не трогают его — ни один. Позволяют скользить меж танцующих силуэтов по огромному залу. Следят издали, исподволь, не решаясь приблизиться. Превращаются в тени, все время ожидая одного лишь кивка короля, движения пальцев — малейшего знака, который сойдет за сигнал. Команду к действию. Глупцы не знают, что команды не будет. Потому что Визерис за годы правления так и не понял, что вообще это такое — быть королем. Когда должно миловать, а когда — беспощадно карать. Провалился по всем направлениям. Слишком жалостлив, слишком мягок. Позорнейше слаб. Сегодня Деймон явился сюда не подразнить брата, конечно. Хотя то, как бессильно Виз щелкает зубами и пыхтит на своем возвышении — забавляет безмерно. А Дей веселится, со всех сторон ловя на себе заискивающие и пугливые, даже гневные, переполненные бессильной немочью взгляды. Под ними он — как под потоком отравленных стрел. Летящих мимо и мимо, и мимо. Ликует, доподлинно зная, что вызов ему — все еще — не дерзнет бросить из них ни один. Жалкие, слабые и пустые. Обычные смертные люди. Людишки. Те, кто никогда не прочувствует, что это, когда изнутри тебя пожирает всесильное пламя дракона. — Здравствуй, Деймон! — она поднимает к нему подбородок, когда он как-то (совершенно случайно, конечно) находит ее посреди заходящейся буйным весельем толпы. Вокруг — золото, смех, вино и улыбки. Вокруг столько лжи и притворства, что режет глаза. А она все такая же — смотрит с вызовом, бесстрашно и прямо. Единственная за всю его жизнь, что перед ним не пасовала ни разу. — Это то, чего ты хочешь? — спрашивает он. Жестокий принц, который никогда и ничего ни у кого не просил, которого не интересовали желания кого-то другого. Желания, не имеющие отношения к нему. В ее ярких — ярче, чем звездное небо в свете тысяч молний — глазах он не видит ни следа мольбы или упрека. Только ярость. Ту, что сжирает изнутри и его. Ту, что бурлит в детях дракона с рождения. — Ты, я слышала, свободен теперь, да еще явился сюда при оружии. Прорвись сквозь гвардейцев отца и забери меня, увези на Драконий камень и сделай своей. Я слышала — это то, чего хочешь _т ы_... — здесь вызов, здесь упрек и одновременно насмешка. Здесь — весь тот букет, который он бы не простил никому. Никому, но не ей. "Я — то, чего ты так хочешь". Наивно. Потому что все, чего Деймон Таргариен хоть когда-то хотел — это власть и Железный трон. Безграничное всемогущество. Вот только зачем, сжимая в эту секунду в руках хрупкую наследницу трона, он думает про ветер, что ревет в вышине, когда несешься над безбрежными просторами моря верхом на драконе. Вокруг — куда ни обрати взор, лишь синева и вода. И серебристый смех, журчащий на ухо, и тонкие руки, что не по-женски крепко обвивают за пояс. И губы, что с восторгом шепчут на ухо: "Мой принц". И предчувствие всеобъемлющей, безграничной свободы. "Я заберу..." — почти уже говорит он, склоняясь к манящим губам, дрожащим так близко. Он видит трепет ресниц и видит тонкую жилку, что в волнении стучит у нее на виске. Капельку пота над верхней губой. Он помнит ее вкус, как будто целовал не месяцы назад, а сегодня. Еще ближе. Рейнира пахнет ветром и небом. Рейнира — это свобода. Рейнира — все, чего он хотел. Рейнира... Всего за миг до касания вокруг начинается свалка. И она ускользает. В этот раз ускользает она. Она от него ускользает. И, стоя там, посреди толпы, как дурак, он клянется себе самой страшной и нерушимой из клятв, что третьего раза не будет. Он пока что не знает — от новой попытки их теперь отделяют года.