Преданные и предатели

      Фалрандил в очередной раз проснулся в холодном поту. Ему снова приснилась горящая бездна Алинора, пылающего под натиском драконов. Горящее пламя не первый раз преследовало эльфа в кошмарах. Первый раз он увидел его, еще будучи ребенком — весь их квартал, населенный диссидентствующими альтмерами, талморцы решили сжечь целиком. Фалрандил спасся чудом, тут же сбежав куда подальше, навсегда покинув и возненавидев острова Саммерсет. Но объятия пламени, норовящие настигнуть его со всех сторон, еще долго снились маленькому эльфу. Кошмары возобновились после того, как Алдуин сжег Хелген — и, опять же, альтмер выжил каким-то чудом, отделался шрамом и приличным испугом. Ничего он не боялся больше, чем открытого пламени, когда все вокруг горит. Именно эту казнь он приберег для талморцев, долго мечтая отомстить им, и вот наконец осуществил задуманное… и ужаснулся самому себе.       Чем больше проходило времени, тем сильнее Фалрандил себя ненавидел. Сколько ни пытался он откреститься от своего альтмерского (и, Ауриэль помилуй, чистокровного!) происхождения, оно все-таки вырывалось наружу. Норды не признали эльфа за своего даже после того, как он поднял руку на всех своих сородичей. А уж сородичи-то, понятное дело, должны были возненавидеть его еще сильнее. И ведь заслуженно возненавидеть. Он не имел права так поступать. Плевать, что в альтмере сошлись драконья кровь, власть над гордым народом людей и ненависть к Талмору — он хватил слишком далеко. И жить с этим было все сложнее. Фалрандил сумел кое-как подавить беспорядки в Скайриме, но ситуация в Империи утрястись не могла — по его вине. Хаммерфелл, будто стремясь надавить на больное место, предложил Скайриму заключить антиэльфийскую унию. Император подчеркнуто равнодушно относился к недавно вернувшимся в состав Империи Саммерсету и Валенвуду (Эльсвейр все еще размышлял). Тамриэль не бурлил, но недовольно гудел, и заглушить это было невозможно. Фалрандил пытался призвать Хермеуса Мору, чтобы тот помог ему советом, но даэдра, как назло, посоветовал подумать самому. От эльфа отвернулась Серана, с каждым днем все более нервная, плаксивая и раздражительная от беременности и тоски по исчезнувшему мужу. Ее мать, которая и раньше недолюбливала альтмера, вовсе перестала с ним разговаривать. Любящая Муири тоже порой не выдерживала мужа, с головой уходя в заботу о новорожденном сыне. Оставался один Коснах, надежный и преданный, как собака-поводырь, но от его советов теперь было мало проку. Все потеряло смысл. Фалрандил видел единственный выход в самоубийстве, но это для Драконорожденного и Верховного короля было бы совсем уж безответственно, да и те, кто еще держался на его стороне, тут же стали бы его отговаривать. Выхода не было.       — Нет, — сам себе сказал альтмер, сжимая ладонями виски, — я так больше не могу.       Накинув на себя какие-то ученические лохмотья, Фалрандил вышел на балкон замка и крикнул:       — OD-Aah-ViinG!       Через несколько минут томительного ожидания красный дракон показался в небе. Приземлившись рядом с эльфом, он поинтересовался:       — Что тебе нужно, KeiZaaL-JUN?       — Помнишь, — сиплым от волнения голосом поинтересовался альтмер, — когда мы победили высоких эльфов, ты унес Анкано на Саммерсет?       Дракон задумался.       — FahLiiL? — прогудел он. — Твой друг?       — Да.       — Помню. DEZ DO KROSIS.       — Мне нужно его найти. Сможешь отнести меня туда же?       Одавинг недовольно вздохнул.       — Nei NIID HIM Key! — возмутился он.       — Прости, Одавинг. HIM DEZ MED DO KROSIS.       — GEH. Думаю, да. — Дракон покряхтел и вздохнул: — Хорошо, я отнесу тебя туда. Но вы, смертные, злоупотребляете моим расположением.       — KROSIS.       Они взмыли в воздух и стремительно пронеслись над пустынными просторами Хаммерфелла и Абесинским морем. Вскоре показались Саммерсетские острова, лишенные былого величия. Фалрандил со страхом смотрел на результат своей мести. Почти все хрустальные башни оплавились или рухнули, а на месте некогда сверкающих городов красовались выжженные руины, окруженные нетронутыми окраинными поселениями. Сам Ауриэль не смог бы спасти своей народ.       Одавинг приземлился на том же месте, где некогда оставил Анкано, и вопросительно посмотрел на спустившегося с него короля Скайрима. Тот, нервно оглядевшись по сторонам, сказал:       — Я позову тебя снова. Не улетай далеко.       — Ты наглеешь все больше, KeiZaaL-JUN.       Но альтмера сейчас мало интересовало мнение дракона. Едва завидев кого-то из сородичей, он побежал к ним и спросил, не знают ли они высокого эльфа с длинными белыми волосами и невиданной магической силой. Кое-кто припомнил беловолосого эльфа, но вот насчет его всемогущества изрядно сомневался. Однако Фалрандилу все же указали направление, и он судорожно рванулся туда.       В полуразрушенном здании два альтмера лечили сородичей зельями и потоками исцеляющей магии. В одном из эльфов Драконорожденный не без труда признал своего сородича. На изможденном и нездорово бледном лице Анкано уже показались первые морщины — и это в его-то молодом возрасте! Он сотворял заклинание с видимым усилием, что было на него совсем не похоже. Зато взгляд мера по-прежнему оставался цепким и подмечал все детали. Заметив Фалрандила, он изменился в лице, сразу отвлекся от своего занятия, вытолкнул бывшего друга на улицу и схватил за грудки.       — Мы не закончили в прошлый раз, — прошипел он и принялся остервенело бить сородича по лицу. Драконорожденный почти не сопротивлялся, только пытался поднять руки вверх и сдаться. Но тут второй эльф из лечебницы оттащил Анкано в сторону.       — Что это на тебя нашло? — удивленно поинтересовался он.       Маг, пытаясь вырваться, спросил:       — Ты знаешь, кто это?       Альтмер с сомнением посмотрел на Фалрандила.       — Понятия не имею.       — Это — Верховный король Скайрима. Тот самый ублюдок, который приказал драконам разнести Алинор.       Эльф удивленно разжал руки, выпустив Анкано. Тот, нервно дыша, не отводил взгляда от Драконорожденного. Вокруг них собиралась толпа недоумевающих сородичей. Фалрандил с тоской посмотрел на них и кивнул.       — Да, — упавшим голосом признался он, — это я. Я боролся против Талмора и ослеп в своей ненависти к нему. Я, Драконорожденный, использовал свою силу против своей расы. И я раскаиваюсь в этом.       — Очень вовремя, — процедил Анкано.       — Я не затем пришел, чтобы извиниться — на прощение я и не надеюсь. Я пришел сдаться на милость проигравших.       Эльфы были поражены. Все, кроме Анкано.       — Не слушай его, Анкарион, — ледяным тоном обратился он к соседу. — Он пытается задурить всем головы, а в это время неподалеку кружит дракон, готовый добить выживших.       — Неправда, — возразил Фалрандил. — Я и без того слишком многих уничтожил.       — Твое раскаяние смешно, — продолжал маг. — Ты всегда ненавидел высоких эльфов, а теперь вдруг проникся к ним жалостью? Тебе никто не поверит. Где Алдуин?       — Анкано… — Анкарион вдруг посмотрел на него с подозрением. — А откуда ты вообще знаешь этого подонка? Вы явно хорошо знакомы…       Анкано сразу спал с лица.       — Как ты мог знаться с тем, кто ненавидит Талмор и высоких эльфов?..       — Он не просто знался со мной, — с некоторым злорадством отозвался Драконорожденный, — он был моим придворным магом. — Толпа возмущенно ахнула. — И ему я передаю корону Скайрима.       Вот теперь удивились все.       — Ты… — Анкано недоуменно смотрел на него. — Ты, что, умом тронулся?       Фалрандил подошел к нему и, слегка приподняв голову, посмотрел в глаза сородичу.       — Меня ты никогда не простишь, — тихо произнес он. — Да я и сам себя никогда не прощу. Но я тебя от всего сердца прошу: вернись в Скайрим. Серана ждет тебя. Отдай корону Элисиф, или оставь себе, если хочешь. Я бездарный правитель, и мне на троне не место. Пусть меня лучше растерзает толпа. Я все равно должен был давно умереть, так пусть меня убьют из заслуженной мести.       Анкано сделал шаг назад. Он был потрясен.       — В чем дело, Анкано? — продолжал любопытствововать Анкарион. Похоже, он был из талморцев.       — Заткнись! — неожиданно рявкнул маг. Он внимательно вгляделся в лицо Фалрандила и с горькой улыбкой покачал головой: — Ты врешь. Ты опять врешь.       — Нет. Серана действительно ждет тебя, а меня ненавидит. Я действительно виноват перед тобой, да и перед всеми альтмерами. — Он с тоской посмотрел на сородичей. — И я действительно не достоин того, чтобы жить дальше.       Он поднял голову и вскричал:       — OD-Aah-ViinG! Толпа вздрогнула. Впрочем, все перепугались еще сильнее, когда на землю опустился огромный красный дракон, подняв ворох пыли и пепла.       — Ты знаешь, что делать, — тоскливо усмехнулся Драконорожденный, глядя на него.       — Дрем йол лок, — пробормотал Анкано, бессмысленным взглядом уставившись на Одавинга.       — DREM YOL LOK, FahLiiL, — отозвался дракон. Толпа испуганно зашепталась, созерцая происходящее с безопасного расстояния. — А ты наглец, KeiZaaL-JUN.       — GEH. Отнеси его обратно. За мной не возвращайся.       Маг медленно перевел взгляд на сородича.       — Ты серьезно? — спросил он, часто моргая.       — Вполне.       — Ты заставляешь меня ждать, FahLiiL, — напомнил о себе Одавинг.       Анкано взволнованно открыл рот, будто собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его.       — Минуту, — наконец пробормотал он и быстрым шагом вошел в лечебницу.       Вернулся он вместе с маленькой девочкой-альтмеркой лет двадцати. Фалрандил изумленно посмотрел на нее, но Анкано среагировал молниеносно.       — Не вздумай задавать вопросы, — прошипел он.       — Хорошо, — покорно согласился Драконорожденный. Он понял, что девочка — сиротка, и Анкано взял ее к себе, но не захочет же его друг прилюдно признавать, что у него есть сердце.       Анкарион подбежал к сородичу-талморцу и укоризненно посмотрел на него.       — Значит, ты сражался против своих? — почти с ненавистью поинтересовался эльф. — Служил убийце? Талмор столько дал тебе, а ты его предал…       Анкано посмотрел будто сквозь него.       — Талмор дал, Талмор и взял, — мелодично отозвался маг. — Это длинная история, Анкарион. А я не люблю терять время даром.       — Не думал, что ты на такое способен.       Анкано пожал плечами.       — Я на многое способен. В том числе и пытаться исправить свои ошибки. Не знаю, удастся ли это таким, как ты… А, впрочем, не бери в голову. Ты был хорошим напарником, не то что эти скайримские увальни из посольства. Ничего личного.       Повернулся он и к Фалрандилу. Кажется, даже ненависти во взгляде эльфа уже не было. Впрочем, Анкано почти всегда относился к нему… сложно.       — Ir abelas, len'alas lath'din, — тихо произнес он и вместе с девочкой взобрался на спину дракона.       — Прощай, Одавинг! — крикнул Драконорожденный. — KROSIS.       — GRIND ALUN, KeiZaaL-JUN.       С этими словами Одавинг медленно взлетел в небо. Вскоре силуэт красного дракона исчез за облаками.