Преданные и предатели

      Постепенно горе утихало, жить становилось легче. У Сераны родился ее долгожданный первенец — желтокожая черноволосая девочка. Муири, чей новорожденный сын как две капли воды походил на нее саму, с готовностью помогала молодой матери словом и делом — бретонка хоть и стала матерью всего на полгода раньше, но уже освоилась в этом нелегком деле. Женщины с головой погрузились в заботу о младенцах, мужчины присматривали за детьми постарше. Софи, Блез и Эри уже начинали баловаться магией, поэтому за ними нужен был глаз да глаз: Коснах даже вынужден был бросить пить, чтобы не пропустить ненароком летящий в его голову огненный шарик. К маленьким магам с особенным интересом присматривалась Валерика, то и дело планируя устроить с ними какой-нибудь «безобидный эксперимент», но тут уже сами родители бдительно охраняли детей от вампирши. Серана страшно боялась, что ее мать хочет утащить кого-нибудь в Каирн или заставить служить Молагу Балу, и строго-настрого запретила ей даже приводить детей к себе в кабинет. Вампирша была заметно разочарована.       Порой Элисиф Прекрасная наносила им визит вежливости, щебеча о том, как замечательно идут дела в Скайриме. Всем без исключения на Скайрим было наплевать, но они вежливо кивали и пытались поддерживать относительно осмысленную беседу. Королева восхищалась их большой и дружной семьей, в то время как сама все еще не могла подыскать себе мужа взамен Торуга. Вообще, судя по ее рассказам, в Скайриме была тишь да гладь — разве что порой напомнит о себе Гильдия воров, да какого-нибудь горожанина таинственно убьют. Никаких животрепещущих новостей у Элисиф не было. Анкано порой порывался ее спросить, как поживают в своих горах Клинки, не развалилась ли окончательно Коллегия Винтерхолда, не показывались ли в Скайриме «Саммерсетские тени», но подозревал, что королева просто об этом не знает. Ей было довольно и того, что войны нет, эльфы и имперцы не хозяйничают на земле нордов, да и драконы ведут себя смирно. Старое королевство вновь погружалось в убаюкивающий застой, будто скрываясь под вечными снегами. Даже великие потрясения недавнего прошлого понемногу забывались.       Но, видимо, обитателям замка Волкихар просто не дано было долгое время жить без потрясений. Те преследовали их с упорством трудолюбивого дятла.       Серана впервые за долгое время смогла остаться наедине с мужем. Постоянно занимаясь то домашними делами, то детьми, они редко могли уделить внимание друг другу. Но в этом была и хорошая сторона — они успели забыть обо всех недостатках друг друга и вновь наслаждались семейной жизнью.       — Скажи, Снежка, — мурлыкала нордка, запуская пальцы в длинные белые локоны мужа, — ты хотел бы завести еще одного ребенка? Мальчика?       — Ни за что, — с нежностью отозвался разомлевший альтмер. — Иначе я с ума сойду.       — Не сейчас, конечно. У нас с тобой еще полно времени для того, чтобы позаниматься… более интересными делами.       — Например?       Рука Сераны опустилась к нему под рубашку и задумчиво поползла вниз.       — Мы что-нибудь придумаем, — пробормотала нордка.       Анкано блаженно прикрыл глаза, но тут же резко разомкнул их. В дверь постучали.       — Что еще? — недовольно протянул он.       — Прости, Анкано, — это была Муири, и голос ее звучал весьма удивленно. — Но… у нас тут гости. И, мне кажется, вас с Сераной они тоже хотят видеть.       — Какие, к даэдра, гости? — возмутилась Серана. — Первый раз за два месяца у нас нет домашних дел…       — Серана, это действительно срочно.       Растерянный голос бретонки возымел свое действие. Мрачно поднявшись с кровати, супруги направились вслед за Муири. Та выглядела действительно удивленной и даже взбудораженной. Похоже, дело и впрямь было серьезное.       В большом зале, куда привела их бретонка, Коснах напряженно пялился на странную пару гостей. Один из них был облачен в светлые одеяния, капюшон почти полностью закрывал лицо, оставляя только возможность понять, что его обладатель — альтмер. Второй, тоже высокий эльф, выглядел до неприличия знакомо, особенно со своей виноватой улыбкой. Это был Фалрандил.       — Твою мать, — удивленно пробормотала Серана, едва завидев их.       Анкано страдальчески закатил глаза.       — Великий Магнус, — безысходно проговорил он, — как же я устал от этого дерьма. Что вам теперь от меня надо? Честь? Жизнь?       — Милый? — Нордка вопросительно посмотрела на него, и альтмер, кивком указав на незнакомца, устало объяснил:       — Этот мерзавец — член ордена Псиджиков. Они, должно быть, никогда не оставят меня в покое.       — Не ожидал вас здесь увидеть, господин Анкано, — удивленно произнес монах.       — Я вас тоже, — кисло пробормотал маг.       Коснах, не проникшись серьезностью момента, бросился к Фалрандилу и начал было трясти его за плечи. К своему удивлению, бретонец обнаружил, что его руки будто проходят сквозь воздух.       — Не старайся, друг мой, — звонким и печальным голосом произнес альтмер. — Меня здесь нет. Это — всего лишь проекция.       Изгой изо всей силы ударил его в солнечное сплетение. Настоящий Фалрандил от такого удара завопил бы и согнулся в три погибели.       — Сукин сын, — с чувством проговорил Коснах. — Бросил тут нас всех и слинял. Тоже мне, герой хренов. Ни про Скайрим не думал, ни про нас, ни про детей своих. Теперь даже нос сюда сунуть боишься. И правильно — я бы тебе по полной навалял.       — Точно, — обиженно поддакнула Серана. — Еще и Одавинга на всю жизнь опозорил. Ему и так небось смертных катать надоело, а тут ты еще.       Довакин понурился.       — Я так понимаю, Фалрандил, — вопросительно посмотрел на него Псиджик, — это и есть ваши лучшие друзья?       Тот печально кивнул.       — Я все понимаю, — вздохнул он. — Я бы сам себе навалял, если бы была такая возможность. Да вот только никто не дает.       — Дай срок, я тебе все обеспечу, — злобно пробормотал бретонец. — Я тебе…       Он удивленно замолчал, когда Муири бросилась на шею своему супругу и обняла руками воздух. На лице Довакина появилась нежная улыбка.       — Мы все так беспокоились о тебе, — тихо сказала бретонка. — Так боялись, когда ты исчез. Люсия переживала больше всех, ей даже кошмары снились…       — Люсия… — Альтмер обеспокоенно дернул головой. — А как Матье? С ним все хорошо?       — Недавно приболел. Но сейчас уже поправляется.       Фалрандил умиротворенно кивнул.       — Я надеюсь, что еще его увижу.       Анкано, устало прикрыв глаза рукой, поинтересовался:       — Может, ты наконец объяснишь, какого даэдра здесь делает этот Псиджик?       — А. — Довакин судорожно закивал. — Точно. Я говорил тебе, что хочу умереть… Но, как видишь, я не умер.       — Вижу, — сдержанно подтвердил маг.       Проекция Фалрандила начала двигаться по комнате так же беспорядочно, как делал в большом волнении ее оригинал.       — Я надеялся, что меня убьют, но алинорцы… Они просто не знали, что со мной делать. Они меня боялись. Все-таки я у них на глазах призвал дракона… — Эльф вздохнул. — Я попытался помочь им, но, конечно, все от меня отшатнулись. Я их понимаю. Слишком много горя я причинил своему же народу.       — Очень трогательно, — ледяным тоном отозвался Анкано. — При чем тут Псиджики?       — Орден Псиджиков, — вступил в разговор монах, — давно наблюдал за Драконорожденным. Еще с того времени, как он открыл в себе дар. Мы готовы были прийти ему на помощь в случае опасности, но до поры он сам мог с ними справиться. Теперь же мы взяли его под свою опеку.       — Они обо мне позаботились, — энергично подтвердил Довакин. — Они даже предложили мне вступить в Орден, показали остров Артейум и…       Он удивленно запнулся, глядя на истерически смеющегося Анкано.       — Воистину, — пробормотал маг, утирая выступившие слезы, — этот мир издевается надо мной.       — Я должен принести вам свои извинения, господин Анкано, — заметил Псиджик. — В прошлый раз я по ошибке забрал у Вас лишнее количество энергии.       — Эта «ошибка», — злобно пробормотал Анкано, — меня чуть наизнанку не вывернула.       — Я могу ее исправить. Мы можем перенести вас на Артеуйм и вернуть недостающую магию.       — Вернуть? — фыркнул эльф. — Вы, что, можете ее отмерить, взвесить и положить на место?       — Старые Пути в сочетании с мистической силой способны на многое, — веско заметил монах. — Я думал, вам это известно.       Анкано надулся и замолчал.       — Я не поняла, — покачала головой Серана. — Фари, зачем ты тут появился? Просто поболтать?       — Не просто поболтать. Я хотел… ну, во-первых, я хотел попросить прощения. За все. — Альтмер с болью посмотрел на своих друзей. — Я понимаю, как сильно вы должны меня ненавидеть. Я ведь предатель и убийца.       — Герои всегда именно таковы, — вставил Псиджик.       — Ну уж конечно, — сквозь зубы процедил Анкано, — вам виднее, вы же отсиживались на своем невидимом острове, пока этот больной ублюдок мстил талморцам и заодно всем, кто попался под руку.       — Старый Путь…       — Да, да, это я уже слышал. Я не Псиджик и далек от идеи предательства своей расы.       — Ну, мы в некотором роде тут все предатели, — пожала плечами Серана. — Я выступила против вампиров, Анкано — против Талмора, Коснах…       — Дальше, — угрюмо проворчал бретонец.       — Так что стоит ли удивляться, что Фари тоже пошел против своих. Тем более что у него были все причины это сделать. А вот то, что он всех нас кинул без предупреждения — это совсем другое дело. И что ты планируешь делать, дурик?       Этот почти ласковый вопрос несколько обнадежил Фалрандила, и он продолжал:       — Так вот. Во-первых, я прошу у всех вас прощения. Во-вторых… я хочу, чтобы все вы отправились вместе со мной на Саммерсет.       — Зачем?       — Каким образом?       Анкано и Серана задали вопросы одновременно и посмотрели друг на друга с легкой неприязнью, разочарованные от несовпадения своих мыслей.       — Переместиться будет просто, — ответил Довакин. — Для этого со мной и прибыл Куаранир. Он поможет перенести всех вас на острова. А что касается причины… Думаю, вряд ли вас тронет то, что я соскучился, так что… — Он нахмурился. — Маормеры планируют напасть на Саммерсет.       — С чего ты взял? — В голосе Анкано, однако, послышалась тревога.       — С того, что они направили несколько кораблей на разведку. Драконы уничтожили их поодиночке, но, судя по данным ордена Псиджиков, Пиандонея планирует масштабное нападение. Они считают, что Саммерсет ослаблен, и планируют отвоевать его у Империи.       — И мы не можем позволить этому случиться, — степенно кивнул Куаранир. — Во время Войны Островов флот Пиандонеи был настолько серьезной угрозой для Саммерсета, что орден Псиджиков вынужден был вмешаться в битву и оказать сопротивление маормерам. Долгое время считалось, что их силы были подорваны навсегда, но теперь, думаю, они готовы к атаке.       — Получается, драконы были менее серьезной угрозой? — язвительно поинтересовался Анкано.       — Разумеется. Мы знали, что весь Саммерсет не будет уничтожен. Но двух потрясений подряд он не выдержит.       — И посему, кроме нас, спасать его некому, — резюмировал Фалрандил.       Серана с интересом посмотрела на остальных. Ее это предложение начало интриговать.       — Все это очень занимательно, — равнодушно произнес Анкано, — но у тебя есть твои драконы. Мы-то тебе зачем?       — Когда я выбирал себе советников, я брал самых толковых людей и меров Тамриэля. Их помощь мне может пригодиться в любой ситуации. Особенно в такой.       Коснах вновь попытался обхватить его проекцию, но на сей раз уже дружелюбно.       — А вот это мне нравится, — одобрил бретонец. — Навалять кому-то я никогда не против.       — Маормерам нельзя навалять, — выразительно заметил Анкано. — Их пока еще никому не удавалось разгромить. В лучшем случае — отогнать подальше.       — Так тогда драконов не было. А уж теперь-то бояться нечего. Слетаем мы на эту вашу… где они там живут, и все. Главное — не забудь императора предупредить, а то обидится, как давеча.       — Разумеется, Коснах, — кивнул Довакин. — Ну, так что? Вы согласны… простить меня и помочь? И жить, как раньше?       Муири, Изгой и нордка синхронно закивали. Анкано с облегчением вздохнул, пробормотав: «Ну, разумеется, кого здесь вообще заинтересует мое мнение», но Серана стиснула его в объятиях и радостно сообщила:       — Не обращай внимания, Фари, он тоже согласен.       Маг скис окончательно.       Тут в дверном проеме показались удивленные лица Блеза и Эри — дети, видно, давно подслушивали беседу. Альтмерка вышла вперед и, нахмурившись, ткнула пальчиком в Куаранира:       — Вы злые! Вы ранили Анкано и крадете то, что вам не принадлежит!       Анкано улыбнулся.       — Вот видите, — торжествующе произнес он. — Даже дети знают, что ваш орден — преступное сборище.       Псиджик с улыбкой покачал головой.       — Вы напрасно вводите всех в заблуждение, господин Анкано. Псиджики не хотят зла ни вам, ни кому-либо другому.       — Это как посмотреть…       — Хватит, милый. — Серана с улыбкой зажала ему рот ладонью. — Давай сначала соберем вещи и переберемся на Саммерсет, а потом ты выскажешь этому Псиджику все, что ты о нем думаешь.       — Думаешь, мне кто-нибудь предоставит такую возможность?       Однако альтмер все же поплелся вслед за женой, увлекая за собой и Коснаха с Муири. В пустом зале, слегка оживленном присутствием проекций, остались только дети. Блез нерешительно приблизился к отцу и прикоснулся к нему, но пальцы прошли сквозь воздух. На лице мальчика отразилось удивление.       — Пап, ты ненастоящий? — поинтересовался он. Эльф улыбнулся и чуть наклонился к нему.       — Мы с тобой очень скоро увидимся, Блез. И я буду настоящим.       — Почему ты ушел, папа? Ты нас разлюбил?       — Что ты! — обеспокоенно помотал головой альтмер. — Как я могу разлюбить вас! Просто… Дела появились кое-какие. Но теперь мы снова будем вместе. Как раньше.       — Ты опять будешь сердиться? — недоверчиво уточнил маленький имперец. — И кричать? И обижаться на тетю Серану?       — Нет, сынок. Я больше таким не буду.       — Точно?       — Чтоб я лопнул.       Куаранир с улыбкой посмотрел на Довакина.       — Во всяком случае, — сказал он, — они действительно вас любят.       — Чего я искренне не понимаю, — развел руками Фалрандил. — После всего того, что я сделал…       — Любящие сердца умеют прощать.       Блез подошел к Эри и, не переставая коситься на неосязаемого отца, произнес заговорщицким полушепотом:       — Это мой папа. Только он ненастоящий. Его тут нет.       — А почему твой папа водится с орденом Псиджиков?       — Не знаю. Но папу всегда все любят и уважают.       — Но они же плохие, — с искренней убежденностью произнесла Эри.       Мальчик призадумался.       — Если они плохие, папа их исправит, — наконец изрек он с торжествующей улыбкой. Фалрандил звонко рассмеялся, члену ордена Псиджиков оставалось только смиренно улыбнуться. Ему было нечего возразить против железной детской логики.