***
Шесть утра. У меня есть десять минут, чтобы собраться. Поднимаюсь с постели и иду приводить себя в порядок: расчёсываю волосы, чищу зубы, умываюсь. Раны на спине очень сильно болят, но стараюсь не замечать этого. Натягиваю тренировочную форму и спускаюсь на первый этаж. Джонатан и папа уже ждут внизу. Валентин сначала посмотрел на меня, потом на свои наручные часы, и, ухмыльнувшись, сказал: — Ровно шесть часов десять минут. Молодец. А теперь марш оба на улицу! Через минуту мы уже оказались на свежем воздухе. Отец раздал нам оружие. Мне выпало сражаться с клинком серафима. У Джонатана была кортана. Быстрые разминка и растяжка, чтобы не повредить мышцы. — Встать в позиции боевой готовности! — хлопнул в ладоши Валентин, мы с братом мгновенно приготовились. — В атаку! Джонатан набросился на меня первым. Я еле успела закрыть руками лицо и отскочить в сторону. — Кастиэль! — прорычала я, и клинок начал светиться. Выдохнув, я нанесла первый удар, но промахнулась. Братец ехидно засмеялся. Замахиваюсь ещё раз и попадаю ему по руке, в которой была кортана. Кровь тонкой струйкой потекла с его запястья. Юноша взревел и со всей силы ударил меня по спине, которую я ему подставила вместо груди. Задыхаюсь от подступивших слёз и крика от боли, которые всеми силами стараюсь сдержать. Падаю на колени и опускаю голову вниз. — Что, сестрёнка, снова ты проиграла? Силёнок всё не хватает меня победить? — улыбнулся Джонатан, так и светящийся от радости. — Хоть руку подай даме, — прошипела я. Светловолосый протянул ко мне свободную руку, но, вместо того, чтобы о неё опереться и подняться, я тяну его на себя, и брат падает вниз. Резко сажусь на него сверху и подставляю клинок к горлу. — Не сегодня, Джонни, ты хоть сильнее и старше меня, но глупее и наивнее. — медленно провожу остриём возле артерии Джонатана и оставляю на его шее кровавые отпечатки своих пальцев. — Кларисса, браво! Я доволен тобой сегодня. Так, на сегодня всё, в девять завтрак, а в пол одиннадцатого демонология. — Валентин уже хотел было идти, как я окликнула его: — Отец, я хочу сразиться с тобой, — вымолвила я. — Со мной? — мужчина громко рассмеялся. — Боюсь, что силёнок ещё у тебя не хватит, но попробовать можно. Будем драться на кулаках. Начнём! Папа встал, выставив сжатые кулаки вперёд, что означало, что он готов сражаться. Лицо его стало серьёзным как никогда. Я встряхнула копной своих волос и повторила за ним. — Дамы вперёд! — ухмыльнулся Валентин. Я сделала выпад вперёд и ударила его ногой по локтю, а отец с лёгкостью схватил меня за лодыжку и крутанул в воздухе, отчего я упала ему под ноги. Быстро среагировав, я подставила мужчине подножку, и он споткнулся, полетев вслед за мной. Делаю кувырок и поднимаюсь. Ставлю ногу ему на спину и победно улыбаюсь. — Делаешь успехи, — прохрипел отец, а потом резко встал и ударил меня в живот кулаком, после чего я согнулась пополам и оказалась на траве. Опять. — Но до меня тебе ещё далеко! — засмеялся он. Валентин помог мне подняться. Каким бы мой папа не был жестоким и хладнокровным, он, в первую очередь, был джентльменом и считал своим долгом в любой ситуации быть вежливым и культурным.***
И вот я уже стою посередине своей спальни и размышляю, что взять с собой в Нью-Йорк, куда я решила сбежать. Сменная форма для тренировок, пару припасённых на чёрный день клинков, мой меч, который я забрала у папы под предлогом отполировать, нижнее бельё, зубная щётка, кое-какие средства гигиены, небольшая дорожная косметичка с лекарствами и косметикой, карта Идриса, компас и фляга с водой. Уже девять часов пять минут, через несколько секунд папа пойдёт ко мне и будет кричать. Хватаю свой рюкзак с вещами и открываю окно, чтобы спрыгнуть. Громкие шаги, Валентин дёргает дверную ручку и матерится. Еле успеваю выскочить на крышу и спрыгнуть вниз. Бегу со всех ног. Сзади громкий ор, треск, грохот. Отец в ярости, и это мягко сказано. Сейчас они с моим ненаглядным братцем выйдут из дома и побегут за мной следом. У меня есть около трёх минут, чтобы оторваться от них на приличное состояние. Бегу сквозь чащу, по всем кустам и бурелому, который начинался буквально чуть меньше, чем через километр от нашего фамильного особняка. Мысль о побеге посещала меня довольно часто, но я старалась отгонять её. Но, наверное, я слишком устала от той жизни, которая у меня есть пока что. План разработала за одну бессонную ночь. Он заключался в том, что, когда утром на тренировке я попрошу папу сразиться со мной, я незаметно вытащу у него из кармана своё стило, что у меня и получилось. После этого перед завтраком у меня будет где-то пятнадцать — двадцать минут, чтобы собраться в дорогу. После этого я вылезаю через окно и бегу в лес. Примерно после того, как я пробегу хотя бы пять-шесть километров, я начерчу портал и исчезну. «Почему бы не отправиться ночью?» — спросите вы. Всё просто: на ночь родители ставят руническую защиту на наш участок земли, чтобы дикие животные не пробирались в сад. «А что же ты сразу портал не откроешь?» — опять же зададите вы вопрос. Я не могу сразу открыть портал, так как до тех пор, пока он не закрылся, мои родственники с лёгкостью могут пойти следом за мной, чего мне совсем не нужно. Резко спотыкаюсь и лечу в какую-то яму с листьями. Падаю прямо на больную спину. Как же это невыносимо! Сверху, примерно в пятиста метрах от меня, треск веток и ругань. Знакомые голоса. — Куда она исчезла?! Только что её видел! — удивлённо кричит Джонатан. Быстро же они меня нагнали! Быстро начинаю зарываться в листья, молюсь, чтобы никто меня не услышал и не увидел. — Болван! Беги прямо, Кларисса не может никуда свернуть! Она плохо знает лес! А я направо. Затаив дыхание, жду, когда можно будет аккуратно вылезти из-под моего «щита». Медленно начинаю сгребать с себя пожелтевшие листы. Осторожно встаю, снова прислушиваюсь. Тишина. Достаю стило и черчу портал. Вот тот момент, которого я так долго ждала: передо мной огромный, светящийся голубовато-зеленоватым светом переход из одного мира в другой, из одного место в другое, стоит лишь подумать о том, где ты хочешь оказаться. Выдыхаю, закрываю глаза, представляю Нью-Йорк, делаю шаг в портал и погружаюсь во тьму.