А я Люблю и Ненавижу!

       Я так и не смог найти Ньюта. Зато на глаза мне попался Чак. Вместе мы направились в столовую. Как оказалось, Чак припас для меня хавчик ещё с завтрака. Хороший он всё-таки парень. Очень добрый и верный друг.        Там-то мы и услышали этот странный звук. Он показался мне знакомым. Мы вышли на улицу. Да, знакомый… Вот я нуб! Это же лифт! Толпа глэйдеров собралась около него.        Я стал пробиваться в глубь, к Ящику. Ньют и Галли уже открыли двери в шахту, но было слишком темно. Нельзя было отсюда понять, кто находился внутри. Меня уже начало распирать адское любопытство: — Ньют, что там? Мой объект воздыхания поглядел на меня снизу вверх шокированными глазами. Он удивленно проговорил: — Девчонка! — Что?! — озадаченно переспросили хором глэйдеры…        Когда несчастную достали из лифта, толпа любопытных детей обступила её. — Это ещё полбеды! — раздался бас Галли. Он вылез из Ящика и помотал запиской. Заместитель вожака выхватил её из рук парня и громко прочёл: «Она последняя». Он мило нахмурил брови и прислонил в задумчивости пальцы к ямочке на подбородке. — Что бы это могло значить… — пробормотал еле слышно блондин.        Я обошёл почему-то расстроенных и паникующих ребят и присел у тела девушки. Она вызывала у меня какие-то странные, непривычные чувства. Я стал разглядывать её… И отметил про себя, что она очень даже красива: волнистые каштановые волосы, длинные чёрные ресницы, пухлые губы, вздёрнутый нос, полные груди, утончённая талия, длинные ноги… Она очнулась. Ни с того ни с сего вскочила. Её миндальные глаза удивлённо и радостно округлились, встретившись с моими. Возникло ощущение, что она узнала меня. Девушка прикоснулась к моей щеке и чересчур восторженно воскликнула: — Томас! И тут её глаза снова стали меркнуть. Она потеряла сознание. Кажется, я знаю её… Я точно где-то видел эту девушку!        Я услышал резкий голос белобрысого, прорезавшийся сквозь мои мысли: — Ты узнаёшь её? Я посмотрел на него. Во взгляде парня читалась ревность. — Я… ээ… Нет, впервые вижу. — соврал я. Ньют кивнул и замолк, но по его карим глазам я догадался: он знает, что я лгу. — Ладно. Медаки! Позаботьтесь о ней! — отдал приказ Ньют — Остальные шанки могут расходиться по делам. С запиской разберёмся позже. — А как же Томас? — раздражённо проговорил Галли — Он нарушил наш основной закон, а мы после этого оставим его безнаказанным? — Вот и займись сбором Совета, Кланк! — глаза Ньюта злобно смотрели на посмевшего перечить и отвлекать глэйдера. Галли, как ни странно, молча кивнул и дунул выполнять поручение.        Совет собрался лишь к середине дня. Я сидел в центре от кураторов, вслушиваясь в мнения и выжидая принятие окончательного решения. Всё это время я непроизвольно теребил край футболки. Не сказать, что я испытывал страх. Скорее, просто волнение. Но оно отчего-то очень сильно обуяло мою душу.        По эту самую душу вёлся ожесточённый глэйдерский спор. Основной оппозицией выступал, конечно же, Галли со своими поддакивающими шестёрками. Моей непробиваемой и весьма изощрённой защитой в этом споре стал Ньют. Минхо помогал ему, приводя всяческие доказательства и аргументы в мою поддержку. Алби пытался примирить стороны и найти альтернативу, устраивающую всех. Остальные в смятении вслушивались в спор, не зная какую сторону выбрать. Ожесточённый спор закончился градом негативщины и нецензурщины со стороны Галли и принятием его некомпетентности. Вскоре из-за отказа выполнять приказ покинуть зал совета он был вышвырнут Минхо за дверь. И совет продолжился в таком же серьёзном, но более спокойном ключе.        Наконец, я дождался важного момента. Ньют поднял на меня горевшие глаза и громогласно объявил: — Отлично, решено. Ты будешь наказан, Томми. — члены Совета не заметили внезапно мелькнувшего ехидного взгляда, который заставил меня нервно сглотнуть — До утра посидишь в Яме. На следующий день начнёшь готовиться в бегуны. Есть! Я бегун!        Ньют взял меня под руку. Я возмущённо попытался её вырвать, за что получил подзатыльник. Ньют дерзко заявил: — Не рыпайся, Томас. — Тогда пусти меня! — Чтобы ты сбежал? — хитрые глаза моей белобрысой любви изучающе смотрели. Ты что-то задумал. Что-то очень недоброе…        Ньют затащил меня в Яму. Оглядевшись по сторонам, он закрыл за собой «дверь». С коварной улыбкой он стал приближаться ко мне. Испугавшись внезапной перемены в его лице, я отступил на пару шагов и… Упёрся в стенку! Белобрысый удовлетворённо ухмыльнулся и сократил остававшееся между нами расстояние в считанные секунды. Я недоуменно вскинул бровь: — Ньют, что ты делаешь? — А ты не смекаешь? Сначала Лабиринт, потом эта баба. Ты задрал меня уже своими выходками, шанк! — Ньют расстегнул ширинку на штанах и, приблизившись губами к моему уху, прошептал — Ты прочувствуешь всю мою злость.        Его дыхание обжигало, а слова заставляли сердце биться быстрее. — Ньют? — от этого взгляда мне сделалось не по себе — Ты собираешься меня отыметь, что ли?        Белобрысый усмехнулся: — Умный Томми. И прильнул к моим губам…        Оу, боже! Его горячие губы — это что-то неописуемое! Я и не заметил, как его пальцы напрочь приковали мои руки над головой. Его хватка была железной, запястья уже начинали болезненно ныть. Его язык без спросу ворвался в моё пространство. И я задохнулся от наслаждения и страха уже в который раз.        Его губы перешли на мочку. Я почувствовал, как игривый язык парня провёл по всей длине. Он укусил меня за шею, оставляя на память засос. Куратор вновь сковал мои губы своими.        Свободной рукой блондин стал стаскивать с меня боксёры вместе со штанами. Его тёплая рука медленно прошлась по внутренней стороне бедра, от чего дыхание сбилось.        Не придавая должного внимания вставшему члену, Ньют глубоко просунул в задний проход свои пальцы. Не давая привыкнуть к новым ощущениям, он стал трахать меня ими. Сначала просто резко двигал вверх-вниз, а после сменил режим. Входя в меня, он чуть сгибал их, тем самым достигая чего-то внутри и заставляя меня изнывать от желания.        Когда мой «меньший брат» стоял по стойке смирно, а я уже постанывал в полный голос, Ньют вынул свои волшебные пальчики полностью и отступил. Я разочарованно шикнул: — Эй! — Что? Понравилось? — Ньют не улыбался — Вот теперь живи с этим. — Какого?!.. — Ты наказан, Томми.        Ньют открыл Яму и связал крепким узлом ветки за собой. Не глядя на меня и не оборачиваясь, он побрел по своим делам с гордо поднятой головой…        Нет, я не верю! Нет, не за что и никогда не поверю, что влюбился в ТАКУЮ СВОЛОЧЬ, КАК ТЫ по доброй воли. Вздор! Я не мог полюбить тебя. Как ты только мог так со мной поступить? Если ты думаешь, что я стану из-за тебя заниматься этим постыдным делом, ты совершил грубую ошибку! И вообще, ты думаешь, что твои грёбаные пальцы могут кого-то завести? Ни чё они не могут, ясно?! Ох, эти пальцы… Эти губы… Этот язык… Эти глаза…        Мои руки потянулись к проблемному месту, но я вовремя одёрнул себя.        Нет, Томас! Ты не станешь этим заниматься! Ты что, не видишь?! Белобрысый шанк этого и добивается! Собираешься играть под его плэйстейшен? Этого нельзя допустить. Соберись, тряпка! Он поймёт, что ошибся. Просто нужно постараться не сдастся. И тогда он поймёт, что допустил величайшую ошибку!        И я вновь стал опускать руку на член… И вновь одёрнул себя. Я и подумать не мог, как может быть сложно сдерживаться после подобного «марш-забега»… Ненавижу тебя, Ньют!