Relations

      В детстве болеть было так весело, не правда ли? Мама укрывала тебя теплым пледом, оставляла дома, и ты мог спокойно смотреть мультики. Единственным минусом являлись лекарства, но их можно было пережить. Главное была забота и всем это жутко нравилось. К сожалению, когда ты взрослеешь и входишь во взрослую жизнь, многое меняется. Было бы очень здорово остаться дома, забить на работу и на всё остальное, но тебе не пять лет. Марк думает об этом и, преодолев желание остаться и забить на все выступления, всё-таки поднимается с кровати. Состояние вареного пельменя, видимо, температура решила подняться за ночь и дать о себе знать ещё и болью в голове. Всё тело неприятно ломит. Туан оглядывается по сторонам и не находит в поле видимости своего парня, который между прочим должен был лежать рядом. Но не успевает он об этом подумать, как дверь в комнату открывается, впуская обнаружившую себя пропажу. - Марки-Пу, - Джексон подлетает к парню и усаживает его обратно на кровать. На лице младшего так и читается обеспокоенность. В чем дело? Иен не может понять буквально несколько секунд, но когда Джекс протягивает ничего не понимающему парню градусник, всё встает на свои места. - Смеряй температуру. - Не стоит, Джекс, правда. Я нормально себя чувствую. – Туан не любит обременять. Да, ему неимоверно приятно, но он лучше солжет, но не допустит того, чтобы он был причиной беспокойства. - Ты это мне сейчас говоришь? – Голос младшего становится строгим, а серьёзный взгляд темных глаз заставляет сжаться. – Ты такой горячий, что я чуть не умер ночью, но при этом тебя колотило, как осиновый лист. Марк вздыхает и утыкается лбом в плечо любимого. Он немного прогадал, пытаясь соврать тому, кто видит его насквозь, и чувствует так же. Ван нажимает на кнопочку градусника и приподняв руку Марка, прижимает его к подмышке, а затем просто крепко обнимает парня. - Ненавижу, когда тебе плохо. Поэтому не стоит мне врать. - Ты заботливая мамочка. – Старший издаёт смешок, а по телу тем временем растекается приятное тепло, от такой заботы. Он прекрасно понимает, что всё, что связано с ним очень сильно влияет на Джексона. - Не забирай эту роль у Джуниора, он будет недоволен. Да и я, я просто тот, кто любит тебя больше всех на свете, поэтому роль мамочки мне не нужна. – Китаец осторожно приподнимает голову Туана за подбородок и так же осторожно, почти невесомо целует старшего в лоб, ощущая губами весь жар. Марк прикрывает глаза, а градусник вдруг пищит, оповещая о том, что закончил своё дело со всеми измерениями. Джексон забирает градусник и тут же хмурится, цифры ему очень не нравятся. Не сказав ни слова, он встает с кровати и бросив лишь одну фразу - «Сиди здесь», - выходит из комнаты. А возвращается через несколько минут, уже с пакетиком в руках. - Что это? – Марк морщится, поглядывая на пакетик, и догадки о содержимом его не радуют. Старший ненавидел лекарства: вид, запах, вкус и всё, что с ними связано. - Ты выпьешь таблетки, и мы поедем на запись. Остаться сегодня нельзя, я узнавал у ДжеБома ещё утром. Будешь под моим чутким контролем. Такой серьёзный и отдающий приказы Ван, нравился Туану ещё больше, поэтому спорить категорически не хотелось. Джексон не мог передать словами, как ему становилось плохо, когда с Марком что-то случалось. Любой дискомфорт, любая причиненная ему боль, отдавалась в нем с той же силой, а может даже и больнее, ни столько физически, сколько душевно. В такие моменты он готов был свернуть любые горы, лишь бы Иену стало лучше. И младшего очень удивляло то, каким Туан может быть ребенком, непослушным и привередливым, когда дело касается лекарств и болезней. Но они слишком хорошо друг друга изучили, из-за чего с точностью знали, какой подход нужен в той или иной ситуации.

***

- Марк-хён, Марк-хён, ты хорошо себя чувствуешь? – Вдруг откуда не возьмись, выскакивает Югём, которому уже наложили мейк для выступления. - Югём-а, не лезь к нему. – Темная аура Джексона настигла так же внезапно, но только не для Марка. Старший прекрасно знал, что Ван терпеть не может, когда к нему лезут в такие моменты. - Но я лишь…всёго-то…- Макнэ надул недовольно щеки, поглядывая на любимого Марка-хёна в зеркальном отражении, которому тщательно делали укладку. - Уже лучше, не волнуйся. – Туан снисходительно улыбается и смотрит на Югёма, а затем переводит взгляд на Джексона, тот лишь пожимает плечами, и, вручив старшему бутылку воды с таблеткой, удаляется. Почему Джексон начинает себя так вести? Вечно неугомонный, веселый парень, меняется в мгновение ока. А всё потому, что он волнуется. Ведь когда Туан болеет, Ван и вовсе переживает за двоих. Хотя он всегда переживает, но в такие моменты особенно. Выступление проходит более менее сносно. Кайе старается быть внимательным, чтобы поглядывать на Марка и следить за происходящим, стараясь не профукать камеру, на счастье ему это удаётся. Группа шуткует, обзывая китайца «курицей-наседкой», на что он передразнивает парней, корча рожи и продолжает опекать своего парня. Словами не передать, как чувство беспокойства перерастает почти, что в манию, в какой-то пунктик. - Джекс, родной, - шепчет Иен, когда они садятся в машину, чтобы поехать в общежитие, – я не при смерти. Это всего лишь простуда. – Марк слегка улыбается, кладя голову на плечо своего горячо любимого, дикого и сексуального Дексона Вана. - Не всего лишь. – Младший мотает головой, сплетает их с Туаном пальцы и всё так же заботливо, целует его в лоб. – Температура всё ещё есть. Сердце у Джексона бьётся так неспокойно. А Марк прикрывает глаза и спокойно выдыхает, предпочитающий смириться с заботливостью Джексона, ведь тот не успокоится, пока он не выздоровеет, так и будет продолжать отгонять всех надоедливых одногруппников, даже если они просто хотят помочь. Именно поэтому, никто кроме Джуниора, действительно мамочки группы, не осмелится подойти. Но Туан бы слукавил, если бы сказал, что ему не нравится. Кайе, его замечательный китаец, такой заботливый и любимый, в объятиях которого непременно хочется раствориться. Любая болезнь, любая боль блекнет на его фоне, становиться действительно спокойно. Ведь это именно та забота, которую в детстве получают маленькие ребятишки от своих родителей. Бескорыстная, безмерная, глубокая, теплая забота. - Я люблю тебя, и очень не хочу, чтобы ты болел. – Джексон уже сидит на краю кровати, поглаживая укрытого Марка по щеке. В щенячьих глазах Вана можно разглядеть многое, от такого взгляда становится трудно дышать, кровь, словно начинает течь в другом направлении. Всё это происходит из-за любви, такой, которая бывает всего лишь раз в жизни. - С тобой я быстро поправлюсь. – Марк улыбается, перехватывая сильную руку и осторожно целует внутреннюю сторону ладони своими горячими губами. Парни не замечают, как дверь в их комнату осторожно открывается, впуская в неё ЧжинЁна. - Хэй, Джекс, - шепчет парень, протягивая тарелку с куриным бульоном – ну, и как вы тут? Ван принимает тарелку с благодарностью, и обведя больного любовным взглядом, слегка улыбается. - Как видишь, болеем. – В этой фразе слышится очень многое. Он мог бы сказать, что болеет, но он четко использует множественное число, ибо так и есть. Когда болеет один, другой болеет не меньше. - Марк-хён, поправляйся скорее, я позже ещё зайду. – Джуниор треплет парня по растрепанной шевелюре и спешит выйти, но благодарный голос Вана его на секунду останавливает. - Спасибо большое. - Не за что, я всё прекрасно понимаю. А ведь и правда, ЧжинЁн всё прекрасно понимал, и то, почему Джексон себя так ведет, и то, почему порой он тоже себя так ведет, когда дело касается немного другого человека. Просто Джуниор не так сильно выказывает своё недовольство, когда к больному лидеру лезут с расспросами, но всё так же недоволен и стремиться оградить любимого от всех невзгод. Этой ночью Джексон ни на секунду не сомкнет глаз, снова. Он всё будет следить за самочувствием его единственного и неповторимого, обтирать лоб полотенцем и прижимать к себе крепче, целуя при этом заботливо в лобик, когда старший будет хмуриться от тревожащих его сон снов. Марк не любит болеть, никогда не любил, но теперь, будучи в отношениях с этим странным китайцем, у которого слишком много тараканов в голове, он иногда действительно не прочь поболеть. Ведь получать теплые поцелуи, ощущать нежные прикосновения и чувствовать заботу, граничащую с трепетной любовью – неповторимо.