Relations

Music: Jesse Mccartney – Beautiful Soul       Как приятно любить, правда? Когда это взаимно, когда это настолько проникает в тебя, что тебе кажется – ты паришь над Землей. В такие моменты, ты готов на любой сумасшедший поступок. Готов умереть за этого человека, готов отдать себя и свою душу. Тебе хочется быть рядом, наслаждаться каждым мгновением. Улыбка – идеальная и теплая. Взгляд – спокойный и влюбленный. Объятия – нужные и крепкие. Джексон Ван боготворил обладателя всех этих качеств, готов был молиться и он молился, почти что. Не любить его любимого Марки, было невозможно, это было за гранью фантастики. Ведь он такой…такой… Слов у Вана всегда не хватало, ведь он привык показывать. Прикасается, слегка или сжимает крепко. Целует, страстно или мучительно нежно, из-за чего Туан таял, словно мороженное на солнце. Его солнцем был Джексон. Самый-самый, единственный и он никогда не устанет это повторять, будь то тысячный или пятитысячный раз. У Марка было скверное настроение с самого утра, и причина такого состояния была неизвестна. Вот бывает же такое? Встаешь и понимаешь, что улыбаться не хочется. Но почему? Потому что Кайе не было рядом, какой день подряд, поэтому Марк предпочитал чахнуть, лишь изредка улыбаясь одногруппникам. Но улыбка была настолько вымученной и вынужденной, что после кислых мордах младших, когда они видели хёна в таком состоянии, улыбаться совсем больше не хотелось. Из-за слишком свободного графика последние несколько дней, Туан был заперт словно в клетке. Этой клеткой были его собственные мысли. Ван появлялся лишь под вечер, уставший и не очень разговорчивый, что так настораживало и огорчало. Становилось безумно обидно, от осознания того, что Джексону без Марка может быть веселее, в графике без оставшейся группы. «Ты – моё всё!». – Вздыхал Марк, что так ему порой несвойственно. «Ты часть этого мира, ты часть меня». – Вихрем взлетали мысли, не давая покоя. За окном был уже глубокий вечер, Туан бы и не заметил этого изменения, если бы не постучавшийся в дверь Джуниор. - Ты есть собираешься сегодня вообще или нет? – кажется «мамочка» группы, был недоволен, по крайней мере выглядел таковым. - Нет, я не голоден. – Марк отмахнулся, даже не шевельнувшись в кровати, причем кровати Джексона. Один наушник покоился на груди, другой был воткнут в ухо. Это было единственным спасением в такие дни одиночества, любимая музыка, спокойная, мелодичная. Но как бы было здорово, если что-нибудь подобное напел бы ему Кайе, своим низким чуть хриповатым голосом. По телу тут же пробежались мурашки, из-за чего Марк прикрыл глаза, забывая о том, что в комнате всё-таки не один. - Отлично! Тогда я позвоню Джексону и пожалуюсь, что ты ничего не ешь. Он-то тебя точно по головке за такие выходки не погладит. Упоминание в предложении любимого имени, заставило слегка отвлечься от мыслей, переводя всё ещё тускловатый взгляд на ЧжинЁна. - Не надо ему звонить, он всё равно занят. - Ох, как же поздно ты об этом сказал, я уже позвонил. – Констатирует факт Джуниор и весь из себя довольный, выходит из комнаты, оставляя Марка снова в одиночестве. «И что дальше? Он что, прибежит по одному лишь зову?». – Старший фыркнул, вновь падая на подушку. Думать о чем-либо перехотелось, но в голове неизменной и единственной мыслью был китаец. Он будто бы засел в коре головного мозга, где-то посерединке и надув щеки, настойчиво не хотел покидать своё место. « - Не уйду и всё тут! Даже не проси!» - маленький Джексон в Туановой голове, всё ещё дул щеки, но теперь добавился полный обиды взгляд, на что Марку приходилось лишь вздыхать. Что же испытывал сам китаец, когда ЧжинЁн в действительности позвонил ему? Негодование? Недовольство? Что там происходит в его отсутствие? Чувство переживания за любимого всегда было велико, но уходя под утро, когда Марки мило посапывал на его плече, оно превышало всякий лимит, из-за чего будить это чудо совершенно не хотелось. «Марки, почему ты себя так ведешь?» - смс оповещение внезапно отрезвило Туана, а слова на экране заставили улыбнуться. Почему бы не поиграть в ребенка? Ведь Вану можно. Так чем же Марк хуже? Вот и он думал, что абсолютно ни чем. «Как я себя веду? о.о» - Иен делает удивленную мордашку, отправляя смс с игривой улыбкой на лице. Вот так, всего одна смс, а сколько эмоций. «Тебе нужно кушать, иначе тебе не поздоровиться, когда я приду». - Ответ приходит незамедлительно, а сердце между тем набирает ритм, заставляя пальцы слегка покалывать от предвкушения. « Мм, и что же ты сделаешь, мой грозный Мистер Ван?» «Детка, тебе лучше не шутить с огнем». - Туану это нравится всё больше, и больше. Но что-то идет не так, потому что в комнату с игривой и слегка похотливой улыбкой входит Джексон, держа в руках всё тот же телефон. - Что за бунт на корабле? – младший стоит в пороге, а реакция старшего не заставляет долго ждать. Иен подрывается с кровати, тут же запрыгивая на Кайе и обвивает его талию ногами. - Я готов бунтовать каждый день, только бы ты был рядом. – Смеется Марк, шмыгая носом. Что-то он и правда немного расклеился за несколько дней. - Марки, ты и правда так сильно скучаешь? – Джексон осторожно поглаживает любимого по спине, стоя с ним на середине комнаты. Ему безумно приятно, до какого-то странного чувства внутри, которое скручивает и выворачивает, потому что это мило, потому что так может быть только у людей, которые любят и любимы в ответ. - Бесконечно. – Шепчет парень, слегка прикусывая мочку уха Вана. Он обожал так делать, постепенно наблюдая за тем, как Джексон из-за этого заводится. - Я, кажется, говорил, чтобы ты не играл с огнем? – Кайе хмыкает, но кладет парня на кровать, тут же нависая над ним. – Проказников нужно наказывать, ведь так? Марк прикусывает губу, смотря на своего возлюбленного томным взглядом. Ведь стоило ему только войти в это злосчастную дверь, как настроение изменилось сразу же, буквально секунды хватило для переключения. Вот, что делает любовь с человеком. Она и, правда, способна изменить настроение от глубокой печали, до безумной радости, от безумной радости, до глубокой печали. В этом заключается вся суть отношений, иногда. Любимый для тебя - воздух, Любимый для тебя – жизнь! Наказание получается слишком сладким, таким ошеломительным. Влажные тела, крепкие объятия, медленные и теплые поцелуи. Марк был голоден? Вполне возможно. И чего же ему не хватало? Новой дозы Джексона Вана. Его сводящей с ума хватки, когда он держал старшего в своих руках, надежно, никуда не отпуская. Когда ласкал тело, нежно, местами грубо, от своей нетерпеливости и тут же извинялся горячими поцелуями, но всё повторялось снова, и обоим это безумно нравилось. Довольные и «сытые», парочка лежала в кровати. Марк преспокойно покоился на плече любимого, водя пальчиком по накаченной груди и думая о том, чего могло сейчас не хватать в такой замечательный момент. На странность он находит это. Он до безумия хочет услышать, как Ван ему поет, хочет насладиться его голосом, таким родным и согревающим, что-то внутри каждый раз. - Джекс, спой мне…- Марк касается слегка губами разгоряченной кожи любовника, тыкая в то место пальчиком и переводит свой взгляд на чуть ли не мурлыкающего от таких махинаций парня. - Что ты хочешь, чтобы я спел? – Сейчас Ван готов на любой каприз. Кажется, если бы Туан попросил его звезду с неба достать, он бы и это сделал, всеми правдами и не правдами. Но, увы, только песню. - Что-нибудь. И Джекс спел. «I don't want another pretty face Мне не нужно другого симпатичного личика, I don't want just anyone to hold Я не хочу обнимать кого-либо другого I don't want my love to go to waste Не хочу, чтобы моя любовь прошла впустую I want you and your beautiful soul Я хочу тебя и твою прекрасную душу.» Спел всё, как на духу. Всё, что чувствовал. - Это признание? – Марк улыбается так ярко, как только может. Эти прекрасные слова, но как Ван мог знать, что за песню буквально полтора часа назад слушал старший? Туан думает, что это какая-то магия, когда как Джексон уверен, что это любовь и ничего больше. Любовь, в самых её прекрасных проявлениях. - Оно самое, Марки-Пу… Затем следует долгий нежный поцелуй, в котором оба тонут, забываясь и забывая всё и всех вокруг. В их мире есть только они, их любовь и бесконечность. Такая маленькая, но навсегда принадлежащая только им.