Бусый лёд

      - Ты с ума сошел, козлик? Шесть утра доходит, - Антон откинул со лба взъерошенные волосы и, щурясь на яркий свет дневных ламп подъезда, что влился в квартиру вместе с другом, попытался согнать с себя остатки сна. Он с тоской и явным сожалением вспомнил о том, что в кровати остался теплый и уютный Кирилл, которого он крепко обнимал, прижимая к себе. И такая злость разобрала, что захотелось со всей дури захлопнуть дверь перед носом Арти.       - Я видел Роберта в клубе. Эта скотина стояла там и просто смотрела, он даже не подошел, только рожу презрительно скорчил. А я так растерялся, когда его увидел, что среагировать не успел. Тварь, ненавижу его... - пьяно пробормотал тот и подался вперед, чтобы обессиленно повиснуть на шее и обдать крепким перегаром.       - Черт, только этого нам сейчас не хватало для полного счастья. Давай проходи, будем утирать тебе сопли, - Антон сочувственно похлопал друга по плечу, оторвал от себя его руки, включил свет и наконец закрыл дверь.       - Я не вовремя? Помешал? Вы же не трахались? Нет? - Арти, пошатываясь, пошел по коридору, собирая собой все углы и косяки. Антон покачал головой, уже понимая, что так просто угомонить его не удастся, и со сном можно распрощаться, и хорошо если только на пару часов.       - Не так давно уснули. Днем ехать обратно в город, хотелось отоспаться перед дорогой. Мне в понедельник на работу.       - А я смотрю вас нет, так и решил, что вы домой укатили, голубки. Пошел мотаться по клубу, думал, какой член подснять на ночь, а там он и этот его убийственный взгляд... я пил и танцевал, потом снова пил и снова танцевал, пил и... а потом вот приехал к тебе. А куда мне еще, пряник? Кому я нужен-то? Так захотелось поговорить по душам, как раньше.       - О, ну, понятно. Поговорить по душам. Только давай потише сокрушайся и дуй на кухню. Отпою тебя кофе и уложу в гостевой.       - Я хочу с тобой, - Арти обиженно засопел, надул губы и попятился назад, задевая собой барный стул, который с оглушительным грохотом упал на кафельную плитку пола. Антон поморщился, тяжко вздохнул и потер ладонями лицо, сон все еще не хотел отпускать, и желание зарыться лицом в раскиданные по подушкам длинные волосы Кирилла вытеснило собой все остальное. Даже острую необходимость выслушать и поддержать друга.       - Со мной занято.       - Вот так и знал, что эта наглая провинция отберет тебя. Теперь у меня вообще никого не осталось, - Арти всхлипнул, вытащил из кармана смятую пачку сигарет и зажигалку и попытался взобраться на высокий стул.       - Не неси ерунды. Устраивайся, только не шуми тут и ничего не роняй, Кирилл спит. Я пойду пока накину на себя чего-нибудь. Не хочу с голым задом выслушивать твои жалобы на несчастную судьбу, момент драматизма исчезнет.       - Правильно, Тони, когда ты в серьезных отношениях, то накладываешь на себя кучу обязательств, в том числе и не светить задницей перед другим, - Антон, который уже почти вышел из кухни, резко развернулся, подошел к шкафам и с нескрываемым психом, достал кружки с полки.       - Какие еще отношения? Я всегда один, мне это нравится и менять я ничего не собираюсь. Сколько ты выпил? Я тебя таким пьяным много лет не видел, - Арти отрешенно пожал плечами, подпер щеку кулаком и закатил глаза. От былого лоска ничего не осталось, одежда помялась и сбилась, а кое-где отчетливо проступали пятна разноцветных коктейлей, которые он так любил, тщательно уложенные с вечера волосы слиплись от лака и пота, и торчали в разные стороны сбитыми клоками. Похоже, ночь он провел незабываемо бурно. - Я и Кирилл, мы просто временно вынуждены жить вместе, рано или поздно это закончится. И скорее всего рано. Я планирую отправить его учиться обратно в университет, а там, возможно, и царственные родственнички во всем разберутся, одумаются и заберут блудного сына домой.       - Спишь ты с ним тоже временно, я понял, да, - Антон кинул злой взгляд в сторону Арти, тому, правда, было все равно. Он курил сигарету и, хоть и явно пьяно, но очень сосредоточенно смотрел на то, как капает кофе в чашу в кофемашине.       - Этого больше не повторится. Ну, не мог я отправить его к себе после... - Антон неопределенно махнул рукой в сторону, подбирая слова, - после того, что было.       - Все прошло так плохо? А я-то думал, он будет ничего. Эх... Столько энергии, желания и энтузиазма коту под хвост.       - Все прошло хорошо.       - Хорошо - это как неплохо или хорошо как просто хорошо, или хорошо как - у тебя еще никогда такого не было? Если по десятибалльной системе, сколько ему дашь? На троечку?       - Козлик, не раздражай меня еще больше своей пьяной ахинеей. У меня было столько секса, что удивить давно нечем. Как и тебя, к слову. Да и чем меня мог удивить парень, который был в постели с мужчиной первый раз?       - Например, чистой, ничем не замутненной юношеской любовью? Он ведь любит тебя, Тони.       - Ну все, понесло в романтические бредни. Пить тебе противопоказано. Ладно, черт с тобой, не отстанешь, пока весь мозг не выешь чайной ложкой, - Антон, подняв упавший стул, сел на него и несколько нервно забарабанил пальцами по столешнице. Он посмотрел в окно, в котором занимался осенний рассвет и, наконец, позволил себе вытащить на свет и обличить в слова то, что давно скреблось в душе, и не только из-за того, что произошло между ними ночью. - Я испытываю рядом с ним довольно странную, несвойственную мне нежность и потребность заботиться. И когда мы... в общем, это было слишком чувственно и очень интимно... я ни с кем не разделял такую близость, когда не только тела, а что-то еще.... наверное, поэтому меня потом так накрыло. Не смог его отпустить. И, сука, это чувство вины гложет, как будто я использовал его. Понимаешь?       - Надо поздравить Кирочку.       - С чем? С первым разом, что ли? Не думаю, что он по достоинству оценит, - усмехнулся Антон, разливая кофе. Он пододвинул к себе пепельницу, в которую Арти уже успел затушить пару окурков, и потянулся к пачке сигарет.       - Это такая редкость, когда по взаимной любви.       - Арти, - Антон с громким стуком поставил кружку на стол, выплеснув из нее содержимое, - я его не люблю. А ты уже порядком бесишь. Пей свой кофе и вали спать.       - Меньше нервов, мой сладкий пряник. Ты просто еще не понял, кем для тебя является Кирилл на самом деле. Может, еще поймешь, а может и нет, главное, чтобы было не слишком поздно для вас обоих.       - Может, лучше поговорим о тебе и Роберте? И про «не слишком поздно» тоже, - раздраженно бросил Антон, закрывая скользкую тему своих отношений с Кириллом, в которых он сам еще толком не разобрался. Да и надо ли было в них разбираться, может, стоило пустить все на самотек? Сколько он еще будет в городе? Несколько месяцев, пока не закончится контракт, а потом вернется в Москву, так зачем все усложнять? Все верно, да вот только сегодняшняя ночь окончательно все запутала, а завтрашний день весьма пугал своей неопределенностью. Он очень надеялся, что ничего не изменится, его устраивало все именно так, как есть сейчас. Или как было еще совсем недавно. Но как же хотелось оказаться в эту минуту в кровати и спать. Спать, крепко обнимая ерепенистого Захарова.       - Не хочу.       - Ты разве не за этим пришел ко мне в шесть утра? Мы с ним пересеклись в клубе, перекинулись по старой дружбе парой слов. Кирилл, правда, мне чуть нос не разбил из-за него, но все обошлось, - Арти вскинул поникшую голову, возмущенно открыл рот, и Антон довольно расплылся в улыбке.       - Что? И ты не сказал мне? Не предупредил, что он приехал? Я там как распоследняя шалава вешался на одного хрена, а он все видел!       - А не плевать ли, козлик? Хуже о тебе он думать все равно не станет. И лучше тоже. Он знает, кто ты. Еще кофе? - Арти рассеянно кивнул, глубоко затягиваясь сигаретой. Антон подумал, что он еще ничего, держится бодрее обычного. В прошлую их встречу дело кончилось нервным срывом, курсом таблеток и длинной вереницей случайных партнеров на одну ночь. Но кто его знает, что будет утром, и так не хотелось уезжать и оставлять его одного. Да что там, возвращаться в город, вообще, не хотелось.       - Зачем он приехал? Зачем заявился в клуб? Сидел бы в своем сраном Лондоне. И какого черта ты вообще с ним разговаривал?       - В своей сраной Флоренции. Он теперь в Италии живет, будет какую-то коллекцию одежды разрабатывать. Разговаривали потому, что мы вроде как приятели, пусть не слишком хорошие, но все же. И у него родилась дочь, кстати.       - Дочь? Но как? Ну, в смысле... Да, твою ж мать, Тони, почему все так сложно? Почему у Роберта есть все, о чем я только могу мечтать? Почему у него всегда все получается? Это несправедливо. Он специально меня дразнит, вот же ублюдок.       - Как? Ты хочешь, чтобы я тебе сказал, почему ты до сих пор его не простил? Или почему он до сих пор никак не успокоился? Или почему вы сношаете друг другу мозг, вместо того, чтобы сношать друг друга? Что ты хочешь от меня услышать?       - Что он говорил?       - Ничего нового. Злился, плевался ядом. На меня, на тебя, на себя. Может, на жизнь? Одно могу сказать точно, он тебя любит. Но по-моему, такая одержимость не вполне нормальна, это уже болезнь. Столько лет прошло...       - Он сам все испортил.       - Не каждый может переварить и принять, что любимый человек бывшая шлюха. И я более чем уверен, что сойдись вы тогда, давно бы уже разбежались. Это теперь тебе хочется стабильности и семью, а тогда ты даже не думал о постоянном парне. Ты хотел перетрахать весь мир.       - Но твой переварил и принял.       - Какой еще мой? Роберт взрослый мужик со своим сложившимся мировоззрением и своими тараканами в башке. А Кирилл, он еще во многом ребенок. Сейчас он готов меня принимать любым, но кто скажет, что будет потом? А вам двоим нужно встретиться и нормально поговорить, а не выливать постоянно свое дерьмо на меня. Захлебнусь уже скоро, - Антон встал со стула, собрал грязные кружки, чтобы поставить их в раковину. Потом помоет, когда выспится или оставит до домработницы.       - Не собираюсь я встречаться с ним.       - А чего ты тогда так завелся? Какая разница, что он о тебе подумает? Видел и видел, каждый устраивает свою жизнь так, как хочет и может.       - Не знаю я.       - Тогда я пошел спать. Хочешь ложись, а хочешь сиди тут. Разбужу, когда мы будем уезжать.       - Тони, - Арти, держась за стол, сполз со стула, и все еще нетвердо стоя на ногах, поплелся вслед за Антоном в гостиную.       - Иди спать, козлик. Ты вымотался, я тоже устал. Пора уже.       - Может, я просто завидую тебе? У тебя теперь есть Кирилл, а у меня все так же никого. А ты знаешь, как я хочу утром просыпаться и видеть любимое лицо? И чтобы глупые сериалы под одним пледом и милые, но только наши, традиции, как в том фильме, помнишь, мы смотрели? - Антон, приоткрывший дверь в свою спальню, повернулся к Арти и шепотом, чтобы не разбудить Кирилла, ответил:       - Может, тогда ты забудешь обиды столетней давности и дашь ему шанс? Один-единственный? Он не такой ужасный, каким хочет показаться. По крайней мере, Роберт всегда был честен с тобой. Пусть и в своей неподражаемой манере законченного козла. А еще, несмотря на всю твою ненависть, он тебя привлекает. Признайся себе в этом, - он в предупреждающем жесте поднял руку, - и ни слова больше. Я спать.       Антон закрыл дверь перед впавшим в глубокую задумчивость Арти и осторожно, на цыпочках прокрался по комнате к кровати. Кирилл спал очень тихо и спокойно, на правом боку, обнимая во сне его подушку. Улыбнувшись, он немного постоял рядом, боясь нарушить в сереющем свете нового дня красоту и такое редкое умиротворение спящего в его постели человека. Потом, поежившись от холодного воздуха, сквозившего из приоткрытого окна, откинул одеяло, подполз к теплому, расслабленному телу и зарылся лицом в спутанные волосы. И как-то само собой так получилось, что он прижался бедрами к ягодицам Кирилла, губами ткнулся в шею, а ладонью медленно погладил по груди и животу.       - Совсем охренел, Савранский? - хрипло ото сна спросил Кирилл, поворачивая к нему лицо.       - Угу, - согласился Антон, целуя покрывшуюся мурашками кожу.       - Где ты был?       - Пьяный Арти решил зайти на огонек в шесть утра, пожаловаться на свою нелегкую жизнь, - неохотно ответил он, на мгновение отрываясь от шеи. - Утомил своими разговорами. Давай спать, а?       - Твой член тычется в мою задницу, а ты предлагаешь поспать? Издеваешься? - Кирилл просунул руку между их тел и крепко сжал в кулаке его яйца. Мысль о сне сразу вылетела из головы, захотелось поддаться хватке и забыть о том, что Антон решил больше никогда не прикасаться к парню. А еще захотелось остаться в кровати минимум на неделю и не думать о поездке, о работе, о проблемах, вообще ни о чем, кроме того возбуждения, которое растекалось по телу.       - Да.       - Тооош?       - Неа.       - Ну, давай хоть подрочим друг другу. Не будь гадом, Савранский, а то яйца оторву.       - Ну, давай. Не могу отказать, когда ты так умоляюще просишь. Поворачивайся. Но знай, Захаров, машину ведешь ты, и только попробуй превысить скорость или попасть в аварию, пока я буду спать.       - Вот не можешь ты сделать приятное без того, чтобы не понудеть, - Кирилл резко повернулся, обнял за талию, притягивая ближе к себе, и, не раздумывая больше и не давая Антону что-либо возразить, заткнул рот поцелуем. Антон не стал сопротивляться такому напору, он расслабился и позволил руке Кирилла обхватить свой член. Черт с ним, было слишком хорошо, чтобы отказывать себе в этом маленьком удовольствии, а еще ему нравилось, как Захаров его целовал. Очень нравилось.       Спать хотелось неимоверно, часы на стене показывали полдень и пора бы было уже ехать, но Антон все еще зависал над чашкой остывшего кофе и заказанной в утренней суматохе коробке с пиццей. Напротив сидел помятый и похмельный Арти, на его опухшем лице, казалось, отражалась вся скорбь детей третьего мира. Дрожащими пальцами он обхватывал стакан с холодной минералкой, морща нос от запаха переполненной пепельницы, которую так никто и не потрудился вытряхнуть в ведро. Где-то по квартире носился Кирилл, собирая в сумку ворох своих новых вещей.       Он проснулся первым и бесшумно, так, что Антон даже не заметил, выбрался из постели и теперь делал вид, что между ними ничего не было, и они не провели эту ночь вместе. И вроде бы все именно так, как он хотел, вот только отчего-то это изнутри грызло больше, чем если бы Захаров закатил грандиозный скандал, выясняя статус их нынешних отношений. Если бы только Кирилл не смотрел сквозь него, если бы ругался, материл трехэтажным и грозился разбить нос, если бы не выглядел таким собранным и бодрым, возможно, Антона бы не мучило гадостное чувство вины и стыда.       - Кирочка, деточка, - прохрипел Арти, когда Кирилл появился на кухне, - ты мог бы не мельтешить перед глазами? У дяди головка бо-бо.       - Меньше нажирайся, дядя. Возраст и здоровье уже не то. Беречь себя надо. Мы едем, или вы так и будете тут киснуть на пару? Тош? - Антон поднял глаза, заскользил взглядом по Кириллу, пока не наткнулся на темнеющее пятнышко на шее, выглядывающее из-под волос, как раз в том самом месте, которое он целовал рано утром. И сразу накатили еще вполне себе свежие воспоминания и ощущения горячей кожи под пальцами, да так, что в штанах стало тесно и неудобно. Он по-прежнему его хотел, и прошлая ночь ничего не изменила, как он надеялся, только если еще больше распалила и раззадорила. Руки чесались схватить за пояс джинсов и притянуть к себе, чтобы уткнуться носом в живот, а потом, зажав между зубами собачку молнии, медленно потянуть вниз.       - Ты себя нормально чувствуешь?       - А по мне, блядь, не заметно? - Кирилл даже не посмотрел на него, он собрал со стола грязные кружки и пепельницу с горой окурков, которую брезгливо выкинул в мусорный пакет.       - Кирилл, не хами.       - Если тебе интересно состояние моей задницы, то она немного побаливает. Но это полная херня в сравнении с побоями моего папашки. Еще вопросы?       - Нет, отбил всю охоту, - Антон поднялся, вышел из кухни и уже из гостиной прокричал, - Арти, когда оклемаешься, вызови домработницу, чтобы убрать здесь бардак и запри квартиру. И позвони потом. Мы поехали. Арти?       - Пряничек, а может, вы останетесь еще на пару деньков, а? Ты мне здесь сейчас очень нужен. Кирочка, ну, скажи ему, ты же тоже не хочешь возвращаться в свою родную Тмутаракань.       - Не хочу, но решаю не я. Как Антон Борисович скажет, так оно и будет.       - Антон Борисович говорит: бросай мытье чашек и дуй на выход. Спускайся и заводи машину, я возьму сумки. А ты, козлик, приходи в себя и умоляю, не надо убиваться из-за Роберта, он этого не оценит.       Москва стояла. Намертво. Они надолго застряли в бесчисленных и бесконечных пробках, и будет хорошо, если им удастся добраться до дома к вечеру. Антон, откинувшись на спинку сиденья, осоловело наблюдал за мелко накрапывающим дождем и размеренным скольжением дворников по лобовому стеклу. Глаза слипались, но спать сейчас, когда в салоне повисла гнетущая тишина, которую не спасало даже весело бормотавшее радио, он не мог. Кирилл что-то заинтересованно изучал в своем телефоне, изредка бросая взгляд на стоп-огни стоящих впереди автомобилей. Антон все думал, на сколько же хватит Захарова, и когда его понесет? Ведь должно было понести, он же знал его, изучил за то время, что они жили вместе. Не должно было быть никаких сюрпризов.       Но тот с завидным упорством молчал, час за часом, даже тогда, когда они миновали пробки и выбрались за город на свободную трассу, и машина рванула вперед, наплевав на ограничения скорости. Наверное, тогда Антона и сморил сон, под шум дождя и утробное урчание двигателя, потому что проснулся он только когда услышал хлопок двери. Он проморгался и покрутил головой, осматриваясь по сторонам.       Они припарковались на обочине в сгущающихся сумерках, вдоль дороги тянулась редкая унылая лесополоса, здесь листья с деревьев уже облетели и, казалось, что они попали в какое-то безрадостное, законченно серое место, в котором никогда не бывает солнца и красок. Стало вдруг неуютно и тоскливо, захотелось очутиться уже в квартире и желательно под одеялом. И еще более желательно в обнимку с Кириллом, но эту ненужную мысль он побыстрее постарался от себя отогнать, чтобы не поддаваться соблазну.       Антон отстегнул ремень безопасности и приоткрыл дверь, выбираясь из теплого салона на улицу. Ветер бесцеремонно кинул ему в лицо капли дождя, окончательно стирая остатки сна и заставляя накинуть на голову капюшон куртки. Кирилл стоял за машиной и курил, прикрывая сигарету рукой от влаги. Антона передернуло от холода, но он все же решил подойти и встать рядом. Похоже, именно он должен начать сегодня диалог.       - Устал? Давай я поведу, - попытался он обратить на себя внимание и тронул Захарова за плечо. Тот небрежно скинул руку, последний раз затянулся и послал окурок щелчком в пожухшую, мокрую траву обочины.       - Нет, просто поссать вышел и размять ноги. Выспался?       - Не знаю, еще не понял. Разбитый какой-то. Кирилл...       - Что? - огрызнулся Захаров и развернулся всем корпусом, чтобы с деланным интересом заглянуть Антону в глаза. - Опять хочешь все испортить? Ну, давай начинай зудеть, я внимательно слушаю.       - Может, ты не будешь делать вид, что тебе все равно? И, может, мы нормально поговорим о том, что было?       - А ты разве не этого добивался? Чтобы я делал вид, что ничего не было. Не беспокойся, дурацких сцен устраивать не буду, как и домогаться. Лягу на диване. Можем даже ужинать в разное время, чтобы не пересекаться.       - Уже не знаю, чего я добивался. Но мне не нравится то, что сейчас происходит. Это раздражает и нервирует.       - И почему это должно меня волновать? Это только твои проблемы. Не мои. Сообщишь, когда разберешься в себе, - Кирилл обошел его, обошел машину и забрался в салон. - Ты едешь или так и будешь тут стоять мокнуть? Немного осталось, чуть больше получаса. Перетерпишь как-нибудь мое обременительное общество.       - Иной раз, Захаров, я думаю, что ты непроходимый идиот, - захлопывая дверь и пристегивая ремень, ответил Антон.       - Что бог послал.       - Слушай внимательно и запоминай, чтобы я больше не повторялся. Мне понравилось то, что было между нами ночью. Понравилось спать с тобой. И секс с тобой тоже понравился. И я хочу все это повторить, - с каждым произнесенным серьезным тоном словом, удивление Кирилла становилось все больше, это было видно по его глазам. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Антон не дал ему этой возможности, припечатав губы ладонью. - А вот теперь заткнись и ничего не порти. И поехали уже, домой хочу.