Стена времени

Сон никак не хотел овладевать уставшими путниками. Санджи удалось сомкнуть глаза только под утро, когда уже настала пора вставать и продолжать путь. Коби, так и не передохнув, будучи весь охваченный небывалым в его жизни волнением, также пролежал на остывшем песке, не побывав в объятьях Морфея. Он-то и разбудил своего попутчика. - Вставайте, Санджи, солнце уже поднялось над песчаным морем. Если мы хотим добраться до Каира за сегодняшний день, то следует поторопиться. – Коби тряс парня за плечо, пытаясь привести в чувство после короткого сна. Но блондин, лишь недовольно бурча себе под нос, всё отмахивался, прося дать ему ещё час-другой сна. Только когда парню удалось расслышать голос Коби и вспомнить, где он находится, сердце забилось сильнее, а остатки сна вмиг спали. Вскочив на ноги, Санджи принялся в панике осматриваться по сторонам: песок. Бескрайняя пустыня расстилалась на несколько километров во всех направлениях. Солнц пекло неприкрытую макушку. Винсмок в пустыне, не в Париже, в родной Франции, а в пустыне, где, казалось, не было выхода. Паника уже хотела полностью завладеть блондином, но он смог справиться с ней, со спокойной улыбкой поворачиваясь к будущему спасителю израильтян. Он не произнёс ни слова, молча начиная собираться. Санджи не знал, о чём говорить с Коби. Винсмоку было запрещено раскрывать рот. Любое слово, звук, даже мысль вполне могла изменить ход истории. И кто знает, на сколько градусов всё может повернуться. Парень не хотел рисковать ни своей жизнью, ни жизнью будущих поколений. На кону стояло слишком много, чтобы в одночасье всё разрушить. И пусть Моисей считался не больше, чем легендой, выдуманной когда-то давно теми, кто, возможно, и сам не верил в это – теперь Санджи знал, что являлось истиной всё это время. Ответственная миссия легла и на его плечи. Но в отличие от Коби, ему предстоял долгий и сложный путь. "Неважно, что ты сделаешь, – думал Санджи, взбираясь на лошадь. – Если я сделаю неверный шаг, все старания тысячи людей могут пойти прахом". Такая ответственность – блондин не готов принять её. Но предоставлять право выбора парню никто не собирался. Санджи только оставалось принять свою участь, закрыв глаза на все возможные последствия. Незачем зацикливаться на плохом, особенно тогда, когда несчастий в жизни и так хватало. Путники направились к Нилу. От реки по прямой можно было легко добраться до Каира. Винсмок никогда бы не подумал о том, что в пустыне можно ориентироваться. Но Коби, явно знающий эти пески, смог без особого труда вывести лошадей к живительной влаге. Нил раскинул свои воды по всему руслу реки, богато одаривая влагой вспухшие от неё берега. Заметив реку, Санджи без промедления кинулся к ней. Лошадь даже не пришлось заставлять, она сама ринулась к Нилу. Остановившись у самого берега и спрыгнув вниз, в грязный и липкий от воды песок, Санджи припал губами к мутной воде. Его не волновала чистота реки. Сейчас парень хотел только пить, утоляя режущую горло жажду, пить до тех пор, пока вода не опротивит. Одних суток в Ливийской пустыне оказалось достаточно, чтобы практически полностью истощить парня, а также притупить остроту некоторых органов чувств, что в таком опасном месте могло означать лишь одно – верную смерть. - Берегись! – крик Коби заставил блондина отпрянуть от воды. Рука, схватив за край лохмотьев, с трудом вырвала Санджи из пасти нильского крокодила, который уже успел подобраться к невнимательной жертве. Острые зубы промелькнули прямо перед остекленевшими от страха глазами. Сердце ушло в пятки, так там и оставаясь, ноги онемели. Но страх не переставал подгонять парня, заставляя выкарабкаться на сухой песок. Ржач раздался на всю округу: не сумев насладиться человеческой плотью, крокодил, не теряя времени, кинулся на лошадь, также всё это время находящуюся в воде. Она, устав от мучительного пересечения пустыни, не смогла быстро среагировать. Пасть захлопнулась, на этот раз протыкая и ломая чью-то шею. Вода окрасилась в багровый цвет, лошадь начала брыкаться, но крокодил оказался куда сильнее. Даже Коби, принявшийся кидать в него камни, не смог отпугнуть голодное животное. Лошадь погибла, захлебнувшись в собственной крови. На её месте мог оказаться Винсмок, который сейчас, глядя во все глаза на кровавую разборку, никак не мог унять шумно бьющееся сердце. В ушах по-прежнему звенел крик Коби, смешанный с жалобными визгами его умирающей лошади. Весь сырой, в отяжелевшей одежде, он продолжал сидеть на земле и не думая шевелиться, пока Коби не подошёл к нему. Расстроенный, он, выжимая свою накидку, присел рядом с блондином. - Нильские крокодилы, – запоздало проговорил он. Коби не успел остановить ринувшегося к воде парня, не сумел спасти лошадь, о чём сейчас немало сожалел. – Опасные существа. Они всегда прячутся близ берегов в надежде наткнуться на путников или животных, вышедших из пустыни. Не стоило тебе так бросаться к ним. - Я должен был догадаться, – смог произнести Санджи, прикрывая глаза и наконец восстанавливая сбившееся дыхание. – Опасности на каждом шагу… Чего ещё можно было ожидать от Древнего Египта? – последние слова блондин произнёс практически шёпотом, из-за чего Коби пришлось переспросить его. Но Санджи не собирался повторять дважды. Парень лишь поблагодарил его за спасение и, поднявшись на подрагивающие от не отступившего страха ноги, медленно поплёлся вдоль Нила. Одним глазом взглянув на ещё тёплый труп лошади, с удовольствием разделываемый крокодилом, Винсмоку тут же поплохело. Отвернувшись и сдержав подступившую к горлу рвоту, он про себя поблагодарил скакуна за непродолжительную службу, а также попросил прощения за свою беспечность, после чего двинулся дальше, не обращая внимания на встревоженного его состоянием Коби. - П-постой, куда же ты? – кричал парень, взбираясь на уцелевшего коня и скача за блондином. Благо тот не смог далеко уйти, догнать Санджи не составило особого труда, а вот разговорить – нет. Санджи не собирался о чём-то разговаривать с Коби. Смерть лошади смогла потрясти его, из-за чего всякое желание говорить попросту пропало. Блондину было только на руку его состояние, ведь таким образом он мог меньше повлиять на ход событий. Но с каждым последующим шагом он всё больше убеждался, что молчание это самое бесполезное из всех действий, которые он мог бы совершить. Одна гибель лошади уже чего стоила. Но больше парень не хотел совершать оплошностей, хоть в то же время он прекрасно понимал, что это попросту невозможно. - Санджи, пожалуйста, не расстраивайся по этому поводу. Не стоит… - Коби опустил взгляд. Попутчик по-прежнему молчал, продолжая двигаться вперёд. На горизонте виднелись недостроенные пирамиды – Каир близко. Коби следовало поспешить. Но он не хотел бросать Винсмока одного в пустыне. Особенно после того, как он распрощался с единственным средством передвижения. - Залезай ко мне. – Коби не оставлял попыток выбить из Санджи хоть слово. Блондин повернул голову, оглядываясь на Коби – он прекрасно знал, что не дойдёт до Египта пешком. Либо его постигнет судьба скакуна, когда жажда вновь заставит обратиться к Нилу, либо солнечный удар раз и навсегда закроет его голубые глаза. "Мне следует умереть здесь, ведь так? – вспоминал слова Робин Санджи. – Ни за что не поверю, что время уже пришло". Слабая улыбка украсила изнеможённое лицо. Санджи согласился. Он не сдался – парню просто нужно было выжить. К тому же, блондин уже успел пообещать себе, что их пути с Коби разойдутся, стоит им только въехать в столицу. Больше Винсмок не мог позволить себе задерживать парня – впереди его ждала ответственная миссия. Спасение целого народа – в отличие от него, Санджи не мог сохранить собственную жизнь. До Каира парни ехали молча. Коби ещё что-то бормотал, но заметив, что Винсмок совсем не слушал его, притих. Ухватившись за гриву, парень прибавил ходу. Уже спустя несколько часов перед глазами замаячили главные ворота, а ещё спустя час конь влетел на главную площадь. Тяжёлое дыхание растворилось в суете города. Коби быстро соскочил с коня, опасливо озираясь. Стражники Хельмеппо должны были находиться где-то поблизости. Если им удастся приметить знакомую фигуру, Коби не поздоровится. Следовало быть предельно осторожным и не привлекать к себе лишнего внимания. Парень уже допустил оплошность, остановившись в центре площади. Лишь беспрерывно сменяющийся поток толпы мог укрыть его. И то ненадолго. - Что ж, спасибо, что подвёз. Теперь мне пора... – всё же решил попрощаться Санджи. Кутаясь в ещё непросохшие лохмотья, Винсмок принял решение оставить Коби. Тот, во все глаза глядя на недавнего попутчика, тут же схватил его за руку и пригнул к себе. - Вы чего?! – зашептал парень, не переставая трястись. – В своём уме? Простым путешественникам, если они, конечно же, не купцы, здесь не сильно рады. Вас ждёт угнетение, ежели не рабство в этой стране! Я не позволю этому случиться. Вы пойдёте со мной, Санджи, – такой ход событий ничуть не устраивал Винсмока. Он уже хотел возразить, как тут послышались крики – стражники уверенно пробирались сквозь толпу к двум подозрительно шепчущимся личностям. Коби тут же похолодел от страха, сильно сжав руку Санджи. Блондин сжал её в ответ, также замирая на месте. "И что теперь?" – бился вопрос в голове. Следовало немедленно действовать, а Винсмок продолжал стоять на месте. Вдруг он почувствовал, как кто-то начал тянуть его в сторону – это Коби, очнувшись, начал быстро соображать, куда им бежать. "Скорее! Мы должны скрыться с площади!" – блондин только кивнул головой, начиная быстро перебирать ногами, следуя за будущим спасителем угнетённого народа. Он явно знал, куда шёл – Коби юркнул в узкий и тёмный переулок, прилипая спиной к стене низкого жилища. Винсмок прижался рядом. Затаив дыхание, две фигуры ждали, пока стража пройдёт мимо. Если их заметят, придётся бежать. Но выхода их переулка не было – тупик. Они оказались в ловушке. Осознав это, Санджи только сильнее затрясло. "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?" – мысленно спросил Санджи, прикрывая глаза. Теперь перед ним предстала одна сплошная тьма. Множество голосов и наречий вокруг, но самый чёткий голос из них, это голос его сердца. Эта непрерывная дробь, которая, казалось, разорвёт барабанные перепонки. Винсмок вслушивался в неё, тяжело дыша. Шаги стражников выбивались из общего ритма, заставляя удары повторяться чаще. "Я не выдержу этого", – проскользнула мысль в голове Винсмока. И когда он уже был готов заорать на весь переулок, не в силах выносить ожидания и мириться со страхом, Коби похлопал его по плечу, вырывая из плена эмоций. "Кажется, нам удалось скрыться". Санджи осел на дорогу. Ноги больше не могли удержать его. "Точно?" Коби расплылся в дрожащей улыбке. Пот градом стекал с его лица – не один Винсмок был готов распрощаться с жизнью в этот момент. "Точно", – долетели еле слышные слова до ушей блондина. Он перевёл дух, пряча лицо в ладонях. - Знаешь, а это было страшно. Я не представляю, что со мной сделали, если бы поймали, но... – от наступившего облегчения у парня развязался язык. Он не мог промолчать в такой момент, так как понимал, что ещё одна минута тишины попросту добьёт его. Коби был только рад этому, также живо отвечая, но при этом стараясь сильно не повышать голос: - Если бы нас поймали, было бы худо. Но к счастью, нам повезло. И, кажется, гораздо больше, чем я думал. – Коби неожиданно замолчал, проходя мимо Санджи и устремляясь вглубь переулка. Винсмок, приподняв голову после его слов, тут же вскочил на ноги. Он пошатнулся – спешить явно не стоило. Но Коби, будто позабыв, что с ними приключилось минуту назад, прибавил шаг. - Ты куда? – беспокоясь, осторожно спросил Винсмок. Коби, обернувшись, улыбнулся. - Мы пришли, Санджи. Блондин нервно сглотнул, оглядывая глиняные стены. В одном тёмном окошке загорелся огонёк, деревянная дверь скрипнула, отворяясь. В переулок никто не вышел: хижина будто приглашала двух путников войти внутрь. Коби без колебаний скрылся в ней. Санджи остался на улице – он не знал, что скрывали незнакомые стены. Если Коби с лёгким сердцем ступил за порог, то причин для волнения не должно было быть. Но Винсмок по-прежнему не мог отвязаться от страха. Или же он всё ещё не отошёл от идущей попятам стражи? Нет, Санджи боялся всего. Сама ситуация заставляя разрываться сердце от частых ударов. Древний Египет таил в себе множество тайн и ужасов – Санджи боялся узнать их все. Он не хотел знать. Менять историю, тем самым обрекая человечество. Но теперь Винсмок видел – Коби суждено стать и его спасителем. Сам парень сгинет здесь раньше, чем зарядка опустится до определённого процента. - Санджи? – вновь раздался голос. Слова унёс обжигающий кожу ветер. Санджи кивнул, сам не зная кому, после чего поплёлся к двери. Уже через секунду в переулке никого не было, лишь пески и тишина. Комнатка, в которую вошёл блондин, оказалась маленькой и тёмной. Низкий потолок и холодные стены – никакого комфорта, как и ожидалось. Прямо на полу разведён костёр – единственный источник света. Крыша частично разобрана, из-за чего ни один обитатель скромного жилища не задохнулся. А таких обитателей было немало: свыше десятка человек, расположившихся вокруг костра, сидели на соломенных подстилках. Явное пренебрежение техникой безопасности. Но кто знал о ней в Древнем Египте? Мужчины и женщины, старики и дети – гонимый народ, которому приходилось скрываться в самых тёмных переулках, – все они сидели здесь. Винсмок бегло оглядел незнакомые лица, заострив внимание на одном. Девушка сразу заставила взгляд остановиться на ней – короткие тёмные волосы, которые могли сравниться своей чернотой разве что с ночью, скрывали половину лица. Прямо как у Санджи, что немало удивило его. Глаза и улыбка хищницы, гордый профиль… Всё в девушке привлекало, заставляя сердце забиться от непонятного страха и восторга. На фигуристом теле была белая накидка – в ней девушка казалась чистой и непорочной. "Такой образ обязательно должен сыграть свою роль в истории", – решил Винсмок. И он не ошибся. - Это Шарли, – шёпотом проговорил Коби, не отрывая глаз от тонкой фигуры. – Она, можно сказать, предсказала мой приход. Как спасителя, разумеется. Её поддержка во многом помогла мне, да и всем нам, – блондин, как и парень, рассматривал Шарли. Она, вглядываясь в танцующие языки пламени, словно в хрустальный шар, вдруг вскинула руки вверх. Все замерли. Винсмок даже задержал дыхание, сам не зная, для чего. После того, как тонкие запястья, звякнув парой тяжёлых браслетов, опустились, в хижине раздался низкий голос предсказательницы: - С возвращением! Я знала, что ты доберёшься в безопасности. Но дорога выдалась тяжёлой. Не стоит лезть к Хельмеппо в таком измотанном состоянии. Отдохни. Отдохнём же и мы все, после мучительного ожидания. А вечером проберёмся к фараону, – все израильтяне дружно закивали головами, соглашаясь с предсказательницей. Коби также не стал оспаривать её решение. Парень и правда устал с дальней дороги, да ещё и Санджи, так неожиданно свалившийся на его голову… Коби нуждался в перерыве. Винсмок также не отказался бы от лишних пару-тройку часов сна. Но пока блондин не мог позволить себе сомкнуть глаз. Он наблюдал. Наблюдал за всеми и ждал вопросов. Его вполне могли принять за очередного спасавшегося беглеца, однако внешность полностью опровергала эту версию. К удивлению Санджи, никто не спешил интересоваться его происхождением. Оно и понятно: на блондина ни у кого не было времени. Возможно, многие, как и он, пришли сюда – неожиданно и молча, – и теперь не хотели рушить молчаливую традицию. Одна Шарли с прищуром уставилась на Винсмока. Несколько минут она вглядывалась в голубые глаза, после чего, зажав рот рукой, резко отвернулась. Ей поплохело. Все тут же кинулись к ней, но предсказательница отвергла помощь. "Всё нормально, – сбивчиво шептала она. – Просто столько всего и сразу… Ох, видеть будущее – трудное занятие", – девушка заговаривала зубы своим собратьям, со страхом поглядывая на Санджи. Блондин, откашлявшись, прошёл в самый дальний угол и, укутавшись в лохмотьях, закрыл глаза. Он не стал дожидаться объявления тихого часа. И Шарли Санджи не боялся. Она увидела, кто он, почему ни за что не перейдёт дорогу. Правда, узнать своё будущее захотелось: возможность просчитать свои действия на несколько шагов вперёд манила. Однако Винсмок также знал, что ничего внятного Шарли ему не скажет. Многое, из того, что ей удалось увидеть, девушка ещё попросту не знала. В этом случае Санджи мог положиться только на себя. И на Ророноа с Робин, от которых пока не было никаких вестей. Парень не ждал звонка или SMS-ки. Он сам не знал, на что надеялся. Но надеяться не переставал – чувство одиночества пожирало изнутри, и даже улыбчивая физиономия Коби не помогала избавиться от него. Санджи осознавал, что остался здесь ненадолго и не по собственной воле – заводить дружеские отношения бесполезно. И всё же, как также успел понять Винсмок, стараться в одиночку справиться с собственными проблемами попросту нереально. Он зависел от Робин, зависел от Ророноа, как бы ни хотел этого признавать. Зависел от Коби, в конце концов, пока не сможет перебраться на следующую локацию, не менее пугающую и враждебную. Что оставалось Санджи? Действовать по ситуации и не забывать, кто он есть. Другого от блондина пока не требовалось. Спокойно заснуть у Винсмока не получилось. К нему подсел Коби, подобрав под себя ноги и устроив голову на коленях. Около минуты парень молчал, пока наконец не заговорил: - Знаешь, Хельмеппо не всегда был таким. Раньше, в детстве, я замечал в нём больше отзывчивости и доброты. Но сейчас, после того, что произошло между нами… мне трудно представить, что этот человек когда-то был моим братом. - Ты решил отвергнуть всё то, что между вами было? – спросил Саджи. Ему не хотелось развивать разговор, но и удержать язык за зубами не получилось. К тому же, Коби нуждался в человеке, который смог бы выслушать его. Судя по царившей в хижине атмосфере, разговора по душам ни у кого из них выйти не могло. Каждый израильтянин был настроен на одно – спасение собственной жизни. И слушать чужие переживания не было ни сил, ни желания – каждый испытывал нечто подобное. И каждый прекрасно знал, что творилось на душе друга. Но от молчаливого понимания легче не становилось. - Н-нет, конечно! – Коби подскочил на месте от такого вопроса. Санджи лишь усмехнулся. – Я-я… В том то и дело, что я не хочу забывать. И ему напомнить…Видно, Хельмеппо быстро забыл всё то, что нас объединяло. - Ну, он фараон, а тут ты с такой просьбой… Сразу такое не исполнишь. Даже для некогда друга. – Винсмок старался сопоставить образ Хельмеппо с образом фараона, которого представлял он. В голове вертелись одни расплывчатые образы. Коби на секунду умолк. Сняв очки и спрятав лицо в ладонях, он, наконец, ответил: - Он не хочет ничего менять. Ни ради меня, ни ради страдающего народа. Лишь собственная выгода стоит на первом месте – хуже правителя для Египта не придумаешь. - Ты бы стал лучшим? – Коби тут же покраснел, большими глазами глядя на Санджи. - Я-я? Нет, ты что? Я и не стремлюсь к подобному! - Сейчас ты выполняешь роль спасителя – разве не такой человек должен возвышаться на троне? - Возможно., – парень не стал спорить. – И всё же, я слишком слаб для того, чтобы управлять целой страной. Эта участь не для меня. Да и нет у меня желания кем-то помыкать, пусть и из-за благих намерений, – разговор подошёл к концу, и Винсмок уже было обрадовался, смыкая тяжёлые веки, как тут вдруг голос Коби раздался вновь. - Кстати, а ты откуда? Я знаю, что уже задавал такой вопрос, но вразумительного ответа так и не получил. - Я путешественник, – быстро проговорил Санджи, пряча лицо под капюшоном. – Самый обычный, забрёдший в неподходящее время в неподходящее место. Но скоро я вернусь в родные земли. По крайней мере, я надеюсь на это. - Ты не останешься с нами? – Коби и не заметил, как перешёл на "ты". Парни постепенно сближались – не самая лучшая тенденция для Винсмока. Но Санджи ничего не мог с этим поделать. Не контактируя с внешним миром, в нём не выжить. А блондину ещё рано помирать. - Спокойной ночи, – сказал Винсмок, наконец позволяя себе провалиться в сон. Разговор окончен. Санджи не собирался отвечать на вопрос Коби, заставляя слова повиснуть в воздухе. Каждый из них знал, что блондин так просто не покинет Каир, несмотря ни на какое желание поскорее убраться отсюда. Поэтому вместо ответа последовала тишина. К тому же, и времени для разговоров не осталось – в распоряжении парней было не больше четырёх-пяти часов на то, чтобы выспаться. Остальные пленники Египетской тирании также начали готовиться ко сну. Все быстро улеглись, отсчитывая в уме минуты до наступления вечера. Одна Шарли не могла сомкнуть глаз. Предсказательница всё сверлила глазами Санджи, уже мирно посапывающего в углу. Зрачки сужены, сердце готово вырваться из груди в любую секунду. Девушка с трудом сдерживала себя, чтобы не закричать. Перед глазами по-прежнему мелькали отрывки будущего неожиданно нагрянувшего незнакомца. "Ошибка, или нет? – никак не могла понять Шарли. – Почему же такой человек здесь?!" Костёр продолжал сладостно потрескивать. За тонкими стенами слышались голоса, раздирающие рынок. Каир жил своей привычной жизнью. Перемены же спали, как и израильтяне, дожидаясь своего часа. Стемнело быстро. Санджи и не заметил, как прохладная ночь спустилась на город, погребая под собой верхушки пирамид. Парня разбудил Коби – он тряс его за плечо, пока блондин не очнулся. "Пора", – послышалось откуда-то слева. Санджи, протирая глаза, непонимающе уставился на Коби. - Я обязан пойти с тобой? Неужели этот разговор не должен состояться между вами без свидетелей? - Мне нужна поддержка, – признался Коби. – Я мог бы пойти и один, успокаивая себя тем, что это необходимо, но… бояться меньше я не перестану. - А со мной не так страшно? – поинтересовался Винсмок. Коби кивнул. - Да. - Даже не знаю... – Санджи не должно там быть. Не только в покоях фараона – в Древнем Египте вообще. "Санджи, ты должен остановиться". Но Винсмок уже не мог. Пробурчав что-то недовольно себе под нос, блондин поднялся на ноги. - Хорошо, отправляемся, – на лице Коби засияла радость. Он, также подскочив на ноги, дёрнулся к выходу. Санджи лишь нехотя побрёл к двери. Ему по-прежнему не нравилась эта идея. "Я не должен привлекать к себе лишнего внимания", – успокаивал себя Винсмок. Вырезать себя из истории не получится – любой вздох может оказаться решающим. Задачей же блондина становилось играть по общепринятым правилам – может так ему удастся слиться с второстепенными персонажами, о которых сейчас никто и не вспомнит? Проникнуть было решено не в главный зал, а в конюшню. Коби помнил, что Хельмеппо каждый вечер проводил там, ухаживая за любимым скакуном самостоятельно. Вместе с Коби и Санджи вызвалось пойти ещё несколько человек: им придётся стоять на страже. Также на их плечи лёг план отступления. Молодой и сильный израильтянин, чьё красивое лицо пересекал шрам от плети, старик, несмотря на свои годы не потерявший сил и желания бороться, и пара подростков, решительных и воодушевлённых. Все они облачились в тёмно-коричневые балахоны, подвязанные бечёвкой. Под покровами ночи можно было разглядеть только седую бороду старика. Коби также облачился в тёмное одеяние. Шагая к некогда бывшему дому, он не сводил взгляда с одного окошка – оно горело, когда как весь дворец уже погрузился во тьму. Санджи хотел спросить о нём, но смог удержаться от вопроса. "Я не должен..." – останавливал себя Винсмок, убыстряя шаг. Полная отрешённость – здесь он только для того, чтобы Коби было комфортно. Ни больше, ни меньше. Добравшись до дворца, каждый из будущих беженцев встал на свои места: Парень со шрамом стоял у северных ворот, ведущих к парадному входу дворца, откуда могли показаться стражники, подростки остались у южных ворот, через которые все пробрались, и через которые, в случае опасности, всем придётся бежать. Старик же встал у двери конюшни. Его задача была проста – оповестить Коби и Санджи в случае опасности двумя короткими стуками в дверь. Разбежавшись по своим местам, две фигуры, замешкав у еле приметной двери, скрылись в конюшне. Внутри оказалось светло: просторное помещение, напоминавшее амбар, освещалось расставленными по периметру факелами. Винсмоку с трудом удалось отыскать тень: он спрятался за одной из массивных колонн, на которых держался потолок. Жестами он уверил Коби, что с ним всё в порядке, и что одного парня не оставит, после чего Санджи прилип спиной к холодному камню и принялся слушать. Тяжёлые шаги спасителя Египта. Он медленно приближался к проклятью этого города. К его болезни и опухоли, к его нынешнему правителю – фараону Хельмеппо. Винсмок краем глаза взглянул на него: худой, облачённый в дорогие светлые одежды и закованный в метал с драгоценными камнями. Его золотые волосы блестели, а взгляд был темнее самого глубокого колодца. Сидя на низком табурете и расчёсывая гриву белоснежному скакуну, он не сразу поднял голову на приближающуюся фигуру. Догадался ли он? А может фараон изначально ждал прихода Коби? Слова Хельмеппо быстро дали разгадку на столь простой вопрос. - Долго же ты не появлялся здесь, брат, – последнее слово прозвучало без капли радости или тепла. Коби, остановившись в паре метров от Хельмеппо, нервно сглотнул. Опустив взгляд в пол, он продолжил молчать. Хельмеппо также не спешил говорить. Пришёл не он, а к нему. Так почему же фараон должен утруждать свои голосовые связки? - И? – парень по-прежнему не мог перебороть себя и заговорить. Обернувшись на колонну, за которой находился Санджи, Коби, сжав кулаки, разомкнул губы: - Я пришёл просить освободить свой народ! Глаза сузились, рассечённый пополам подбородок, украшенный накладной бородкой, дёрнулся. Хельмеппо отпустил лошадь, после чего сцепил руки в замок. - Твой народ? – первым делом переспросил Хельмеппо после секундного молчания. – Это уже твой народ? Впрочем, как выяснилось, он всегда был твоим… грязный оборванец! - Хельмеппо! - Молчать! – повысил голос фараон, вставая с табурета. – Таким тоном не просят, а требуют. А у фараона никто не имеет права требовать, – последняя фраза шипением змеи залезла в уши Коби. Он встряхнул головой, делая шаг вперёд. - Хельмеппо, я действительно прошу тебя. Я не хочу никакого кровопролития, и угрожать тоже. Я хочу мира! Мира для всех нас. - Не думал, что ты будешь настолько глуп, – процедил сквозь зубы фараон, отворачиваясь от бывшего приятеля. – Невозможно добиться мира для всех. И ты прекрасно об этом знаешь. - Я хочу попробовать... – обмолвился парень, не спуская глаз со спины, укрытой белой тканью. Хельмеппо глухо рассмеялся. - Пробуй. Но на меня не смей рассчитывать. Стража! – внутри Коби всё сжалось. – Я даю тебе время скрыться с моих глаз. Но если не успеешь, пеняй на себя. – Коби ничего не ответил. Он знал, что все его слова пройдут мимо ушей Хельмеппо. К тому же и времени на разговоры не было – топот стражников начал медленно заполнять конюшню. Лошади стали волноваться – дикий ржач вознёсся к сводам ангара. Хельмеппо не сдвинулся с места – он продолжал стоять спиной к Коби. Глаза прикрыты, а над бровью бьётся вспухшая венка – правителю всегда нелегко принимать решения. Коби также продолжил стоять, потерянным взглядом сверля затылок фараона. Если бы не Санджи, на носочках подкравшийся к нему и одёрнувший за плечо, Коби мог остаться в этих стенах навсегда. "Плевать на историю! – истерил внутренний голос. – Я не собираюсь здесь помирать". Парень быстро очнулся, кидаясь прочь из конюшни. Чуть не сбив старика с ног, окрикнув стоящую вдалеке фигуру израильтянина, и ринувшись к братьям, сладко сопящим на своём посту, парни бежали со всех ног. В тишине. У Коби язык не поворачивался что-либо сказать, а Винсмок не знал, как его поддержать. Он всё слышал, всё видел. Ситуация казалась безнадёжной. Не было спасения, не было выхода. Именно подобные мысли сейчас окутывали сознание Коби. А Саджи знал. Знал, что ещё не всё потеряно. Знал, что дальше будет только хуже и тяжелее. Но только так можно было прийти к истинно верному исходу. К тому, который произошёл много тысяч лет назад. К тому, который происходил здесь и сейчас. Коби скрылся за чертой города. Он не хотел возвращаться под крышу к костру. Отослав израильтян, Коби остался один. Санджи, который решил не покидать его, также был послан в убежище. Но Винсмок не торопился уходить, беспрекословно выполняя все приказы Коби. Парень был прав – он спаситель, а не правитель. Но даже он нуждался в помощи и поддержке в тяжёлые минуты. Поэтому Санджи остался. Коби недолго выгонял его: сказав, чтобы блондин убирался вместе со всеми, Коби рухнул на колени, схватившись за голову. Слёзы уже стекали с подбородка, капая в грязный песок под ногами. Всхлипы поминутно прерывались завываниями. Коби всего трясло от негодования и обиды. Казалось, что сегодня парень потерял последнюю частичку веры в Хельмеппо. Будучи некогда братом, он раз и навсегда разграничил себя и Коби. Предательство. В очередной раз он вкусил его, больше не в силах держать слёзы взаперти. Это больно. Это противно. Это невыносимо. И всё это опустилось на его хрупкие плечи. Коби больше не мог терпеть. Санджи ничего не предпринимал. Слушая рыдания будущего спасителя, он сидел на валуне, глядя на затянувшее тьмой небо. Редкие звёзды блистали на чернеющем небосводе. Тихий ветерок ерошил светлые волосы, в которых запутались редкие песчинки. Руки, отёкшие от боли, лежали на грубой ткани тёмной накидки. В глазу, не скрытым чёлкой, казалось, потух некогда присутствующий в нём огонёк. Санджи апатично сидел, не спеша что-либо говорить Коби. Неужели Винсмок сдался? Сколько раз блондин задумывался над этим и сколько раз находил один и тот же ответ – нет. Он не сдался, и никогда этого не сделает. Устал? Вылазка во дворец фараона забрала тот скудный остаток сил, которые ему удалось восстановить за те жалкие пару часов сна, проведённые в хижине. Поэтому сейчас парень отдыхал. Просто устремил взгляд к бесконечным небесным просторам и продолжал слушать Коби – Винсмок знал, что его молчаливое присутствие сделает своё дело. И он не ошибся: когда всхлипы прекратились, а Коби, отряхнув коленки, поднялся с земли, до ушей Санджи дошло тихое и скромное "Спасибо". Улыбка оголили белые зубы. Блондин соскочил с камня, разминая затёкшую спину. Взглянув на Коби, который смотрел в песчаную даль, Винсмок осторожно поинтересовался: "Может мне остаться ещё на какое-то время?" - Нет, Санджи, в этом нет никакой необходимости, – быстро проговорил Коби. – Теперь мне действительно лучше побыть одному, – накинув капюшон, он неспешным шагом направился прочь от стен Каира. Санджи, недолго думая, смог догадаться, куда держал свой путь парень. "Неужели с Ним самим?" – не верилось блондину, но никакой другой версии не оставалось. Мысленно пожелав Коби удачи и передав Богу привет, Винсмок развернулся в сторону города. По дороге к своему временному убежищу, Санджи задержался на вольных песчаных просторах – пошарив в карманах, парень извлёк из-под складок телефон. Его единственное спасение и связь с настоящим тускло поблёскивало в руках. Винсмок взглянул на дисплей – девяносто процентов. Время неумолимо шло вперёд, а звонка от Зоро как не было, так и нет. Почему-то в глубине уши Санджи верил, что Ророноа всё же найдёт шанс добраться до Египта и обязательно сообщит ему об этом. Верил, что обозлённый на весь мир маримо не сможет усидеть на месте и побежит его спасать. Глупо было ожидать от Зоро подобных действий, и всё же Санджи не терял надежду. Несмотря ни на какие разногласия в отношениях, несмотря на ужасный характер Ророноа и не менее приятный у Санджи (в некоторые моменты), парни всё равно дорожили друг другом. Иначе бы они давно разбежались, забыв о проведённых вместе годах как о дурном сне. Но этого не произошло. И сейчас, оказавшись за тысячи километров и лет от Зоро, Винсмок понял, как сильно ему не хватало его грубой и неотёсанной физиономии, этого ломанного французского и вечных вставок на японском. Как не хватало его сурового взгляда, который разжигал негодование, и вместе с тем страсть в душе Санджи. Не хватало его прикосновений и сильных объятий, страстных поцелуев… Не хватало всего Зоро, с его преимуществами и недостатками. А услышать этот грубый и всем недовольный голос – Санджи отдал бы многое, чтобы в этот момент его телефон издал долгожданный звук звонка. Но он молчал. Гробовая тишина исходила от мёртвого куска металла. Блондин прижал его к сердцу, зажмурившись, не позволяя подступившим к глазам слёзам стечь по небритой щеке. "Ророноа, прошу, если ты всё-таки решишь достучаться до меня, обязательно сообщи об этом!" – Санджи не знал, к кому обращался. Зоро всё равно не мог его услышать. Парень просто шептал в пустоту, отгоняя прочь образ Ророноа. Ещё немного и он, как и Коби, не сможет успокоиться следующие полчаса. Взяв себя в руки и спрятав телефон, Винсмок заторопился туда, куда держал путь изначально. Не без труда, но он добрался до заветной двери. Надеясь увидеть израильтян, мирно сидевших вокруг огня и дожидающихся их прихода, Санджи ещё у входа наткнулся на лежащее в крови тело. Один из скрывавшихся беглецов лежал на спине с закатанными вверх глазами. Грудь изодрана, багровые пятна въелись в грубую ткань. У Санджи чуть не подогнулись ноги – парень с трудом устоял на них, хватаясь за распахнутую дверь и боясь заглянуть внутрь. Винсмок уже знал, какую картину сможет лицезреть, перешагнув порог. Бескрайняя жестокость. Женщины? Старики? Дети? Стражников фараона не волновало, кого они встретят здесь. Их задача – разрушение. Они ей и займутся, закрыв глаза на конкретное проявление нечеловеческой жестокости. Так всё и вышло: зайдя во внутрь, Санджи увидел множество окровавленных тел. Не все из них трупы: кто-то тихо стонал, кто-то навзрыд рыдал – потеряли сына или дочь. Шарли, также вся в крови и побоях, валялась у затоптанного сотней ног костра. Некогда светлая мантия испачкалась в грязи и саже. И крови. Она была везде, и её запах плотно въелся в стены и землю. Винсмок подбежал к предсказательнице, помогая ей встать. Но Шарли, издав чудовищный крик, повалилась вниз. "Н-ноги..." – с трудом смогла пролепетать девушка, указывая на торчащие кости. Санджи зажал рот рукой – рвота подступила к горлу, стоило только взглянуть на истерзанное мясо и белеющие надломанные кости. Лицо Шарли также было искажено нечеловеческой болью. Девушка кусала губы, лишь бы ни один болезненный крик, сковывающий её лёгкие, не вырвался наружу. - Что за подонки способны на такое?! – Винсмок знал, о ком спрашивал. Стражники Хельмеппо решили действовать хитрее, уничтожив дорогих сердцу людей. Они разрушали Коби морально, тем самым связывая руки и не позволяя действовать физически. Сначала слова Хельмеппо, затем это… Парень ещё не знал, что ждало его по возвращению домой, но блондин был уверен, что это оставит свой след в ранимой душе. Отбросив все мысли, Санджи принялся помогать выжившим. Тем, в чьих сломанных телах ещё теплилась душа и надежда. Надежда на спасение, которую окружение всеми силами втаптывало в грязь. К Шарли Винсмок ринулся не сразу: девушка оттолкнула его, сказав, что остальные нуждаются в большей помощи. "Тебе переломали ноги!" – негодовал Санджи, указывая на кровавое месиво, вытекающее из-под ткани. Но Шарли не слушала его. Схватив ещё тёплый уголёк, девушка начала высекать искры. Камни жгли, оставляя отпечатки на огрубевшей коже, но девушка, превозмогая боль, продолжала возрождать огонь. Санджи попытался вырвать камни из её рук, но Шарли, схватив его за накидку и нагнув к себе, прошипела прямо в лицо: "Не лезь не в своё дело, чужестранец!" – блондин тут же отпрянул, уходя к ноющим от увечий людям. Шарли продолжила свои попытки. Вот, спустя какое-то время, ей удалось разжечь огонь. Ему не суждено гореть долго – почти все ветки и сучки давно перегорели. Совсем скоро, и небольшое пламя исчезнет, оставляя после себя черноту. Но предсказательнице и не нужно было разводить полноценный костёр. Одного яркого языка пламени для Шарли было достаточно, чтобы заглянуть в скорейшее будущее, что она и сделала, тут же затушив пламя, как только перед глазами замелькали образы. Винсмок, останавливая кровь и перебинтовывая раны, поглядывал за действиями Шарли. Как только всем редким выжившим была оказана первая медицинская помощь, парень подошёл к предсказательнице. Она лежала на спине и глядела в небо через разобранный потолок. Больше Шарли не сопротивлялась, молча взирая куда-то глубже ночных просторов. Стоило Санджи прикоснуться к её ногам, как послышалось сдавленное шипение, после чего в пустоту были выкинуты следующие слова: "Грядут великие беды". Санджи приподнял голову, обращая внимание на сказанное. Только когда дверь с шумом распахнулась, и на пороге показался Коби, точь-в-точь повторивший слова Шарли, Винсмок понял, о каких бедах шла речь. Десять казней Египта – пришло их время. Блондин в очередной раз видел, в какой гуще событий он оказался. "Начиная с завтрашнего дня, Нил окрасится в багровый цвет, и на Египет падёт десять казней, посланных самим Богом!" – вспомнил парень. Он опустил руки. Самое худшее не свершилось. Самое худшее только впереди. Опустив взгляд на искалеченную Шарли, Коби тихо прошептал: "Я займусь ей". Санджи не стал спорить. Стерев с рук кровь, он присел на пол, уперевшись спиной в стенку. Перед глазами мелькали обезображенные тела. Как бы Винсмок не пытался избавиться от жутких образов, у него ничего не выходило. Только благодаря усталости у него получилось уснуть. Но изуродованные тела и лица являлись ему во сне. Блондин не знал, куда спрятать свои глаза – что во сне, что наяву, его ждала одна картина. И утро следующего дня не предвещало ничего хорошего. Кровь ещё долго не отмоется. Да и отмыть её будет негде: с первыми лучами солнца придёт и первая Египетская казнь: вся вода, будь то в Ниле или других источниках, превратится в кровь. Угнетённому народу эта опасность оказалась нестрашна. В руках израильтян бурлящие багровые воды теряли кричащий цвет. В руках Санджи – нет. Он не был злым и жестоким арабом. Но и причислить его к израильскому народу было нельзя. Поэтому первая казнь стала настоящей пыткой для Винсмока. В очередной раз Нил испытывал его волю, сначала отбирая лошадь, а затем уже во второй раз покушаясь на его жизнь. Коби видел мучения друга, но ничего не мог с этим поделать. Да и сам Санджи знал, что парень был бессилен что-либо исправить. Всё зависело от выдержки фараона. И помня легенду о Моисее, блондин знал, что Хельмеппо ещё не скоро позволит рабам покинуть эту землю. Задачей же Санджи становилось пережить один единственный день. Дальше – легче. Не для египтян, конечно же. - Я отправляюсь к Хельмеппо. Уверен, он видит масштабы проблемы, – успокаивал Винсмока Коби, собираясь вечером на очередную вылазку. Парень, лёжа в тенёчке, вместе с горсткой выживших после ночного визита стражников, только молчаливо кивал в ответ. Шарли, лежавшая рядом и ещё не до конца оправившаяся от своих повреждений, посоветовала Винсмоку держаться изо всех сил. Блондин в ответ посоветовал ей того же, на что девушка только глухо рассмеялась. "Мои мучения, по сравнению с твоими, закончатся очень и очень скоро". Санджи притих. Сердце забилось сильнее, а и в без того сухом рту стало суше. Еле слышно с потрескавшихся губ слетело следующее: "Что же меня ждёт?" – блондин знал, что не должен был об этом спрашивать, но сейчас, чтобы не думать о воде, он был готов хвататься за любую соломинку, способную вытянуть его из омута скверных мыслей. Шарли ответила не сразу: предсказательница долго смотрела на свои сломанные ноги, прикрытые накидкой одного из погибших израильтян, будто ища там ответ. Тяжело вздохнув и натянув на лицо кривую улыбку, она наконец произнесла: "Мне трудно говорить. Но одно я знаю точно: как всё началось, так всё и закончится". Как парень и ожидал: никакого толка. Однако неясные слова Шарли смогли вселить толику уверенности. "Как всё началось, так всё и закончится... – блондин прокрутил её слова в голове. – Значит ли это то, что я смогу вернуться домой?" Приподнявшись на локте, чтобы лучше видеть Шарли, Санджи собрал остаток сил и произнёс: - Ты так спокойно говоришь. Уже не боишься меня? – смешок затерялся в болезненном стоне. Предсказательница, отвернувшись, тихо ответила: - Опасность преследует тебя, но нам она не грозит. Тебя жалко, а не боязно. – Санджи быстро принял лежачее положение. Парню не хотелось, чтобы кто-то испытывал к нему жалость. Но другого Винсмок ожидать не мог. Его судьба не оставляла и шанса выбирать эмоции. Коби, как и ожидалось, пришёл ни с чем. Фараону как-то удалось снять "Божественную кару" с воды, из-за чего проклятьем происходящее он не посчитал. Также Хельмеппо решил, что подобный инцидент тоже не сможет послужить достаточной причиной для дарения свободы израильтянам. Хельмеппо отказал в просьбе. Коби, с камнем на душе, не мог уснуть остаток ночи. "Всё это будет продолжаться", – бормотал он во сне, переворачиваясь с одного бока на другой. А Винсмок был только рад: чем быстрее всё начнётся, тем быстрее закончится. Но блондин ошибся: дни, как на зло, тянулись медленно и мучительно. На второй день, первым делом, Санджи напился воды. У воды Винсмок и заметил предвестников второй Египетской казни – жаб. Они были везде. Дома израильтян, как и ожидалось, оказались нетронутыми. Но вот египетский народ: Винсмок видел, как главную площадь заполонили протяжно квакающие земноводные, слышал, как арабы выгоняли их из своих домов и как спасались от нашествия сами. Всё тщетно. Лягушки всё прибывали и прибывали. С этим проклятьем Хельмеппо справиться уже не удалось, отчего он решил пойти на следующий шаг: фараон пообещал освободить народ Коби и поверить в Божественную казнь, если он только сможет избавиться от всех лягушек. Обрадованный парень сообщил об этом израильтянам. На такую новость Санджи тут же недовольно покачал головой. По лицу Шарли также было видно, что она не верила в столь лёгкий и быстрый исход. - Ты уверен, что Хельмеппо не заберёт свои слова назад, как только все лягушки исчезнут? – поинтересовался Винсмок, на что Коби, не без доли разочарования в голосе, ответил: - Я хочу верить в лучшее. Если же Хельмеппо вздумает обмануть меня, казни продолжат рушиться на его голову одна за другой. - Жестоко... – протянул Санджи, пряча глаза. Коби оказался не согласен с ним. - Справедливо, – только и сказал парень, удаляясь прочь. Он не мог долго находиться в доме, в котором несколько дней назад произошла кровавая бойня. Никто не мог, но и пойти израильтянам было некуда. Коби исполнил своё обещание. Хельмеппо – нет. Как только кваканье перестало терзать барабанные перепонки, фараон тут же заявил, что не собирается никому давать свободу. Коби не расстроился. Он привык принимать отказы. Парень сообщил, что в таком случае беды продолжаться, и вернулся домой. Проревел Коби всю ночь и утро. Следующие два дня Санджи боялся высунуть нос из дома. Сначала мошки, затем оводы кишели на опустевших улицах. Заметив живое существо, будь то человек или животное, огромная чёрная жужжащая туча нападала на него, облепляя с ног до головы. Никакой пощады. И справиться с этой напастью также не представлялось возможным: все подчинённые фараона только разводили руками, да отрицательно мотали головами. Они не знали, что делать. Они боялись и тряслись, вздрагивая от каждого жужжащего звука. Хельмеппо не растерялся: он быстро предложил Коби то, что предлагал в прошлые разы. Долгожданная свобода. И всего-то нужно поверить ему в очередной раз. Санджи и Шарли были того же мнения, что и всегда: обман, не иначе. Хельмеппо продолжал играть на доброте Коби, и играл вполне неплохо, раз парень в очередной раз шёл на поводу. "Я хочу верить, что Хельмеппо говорит правду, – отвечал Коби каждый раз, когда ему задавали очевидный вопрос. – Пусть его слова и будут напрочь пропитаны ложью". Парню не было жалко фараона: он жалел людей, которые страдали из-за глупости правителя. Четвёртая казнь закончилась. Но за ней пришла пятая – Хельмеппо и не думал учиться на собственных ошибках. Мор скота – следующая напасть, – также не смогла сломить воли Хельмеппо. Было худо, и фараон не мог отрицать этого. Скот погибал, а за ним и люди от голода. На жизни Хельмеппо эта напасть также отразилась: не такими пышными стали обеды и ужины. Да и арабы день и ночь стали ломиться в его покои, добиваясь аудиенции. Народ голодал. Народ страдал, требуя от своего правителя спасения. Однако и в этот раз, когда дворец осадили недовольные арабы, Коби не добился обещанного результата. Лишь пустые слова и ложные обещания вырывались изо рта фараона. И только шестая казнь смогла заставить Хельмеппо серьёзно задуматься. Страх поселился в сердце фараона после того, как тело покрылось отвратительными язвами и нарывами. Он не хотел делить всю свою жизнь с болью и отвращением, отчего идея отпустить израильтян впервые стала рассматриваться всерьёз. - Сколько раз он уже приходил ко мне? – рассуждал вслух Хельмеппо, сидя в опустевшем от прислуги зале в своём троне. Тело изнемогало от боли и судорог, но он, скрепя зубами, терпел. В голове тут же всплыл чёткий образ отца: суровый и непреклонный Морган ни за что не сдался бы сейчас. По правде говоря, отец и терпеть бы всего этого не стал – от Коби и мокрого места не осталось бы, обратись он с подобной просьбой к предыдущему правителю. Морган большинство вопросов решал силой. И этот не стал бы исключением. Армия или же просто горстка доверенных людей вмиг расправилась бы со всеми непокорными, кому не нравилось жить в Каире. И никаких проблем. И никаких долгих хождений вокруг да около. А Хельмеппо не мог так. Он терпел. Терпел и позволял Коби приходить сюда и беспрепятственно требовать своего. "Непростительно!" – взъелся бы тут же Морган, узнав, что его родной сын позволяет какому-то израильтянину вытворять такое. Но у Коби было на это право. Лишь в его силах было освободить Египет от неминуемой печальной участи. На данный момент он являлся его палачом и спасителем. А что же тогда до Хельмеппо? Он и сам не мог понять, какая роль досталась ему. Судорожно втянув тёплый воздух через ноздри и, стараясь выкинуть все мысли о тиране-отце и бывшем брате, Хельмеппо опустил взгляд на красную набухшую точку на руке, затем глаза заметили ещё одну, и ещё… Красные пятна покрыли почти всю поверхность тела. Фараон уже с трудом сидел на месте – настолько сильным было жжение и та колющая боль, которая частыми импульсами тревожила гнойные нарывы. - Я обману его! – решил Хельмеппо. – Да, в очередной раз предложу мир, а потом вновь низвергну его в пучину лжи и обмана! Отец не стал бы гордиться этим… но он и не расстроился бы. У меня свои методы расправы с неугодными. – Хельмеппо вскочил с трона, гордо глядя вперёд. – Воля фараонов непреклонна! И если этот оборванец ещё не понял этого, тогда я с радостью продемонстрирую это ещё раз, – фараон взглянул на небо, чей голубой кусок выглядывал из высоких окон. Солнце лениво клонилось к горизонту. Скоро Коби явится с одной единственной просьбой. И Хельмеппо предаст его. Ещё раз. Всё пойдёт по давно начерченному кругу. Страшнее язв и нарывов смог оказаться гром, сотрясающий небо над Египтом. Он разрывал уши, оглушительно падая с самих небес на запуганных арабов. Молнии толстыми иглами сверкали в небе, предвещая очередной хлопок. Огненный град и вовсе вызвал волну безумия, заставляя дрожать коленки самого фараона. Земля трескалась и пылала. Коби наблюдал за тем, как ад перебрался на небо и распахнул свои врата. Наблюдал и ждал решение Хельмеппо. "Отпущу! Только попроси у своего Бога пощады!" – очередная очевидная ложь. Но Коби послушал его. Парень по-прежнему верил. И не только во всевышнего, но и в то, что этот кошмар когда-нибудь закончится. "Осталось немного", – пытался подбодрить его Санджи, но всё без толку. Каждый раз по возвращению от фараона, парень впадал в отчаяние, не желая ни с кем разговаривать и никого выслушивать. "Дальше - хуже", – только и отвечал Коби, закутываясь в мантию и пытаясь уснуть. Винсмок знал это. Но вместе с тем он знал и то, что все жертвы будут совершены не напрасно. Коби добьётся желаемого результата. Если, конечно, не опустит руки раньше времени. Саранча, уничтожившая все посевы, не оставив и травинки на Египетской земле, также заставила фараона обратиться к Коби с очередным предложением. "Ты морил нас жаждой, голодом, запугивал болезнями и разверзнувшимся небом! И ты же знаешь, что это не может длиться долго", – парень был согласен с Хельмеппо – ни одна из казней не продлилась достаточно долго для того, чтобы суметь расколоть скорлупу, покрывшую сердце фараона. И в этот раз случилось именно так, как хотел этого Хельмеппо. Ветер, подхватив с собой кузнечиков, в считанные минуты сдул всю напасть с некогда плодородных земель. Фараон лишь перевёл дух, радуясь очередной лёгкой победе. Хоть Хельмеппо и привык просить парня исправить ситуацию, каждый раз, перед тем, как объявить о своём окончательном решении, он всё дольше тянул время. Задумывался. "А не пойти ли у них на поводу?" – всё чаще всплывала мысль в украшенной золотом голове. И каждый раз Хельмеппо откладывал её, продолжая мучить как еврейский, так и арабский народ. А Коби терпеливо ждал, безуспешно взывая к сознанию тщеславного фараона. Поначалу спустившуюся на Каир темноту никто не воспринял с ужасом, с которым затем обнаружили её присутствие везде: на улице, в домах, в лёгких и горле…Девятая Божья кара оказалась темнее ночи и окутала собой все дома арабов и их тела. Приходилось передвигаться на ощупь, так как разглядеть что-либо было невозможно. Темнота выколола глаза и обездвижила суставы. Санджи с ужасом наблюдал за плотным тёмным занавесом, прячась в лачуге, где плясали круги света на стенах. Как и в прошлые разы, израильтян кара не постигла. Но Винсмок слышал, как темнота шептала ему на ухо, холодя сердце и душу. В этот раз фараон сам позвал Коби к себе. Удивлённый таким поступком, парень заторопился во дворец. "Неужели решился окончательно?" – слабая надежда затрепетала в измученном ожиданиями сердце. Блондин провожал парня грустным взглядом. Он знал, с какими новостями вернётся их спаситель. "Я предупредил его, что следующая цена за упрямство – жизнь первенцев. Но он продолжал кричать что-то про скот, грозя смертельной расправой", – с точностью угадал слова Коби Санджи, когда тот, спустя несколько часов, вернулся ни с чем. Шарли, не скрывая своего удивления, посмотрела на Винсмока большими глазами. "Тебе тоже дано видеть будущее?" – приглушённо спросила предсказательница, склонившись грудью к Санджи. Парень только отрицательно помотал головой. "Я не предвижу будущее. Я констатирую прошлое", – и умолк, не желая больше ни с кем разговаривать. Завтра предстоял трудный день – Винсмоку стоило запостись кистями и… кровью. Весь следующий день израильтяне не покладая рук, покрывали двери своих хижин кровью рогатого скота. Лишаться запаса пропитания было жалко, но терять первенцев – на такое никто из израильтян не хотел идти. Мужчины расправлялись со скотом, а девушки окропляли двери домов свежей кровью. Санджи так же, как и все, орудовал кистью – рук катастрофически не хватало. Коби стоял неподалёку и тоже помогал отмечать дома. Разговоров о Хельмеппо никто не заводил. Работая в напряжённом молчании, каждый уставился в своё ведро с красной жижей. - Ты должен пережить это, Коби, – всё же сказал Винсмок, проходя мимо и хлопая парня по плечу. Кисть выпала из дрожащих рук. "Д-да. Должен", – слезливый тон сквозил в голосе. Быстро подняв кисть и стряхнув прилипший к ней песок, Коби продолжил энергично размахивать рукой. До полуночи ещё было время, но и дома, цепочкой вытянувшиеся по периметру Каира, не собирались заканчиваться. Это была самая громкая ночь. Крики умирающих младенцев затопили улицы. Вопли матерей захлестнули переулки. Коби лежал и вздрагивал каждый раз, когда раздавался очередной плач. Винсмок также не мог сомкнуть глаз. Он наблюдал за губами Коби, которые еле видно шевелились в темноте. Парень считал, сколько жизней невинных он унёс. Заметив взгляд блондина, он тихо промолвил: "Завтра мы соберём вещи и покинем Египет. Это последняя капля. И для меня и для Хельмеппо". Винсмок пообещал позаботиться об этом с первыми лучами солнца. Утром все израильтяне, с вещами и остатком выжившего скота, собрались в одну огромную толпу, готовую хоть сейчас отправиться в путь. Коби стоял впереди на два-три шага. По левую руку от него находился Санджи, по правую – Шарли, сидящая в тележке, запряжённой двумя мулами. Напротив Коби – сам фараон. Солнце стояло высоко в небе, обжигая своими лучами неприкрытые макушки. Но на стоявшую жару никто не обращал внимания. Разве что Винсмок, то и дело машущий рукой перед вспотевшим лицом. Он следил за тем, как фараон давал обещанную свободу. Или, если быть точным, в гневе и досаде изгонял израильтян со своей земли. - Ты добился своего? – вырывались слова из глотки Хельмеппо. Коби спокойно слушал его. Но взгляд парня хмурый – тон фараона по-прежнему не вызывал доверия. - Я же предупреждал тебя, Хельмеппо. – Коби сделал один шаг вперёд, простирая руки в стороны. Он безоружен. Он не собирался нападать. Но стражники фараона – его маленькая армия, приведённая с собой, – также сделала шаг навстречу, ясно давая понять, что приближаться к Хельмеппо – не самая лучшая идея. Коби замер. Встал на месте как вкопанный, напряжённо наблюдая за расхаживающей из стороны в сторону сгорбленной фигурой. А Хельмеппо и не заметил никакого движения, продолжая выплёскивать всю свою горечь: - Ты убил его! Убил!.. Не пощадил невинное дитя! Что тебе сделал мой мальчик, а? Он не должен был поплатиться за грехи отца! - Однако ты именно это и делал всё время, – вырвалось у Коби. На лице Хельмеппо проступила ярость. Покраснев, он с большей жестокостью стал нападать на парня. - Морган мёртв! И я отвечаю только за себя! Ты не имел права впутывать детей… - Это не я, а Бог! Бог, в чью силу ты никак не мог уверовать! - Я верю в силу наших Богов, – возразил фараон, топая ногой. – И верю в то, что их сила течёт в этих жилах! – кулак, украшенный массивными перстнями, ударил в грудь. – Но ваш Бог… Безжалостней существа я ещё не встречал… - Хельмеппо, прошу тебя, послушай!.. – но Коби не позволили договорить. Фараон тут же приказал ему закрыть рот, после чего, развернувшись, проговорил сквозь зубы: - Три дня, Коби. Если за три дня, пока я буду оплакивать смерть своего сына, ты и "твой" народ, не уберётесь с моей земли, я всех вас перебью как свиней. И воды Нила вновь окрасятся. - Хорошо, – не стал спорить Коби. Повернув голову к ожидающим его израильтянам, он жестом приказал уходить. Фараон, презренно оглядев собравшихся людей, сплюнул на песок, после чего развернулся и ушёл прочь. Винсмок, проводив его взглядом, тут же обратился к Коби. По его виду становилось понятно, что парень в очередной раз находился на грани. Он трещал по швам от противоборствующих внутри чувств: гнев, разочарование, а вместе с тем некое облегчение и надежда. Он должен радоваться, что наконец добился своего. Но на душе гадко – ещё один вздох и он разорвётся, раз и навсегда отдаваясь во власть нахлынувшему отчаянию. - Коби? – осторожно спросил Винсмок, подходя к парню. Он, схватившись обеими руками за деревянный посох, медленно побрёл вперёд. - Три дня… Три дня, ты понимаешь это, Санджи? Этого мало, и в то же время это всё, что у нас есть. Хельмеппо… Его горе станет его погибелью… И нашей, если мы не поторопимся. - Я вижу ситуацию, но хотел спросить не об этом, – остановил его Винсмок. – Ты в порядке, Коби? – парень на секунду остановился. Улыбка сама появилась на его лице. Слёзы стали стекать по щекам – им никто не препятствовал идти. - Спасибо, Санджи. – больше Коби ничего не ответил, продолжая шагать вперёд. Блондин, глядя ему вслед, стал нащупывать телефон в складках ткани. Он слишком далеко зашёл. Винсмоку предстояло умереть. И парень не имел ни малейшего понятия, как это сделать. "Мне будет не хватать вас, как сейчас не хватает этого чёртового маримо". Блондин задрал голову вверх: солнце по-прежнему безжалостно пекло. Светило будет преследовать их на протяжении всего пути, меняясь местами со своей более милостивой сестрой – луной. Впереди – долгий путь, который далеко не все преодолеют. Позади – ненависть правителя Египта, способная сокрушить города и страны. И они – горстка теперь уже вольного народа, брошенная в обжигающих само существо песках. Последний рывок. Три дня. И неумолимо уменьшающаяся зарядка телефона – совсем скоро Винсмоку предстоит выйти на сцену, чтобы раз и навсегда распрощаться со своим образом вольного покорителя чужеземных просторов. Вот только сможет ли он переступить порог сцены?