Пенаты добрые, отчизны берег милый, Поля родимые, где в юности счастливой Мой век с беспечностью покойно, мирно тек, Простите навсегда! Окованный цепями, Я скорбь делю с слезами, И сир и одинок! Страдалец немощный, отец чадолюбивый! Кто даст тебе приют покойный и счастливый? Увы! изведать скорбь тебе назначил рок У гроба хладного вечернею зарею: Твой сын уж не с тобою, Он сир и одинок! Давно ль в обители спокойной, безмятежной С детьми-малютками и матерью их нежной Я радости вкушал?.. Но злобный дух прорек Разлуку горькую с супругой, сиротами — И я томлюсь цепями, Я сир и одинок! Товарищи-друзья! и с вами разлученный, Не буду более под тенью лип смиренных Я счастью гимны петь: миг радостей протек! На чуждой стороне, игралище судьбины, Я жду бедам кончины И сир и одинок! В. Раевский
В подвале особняка Браски сидел кареглазый мальчишка, прикованный наручниками к водосточной трубе. Не было ни единого источника света, писк мышей неприятно резал по ушам. А когда мелкие зверьки пробегали по школьнику, он дергался и тихо вздыхал. Мышей он не боялся, нет. Шатен содрогался от понимания того, что это еще цветочки. Вонгола здесь ничего не значит. Его могут убить в любую минуту, а шатен так и не встретится с Семьей, даже перед самой смертью. POV Тсуны «Что значит «рабом»? Это слишком... Я не собираюсь никому подчиняться. Я еще не сдался, меня найдут. Если б я имел возможность как-то сообщить о том, где я, то все закончилось бы быстрей, так и не успев начаться. Да и обстановка у меня совсем не тянет на комфортабельную. Ко мне относятся как к ничтожеству. Постоянные смешки и подколки... Даже Реборн и Хибари-сан были поласковей. Если это понятие вообще применимо к ним. Я должен как-то продержаться. Еще пара дней – и меня спасут.» Конец POV Тсуны***
CEDEF уже вовсю разыскивало наследника. Была подключена даже Вария. Все семьи, что попали в зону риска, обыскивались. Проверяли каждую комнату, чердаки и подвалы, надеясь найти хоть след Савады, но тщетно. Поиски пока оставались безрезультатными. Внешний советник Вонголы, а по совместительству и отец Тсуны, рвал на себе волосы. Все равно, что его не могут найти. Лишь бы жил, лишь бы с ним было все в порядке. Он должен жить, он сильный, он справится, все снесет с честью. Такими были надежды неутешного отца.***
В ненавистном кабинете Браски опять стоял молодой парень. Волосы растрепаны, взгляд янтарных глаз опущен вниз, местами одежда порвалась, являя взору мужчины бледное тело. Уберто все чаще начал задумываться, что его привлекает этот паренек. Не было никаких чувств, просто необузданное желание трахнуть Десятого. Раз, а если понравится, то можно еще и еще... – Так ты готов покориться своей судьбе? Тогда целуй ноги. – Уберто невысоко поднял нижнюю конечность, чтоб шатен смог наклониться и ублажить брюнета. Унизить Дечимо было первоклассной задачей, сломать его душу, выпотрошить всю надежду на спасение. – Я не буду вам прислуживать. – вымолвил шатен, все еще сверля глазами яркий ковер. – Хм... Ну ладно, малыш. – глава Браски опустил стопу и отошел к столу. – Тогда торжественно объявляю, что твое мнение здесь никого не интересует, а ты сам уже стал моей собственностью, хочешь ты этого или нет. Судя по тому, как ты сжимаешь кулаки, не хочешь, ну и пусть. Теперь ты мой раб. – Нет. – голос ученика немного дрожал, но он решил бороться до конца.***
– Ну что, сука, теперь понял? – Рико яростно наносил удары, не щадя шатена. Блондин бил метко, ударяя в самые больные места, но в то же время, чтобы побои не принесли с собой летального исхода. – Кхн... – со рта Десятого побежала кровь. Удары он уже не чувствовал, боль стала незаметной, видимо, уже привык. Реветь он не собирался. Враги не должны видеть его сломавшимся. Ни сейчас, ни сегодня, никогда. Правая рука, казалось, позабыл, что ему приказывали сильно не калечить «малыша». На Вонголе Зино вымещал всю ту злость, что накопилась в его душе: накричал босс, поссорился с семьей, не слушают подчиненные - все вкладывалось в удары. Полностью побои с Дечимо сошли через две недели.***
– Он решил покориться, господин. – отчитывался Рико перед боссом. – Правда? Тогда тащи его сюда, пусть целует мне ноги. – улыбнулся мужчина, сидя в кресле и попивая любимое вино. Всерьез он это не представлял, но было б интересно поглядеть за поведением мальца. Через несколько мгновений в кабинет закинули избитого шатена. Уберто с нежностью смотрел на работу Правой руки. – Давай, целуй, раб. – приказал Уберто, следя за реакцией кареглазого. Каждый шаг отдавался в ушах, в помещении с радио лилась какая-то трагическая мелодия, как раз для такого позорного момента. Сил сопротивляться больше не было. Он решил покориться, чтоб собрать побольше сил и вырваться отсюда. Упав перед мужчиной на колени, Десятый выглядел отрешенным. Он будто наблюдал за своими действиями издалека, но не мог двинуться, крикнуть, чтоб не делал этого. Когда сухие губы шатена коснулись пальца ноги мужчины, тот, не сдержавшись, засмеялся, проговаривая: «Вонгола у моих ног! Ха-ха-ха!» В тот момент у Савады рушился один из его внутренних стержней. Он покорился, пусть не по-настоящему, но унизился. Теперь он ненавидел себя за это. Но еще сильней он ненавидел тех, кто заставил его это сделать. «Я отомщу. Я обязательно вам отомщу.» – решал в своей голове юноша. Но его мечтам было не суждено сбыться. Все уже было начертано Судьбой ранее. Р.S: Кому интересно, я имела ввиду песню Sting & Cheb Miami – «Desert rose»