Lay where you're laying Don't make a sound I know they're watching They're watching. Лежи, не двигаясь, Не говори ни звука, Я знаю, они смотрят, Они смотрят. The Dø – "Sex on fire"
С кровати Тсуну с самого утра подняли странные копошащиеся звуки у двери. С каждой минутой шум становился все настойчивей, и юноше довелось проснуться, встречаясь глазами с черными омутами репетитора, что всматривались прямо в него. Офигеть, Реборн смотрел, как Тсуна спит. Это не могло остаться незамеченным. Заметив, что его ученик проснулся, брюнет как-то странно ухмыльнулся и отодвинулся назад. Карие глаза все еще были широко раскрыты и с потрясением всматривались в репетитора. Не дав ничего не соображающему подростку начать разговор первым, итальянец начал: - Просыпайся, а то спишь так, что и танком не разбудишь. Кстати, за это время я б уже 10 раз мог тебя убить. У тебя никакого чувства опасности. - У меня это чувство опасности рядом с тобой, - буркнул себе под нос Савада, но послушно поднялся. - И для чего это я пригодился так рано? Было только шесть утра и вставать во столько в выходной день представлялось пыткой. Но другого выхода не было. Все равно он больше не уснет. Вся надежда на то, что завтра ему позволят проваляться в постели до обеда. Как только в доме вновь появился Реборн, все стало как раньше: те же ранние подъемы, те же слова о том, какой он неудачник, а теперь еще добавился жалостливый взгляд. Тсуна не хотел, чтобы его жалели. Что угодно, но не жалость. И тем более, неужели просто нельзя все взять и забыть? Если бы на него все меньше и меньше кидали такие взгляды, он мог бы вполне забыть, что немного ущербный. А так как-будто каждый пытался невербально напомнить о произошедшем. Спустя столько времени хотелось смеяться от его мыслей в то время. Как пытался проанализировать, почему и зачем с ним так поступают, думал, как выбраться, что делать дальше… Теперь же все казалось будто за неощутимой пеленой. Сном. Ужасы, что раньше заставляли его судорожно вскакивать посреди ночи, отступали. Кто знает, может спустя годы он вообще забудет весь этот кошмар, если бы не кожаный браслет и фото, что лежали глубоко в шкафчике. Он захватил эти вещи с собой как воспоминание, но не знал, сможет ли когда-нибудь от них избавиться. Пока это не представлялось возможным. И все-таки Реборн вчера не шутил. Он действительно намылился устроить сегодня тренировку, поэтому после легкого завтрака пришлось тащиться с ним. Места для тренировок киллер выбирал разные, но всегда следовал правилам: подальше от людей, поближе к высоким скалам, темным лесам, глубоким рекам. Видимо, это просто так не искоренишь, сколько бы ты не силился намекнуть на смену обстановки. В итоге, выбирать особо не приходилось. Те же самые тренировки: пилюли, перчатки, спарринг… Но теперь Реборн вальяжно располагался на утесе и внимательно следил за действиями ученика. За недавнее время киллер много думал о произошедшем. И большинство его мыслей крутилось вокруг одного несмышленого шатена. Киллер видел, как изменился наследник Вонголы. Это была обыкновенная защитная реакция, но парень не собирался и в обычной среде расставаться с маской. Реборн все чаще ловил себя на мысли, что, возможно, это он виноват в такой реакции подростка. Ведь тогда, в первую встречу, еще в Италии, киллер не очень корректно сформулировал свою речь, это и расстроило парня. Отношения между ними испортились. Тсуна не желает ни от кого принимать помощь, замкнулся в себе, говорит, что все в порядке, а по ночам чуть ли не рыдает в подушку. В его поведении было много странного, привычки изменились, притом не все в лучшую сторону. Будущий босс стал уверенным, наглым – те качества, что только пригодятся лидеру, но исчезло милосердие, уступив черствости и язвительности. Друзья не смогли направить шатена в нужную сторону, от родителей юноша отгородился, на тренировках он теперь занимался делом, а не ныл о том, как ему тяжело, как было раньше. Но даже так Реборн вынужден был признать, что скучал по нытью шатена. Если тогда это раздражало, то сейчас именно этого и не хватало итальянцу, чтобы почувствовать себя беззаботным, как когда-то. А еще киллер запутался в себе: он не мог определить, какие чувства вызывает в нем Тсуна. Когда ученик находился рядом, то все было хорошо, его не беспокоили никакие лишние мысли. Как только Тсуну «забрали» из жизни, то появились грусть, сомнения и даже злость. При встрече он почему-то обрадовался как ребенок, хотя никогда не замечал за собой таких чувств, даже в порыве чувств. И вот теперь на смену таким привычным эмоциям, как непоколебимость, пришла злость. Прежде всего, на самого себя. Не защитил, не научил, не поддержал… Неужели это он во всем виноват? Реборн никогда не думал, что могут похитить какого-то его ученика – ни Дино, ни Тсуну, ни еще кого-либо – но так произошло. Киллер совершенно не знал как нужно поступать в такой ситуации, ведь на его веку это впервые. Он не знает как утешить, потому что никто раньше не вызывал подобных чувств. И почему он тогда так взъелся на Саваду? Вместо того, чтобы получить поддержку и утешение, как подобает от наставника, тот получил лишь презрение и недовольство. Конечно, он потом извинился, и Тсуна простил, но что-то подсказывало, что осадок остался. Теперь ничего не будет как прежде. Как помочь тому, кто не хочет помощи? Никак. Оставалось смириться и привыкать к новому Тсуне.***
Тем временем в доме у Гокудеры Хаято. Гокудера не ждал сегодня гостей, поэтому звонок в дверь поверг его в замешательство. Но делать нечего, пришлось открывать. Только взглянув на посетителя, Хаято удостоверился, что лучше бы притворился, что никого нет дома. Может, с визитером этот трюк и не пройдет, но идея с открытием двери явно провалилась. Гость с коварной ухмылочкой, не дожидаясь приглашения и игнорируя возмущенный взгляд, прошел с порога в коридор. Этим гостьем оказался хранитель Тумана Вонголы, а провидцем быть не надо, чтобы догадаться, что его визиты приносят плохие известия. - Привет. Ты еще не забыл наш договор? Я хочу… Зеленоглазый сразу догадался о чем пойдет речь. Говорить таким соблазнительным голосом на обыденные темы слишком странно и нелепо, да и со слова «договор» можно определить, что разговор пойдет не из простых. Около полугода назад, Хаято уже не вспомнит точную дату (потому что старался выбросить ее из головы), Рокудо пришел к нему домой с намеком о том, что знает, где находится Джудайме, но не выдаст информацию, если не получит кое-что в замен. Гокудера ожидал предложение о сотрудничестве в убийстве, просьбу спрятать труп, приврать кому-то, деньги в лучшем случае, но иллюзионист удивил его. Пожалуй, это было самое странное предложение, что сероволосый когда-либо получал. Заниматься сексом по первому зову туманника до тех пор, пока не найдется Вонгола. Но прошло почти полгода, да, они занимались этим семь месяцев назад, но теперь, когда все хорошо, что он здесь делает? - Эм… По-моему, ты припозднился на полгода, - сумел выдавить из себя зеленоглазый, не рискуя поднимать взгляд. - Никогда не бывает слишком поздно… - настоял на своем Рокудо. Улыбочка не сползала с его лица, что кричало о том, что у того есть еще козырь в рукаве. - Джудайме здесь, наш договор недействителен. Ищи кого-нибудь другого для своих извращений, я тебе не шлюха, - буквально выплюнул парень. - О, это такой намек на Саваду? – разноцветные глаза опасно блеснули. - Не смей вплетать сюда Джудайме! - Гокудера вцепился руками в ворот рубашки гостя, притягивая того ближе к себе и шепча угрозы. Мукуро с легкостью отцепил руки блондина от себя, продолжая лыбиться. - Это последний раз, обещаю! Можешь делать дальше, что хочешь. Учти, я мог с тобой спать пять месяцев подряд каждый день, я еще пожалел тебя, - все давил синеволосый на нервы партнера. Хаято молчал, это хороший знак – значит, он задумался. - Последний раз… Никто не узнает и все будет как прежде, будешь дальше меня ненавидеть, я не против. - Ладно… - тихо вымолвил парень. Нет, здесь не было жалости, но у Гокудеры уже столько не было отношений, что впору на стену лезть. Последний его раз был с Мукуро, а затем чуть не дошло до этого с девкой из бара, но она вспомнила, что все еще любит бывшего парня и сбежала, оставив итальянца ни с чем. – Только без поцелуев в губы. Этот ответ вполне устроил хранителя Тумана. Прошептав: «Расслабся и получай удовольствие», иллюзионист прикоснулся губами к шее светловолосого, вызывая у того тихий стон. Как же давно Хаято не было хорошо. Тот факт, что его ласкает парень, смущало Правую руку Джудайме, но отказаться не было сил. Гокудера знал, что для Мукуро он просто игрушка на одну ночь, которую интересно сломать и выбросить, но прогибаться хранитель не собирался. Это его не сломает, он знает, что все несерьезно, просто развлечение, и обе стороны это устраивало. Да, секс может перерасти во что-то на подобие любви, но это не их случай. Поэтому почему бы действительно не расслабиться, как сказал Рокудо, и не получать удовольствия. Тем временем, за раздумьями парень не заметил, как его прижали у стене и захватили в объятия, как ловкие пальцы расстегнули ему рубашку, а прохладные губы спустись на ключицу. Вцепившись зубами в кожу, и чуть оттягивая ее, язык иллюзиониста зализал ранку, собирая выступившую кровь. Гокудера лишь дернулся, но не вырвался из захвата Рокудо, будто знал, что тот не причинит ему боли. Синеволосый спускался ниже, целуя плоский живот, а затем поднялся устами к соску, захватывая возбужденную горошину в теплый плен рта. Хаято резко запрокинул голову от наслаждения, но легкая боль вызвала только больше желания, низ живота ныл, умоляя дать почувствовать наслаждение. Подушечки пальцев Рокудо начали теребить второй сосок любовника, грудь тяжело вздымалась, и сероволосый выгнулся в спине, полностью отдаваясь туманнику. Ладонь хранителя опустилась на пах Гокудеры, начиная массировать. Член партнера давно встал, что не могло не радовать Рокудо, так как тот еле держался, чтоб не трахнуть жестоко соблазнительную задницу Урагана. Сам подрывник в это время закусывал нижнюю губу до крови, только бы не показать иллюзионисту, как сильно он хочет почувствовать его в себе. Тихие сдавленные стоны разносились по всей комнате. Остроты добавляло то, что услышать их мог кто угодно, проходя мимо, так как они не удосужились перейти в спальню. Иллюзионист незаметно расстегнул себе джинсы, освобождая сдавленный плотной тканью пенис. Рокудо сильней распалился, слушая вскрики, но планировал еще немного помучить блондина. Расстегнув пуговицу и опуская вниз язычок молнии, Мукуро припал к возбужденному члену подрывника. На трусах виднелось мокрое пятно – выступившая смазка. Опустить вниз белье не заняло много времени. Подрагивающий член желал внимания к себе, и Рокудо, глядя в яркие зеленые глаза, облизал губы, прежде чем взять в рот. Парень только облизнул головку и прошелся шершавым языком по уздечке, а Хаято уже еле стоял на ногах. Оторвавшись от своего занятия, Рокудо подул на влажную головку зеленоглазого. Руки того машинально вплелись в волосы бывшего узника, а стоны невозможно было заглушить. Улыбнувшись своей маленькой победе, Мукуро вновь припал к органу, захватывая тот в рот полностью, насаживаясь глубже, до основания и утыкаясь носом в короткие паховые волосы. Рокудо сосал член словно леденец: то выпуская из влажного рта, то заглатывая глубже, давя в себе рвотные позывы. Ураган уже метался, не зная, куда деть себя от потрясающих ощущений. Язык гостя скользил по выступающим извитым венкам, размазывая выделившуюся на розовой головке смазку, губы сильней сжимали член, ладонь начала мять мошонку. Хватило несколько движений вверх-вниз – и подрывник громко застонал, излившись теплой спермой в рот любовника. Тот все принял в себя, сглотнул, и поднял вызывающий взгляд на светловолосого. Его было не узнать: глаза блестели, губы жадно ловили воздух, а щеки покрылись ярким румянцем. От такого вида возбужденный Туман кончил себе в ладонь. Но этого обоим было мало. Каждый горел желанием почувствовать большее. Перевернув подрывника животом к стене, Рокудо кое-как вытащил из кармана тюбик смазки и презерватив. Хаято покорно выставил задницу и прогнулся в спине. Синеволосый поднялся с колен, вылил себе на пальцы холодную смазку, и вцепился ртом в мочку парня, облизывая металл серьги. Приставив пальцы с немного согревшимся гелем, Рокудо просунул один внутрь зеленоглазого, вызывая еще один горячий вскрик. Поводив немного, ввел еще один, начиная растягивать плотную дырочку. С третьим пальцем Хаято не сдерживал стоны и уперся лицом в свои руки. Рокудо методично разрабатывал проход, замечая, что за это время их члены вновь встали. Хотелось быстрей оказаться внутри этого юноши, поэтому туманник вынул пальцы из прохода, зубами разорвал обертку презерватива и надел на себя. Горячая головка уперлась в сжимающийся анус светловолосого. Один толчок не принес толку – внутри оказалась только головка. Постепенно проникая внутрь, толкаясь бедрами, Туман шептал на ухо парню просьбы не зажиматься и принять его. Через несколько секунд иллюзионист заметил, что двигаться стало легче, и полностью проник в любовника. Хаято тихо скулил, но сам начал подмахивать бедрами, призывая того двигаться. Толчки становились все быстрее и резче, слышались громкие удары потных тел друг об друга. Тяжелое дыхание выдавало обоих с головой. Они полностью растворились друг в друге, сил думать не было, температура помещения раскалилась до предела, а может только им так казалось. Каждый толчок приносил громкий стон наслаждения, хотелось еще, быстрее, сильнее… Вдалбливаясь в поддатое тело, синеволосый слизал скатившуюся бисеринку пота со спины Гокудеры, чувствуя ее вкус. Через несколько толчков Рокудо на секунду замер, и, стискивая пальцы на бедрах юноши, выплеснулся, достиг высшей точки наслаждения. Сразу за ним последовал и Хаято, пачкая густой спермой стену. Ощутив, как из его задницы исчез член, подрывник скатился вниз, на пол, еще томясь в неге удовольствия. Это ничего не меняло. Они так и останутся врагами, хоть и были формально сотрудниками. Замечательный секс не перечеркивает того, что один из них пытался захватить контроль над телом Джудайме. Одевшись, Мукуро напоследок подарил спокойную улыбку зеленоглазому и вышел из дому. Прямо за дверью, у стены, иллюзионист увидел прислонившегося к стене хранителя Дождя. Вид у того был неважный, на лице застыло выражение печали и… ревности? Догадавшись, что к чему, у Рокудо заблестели глаза, что всегда бывает, когда ему в голову приходит новая гадкая идея, а слова сами вырвались: - Он кончил с моим именем на губах… - не видя боли в карих глазах брюнета, туманник быстро попетлял по улицам города, направляясь в Кокуе-Ленд.