Глава 36 Первые новости
14 марта 2016 г. в 13:26
Примечания:
Не бечено, может меняться.
— В общем, меня списали в трупы, — подвёл я итог речи зельевара о том, как он меня впервые увидел и откинулся на подушку, даже не заметив, как сперва подался вперёд.
— Ну, а что они могли сделать, Гаррет? Лежит тело, которое ещё недавно чуть не по кусочкам собирали, все показатели здоровья с точки зрения магловской и магической медицины в норме, но пациент в коме и вывести его из неё никак не выходит, — Гораций развёл руками.
— Допустим. Но меня больше интересует, как вышли на Вас и что именно со мной было.
— Никто не верил, что Вы очнётесь. Мистер Дюпон, помня о нашей предварительной договорённости о заключении со мной контракта, обратился ко мне. Мы заключили контракт с ним, как поверенным Вашей компании, так я попал сюда. А в остальном у меня нет полной уверенности, — зельевар поскрёб указательным пальцем подбородок.
— То есть Вы не знаете, почему я пребывал в коме? — офигенный расклад! Он меня вылечил, а от чего вылечил не понял, а если бы я загнулся тут?
— Нет, нет и ещё раз нет! Вам не грозила смерть! — начал он суетливо махать руками. Я что, последнюю часть фразы вслух сказал?
После такого пинка Слизнорт стал детально выдавать информацию. И я даже понимал его, и нет, понятными были не только предлоги. Всё-таки предки дали мне немало знаний о магии, но до уровня мастера-зельевара, как показывает практика, мне ещё как до звёзд. Из всего нагромождения терминов я вычленил главное. Авада в этот раз подействовала на меня как-то странно. Нет, она и в прошлый раз странно подействовала, не убив меня, но в этот раз было ещё страннее.
Проклятия. Большой объём уникальных знаний о свойствах магии. Почти в каждой магической стране существуют законы, ограничивающие применение проклятий, причём не только против живых. Дамби бы сказал, что это «тёмная магия как она есть», но я там ничего тёмного не нашёл, просто две части магической структуры: магический конструкт или конструкты и магическая связь-привязка, соединяющая и запитывающая эти конструкты от любой выбранной ауры. При этом волшебник тратит магию только на создание проклятия в целом, а дальше оно никак не зависит от вложенной магии и поддерживает само себя. Это если совсем кратко и по существу. Подводных камней и нюансов там немерено, самым основным из которых является магическая связь между конструктом или конструктами и аурой-донором.
Дело в том, что типов таких связей существуют тысячи. Они различаются по условной прочности, пропускной способности, эмоциям, вкладываемым в их создание и уровню выполняемых магических действий. Так как сами конструкты проклятий не поддаются какому-либо воздействию извне, по крайней мере, пока существует связь с аурой, то вся борьба с проклятиями заключается именно в разрушении этих самых связей, а потому именно в них вся соль проклятий.
Только представьте себе эти миллионы возможных комбинаций разных типов конструктов с разными типами магических связей-привязок! Пока разрушитель проклятий, колдомедик или целитель найдёт концы конструкта, определит тип связи и придумает, как эту конкретную привязку разрушить, если это вообще возможно, он сломает себе весь мозг.
А бывают ещё неразрушимые в принципе проклятия, как бывают привязки проклятий, повредить которые под силу только очень ограниченному числу сильных магов. А ещё есть такие связи, борьба с которыми требует очень специфических знаний, без которых к проклятию просто не подступиться. И это только те проклятия, которые можно сотворить палочкой, своей волей и своими эмоциями. Ещё бывают проклинающие ритуалы, создать проклятие можно с помощью зелий, ну и конечно, мои любимые проклятые артефакты. И всё это счастье будет работать до тех пор, пока кто-нибудь не снимет само проклятие или пока не кончится магическая энергия в ауре неживого предмета или живого существа, к которому привязано проклятие.
Но и тут есть множество исключений. Проклятие далеко не всегда тянет по связи именно магию, в библиотеке Поттеров есть примеры, когда проклятие, при посредничестве ауры, вытягивало даже электричество из нервных окончаний. Я видел примеры, когда проклятие вытягивало и преобразовывало в магию для своей работы самую обыкновенную воду из древесины. И всё это просто за счёт разного типа связи конструкта проклятия с аурой цели проклятия.
Последний пример меня тогда поставил в тупик и заставил почувствовать себя ослом. Я, значит, выворачиваюсь раком, составляю громоздкие каскады из конструктов, чтобы просто преобразовать один оттенок магической энергии в другой. Ищу варианты защиты электрических цепей от магии и совершаю множество других глупых и трудозатратных телодвижений, а тут какая-то единственная ниточка, почти неразличимая в магическом зрении, делает работу, которая теоретически под силу только большому и громоздкому комплексу конструктов, зачастую требующему создание и включение чуть ли не элементов ИИ!
Спросите, почему я ещё не мастер проклятий? Это гнусный саботаж, товарищи! Когда я в своей привычной манере: растрёпанный, замученный долгим штудированием больших стопок книг, с кругами под глазами и горящими безумным магическим огнём глазами, заикнулся портретам о том, что надо бы тему проклятий изучить настоящим образом, они подняли такой вой с нотками отчаяния, будто бы я собрался добровольно заавадиться. Да, я раскаялся и пожалел, что хотя бы не залез сначала в душ, но было поздно. Мне поставили ультиматум: пока я не закончу Хогвартс, об изучении проклятий, тёмных ритуалов и прочей тёмной магии не может быть и речи. Мда.
Нет, умом я понимаю, что родственники правы, семилетний волшебник, которому предстоит взросление, не должен изучать магическую дисциплину, требующую вложение эмоций и тонких магических манипуляций. Мастера проклятий ребята крайне угрюмые, ибо для создания проклятий требуются сильные и «чистые» эмоции. Попробуй во время создания сложного проклятия последовательно испытывать страх, радость, ненависть, разочарование и любовь, тут даже сильный духом человек поневоле будет перегорать. Биохимия организма — вещь упрямая, пока с одними только адреналиновыми отходняками научишься справляться, причём прямо во время ритуала создания проклятия…
Последствия для здоровья и мировосприятия всё равно будут, а гормонально неустойчивым подросткам такие практики и вовсе противопоказаны, но что делать? И хочется и колется. Зачем в том же бою кидаться взрывными заклинаниями, создавать магозатратные мощные заклинания типа гнева света, пытаться создать ледяной дождь или огненный смерч, если всего-то и нужно прошептать несколько слов и подкрепить их толикой страха, например, а объект гарантированно умрёт в обоих случаях. Заманчиво. Но с аргументами портретов я, в конце концов, согласился и оставил эту тему до лучших времён.
Но вернёмся в реальность к уже практически лекции учёного мастера-зельевара, который с видом кота, объевшегося сметаны, рассказывал о своём беспримерном подвиге моего спасения из небытия. Чем больше я его слушал и вникал в повествование, тем больше проникался уважением к Слизнорту. Но, если подводить черту и обобщить, то он увидел мой полутруп, который по всем меркам должен быть жив, здоров, бодр и весел и уж тем более в сознании.
Проклятие он заподозрил не сразу и то лишь по косвенным признакам, отсюда и неуверенность. Около месяца Гораций пытался понять, с чем вообще имеет дело и где концы связи этого проклятия, искал тот тип магии и любые признаки, указывающие на то, что именно из меня тянет проклятие и какие совершает действия. Примечательно то, что нифига он не нашёл.
И вот тут бы мне наступила амба, если бы я не был Гарретом Поттером. Обычно-то такие проклятые полутрупы сдают в Мунго на ПМЖ, где они изредка вылечиваются, но чаще успешно умирают через годы или даже десятки лет, почти без надежды на выздоровление, но тут упёрлись все связанные со мной люди. Как сказал Слизнорт, на собрании по случаю постановления мне диагноза и предложения сплавить меня в Мунго, его чуть не четвертовали. По словам зельевара, «этот бешеный варвар Волков уже почти достал пистоль», и амба бы настала Горацию, если бы не вмешался доктор Питерсон — «добрейшей души человек», который взял на себя смелость ввести Слизнорта в курс разработок «объекта 23/14», само собой под магический контракт о неразглашении.
Следующий месяц Гораций пребывал в плену эйфории от тех научных прорывов, которые совершили мои доблестные учёные под моим чутким руководством. Надо сказать, что за время, пока я ловил дзэн, они неслабо продвинулись в исследованиях и создали почти полноценный многофункциональный медицинский комплекс, пусть и в очень глубоком эрзац-варианте, но и этого в мире пока не существовало. Да, это был просто скелет будущего изделия, впереди огромная работа по допиливанию их разработок и наращиванию мяса, но Слизнорт после посвящения в суть работы объекта был мой с потрохами. Шутка ли, мы сделали то, что было голубой мечтой самого Гриндевальда! И теперь почти постороннему зельевару предоставили возможность работать над развитием этой темы.
Питерсон, как руководитель медицинской группы, отвечающей непосредственно за теоретические разработки, вникнув в суть действий проклятий, предложил вариант «клин клином вышибают». Если точнее, то он предположил, что приведение моего организма в пиковую форму ударным накачиванием очищенными зельями, должно перегрузить связь проклятия с моей аурой и дать мне возможность выйти из комы. Не без скрипа, но идея была принята. Я бы, пожалуй, был бы против, ведь фиг его знает, как пойдёт, вот вышел я из комы, а дальше? Вдруг провалюсь обратно из-за усиления действия проклятия, ведь они так и не поняли, с чем имеют дело.
На вопрос о диагностических ритуалах, которые можно было бы провести и выделить проклятие, Слизнорт меня просветил, что я зажрался. Оказывается, что проведение частным лицом такого ритуала вообще-то редкость, которая «стоит безумных денег». Найти ингредиенты к ритуалу познания и специалиста в Британии, который мог бы его провести — это почти нереально. Дороговизна и общая незаконность ритуалистики, вместе с зорко следящими артефактами министерства магии, делают это мероприятие почти невозможным, даже Гораций проводит такие ритуалы только для проверки серьёзных открытий. И если один из четырёх мастеров зельеварения Британии, волшебник, которого здесь каждая собака знает, говорит о деньгах и сложностях, то это что-то да значит.
А мой мэнор древнего рода артефакторов, в котором такие ритуалы можно проводить запросто, не опасаясь никаких следящих артефактов, вместе с построенными и доведёнными до ума поколениями мастеров-артефакторов ритуальными залами — это по нынешним временам невероятная имба. Но самое обидное для Горация в том, что мэнор его никуда не пустил дальше КПЗ, даже вместе с Мионой, а Мозг пояснил, что если ритуал буду проводить не я, то не будет никто. Точка. В итоге умные мужи решили, что надо меня выводить из комы, а там по ситуации. Я, в конце концов, тут пока ещё главный, а значит можно спокойно переложить ответственность на меня, когда очнусь.
Мотивы Слизнорта были мне вполне понятны, он, в общем-то, и не скрывал, что пошёл ко мне на службу за деньгами и новыми возможностями для исследований. Ещё тогда, когда я прощупывал его на возможность сотрудничества, он об этом говорил мне прямо, даже накатал список перспективных тем для исследований. Ведь что такое «Гаррет Поттер» для магического мира Британии? Это настоящий Герой Света, который достаточно авторитетен, чтобы решать, где есть «тёмная магия», а где её нет, несмотря ни на какой возраст, и под крылом у него можно заниматься любыми исследованиями. Пропаганда сделала свою работу и как бы не старались злопыхатели, вряд ли они смогли бы разрушить этот «светлый» образ.
Я видел, что у Горация накипело. К бывшему декану Слизерина в среде современной «просветлённой» магической общественности наверняка было предвзятое отношение, и он всяко сталкивался с подозрениями в сношениях с «тёмной магией». Для начала достаточно сильная мотивация, а уж теперь… В общем, пусть в минимальной степени, но я ему доверял.
— Гораций, мне обязательно нужно попасть в мэнор и как можно скорее, — подвёл я итог лекции. — Ваши усилия увенчались успехом, и я очнулся, но вряд ли стихийное проклятие развеялось.
Чем больше я обдумывал сложившуюся ситуацию, тем отчётливее понимал, что моё нынешнее состояние — это скорее удача, чем закономерный итог. Нужно срочно провести диагностические ритуалы, сравнить их результаты с теми, что были раньше, выявить несоответствия и отклонения и принять меры. Ритуалы мэнора вполне надёжны, а разработать курс лечения при помощи портретов труда не составит.
— Вы правильно поступили, что не стали переносить меня в Мунго, — продолжил я. — Пусть у них и есть неплохие диагносты и ритуалисты, но контрактов с ними я пока не заключал, надеясь на результаты здешних исследований, и, похоже, был прав.
С моей стороны крайне наивно было бы надеяться, что Дамби, аврорат и ПСы оставили без наблюдения и контроля лучший магический госпиталь Британии. Наверняка, если как следует проверить, то среди целителей и колдомедиков обнаружатся представители этих политических центров, и плевать всем, что Мунго — это как бы нейтральная организация, которая нужна всем одинаково. Нет, без подстраховки в виде магических контрактов и внушительной охраны, появляться мне там не стоит, чревато.
— Конечно, Гаррет. Позавтракаем и отправимся, — согласился со мной Слизнорт. Только вот его присутствие не входило в мои планы.
— Гораций, я отправлюсь в мэнор в сопровождении мистера Дюпона, мне с ним многое нужно обсудить, а у Вас наверняка найдётся немало дел здесь, — произнёс я, внимательно глядя в глаза зельевару. Давать гостевой доступ в мэнор этому человеку я пока не собирался, бережённого бог бережёт. — Вызовите его, пожалуйста.
Я могу понять любопытство и желание посмотреть на то, как и в каких условиях работают родовые маги из старых родов. Попасть в мэнор такого рода — это большая удача и немалая заслуга, ведь серьёзные маги очень недоверчивы и кого попало в свои мастерские и лаборатории не пускают. Это не жадность, а элементарное здравомыслие, ибо посторонний в мэноре угрожает секретам семьи и безопасности мэнора. Что бы я ни думал о Слизнорте, исходя из информации канона, с ним самим я практически не знаком.
— Конечно, Гаррет. А сейчас Вам лучше отдохнуть, — слегка расстроенным голосом сказал зельевар, поднялся и вышел из палаты, оставив меня наедине с собой.
Стоило ему уйти, как на меня навалились мысли о том, что мне предстоит сделать в самое ближайшее время. Понятно, что отсюда нужно мазать лыжи как можно скорее, разбираться со своим здоровьем и выяснять, что там с делами компании. Чем больше я думал об «HJP», тем сильнее мрачнел. Два года — это очень серьёзно. С компании мысли плавно переключились на Миону и старших Грейнджеров. Как они перенесли то нападение? Где они сейчас и чем занимаются? Честно говоря, я слегка опасался откровенного разговора с ними и объяснений с Мионой. Как-то всё получилось не по-людски, слишком резко и слишком жёстко.
В дверь палаты слегка поскреблись, а затем немного увереннее постучались. После моего отклика «войдите!», дверь приоткрылась, и я увидел не слишком уверенную Миону, которая, слегка помявшись, смущённо поправила белую накидку и двинулась ко мне, так и не подняв голову и не посмотрев на меня. Я тоже смутился, в голове пролетели все возможные варианты развития разговора, но мне было не до них, я с интересом разглядывал девочку. В этом году, получается, ей будет уже одиннадцать, за эти два года она серьёзно подросла, светлые волосы уложены в аккуратную причёску, немного напоминающую ту, что была в поздних фильмах. Несмотря на худобу и смущение, впечатление она производила хорошее, но слегка забитое, практически как в самом начале нашего знакомства. Очень интересно, как же она жила всё это время.
Я переключился на магическое зрение и с удовлетворением заметил сразу несколько магических артефактов из тех, что я подготовил для неё и хранил в открытом и общедоступном складе мэнора. Браслет на руке, заколка в волосах, амулет на шее, пояс и, кто бы сомневался, пара детских волшебных палочек с радужными накопителями.
Я улыбался, разглядывая эту маленькую волшебницу с яркой, ровной и сильной аурой. Пусть до меня ей очень далеко, но похвастаться 10-15 сантиметрами толщины аурой может далеко не каждая взрослая волшебница, а передо мной, по сути, ребёнок, ей ещё и одиннадцати нет! Я догадывался, кому за это нужно сказать спасибо, бабушка Дорея с энтузиазмом восприняла мои идеи по развитию ауры у детей с помощью радужных накопителей, я тогда рассказал ей о Мионе и высказал пожелание в будущем заняться развитием её ауры по своему образцу, но без внедрения ей артефакта «внешней ауры».
Тогда же я изготовил палочки по эрзац-варианту альфа версии "внешней ауры", но немного с другим принципом взаимодействия с аурой. Палочки Мионы берут магию из ауры так же, как и обычные, но обратно ничего не возвращают, перерабатывая набранную магию в нужный для заклинания цвет и оттенок магии, рассеивая лишнее во внешнем магическом фоне. Естественно, выполнить какое-либо серьёзное и магозатратное колдовство ими не получиться, так как без механизма отбора и хранения магии артефакта «внешней ауры» большому количеству магии взяться просто неоткуда. В итоге, как детские тренировочные волшебные палочки для первичного развития магического ядра, ауры и связей ядра и ауры, а так же уверенности в своих силах — самое то.
Наконец, Мионе надоело разглядывать носки своих кроссовок, и она подняла взгляд на меня, а смущение явно стало уступать место сначала растерянности, а затем любопытству. Я переключился с магического зрения на обычное, и мы стали просто смотреть друг другу в глаза. Нам столько нужно было рассказать, у меня сформировалось столько вопросов, но мы просто смотрели друг на друга и не пытались заговорить. Волшебство момента разрушила чья-то нога, которая от всей души врезала с колена по двери палаты. Я повернулся посмотреть на наглеца и увидел майора Волкова, уступающего дорогу Дюпону, а за спиной у него маячил Слизнорт. Они явно куда-то торопились, а у меня пропало желание ругаться, когда я увидел на лицах вошедших тень озабоченности и беспокойства.
— Рад Вас видеть в добром здравии, мистер Дюпон, — кивнул я адвокату. — И Вас, майор, я тоже рад видеть, — слегка недовольным тоном продолжил я. — Что-то случилось?
— Здравствуй Гаррет! Нет, всё в порядке, но я обеспокоен тем, что ты решил отправиться в мэнор со мной без Горация Слизнорта, — ответил за всех Дюпон. Миона слегка нахмурилась, Волков пожал плечами, а Слизнорт явно хотел что-то сказать.
— Это не обсуждается. Гораций — блестящий зельевар, но ритуалы в любом случае придётся проводить мне, поэтому в его присутствии нет необходимости, а в случае возникновения чего-нибудь непредвиденного, вы сами, мистер Дюпон, сможете меня перенести обратно на объект, — даже странно, что пришлось это объяснять, должен бы и сам понимать.
Посетители переглянулись, Дюпон вздохнул и достал из внутреннего кармана свой служебный портключ, а Волков вышел из палаты и закатил в неё кресло-каталку. Я очень удивился тому, насколько легко у меня получилось в него сесть после снятия стазиса, два года комы, а как будто две недели, мышцы вели себя послушно, хоть слегка и подрагивали. Миона взяла конец цепочки и протянула мне, мягко приобняв меня за плечи, а я снова с нежностью на неё посмотрел, вот и попробуй после этого подумать, что зря с ней связался, Волков тоже взялся за цепочку.
— Мистер Поттер, я пойду с вами, — сказал он нетерпящим возражения тоном. Что ж, могу его понять, да и кресло тащить не Гермионе же.
Дюпон, оглядев нас, произнёс «Летус». Мир привычно погрузился во тьму, появилось знакомое тянущее ощущение перегрузок как от полёта по дуге и вот он, насквозь привычный КПЗ мэнора Поттеров.