Примечательные порты

В доме сильно пахло пылью и отчего-то — лекарственными травами. Гаррет, скучая в ожидании Дауда, обследовал строение и обнаружил выцветшую табличку с едва читаемыми буквами: «Аптека». До того, как Чума вошла в город, район был богат — даже сейчас Гаррет нашел, чем поживиться в заброшенных домах. Он успел заметить Дауда — это удавалось ему через раз — но сделал вид, что появление ассасина застало его врасплох, ради удовольствия почувствовать крепкую хватку на плече и услышать над ухом хриплый смешок. От Дауда пахло табаком и выделанной кожей, мускусом и порохом. — Загляделся на реку? — спросил Дауд. Ренхевен была хорошо видна из окна, лишенного стекол. День выдался солнечный — что было для Дануолла редкостью — и блики играли на дрожащей от ряби водной поверхности. — Замечтался о тебе, — ответил Гаррет, и Дауд снова отозвался низким смешком; ладонь его слегка надавила на плечо, уговаривая обернуться, и Гаррет подчинился. Дауд щурился от солнца и смотрел с какой-то грустной задумчивостью, возвышаясь над ним на полголовы. — Помнится, похожее окно стало причиной нашего знакомства, — неожиданно сказал он; довольный тон совершенно не вязался с его взглядом. — Ты пытался удрать через него, и я схватил тебя за ногу. — Ты хотел убить меня, — Гаррет счел необходимым указать на эту деталь, и Дауд хмыкнул, признавая весомость аргумента. — Вот все, что удалось раздобыть о Бригморском поместье. Карты, планы. Не особенно много. Дауд мельком проглядел бумаги и спрятал их в поясную сумку. — Чем я могу отблагодарить? — поинтересовался он, и взгляд его на мгновение стал колючим и деловым. Хотя бы не «отплатить», и на том спасибо. — Что ты там забыл? — требовательно спросил Гаррет. — Гнилое местечко, лезть туда, даже с твоим выводком, довольно опасно. Тебе настолько хорошо заплатили? — Мне не платили, — сказал Дауд. — Это дело касается только меня — и я должен его выполнить. Он все-таки был очень хорош — даже стоя рядом с давним союзником и не ожидая опасности, успел поймать кулак Гаррета, метнувшийся к лицу, крепко охватил его пальцами, но не стал сдавливать до боли. — Ах ты старый хрен! — выдохнул Гаррет, компенсируя невозможность ударить яростным взглядом. — Ты собрался пойти туда и сдохнуть — по лицу вижу! Дауд ответил не сразу — и Гаррет попытался вырвать кулак, чтобы еще раз испытать удачу — но потом вздохнул, опустив плечи. — Я собираюсь пойти туда и сделать нечто очень важное. Нечто, что я чувствую себя обязанным совершить. — Твое тупое жертвенное лицо говорит о том, что сдохнуть ты тоже собираешься, — огрызнулся Гаррет. — Мое тупое жертвенное лицо должно говорить о том, что я получил шанс на искупление, — возразил Дауд — и добавил, смотря так, словно хотел взглядом насмерть пригвоздить Гаррета к оконной раме. — Что бы ты ни говорил, оно мне нужно. Когда я вернусь, я все расскажу тебе. — Но не сейчас? — Не сейчас. Гаррет сделал глубокий вдох и медленно выдохнул — попытка успокоиться дала мизерный эффект, но Дауд наконец выпустил его пальцы. — Хорошо, — сказал Гаррет, помимо воли понизив голос, словно он был на деле, а в доме обретался кто-то еще. — Минет. — Прошу прощения? — Ты спросил, чем сможешь отблагодарить меня, — Гаррет ухмыльнулся — он был уверен, что уже много лет никто не видел на физиономии Дауда такого откровенного удивления. — Я хочу минет. — Ты серьезно? — счел нужным уточнить Дауд. — Если что, я знаю заведение, где... — Заткнись, — вежливо попросил Гаррет. — И нам лучше поменяться местами. Этот подоконник словно существует для того, чтобы держаться за него во время минета. Дауд молча смотрел на него несколько секунд — надо думать, китобои после таких взглядов, устремленных на них, начинали видеть кошмары — и молча уперся поясницей в подоконник. Гаррет опустился перед ним на колени — совершенно беззвучно, не скрипнула добротная кожа, не звякнула ни одна пряжка — и, не поднимая глаз, взялся за широкий ремень. Он не делал ничего подобного прежде, но в ловкости своих пальцев был уверен, а собственные смутные желания — дремавшие всю жизнь, но проснувшиеся около полугода назад — безотчетно подталкивали попробовать. В конце концов, в своей жизни Гаррет овладел массой куда более сложных навыков, чем техника, доступная любой проститутке. Дауд, наверное, смотрел на него; солнце облизывало его силуэт по контуру, как трафарет. Пальцы расправились со всеми застежками совершенно бездумно, и Гаррет обхватил ладонью член. Все вдруг показалось каким-то ненастоящим, а время — застывшим. Чужое тело было привычно невозбуждающим, но и не отталкивало. Дауд кашлянул. — Знаешь, если ты передумал... Эти слова предсказуемо заставили Гаррета действовать — он подался вперед, горячо выдохнул ртом, погладил сухую кожу подушечками пальцев. Дауд издал смутно-одобрительный звук, скинул с него капюшон. Гаррет некоторое время гладил его обеими руками — пока член не встал полностью, тяжелый, с крупной головкой — и ощущение нереальности нарастало, заполняя собой комнату, пока от него не стало душно и жарко. Гаррет придвинулся ближе и осторожно попробовал головку языком. — Смелее, — хрипловато посоветовал Дауд. Сукин сын. Гаррет лизнул, прошелся языком еще раз, медленнее — кожа, невыносимо нежная на ощупь, имела солоноватый привкус, и он решился обхватить член губами, придерживая ладонью ствол. Взять даже наполовину не вышло — от первой же попытки перехватило горло, и, хотя Дауд отозвался тихим одобрительным стоном, Гаррет остановился на том, что посасывал головку, старательно оглаживая ее языком. Привкус во рту стал сильнее, и Гаррет ощутил, как горят щеки — впервые за целую вечность он покраснел. — Сожми пальцы, — не то попросил, не то приказал Дауд — его голос как будто надавил на низ живота, мягко и горячо. — Двигай рукой. Да, вот так. Гаррет нашел языком впадинку под головкой, старательно обласкал ее, сжал губы сильнее — и Дауд хрипло предупреждающе выдохнул. Гаррет торопливо отпрянул, но не разжал пальцы, от смазки ставшие скользкими, от собственного возбуждения — странно-неуклюжими. Дауд все-таки держался за подоконник — и смотрел слишком внимательно для человека, который только что кончил. Спасибо хоть, ни о чем не спрашивал. Гаррет деловито привел его одежду в порядок и поднялся с колен. — На случай, если я не вернусь? — поинтересовался Дауд. — Не то чтобы я жаловался... это было неплохое напутствие. Гаррет недовольно посмотрел на него — во рту стоял чужеродный привкус, не неприятный, но непривычный, и он не был уверен, что Дауд захочет целоваться, не был уверен, что хочет этого сам, но Дауд решил за них обоих, положив ладонь ему на затылок и притянув к себе. Откровенно говоря, ублюдок был отчасти прав, но Гаррет, рискнув на этот раз поверить в лучшее, предпочитал думать, что случившееся было обещанием чего-то большего, что он пока не решался назвать.