Чья это плоская голова на длинной и тонкой шее? Чья это длинная тонкая шея торчит из кустов? Чья это шея торчит из кустов, тела длиннее? Чей это хвост вылезает на сцену длиннее всех прочих хвостов? Тикки Шельен
Это была самая идиотская идея, на которую можно было решиться. Но я, будучи в полном подчинении у Уильяма, просто не мог отказаться — этот тихий и неизменно вежливый Профессор вгонял меня в состояние перманентного ужаса, потому что я понятия не имел, что творится в его голове. Как только Вордсворт узнал о моих способностях, то закрылся в кабинете и не выходил оттуда почти четыре дня, невзирая на требования Кейт и радостные вопли студентов в Университете, которые с восторгом прогуливали занятия. Зато уж когда вышел, то я всерьез подумал, а не вызвать ли нам в срочном порядке экзорциста, потому что как я, так и Хьюго, от удивления едва не свалившийся с подоконника, священниками были, мягко скажем, так себе. На голове Вордсворта красовалась то ли кастрюля, то ли дуршлаг с двумя ручками, отходящими в разные стороны. По бокам виднелись какие-то две консервные банки, сверху соединенные медными проводками. Во всю это невообразимую конструкцию были встроены индикаторы, которые, стоило ему только появиться из-за двери, почти сразу сменили цвет с зеленого на красный. — Ну, давай, парень! — приглашающе махнул рукой с зажатой в ней трубкой Профессор. — О чем я сейчас думаю? Я честно напрягся. — О том, что я ничего не смогу узнать, — ответил ему. Уильям издал стенающий вздох и вновь исчез. На этот раз почти на неделю. Ума не приложу, каким образом он там питался — наверное, жевал сочинения студентов, которые заставил их писать во время своего длительного отсутствия. Из кабинета он точно не выходил: мы с Авелем караулили пару дней, а потом Крусника отправили на задание, и я остался один. Попеременно ко мне присоединялись то невозмутимый Трес, который утверждал, что торчать в холле перед дверями — крайне неэффективное занятие, являющееся тратой драгоценного времени; то Кейт, которую не пропускали в кабинет защитные поля, созданные нашим параноиком; а однажды я даже заметил словно бы случайно оказавшегося здесь брата Петра из Инквизиции. Мы с ним немного повздорили, и на шум Профессор выглянул из двери, махнул тростью, как волшебной палочкой — и нас разметало по разным углам. Обижаться на кого-то вдвоем оказалось веселее, и с Инквизитором мы заключили временное перемирие. До демонстрации результатов столь кропотливой работы со стороны Уильяма. — А сейчас? — тогда он подкрался ко мне так незаметно и бесшумно, что я едва не отдал концы. Книга была интересной и захватывающей, поэтому я полностью погрузился в выдуманный мир. Она, кстати, после этого уже ни на что не годилась. Только на растопку каминов. — Феликс! Я, угрюмо глядя на Профессора, скользнул взглядом по тонкому обручу, обхватывающему лоб Уильяма. — Да уж, это явно лучше первого варианта, — язвительно пробормотал в ответ. А потом едва не подавился заготовленными словами — Вордсворта как будто не существовало. Через мгновение чуть приспособился и смог уловить отголоски эмоций, но они были до того слабыми, что мне даже не поверилось, что их испытывал живой человек. Было больше похоже на эмоциональные остаточные эманации. — Я не слышу вас, Профессор. Уильям важно закатил глаза и вытащил изо рта трубку. Кажется, он собирался прочесть мне лекцию на тему того, что он совершил очередную научную революцию, но с меня было достаточно того, что кто-то смог блокировать мои способности, а значит, я буду слышать на одного человека меньше. Всем бы раздать такие обручи, в первую очередь Одуванчику, от которого у меня просто волосы дыбом вставали, особенно когда он видел привлекательное существо женского пола, пусть даже замотанное в дерюгу. Тут появилась чем-то жутко недовольная Кейт и потребовала, чтобы мы оба явились к кардиналу Сфорца. Судя по всему, для нас было очередное задание, а так как меня вызывали вместе с Профессором, то можно было предположить — он станет моим напарником в этом деле. Вот тогда я и понял, насколько хорошо работалось мне с неуклюжим Авелем, непробиваемым Тресом и взрывным Одуванчиком. Потому что в специальном отряде AX был только один монстр — прирожденный садист Уильям Уолтер Вордсворт, известный как Профессор. — Ты установил? — раздалось в наушнике. Я закатил глаза, но был вынужден судорожно схватиться за тонкий шпиль на башне, иначе свалился бы вниз. — Уильям, это же бесполезно! — простонал я. — Разве сможет камера записать хоть что-нибудь из того, что происходит на таком удалении от нас? — Молчи и делай, — холодно приказали мне, а я почувствовал себя мальчишкой на побегушках. — В следующий раз сами туда полезете, — мрачно посулил, укрепляя камеру на шпиле. Отсюда действительно было видать очень далеко, но на мой неискушенный взгляд эта штука будет абсолютно бесполезной на расстоянии свыше десяти километров. Легче было самим подобраться к месту встречи. — Я на такое не подписывался. — Я, вообще-то, пожилой человек, — возмутился Профессор, который наверняка сейчас сидел в выделенной ему лаборатории и занимался любимым делом — то есть изобретал очередное убойное оружие, которое могло бы довести до нервной икоты даже Каина. — Не по возрасту мне — по соборам лазить. — Зато как вы вчера цепляли ту молодую студентку, — обвиняюще постучал я ногтем по наушнику и начал движение вниз. Спускаться было страшнее, чем подниматься. — Де Астуриас бы удавился от зависти. — Такой талант, — с затаенным восторгом произнес Уильям. — В таком возрасте так разбираться в механизмах — это невероятные способности! Были бы в Риме — без толики сомнений взял бы себе в ассистентки. — И только бы и делали, что прятали от Одуванчика в моменты его выходов на задания, — хохотнул я, свивая паутину и соскальзывая на мостовую. — Уильям, я возвращаюсь. — Не попадись никому, — и он отключился. Мог бы и не предупреждать, я прекрасно знал о последствиях подобного. Но в этом городишке с безопасностью все было не очень хорошо, и полицейские, особенно ночные патрули, ходили по улицам с опаской, больше пугаясь, чем оберегая сон мирных граждан. Наемники — это уже совсем другое дело. Их было здесь более чем достаточно, и все они находились на службе у крупного частного предпринимателя барона Вернера фон Мейера, по сути владеющего небольшим городком на севере Альбиона. И именно с его появлением здесь начали происходить очень странные вещи. Мы не имели никакого права вмешиваться в частную жизнь граждан Альбиона и уж тем более находиться на его территории как уполномоченные сотрудники Министерства иностранных дел Ватикана, но сейчас мы ими и не были. Всего лишь скромный, но очень талантливый, можно даже сказать, что гениальный профессор, которого выставили из Университета за неподобающее поведение и возмутительнейшие опыты на своих же сокурсниках, и его младший ассистент, в силу природной злобности решивший пойти по той же дорожке, что и наставник. Вернер был в восторге от представленных ему изобретений при заключении рабочего контракта, но это не помешало ему досконально проверить нашу легенду. Кейт постаралась на славу, и мне даже не пришлось прибегать к дару, чтобы убедить дельца в истинности фальшивых личностей. Тем более, что зиждилась наша история все-таки на той части правды, которую всегда считают неприличной для того, чтобы представлять другим людям на светских приемах. В городке наблюдались постоянные перемещения грузового транспорта, а наши осведомители докладывали о крупной партии оружия, далеко не самого худшего, прошедшего через руки фон Мейера в прошлом месяце. Куда он его перепродал, выяснить пока не удалось. Как и то, куда постепенно исчезало мирное население. Люди пропадали без вести, могли до двух-трех недель находиться в неизвестных местах, но потом неизменно возвращались целыми и невредимыми, однако по большей части совершенно ничего не помнящими о своем отсутствии. В первую же неделю нашего пребывания здесь я прошел по домам возращенцев, пытаясь выяснить, что с ними произошло, но вернулся к Уильяму совсем обескураженным — мой дар, никогда раньше не дающий осечек, оказался бесполезным. Эти люди стали чистым листом — ни воспоминаний, ни эмоций. Ничего. Помнится, я вначале даже не поверил, что такое вообще возможно, но потом очевидное все же пришлось признать. Только не это было для нас основным заданием. После того, как мы с Леоном доставили в Рим ключ-карту к футляру от книги, Вордсворт был на седьмом небе от счастья и даже позволил нам присутствовать на торжественной церемонии вскрытия защитной оболочки, проводимой в его кабинете. Однако по завершении таинственного ритуала, заключавшегося в том, чтобы правильно провести магнитной полоской по узорам, мы все оказались здорово разочарованы. Но это не могло сравниться с горем Профессора, который, потрясая томиком доармагеддоновских сказок, бросился прямиком в кабинет Катерины Сфорцы, и еще долго оттуда слышался его возмущенный голос, полный обиды. Как оказалось, книга, подсунутая нам, была самой настоящей фальшивкой. То есть, футляр и ключ-карта — вполне себе настоящие, а сам томик, скорее всего, подхватили с книжной полки, даже не особо заботясь о его содержании. Узнав об этом, мы с Леоном и Авелем возжелали кровавой расправы над неведомым шутником. Сколько нервов попортили, доставания никому не нужную вещь! Пока отец Найтроуд уговаривал Одуванчика не разносить все вокруг — его как раз вызволили из тюрьмы для очередного задания, — я, лелея планы страшной мести, пытался подслушать что-нибудь интересное. На мое счастье, Профессор в спешке забыл закрыться от меня — тот прибор он переделал в не заметный с первого взгляда тонкий браслет, который почти постоянно носил на руке, но недавно, видимо, его снял за ненадобностью ввиду моего отсутствия. — Уильям, ты уверен, что это действительно подделка и не та книга? — спросила Катерина. — Конечно, — буркнул Вордсворт. — Мой осведомитель говорил о чертежах Утерянных Технологий, а не сборнике дурацких сказок! — Ну почему же дурацких, — тонко улыбнулась Кейт. — Вполне себе занимательное чтиво. — Не издевайся надо мной! — Профессор аж поперхнулся от возмущения. — Агенты, между прочим, рисковали жизнями, чтобы достать этот кусок бумаги! Я был целиком и полностью с ним согласен. Одуванчик, орущий на весь коридор о мести тому ублюдку, кто так неудачно подколол отдел AX, был, видимо, того же мнения. Равно как и Авель, уже успевший получить от размахивающего кулаками коллеги по носу и теперь молчаливо страдающий в сторонке. — Успокойся, Уильям, — в голосе кардинала зазвучала сталь. В кабинете и за его пределами воцарилась тишина. — Выясни, кто мог бы такое провернуть. Если твои сведения верны, то чертежи, находящиеся в дневнике этого ученого, нам необходимо заполучить раньше, чем они попадут не в те руки. Иначе «Беззвучный шум» покажется нам просто детской возней в песочнице. Профессор тогда превзошел сам себя и все-таки смог выяснить, кто стал владельцем книги. Им оказался тот самый делец, Вернер фон Мейер, и теперь нам предстояло выяснить, что конкретно содержалось в томике, оказавшимся дневником исследований и экспериментов не известного в обновленном мире ученого, который занимался конструированием доармагедонновского оружия. Вполне вероятно, что какие-то из его изобретений и привели Землю к тому виду, в котором она пребывала на данный момент. И это делало результаты его исследований еще более ценными и вожделенными для тех, кому не терпелось обратить все в прах. Я был точно уверен, что без Ордена тут точно не обошлось. Слишком чисто все оказалось сделано. Настолько аккуратно, что пока Профессор не вскрыл футляр, никто из нас не догадался о подставе. Это нужно было не только пройти те пути, на которых наша троица едва не осталась без головы, но и перепрограммировать роботов, перезапустить системы оборонок. Простакам-наемникам, состоящим на службе у фон Мейера, такое было явно не под силу. Пока Профессор работал над простыми заказами — легкое совершенствование существующего оружия. Справлялся он лучше, чем его работодатель мог предположить, и это давало положительные результаты. Пару раз Вернер уже обмолвился о том, что для Вордсворта приготовлено нечто более важное и грандиозное, чем возня с дурацкими железками, которые все равно уйдут в неумелые руки. На данный момент мы находились здесь уже более полугода, и я потихоньку начинал сходить с ума от скуки. Как выяснилось, самого дневника у Вернера на руках не было. Он хранил его в «надежном месте». Делец обмолвился о некоем могучем покровителе, который позволил на время воспользоваться его охраняемой библиотекой для того, чтобы бесценная реликвия не пропала в самый неподходящий момент, потому что желающих заполучить ее оказалось на удивление много. И завтра его представитель должен был передать книгу из рук в руки фон Мейеру. Естественно, на встречу он брал только доверенных людей и целый полк охраны — здешние жители из тех, кто еще оставался нормальным, крайне недолюбливали предприимчивого выходца из Германики, а потому на него было совершено уже несколько покушений. Впрочем, закончившихся полным провалом. О том, что стало с заговорщиками, не стоило даже предполагать — таких Вернер расстреливал на месте, и тел их не находили. Как ему так долго удавалось скрывать все свои темные делишки, было не особо понятно, хотя определенные подозрения имелись — скорее всего, он просто умел хорошо делиться деньгами с теми, у кого была власть и сила. Освещались улицы плохо. Мне темнота не мешала, но все равно я сравнивал этот городок с Римом, где каждый дюйм мостовых обычно залит светом. И захочешь, а не спрячешься. Здесь же скользить в тенях было одним удовольствием, и я без особых проблем миновал несколько патрулей — солдаты вяло перекидывались скабрезными словечками, вспоминая распутных девок, к которым недавно завернули, и позевывали в кулаки. Промаршируй мимо них армия Империи, они бы и не заметили, продолжая делиться впечатлениями о хорошо проведенном вечере. Когда я уже был недалеко от поместья фон Мейера, в подвалах которого и располагалась лаборатория, я почувствовал знакомый терпкий запах. Остановился, пытаясь понять, откуда он доноситься, и тогда уловил едва слышные рыдания. Что-то происходило на соседней улице, погруженной во мрак. Нападения грабителей и насильников в этом городе редкостью не считались, но никому не было дела до несчастных жертв, потому что преступниками чаще всего становились люди управляющего этим городком дельца, а им, как известно, наказание за подобное не грозило. Светиться мне было нельзя, но совесть просто не позволила пройти мимо. Паутина с шелестом развернулась, и я махнул на крышу дома, за ней — на следующую, и оказался аккурат над проулком, в котором стряслась беда. Я ожидал увидеть что угодно, начиная от банды наемников, насилующих горожанку, до любимца Вернера, капитана Петера Беккера, который являлся главой службы безопасности и земляком фон Мейера, медленно выпускающего кишки какому-нибудь бедняге. Тишина, прерываемая только глухими стонами, меня, конечно, насторожила, потому как будь это обычные люди, шум и гвалт стоял бы такой, что хоть уши зажимай. «Ну хоть кто-нибудь… Прошу…» Безмолвная мольба ударила по вискам, и я увидел, как сверкнули клыки в темноте. И чужие чувства едва не сшибли с ног. Этот дар был у меня столь длительное время, что пора бы уж приучиться его контролировать, но порой сильные эмоции, не принадлежащие мне, просто не удавалось удержать. Особенно такие, как презрение, ярость и безумная жажда. Я пригнулся, всматриваясь в темноту, и увидел, что по переулку разбросаны мертвые, изломанные тела, распространяющие запах разорванной плоти и крови. Мафусаил? Что он здесь делает? Пока я раздумывал, тело сделало все самое. Всего лишь мгновение, и вампир отскочил в сторону, уловив легкое движение воздуха. Девушка, которой в шею он вцепился, упала на землю и оглушено завозилась. Мне было совсем паршиво: боль, ужас и совершенно непослушное тело — жертва нападения здорово спутала все карты. Пришлось закрыться, а это могло сказаться на атаке, но уж лучше действовать вслепую, полагаясь только на тренированное тело и навыки боя, нежели чувствовать себя раздавленным насекомым. — Убирайся, терран! — прошипел мне противник, и я наконец смог его разглядеть. И с изумлением понять, что уже видел его раньше. Мельком, на какой-то из вечерних встреч фон Мейера — там тогда было столько народу, что вычленить кого-то особенного мне не удалось. Этому парню удалось скрыться, хотя метоселан я чувствовал почти мгновенно. — Ты? Его изумление было неподдельным. Конечно, вряд ли он ожидал встретить на темной улице скромного ассистента Профессора, который обычно стоит сзади с блокнотом и благоразумно помалкивает, давая возможность поговорить умным людям. — Верно, — я скосился на девушку, которая, осоловело хлопая глазами, пыталась подняться с земли. Мертвецы, что валялись вокруг, очевидно, были ее приятелями. В этом городке не стоило гулять после наступления темноты даже большими компаниями. Подобная неосторожность приводила к плачевным последствиям. Как сегодня вот, например. Уильям с меня шкуру сдерет за необдуманные действия, потому что вампира придется убить. — А ты, рожа наглая, вообще страх потерял. Устроил тут бойню. — Как ты смеешь?! — задохнулся мужчина, блеснув клыками. Выглядел он как один из аристократов Альбиона. — Как ты смеешь так разговаривать со мной?! — Да мне, в общем-то, все равно, кто ты такой и какого этикета мне стоило придерживаться, — я пожал плечами, и нити со свистом вылетели из браслетов. — Все равно до утра тебе не дожить. Знаешь пословицу? Не разевай роток на чужой пирог. Так вот именно это ты и сделал. Он не принял меня всерьез, впрочем, как и большинство из них. Мне очень хотелось шарахнуть по нему чувствами жертв, чтобы он немного поизвивался на земле, получив страдания убитых им людей сполна, но, к сожалению, при процессе я не присутствовал, а остаточные эманации смерти были слишком слабы, чтобы причинить ему достаточную боль. Все-таки метоселане куда выносливее обычных людей. Оставалось только пошинковать его на мелкие кубики, потому что теперь в живых оставить этого ублюдка я не мог — он бы разрушил нашу легенду. Вампир был очень быстр, нахлебавшись чужой крови, и мне пришлось изрядно попотеть. Как ни крути, а это не тупые автоягеры, которых можно было бы бесстрашно размазывать по мостовым. Этот вертелся, как уж на сковородке, уворачиваясь от моих нитей, и я едва поспевал, несмотря на отменную реакцию. Однако очень скоро даже он все-таки попался в тенета — Паук так просто свои жертвы не отпускает, как бы они ни бились в паутине. Когда он завяз, скованный по рукам и ногам, даже не будучи в силах двинуться, я неторопливо подошел к нему, с любопытством разглядывая. — И что такой, как ты, тут забыл? — полюбопытствовал я. На мгновение меня отвлек слабый стон: девушка наконец пришла в себя и теперь в ужасе смотрела на сцену, представившуюся ее глазам. Я мягко улыбнулся и коснулся ее разума, погружая сознание в сон. Сейчас мне никто не должен мешать. — Продолжим. Расскажи мне о цели своего визита. — Чтобы я держал ответ перед каким-то терраном?! — с ненавистью выплюнул плененный мафусаил и бессильно дернулся, запутываясь только сильнее. — Скорее мир перевернется с ног на голову, чем я буду разговаривать на равных с насекомым вроде тебя, не говоря уже и том, чтобы отвечать на твои вопросы! — Я надеялся на это, — ровно произнес я. — Потому что это развязывает мне руки. Допрос — это одно, а пытки — совсем другое. На первое ты не согласился, поэтому я вынужден применить второе. И если ты думаешь, что выдержишь, — я увидел и верно истолковал его ухмылку, — то сильно ошибаешься. Я снял перчатку с правой руки и положил ладонь на лоб вампира. Тот недоуменно дернулся, а потом вздрогнул, когда я, не церемонясь, прошиб себе путь в его разум, пластая на части сознание. Забился в путах, заорал, как будто его резали наживую, но переживать было не о чем, потому что подобные крики на улицах для местных жителей были привычными. Подумают, что опять капитан с кем-то развлекается. Ощущения были отвратительные, словно с разбегу влетел в бочку со слизью. С трудом сдержав рвотный позыв, прикрыл глаза, стараясь в обрывках смутных и разрозненных видений уловить что-то, что могло бы быть полезным мне и Профессору. И, в конце концов, нашел кое-что, меня заинтересовавшее. Вампир захрипел, обвиснув в паутине, когда я отошел в сторону, натягивая перчатку и задумчиво подняв голову к темному небу. Отсюда не было видно звезд, да и вообще городок был на редкость дрянным. А этот ублюдок думал, что опасность миновала… Как можно было предположить, что после всего увиденного, я оставлю его в живых? Метоселанин, чьего имени я даже не пожелал узнать, завизжал, будто свинья, доставляя мне ни с чем не сравнимое удовольствие, закатил глаза, когда его мозг превратился в кровавую муть, и обезглавленное тело рухнуло на мостовую. Одним больше, одним меньше, невелика потеря. Девчонка все также и лежала на залитой кровью брусчатке, трогательно свернувшись клубочком, вся перепачканная в бурой подсыхающей жиже. Оставить ее здесь я не мог, потому что если солдаты Беккера найдут ее, то можно только гадать, насколько долгой и болезненной будет смерть девушки. Сначала они вдоволь с ней натешатся, а если она после этого выживет, то публично казнят в назидание остальным. Уильям меня точно убьет. И на кой черт я полез ее спасать? Хотя, если подумать, то определенная польза от этого все же была — я кое-что узнал от этого вампира. Я глянул на часы, подхватил легкое тело на руки и направился к поместью фон Мейера. Профессор наверняка уже заждался.***
Взглядом, которым меня смерил по возвращении Профессор, можно было заколачивать сваи. А уж когда он разглядел ношу у меня на руках, так мне и вовсе захотелось самоликвидироваться. Несмотря на то, что я очень уважительно относился к Вордсворту и считал его одним из лучших агентов AX, нрав этого человека оставался для меня загадкой, особенно после того, как он изобрел этот обруч, каким-то образом блокирующий мои эмпатические способности. Было сложно угадать, о чем он думает и что вытворит в следующий момент. Его настроение могло резко скакнуть вверх, и тогда он общался охотно, объясняя все свои действия, и так же неожиданно упасть вниз, заставляя его намертво замолкать и только дымить трубкой. Наверное, сказывалось постоянное общение с Катериной — мне виделись некоторые сходства в их характерах. Нельзя сказать, что это особо радовало — хватало и одной «Стальной Леди» для того, чтобы держать агентов AX в постоянном нервном ожидании. С другой стороны, с таким руководством можно было не особо опасаться каких-либо вредительских действий, от кого бы они ни исходили: что Сфорца, что Вордсворт по мере возможностей — всегда были готовы глотки порвать за своих агентов. — И что это ты притащил? — мрачно поинтересовался он, вынимая трубку изо рта. Я терпеть не мог запаха курева, но после общения с Уильямом настолько пропах им, что перестал даже обращать внимание. Вот так люди и приобретают всякие вредные привычки. Ходили слухи, что Уильям раньше не курил, и что трубка — это подарок Катерины. Вот уж удружила. — Не что, а кого, — наставительно произнес я. — Хотели себе ту красавицу в ассистентки? Вот, получайте. С доставкой на дом. Честно сказать, такого я не планировал и понятия не имел, что девушка, попавшая в беду, как раз-таки и была той самой персоной, что привлекла внимание Вордсворта на одном из вечеров у фон Мейера. Каким образом она оказалась на пути у метоселанина, мне было решительно непонятно, но я отложил выяснение этого вопроса до того момента, как она очнется. — Что произошло? — Профессор мгновенно оказался рядом. — Откуда тут взялся вампир? Я положил неудавшуюся жертву на стол, и Уильям склонился над девушкой, рассматривая неаккуратные рваные ранки на шее — мафусаила застали врасплох, поэтому ей было причинено больше вреда, чем обычно. Однако опоздай я на пару минут, и от девушки остался бы только иссушенный труп. — Он работает связным, — пояснил я, оттирая смоченной в спирте тряпкой кровь с одежды. Та уже успела засохнуть и смываться никак не желала. Это злило. — Работал. — Ты его убил? — Разумеется, — ехидства в моем голосе хватило бы на пару банок с желчью. — Вы видите какой-то иной вариант? Он напал на девушку с ее приятелями. Судя по всему, они возвращались с вечерних занятий. Она единственная, кому удалось выжить. — И это все, что ты хочешь мне сказать? — он остро глянул на меня. По зеленым радужками проскользнули хитрые искры, и я понял — Профессор ничуть не злился, а вполне одобрял мои действия. И прекрасно знал, что мне что-то удалось выяснить. — Проект, в котором задействован фон Мейер, называется «Голубая Лагуна», — я залез в холодильник — есть хотелось просто зверски. Прежде чем я добрался до более-менее приличного бутерброда, мне пришлось пробраться через целый полк банок с формалином и заспиртованными конечностями и людскими головами. — И он действительно связан с нужными нам чертежами. Ученого звали Максим Концевич, благодаря ему было сконструировано какое-то оружие, невероятно мощное по силе воздействия. — Теории, связанные с использованием тепловой энергии и энергии света, — благоговейно отозвался Профессор, на мгновение отвлекшись от девушки, которую приводил в сознание. — Да и не только. Я мог бы справиться гораздо быстрее, простимулировав ее мозг, но это было делом достаточно опасным, особенно после потрясений и травм, нанесенных юной леди, поэтому я предоставил девушку заботе профессионала. — Это вот вы сейчас так ругнулись? — спросил я, устроившись поудобнее на столе рядом с бессознательным телом неудавшейся жертвы мафусаила, а сам мысленно взмолился, чтобы предположение Уильяма оказалось полной бессмыслицей. Иначе у нас действительно серьезные проблемы. — Впрочем, речь не о том. Дело в следующем: Вернер не покупатель. — То есть как? — удивился Вордсворт, а наша спасенная красавица наконец-то зашевелилась. — Феликс, придержи ее немного на грани. Договорим, потом пусть приходит в себя. Я кивнул, удерживая гостью в полубессознательном состоянии. Учитывая степень измученности ее разума, это было совсем не сложно. — Очень просто, — я постучал пальцем по столу. — Фон Мейер — производитель. Проще говоря, в данном случае он выступает посредником между заказчиком и исполнителем. Звено, доводящее все до идеального состояния. Основных чертежей у него нет и не может быть. Ему поручено сделать только одну недостающую деталь. — И этот вампир был его связью с покупателем? — Профессор размашисто зашагал по лаборатории, непрерывно дымя трубкой и заложив одну руку за спину. — Выходит, клиент, скорее всего, из Империи? — Возможно, — уклончиво ответил я. — Этого мне выяснить не удалось, потому что заказчик предпочел остаться полностью анонимным. Он не знал своего работодателя, только исполнял приказы, которые присылали ему письмами. Завтра Вернеру должны были предоставить чертежи детали. Но учитывая, что посредник остался размазанным по стенам в том переулке… Это будет проблематично. — Дурная твоя башка, — укорил меня Профессор. — Это сильно усложняет дело, сам-то понимаешь? — Мне не десять лет, — фыркнул я. — Уильям, здесь что-то нечисто. Сдается мне, что вампир специально привлекал к себе внимание. Нужно быть полоумным идиотом, чтобы по прибытии в город устраивать кровавый кошмар. При всей моей нелюбви к некоторым представителям этого вида, кретинами они не являются. — Приманка? — оживился Вордсворт, чуть прищурившись. — Если у Вернера есть конкуренты или просто недоброжелатели, они бы сразу обратили внимание на метоселанина и попытались его убить, так же, как и мы, связав ниточки воедино, чтобы дискредитировать фон Мейера. Возможно, для того, чтобы получить заказ самим или же просто сорвать планы Вернеру. Сопротивление, что есть где-то в этом городке — дохленькое, правда, но что уж поделать, — вполне могло бы на такое пойти. Только вряд ли как покупатель, так и фон Мейер рассчитывали, что дело закончится такой бесславной кончиной вампира. — Они могли рассчитывать на него, как на оружие, — предположил я. — Если бы подпольщики вышли на него, то непременно бы поплатились жизнью. Выгода для обеих сторон. Профессор кивнул, погруженный в свои мысли, а я, подумав, что пора бы уж дать девушке волю, отпустил тонкую ниточку, соединенную с ее разумом, и молодая особа почти сразу же пришла в себя. Оглядела помещение мутными глазами, сглотнула, схватилась за голову, а потом увидела меня — и завизжала. Я от неожиданности отшатнулся назад, не удержался на краю столешницы и позорно свалился вниз, едва успев подогнуть под себя ноги, иначе бы точно впечатался в пол носом. — И чего ты орешь?! — рявкнул я на нее. Девушка тут же замолчала, глядя на меня полными ужаса глазами. — Хоть бы из уважения или благодарности вела себя потише и не пугала уставшего меня своими некультурными визгами! — Мой коллега хочет сказать, что вы в безопасности, юная леди, — вступил в разговор Профессор, и девчонка, приняв сидячее положение, как ребенок трясущимися руками вцепилась в лабораторный халат Вордсворта. Он отечески приобнял ее за плечи. — Ну, будет-будет, поплачьте, вам станет легче. Я скривился, когда наша гостья со всем энтузиазмом последовала нехитрому совету, но потом мне даже стало ее немного жаль. В конце концов, видеть, как погибают твои товарищи и смотреть в лицо собственной смерти, оскалившей клыки, понимать, что никто и ничто уже не спасет — испытание не для слабонервных. Я знал людей, которые после такого просто тронулись умом, так что юная особа еще очень хорошо держалась. Пока девчонка захлебывалась слезами, уткнувшись в грудь Вордсворту, поглаживающему ее по спине, я налил воды в стакан, предварительно убедившись, что он точно чистый и в нем не разводили какой-нибудь яд, и протянул ей. Она наконец-то чуть-чуть отвлеклась и заклацала зубами по стеклу так, что мне стало жутко. — Если я правильно помню, вас зовут Астра, верно? — участливо спросил Профессор, помог девушке подняться и усадил ее в кресло. — Феликс, можешь найти что-нибудь покрепче? — Чистый спирт подойдет? — любезно осведомился я. Астра, при звуке собственного имени вздрогнувшая и поднявшая на меня глаза, нервно хихикнула и замотала головой. — Жаль, — искренне огорчился я. — Профессор, вряд ли я найду тут что-то иное. — В нижнем ящике стола, — обреченно пробормотал Уильям. — Возьми там. Я послушно влез в его святая святых и со все возрастающим изумлением посмотрел на бутылку редкого коллекционного вина. — Вот так, значит, да? — мрачно спросил я. — Я тут тружусь, не покладая рук, а вы наслаждаетесь хорошими вечерами в компании бургундского вина? Вам не кажется, что это несколько… несправедливо? — Это стимулирует мыслительную деятельность, — попытался вывернуться Вордсворт, но я только передернул плечами, отобрав у Астры пустой стакан. Паутина отлично подходила для того, чтобы открывать пробки на таких бутылках. Если подумать, она прекрасно подходила почти для всего. Плеснул в граненую посуду рубиновой жидкости и протянул девушке. — Расскажите, юная леди, что произошло. Она с сомнением посмотрела на Уильяма, потом на меня, и вдруг поджала губы. Глаза сделались злыми и колючими, и мгновение спустя в Профессора полетел стакан с вином. Он вскинул трость, и посуда разлетелась осколками, а на белом халате расплылись бордовые пятна. Астра метнулась к двери. Наверное, ей показалось, что сделала она все достаточно быстро, но когда уткнулась носом мне в грудь, зашипела, как разъяренная кошка, и отскочила назад, вытягивая вперед схваченную со стола перьевую ручку. — Не подходи! — голос едва не сорвался на визг, но она смогла совладать с собой. — Мы производим такое неприятное впечатление? — печально поинтересовался я, и предмет у нее в руке распался на части, закапав пол чернилами. Она ахнула, прижимая руки к щекам. — Вы работаете на фон Мейера! — с ненавистью выдохнула она прямо мне в лицо, и я едва успел перехватить ее за запястье, чтобы не получить пощечину. Господи, как тут не хватало Авеля, чтобы дополнить этот театр абсурда! — Можно сказать и так, — Профессор остался абсолютно спокоен, неторопливо снял испорченный халат и сел за стол. — Вы можете идти, Астра. Паук, выпусти ее. Она неверяще посмотрела на невозмутимого мужчину, курящего трубку, потом на меня, когда я сделал шаг в сторону, открывая ей путь к двери, помедлила и схватилась за ручку. Я, поймав острый взгляд Вордсворта, незримой паутинкой скользнул в сознание, заронив семя сомнения и нерешительности, а заодно выяснив кое-что любопытное. — Значит, этот вампир искал именно тебя, — медленно произнес я, и она замерла. Я видел, как напряглась ее спина. — Из твоих товарищей вышли никудышные защитники, но они хотя бы попытались спасти жизнь неблагодарной девчонки, которая решила пустить все насмарку. Как только ты выйдешь отсюда, я не буду тебе помогать. Ни я, ни он, — я указал на молчаливого Профессора. Уильям согласно кивнул головой. — Ты хочешь, чтобы фон Мейер провалился в ад и хочешь посодействовать ему в этом, — я почти дословно озвучил ее мысли, и она вздрогнула, как от удара. — Но все твои усилия ничего не стоят, потому что он знает про тебя все. Сегодня ты должна была умереть по его приказу, но пока еще можешь дышать и двигаться — в отличие от твоих друзей. Так что я все-таки советую принять верное решение, Астра. Она наконец обернулась, гордо выпрямившись. Я, настроенный весьма скептически и недружелюбно, волей-неволей ею залюбовался: девушка была невысокой, гибкой, как ласка, с длинными светлыми волосами, собранными в хвост, но сейчас растрепанными. Серо-зеленые глаза непокорно сверкали на миловидном личике. Она выдержала паузу, просверлив во мне не одну дырку пристальным взглядом, а потом требовательно спросила, обращаясь к Профессору: — Кто вы такие?