Им же несть числа

Вонючка довольно долго ехал по уходящему вперед коридору, громыхая набитым рюкзаком. Огромные от любопытства глаза жадно схватывали каждую новую деталь — коридор казался ему незнакомым, хотя еще недавно Вонючка был абсолютно уверен, что знает в Доме каждый уголок. Оказалось, что нет. Во-первых, места действительно не были похожи на те, что он видел в Доме прежде — даже когда заглядывал на территорию старших. Во-вторых, следуя банальным расчетам, он уже давно должен был врезаться в стену или пройти сквозь нее и прокатиться по небу едва ли не до самой Наружности. В-третьих, он раньше не замечал кочек на полу, а сейчас Мустанг резво подпрыгивал и упирался при каждом движении. В темноте Вонючка решил, что кто-то не особо сознательный решил разбросать вещи по всему его маршруту, но чувствовал, что это не так — темнота призывно шелестела, впитываясь в стены и заставляя трещины свистеть и стрекотать. Встряв в очередной раз, Вонючка наклонился, чтобы убрать с дороги особо крупный предмет, и тут же покатился вниз, считая ребрами ступени влажного склона, пахнущего землей. Пальцы нащупали корни, заросшие мхом, и на них остался запах росистой травы. — Лес, — не нужно быть гением, чтобы понять это. Вонючка знал, на что способен Дом, и не удивился. Удивление спугнуло бы Лес, а ему этого совсем не хотелось. Тем более, что Мустанга он поблизости не видел. Но в Лесу он был не нужен. Вонючка поднялся, ощупав помятые бока, и шагнул в темноту, разорвавшуюся тут же яркими огоньками светлячков — всех вообразимых цветов. Стало светло, как на рассвете, только свет шел не с неба, а с земли, и каждый шаг заставлял темноту колебаться, меняя ее форму и месторасположение. Вонючка уже был знаком с Изнанкой Дома, но такой текучей и живой она казалась ему впервые. В первый раз ему почудилось, что он здесь не один. Шелест веток недвусмысленно намекнул на приближение кого-то еще, и Вонючка отпрянул, спиной вжимаясь в ребристый ствол, чтобы из укрытия наблюдать за тем, как среди Леса, окутанный радужный сияниями светлячков, осторожно движется смутно знакомый силуэт. Босые ноги утопали в траве, оставлявшей на продранных джинсах мокрые полосы прохладной росы. Длинные светлые волосы закрывали лицо, и со своего места Вонючка никак не мог его разглядеть. Он опустился на четвереньки, вдохнул ставшие более отчетливыми запахи и одним прыжком, чувствуя напряжение крыльев, оказался на опушке в нескольких шагах от эльфа, чей взгляд встретил его недоверчивым узнаванием. Вонючка знал эти серо-голубые глаза. Только вот не помнил, откуда. Он остановился, перебирая лапами и пристально глядя на замершего на месте эльфа. Тот улыбался, чего-то ожидая, и Вонючка вернул себе прежний облик, более приличествующий беседе со спрятанной в Лесу частичкой своей памяти. — Я нашел тебя, — эльф шагнул навстречу, и Вонючка остолбенел. Этой фразой приветствовали не его, а того, кто его руками раздавал опасные дары надежды. И Вонючка знал, что этому созданию он отказать не сможет, о чем бы тот ни попросил. Однако эльф приблизился еще на шаг — неровно и неуверенно, словно с трудом мог ходить, — и назвал имя: — Здравствуй, Табаки. Имя не принадлежало Хранителю Времени. Вонючка справился с оцепенением, но не с дрожью в ногах. Он уткнулся в плечо впервые встреченного, но давно знакомого друга, опасаясь, что сердце выскочит из груди и унесется по корням и кочкам в неведомые дали. И каждый его удар заставлял прижиматься сильнее. На миг Вонючке показалось, что эльф не удержится на ногах, но тот устоял. Он молчал, успокаивающе поглаживая по спине — очень осторожно, будто боясь повредить невидимые крылья. И уж совершенно точно ему не нужны были никакие дары — свой дар он уже нашел. Впрочем, теперь, когда Вонючка узнал его, вырвав воспоминание из прошлой жизни, любое вмешательство Хранителя Времени казалось ему напрасным. Однажды Лорд уже получил свой шанс на Новый Круг и добровольно от него отказался — уж не из-за его ли, Вонючки, собственных слов? Он сделал выбор, который привел их в разные измерения, но они пересекались, и это было куда лучше, чем беспамятное существование в общем мире, подкрепляющее дружбу смутной тенью общих воспоминаний, которых в новой жизни могло просто не быть. Отстранившись, Вонючка задел щекой кулон, огненным светом пульсировавший на груди эльфа. Прядь волос в витой клетке металла горела и билась, как живое сердце. Странно, что он умудрился не заметить этого с первого взгляда. Может, она была такой яркой лишь для тех, кто имел право знать о ней? — Ты знаешь, как она? — спросил эльф шепотом, будто светлячки могли что-то услышать и кому-либо доложить. — Она — нет. Не стоит говорить здесь о До… другом месте, но Рыжая, которую я знаю — не твоя, — Вонючка виновато улыбнулся. Он лучше многих знал, что круги не повторяются: они похожи, но одно событие влечет за собой другое, и в этих параллелях нельзя обойтись без расхождений. А на Новом Круге он и сам — вернее, Хранитель Времени, — совершил то, что не могло не отразиться на происходящем. Рыжая, которую искал эльф, ждала Лорда. Рыжая, которую знал Вонючка, любила Смерть. И еще одно звено этой цепи бродило по Наружности другого, казалось бы, предыдущего мира. Эльф понимающе кивнул. Немного печально. Все-таки и стоявший перед ним Вонючка не был в полной мере его Табаки. — Чернолес? — Тебе виднее. Если она ждет тебя. Вонючка почему-то подумал, что там может быть опасно, но в первый момент не придал этому значения. Просто шевельнулась в голове мысль о том, что место, куда он несколько раз попадал, выходя за пределы мира и Дома, не такое уж безобидное, а если присмотреться, так и вовсе гнусное. Хотя на деле не лучше и не хуже остальных — тут уж кому как повезет. — Если сумеешь, найди там того, кто поможет Максу, — просьба сорвалась с языка, и Вонючка вздрогнул от звука собственного голоса. Он не хотел говорить ничего подобного и даже не понимал толком, откуда это предчувствие грядущей беды, но эльф понял без разъяснений. Может, он видел и осознавал меньше, чем Вонючка, но на его стороне была память Ушедшего. Светлячки затихли, осыпавшись в траву и погасив свои огни до едва заметного голубоватого свечения. — Тебе пора. Возвращайся, Табаки. — Спасибо, крестный, — и все равно, что никто не узнает, кто на самом деле дал ему новую кличку. Эльф неуверенно перешагнул через корягу и исчез в стене Кофейника.