Какая щука украла мечи Ордена?

      Марк Аврелий никак не мог найти дорогу во дворец.       Он медленно шел по аллее парка и размышлял, где ему найти ночлег. Конечно, он запросто мог остановиться заночевать у любого плебея, но считал это ниже своего достоинства. Ему срочно нужен был дворец. Четырехзвездочный.       «Четырехзвездочный? — внутренний голос рокера засмеялся. — Но где ты возьмешь деньги на четырехзвездочный дворец?»       «Марку Аврелию не нужно ни за что платить. Все места отдыха принадлежат ему», — надменным тоном ответил внутренний император.       «Я тебе барабанные палочки в задницу засуну», — обидчиво ответил внутренний рокер и угрюмо замолчал.       «Благодарю, мой друг, я сам это сделаю, как только мои руки будут заняты», — невозмутимо произнес внутренний император, и Марк, вырулив на проспект, зашел в аптеку.       — Здравствуйте! — сказал продавец, увидев Марка.       — До свидания! — сказал Марк и вышел.       Углубившись в мысли, он брел дальше. «И что это было?» — спросил рокер. Император не ответил. Его думы сейчас были непостижимой загадкой. Марк еще никогда не останавливался перед таким сложным выбором: «Эскимо или пломбир?» — вот какие мысли беспокоили его превосходительство, когда оно остановилось перед загаженным входом в подъезд опшарпанного домишки.       — О боги. Вот он — дворец! — радостно воскликнул Марк и рокер в его голове вдарил бласт-бит. Император радостно закатил глаза и припадочно затряс головой, ритмично ударясь лбом о железную дверь. Вскоре из его рта потекла пена, и это продолжалось до тех пор, пока его не окликнула маленькая, очень низенькая женщина:       — Мужчина, вам плохо?       — Нет, что вы. Просто я нашел дом. — ответил Марк Аврелий, мгновенно успокоившись.       — М. Должно быть, для вас это что-то специфичное, — женщина горько вздохнула и, ловко прошмыгнув у Марка между ногами, скрылась за поворотом.       Марк Аврелий вошел в подъезд.       Марк Аврелий начал подниматься. Под его ногами хлюпала вода, и с одной стороны он торжественно ощущал себя Иисусом, а с другой стороны с грустью и досадой думал о том, что кто-то сломал его акведук. Внезапно на четвертом этаже резко открылась дверь одной из квартир, и из дверного проема показалось женское лицо.       — Нехрен сквозняк пускать! — деловито рявкнул император и, тут же захлопнув дверь, продолжил путь наверх. Он не подозревал, что только что размазал об дверь лицо Лилиан Рэнделл. Из квартиры послышался крик и отборный мат.       Это заставило императора обернуться.       Из двери снова выходило оно. Нежное и чуткое создание.       — Бля, пиздец, что за день ущербный, — Лилиан сгорбившись держалась руками за лицо, и, ничего не видя, понеслась к лестнице. Мгновение — и прекрасное дитя матерящимся кубарем скатилось по ступенькам вниз. Осев на лестничном перекрытии, Лилиан ополоумевшим взглядом посмотрела на стоявшего наверху Марка. Их взгляды пересеклись. Он видел ее — длинную, глистоподобную девушку с черными волосами, распластавшуюся по полу, и думал, что прекраснее цветка в своей жизни еще не наблюдал.       Лилиан видела толстое бородатое уебище.       — О боже, нет… — простонала она и, вскочив на ноги, в один блошиный прыжок оказалась у своей двери и, оттолкнув Марка, спряталась в квартире, где ее уже с хитрой улыбкой поджидал рыжий извращенец.       — Ах, какая дама! — сердечно выкрикнул Марк и побежал вниз.       «Ну куда ты бежишь, жирдяй, — возопил внутренний рокер. — Ляжки натрешь, давление поднимется». Но Марк его не слушал. Вернувшись в аптеку, он украл там (не важно, как) презерватив, и побежал обратно к дому Лилиан.       Взбежав по лестнице так быстро, что сбросил килограмм, Марк распахнул дверь в жилище Лилиан и прямо перед своими ногами увидел рыжего мужика, зажимающего рот девушке и пытающегося развернуть к себе задницей. Заметив героя, парочка на мгновение застыла и вопросительно посмотрела на гостя, как на постороннего, в то время как Марк, буквально сияющий от счастья, радостно сообщил:       — Любимая! У меня для тебя свадебный сюрприз! — он с довольной улыбкой натянул презерватив на голову. — Я натер ляжки!