Kimi & Boku

Я, зевнув, без особых церемоний притянул юношу к себе и, не сдерживаясь, расцеловал заспанное лицо. От моих действий Шинобу сразу завозился и удивленно приоткрыл глаза. -Доброе,— будничным тоном произнес я. -Ага...— пробормотал Шинобу. -Что-то не так? Шинобу неуверенно улыбнулся и, усевшись на кровати, прильнул ко мне и уперся подбородком в мое плечо. -Хмм... Все слишком хорошо. Ты меня раньше так не будил. Уверен, что хочешь меня отпустить? -Уверен. Не беспокойся за меня. А лучше постарайся, как следует,— ответил я вполне искренне. В сердце вдруг почему-то нехорошо кольнуло, но неприятное чувство сразу прошло, и я не стал задумываться об этом. Да, мне не из-за чего волноваться. Пусть Шинобу уедет далеко, сейчас не каменный век, мы легко свяжемся по электронной почте, а по вечерам будем видеть друг друга через веб-камеру и говорить, сколько душа пожелает. -Когда вернусь, буди меня только так. -Обещаю. Дорога в аэропорт прошла в молчании. Никто из нас не хотел усугублять ситуации. Два года мы сможем видеть друг друга только на мониторе компьютера, не в силах прикоснуться друг к другу. Два года будем слышать друг друга только в микрофоне, не в силах почувствовать теплого дыхания и шепота на своей коже. Есть от чего задуматься и впасть в уныние. Но Шинобу мое упадническое настроение не понравится, ради него мне надо держаться. Я лишь неловко улыбался и махал Шинобу рукой, когда он шел на посадку, а про себя уже отсчитывал проходящие часы, дни и месяцы. О годах думать не хотелось. Может Шинобу еще сможет вырваться в Японию на летних каникулах. А пока пусть он смотрит на мою фальшивую улыбку, незачем портить настроение Такатсуки кислой, расстроенной миной. Как же мне плохо... Я отвернулся от огромного окна в зале ожидания. Пора возвращаться домой. Одному. Я какое-то время молча стоял, не желая провожать взглядом самолет, увозящий моего Шинобу. Я уже хотел двинуться прочь, как вдруг снаружи раздался негромкий, приглушенный хлопок. Я машинально обернулся, а рядом тут же раздались встревоженные и испуганные крики присутствующих. -Господи, смотрите! Неужели самолет взорвали?!. -Неужто терракт?!. На меня нашло какое-то оцепенение. Не в силах шевельнуться, я смотрел, как самолет, на борту которого находился самый дорогой мой и любимый человек, стремительно летит вниз на посадочную полосу. Когда самолет резко ударился днищем об асфальт, до меня донесся отдаленный, но страшный грохот и скрежет рвущегося, сминаемого железа. Бросившиеся наружу люди оттолкнули меня от окна, и я наконец пришел в себя. Со словно остановившимся сердцем я, спотыкаясь, побежал на взлетную полосу. Однако на выходе меня и остальных добровольцев остановила толпа охранников. -Гражданским нельзя! Туда уже отправлен отряд, неопытные люди без подготовки и спецснаряжения только помешают! -Что значит помешают?!— не узнавая собстенный голос, завопил я, сделав попытку прорваться— Там мои близкие, я должен что-нибудь сделать! -Угомонитесь!— рявкнул секьюрити— Пока не миновала угроза возгорания и взрыва, никаких добровольцев, все сделают подготовленные люди! Немедленно отошли все назад! Задыхаясь, я попятился назад, совершенно не понимая, что делать. Через оцепление прорываться бесполезно, значит, остается только ждать?.. Внутри, казалось бы, назревал огромный вулкан, грозящий выжечь весь рассудок и здравомыслие. Чем я так провинился?.. Я не ангел во плоти и не целомудрие, но разве Шинобу должен расплачиваться за мои прегрешения? Что настолько ужасного я совершил в своей жизни, что из меня во второй вынимают все тепло и средоточие души, весь смысл моего существования?.. И разве мог провиниться перед небесами этот вредный и упрямый, но добрый, икренний, открытый, так сильно и беззаветно любящий ребенок? Да, всего лишь еще ребенок, даже не смотря на оставшиеся за его худыми, но сильными плечами два десятка лет. Воскресившее меня чудо теперь само исчезнет из моей жизни. Я не знал, почему сразу решил принять это как потерю.