Бегство от собственной тени делает нас сильнее?!

Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь. Фридрих Ницше

      Кейт спала, удобно скрутившись калачиком подмышкой у мирного сопящего, рядом Ли. Вот уже пару десятков ночей она не была одна и сегодня, слушая размеренный стук сердца этого мужчины, не могла уснуть. Эмоции, так тщательно скрываемые днем ото всех, ночью искали выход. И находили рядом с Ли! Когда-то Кейт отмеряла время днями, но теперь в ее летоисчислении (точнее, дней исчислении пока) добавилась ночь.       «Я сейчас такая счастливая, что мне не верится. А может это сон? — спрашивала она себя и, закусив нижнюю губу, осторожно дотронулась до Ли одним пальцем. — Нет, не сон», — слегка хихикнув, подумала она, еще сильнее прижавшись к нему.       «А может нам так хорошо, потому что пока никто не знает? Ну… почти никто, Ричард, разумеется, не в счет, — мысли, вопросы не отпускали ее. — Ричард. Милый, добрый, воспитанный, понимающий. А Ли? Воспитанный? Да! Понимающий? Да! Милый, добрый? Да, да, да!!! Но ведь они абсолютно разные. Так, а почему я вообще их сравниваю?» — Кейт даже подскочила на кровати от последнего вопроса, вспыхнувшего в ее голове.       — Кейт, родная, что случилось? — едва проснувшись и обняв ее за талию, спросил Пейс.       — Ой, прости, я разбудила тебя, — его крепкие, но нежные объятия как всегда действовали на нее умиротворяюще, — я… мне не спалось…       — Иди ко мне, — Кейт ощутила, как ее в буквальном смысле сгребают в охапку.       Только Ли с его невероятно большими и сильными руками мог так обнять, что она чувствовала себя размером с котенка, которого он решил потискать.       Пейс сходил с ума от ее тела, ее запаха, ее взгляда.       — Ке-й-т, — протяжно шептал он ей на ухо, держа в цепких объятьях. — Я рядом, все хорошо, — он начал покрывать ее шею легкими поцелуями, едва касаясь.       — Не отпускай меня, — Кейт обняла его лицо своими руками и пристально посмотрела в глаза, — слышишь? Не дай мне уйти.       На какое-то время все вокруг замерло. Это длилось несколько секунд, но для них стрелки часов остановились. Каждый понимал, как хрупко то, что они смогли построить. Оба знали, что могут сами разрушить созданный ими мир для двоих.       — Кейт, выходи за меня замуж, — слова слетели с губ сами собой, и, увидев смятение на ее лице, он начал понимать их смысл, радуясь, что решился это произнести вслух.       — Ли… — она выпуталась из его оков и встала, а точнее, вскочила с кровати. — Ты… Зачем… Мы… — она стояла перед ним в полупрозрачной сорочке, едва прикрывающей ее соблазнительную фигуру; копна длинных, почти черных волос обрамляла красивое лицо, а глаза казались двумя осколками черного опала. Ли сидел на кровати, напротив нее и не мог отвести взгляд.       «Колдунья», — пронеслось в его голове.       Он уже хотел встать, но Кейт его остановила, выставив вперед руку. Несмотря на это, Пейс вытянулся во весь свой рост рядом с ней, и она оказалась зажатой между ним и стеной трейлера.       — Ты думаешь это сумасшествие? Возможно, — его голос звучал тихо и вкрадчиво, как заклинание, которое одурманивает. — Чего ты боишься? Меня? Себя? Других? Их осуждения или зависти? Мы так много уже испытали и потеряли в жизни. Кто знает, что ждет нас завтра. Я хочу жить сегодня. Здесь и сейчас… с тобой… Кейт! — она вздрогнула, как будто внезапно очнулась от обморока. Единственной опорой сейчас ей была стена за спиной.       — Кейт, ответь мне!       Молчание в комнате стало осязаемым. Оно окутывало и не давало дышать, ясно думать.       — Чего ты хочешь, Кейт?       «Если бы я сама знала, — думала она про себя, едва прикасаясь ладонью к его груди, то ли отталкивая, то ли притягивая. — Вот он, кого ты ждала, но не верила, что встретишь. Он, чей голос одурманивает тебя. Он, кто смог невероятное: просто своим существованием рядом, заставить тени прошлого, перестать пугать тебя».       Кейт не понимала, что делать дальше.       Ли собрал последние силы, чтобы не сорваться и начал одеваться.       — Кейт, я завтра улетаю. Вернусь через шесть недель, — только сейчас она наконец осознала, что это действительно их последняя ночь перед его перерывом в съемках. Он уезжает. — Ты никогда мне ничего не обещала. Возможно, я поторопился, — расстояние между ними снова исчезло. Кейт и не заметила, как оказалась в плену его рук.       — Я тебя люблю и прошу стать моей женой… Пока меня не будет, ты сможешь подумать, побыть наедине с собой. Надеюсь, что голос к тебе все-таки вернется и ты будешь отвечать на мои звонки, — он вел себя спокойно, но огненные всполохи в его глазах, говорили Кейт намного больше, чем слова.       Она обняла его за плечи, почти болезненно вцепившись ногтями в кожу, и накрыла губы жарким, полным желания поцелуем. Они забыли про все, что было, и перестали думать о том, что будет, эти секунды были им дороги, а все другое подождет. Нехитрый наряд Кейт оказался на полу, а Ли ласкал ее тело. Она сходила с ума от его то ли поцелуев, то ли укусов. Кожа «горела», а в голове была единственная мысль: «Ли, только не останавливайся!».       Он и не собирался. Пейс быстро расстегнул брюки, подхватил ее на руки. Кейт обвила его торс ногами, и он вошел в нее жестко, но даря только удовольствие, при этом не давая сделать и вздоха, завладев ее губами. Комната наполнилась звуками, запахами их двоих. Ли крепче сжал ее бедра и резко повернулся к кровати, уложив на нее Кейт. Какое-то мгновение он позволил себе остановиться и полюбоваться ею, но желание захлестывало его. Он накрыл Кейт своим телом. Но она опрокинула его на спину и села сверху, направив его член в эпицентр ее страсти. Его руки жадно сжимали ее груди, бедра. Она доводила Ли до исступления, задавая сумасшедший темп, но когда он был почти готов кончить, замедлялась и, улыбаясь, «поедая» своими глазами с поволокой, наблюдала за его мукой, дарившей ему наслаждение. Наконец, Кейт сама находясь на пределе, задвигалась так, как требовали настойчивые руки Ли, и не могла уже остановиться. Они кончили вместе, крепко сплетясь телами и чувствуя одну волну удовольствия на двоих.       Отдышавшись и придя в себя, Ли нежно поцеловал Кейт в висок, оделся и ушел.       Она так больше и не сказала ему ни слова, в ту ночь.