Смерть в фамильном замке

    Сомерсет-Хаус оказался замком, расположенным подковой. Вымощенный камнем внутренний двор обрамляли черные фонарные столбы, вершины которых венчали старомодные лампы со вполне современными энергосберегающими спиралями внутри. Парковка непосредственно у самого важного здания в городе была запрещена, и потому гигантский двор был открыт глазам всех визитеров, случайных и неслучайных. Можно было легко представить, как сюда заезжает экипаж, запряженный гордой четверкой породистых коней. Само невысокое здание, не лишенное некоторой вычурности, было, тем не менее, основательным и надежным на вид. Его крышу венчали маленькие башенки, а в центре гордо расположился зеленоватый шпиль. Перед дверью стоял какой-то масштабный памятник, но мы не стали останавливаться: сейчас было не до праздного любопытства. Широкие резные деревянные створки были гостеприимно распахнуты, и мы с Санни, ободренные этим обманчивым впечатлением всеобщей доступности, зашли внутрь. Что человек ожидает увидеть, заходя в то или иное правительственное учреждение? Естественно, церберов-охранников, делового администратора и турникет. Данное заведение являлось полным исключением из правил: весьма любезный страж провел нас через металлоискатель и позволил пройти. Мы оказались в коридоре, где властвовали горчичные обои, похожие на те, что были в сериале про Пуаро. То тут, то там стояли деревянные стулья, а потолочные лампы давали мягкий и рассеянный свет. Коридор привёл нас в огромное помещение, четко разделенное на секции и заставлено столами консультантов. Последние в основном были дамами средних лет и огромной прыти. К одной из них – довольно милой на вид леди, на перегородке которой висела табличка «Вопросы гражданства», – Санни поволок меня. Консультант, на нагрудном бейдже которой красовалось имя «Маргарет», при виде нас улыбнулась и осведомилась, склонив голову к плечу: – Чем могу вам помочь? – Привет, Маргарет, – я попыталась придать своему лицу самое очаровательное выражение. – Нам бы хотелось узнать о гражданстве одной особы, которая не так давно приехала в вашу страну. Дама приподняла брови. – Боюсь, что не смогу быть вам полезна, – ответила она. – Такие данные относятся к конфиденциальным. – Моя ассистентка забыла упомянуть кое-что, – вмешался Санни.    Он достал из внутреннего кармана пиджака какое-то удостоверение и помахал им перед носом у леди. – Агент Ли, Ми-6, – коротко бросил кореец. Маргарет сложила губы, как бы произнося неслышное «Оу!». Кивнув, он проговорила: – В таком случае, помочь вам – это мой гражданский долг. – Вот именно, – торжественно откликнулся азиат, убирая свой документ сомнительной степени подлинности обратно. Консультант повернулась к монитору компьютера, стоявшему около неё. – Как зовут эту особу? – осведомилась она, деловито ударяя по клавишам. – Джемма, – вымолвила я. – Джемма Саронетти. Пальцы Маргарет забегали по кнопкам с пугающей скоростью. Через пять минут она, кивнув своим мыслям, объявила: – Джемма Саронетти, гражданка Италии, стоит в очереди на получение британского подданства. Я закусила губу. Теперь у меня оставался лишь один вопрос, который я не преминула задать: – Скажите, а может ли иностранное происхождение стать препятствием к получению наследства? – Вовсе нет, – помотала головой консультант. – Наследником можно указать кого угодно, если речь идет о завещании. Мисс Саронетти получит подданство только через три года, но на тот факт, что она является наследницей, это совершенно не влияет: порядок вступления в права будет лишь чуть-чуть отличаться. – Благодарим вас за информацию, – Санни, по дальневосточному обычаю, отвесил слегка опешившей даме глубокий поклон. – Британия вас не забудет. Мы вышли из Сомерсет-Хауса и медленно побрели вперёд. У меня в душе поселилось какое-то чувство неудовлетворённости: вроде бы я узнала всё, что нужно, но головоломка так и не складывалась в единую картину. Очевидным было лишь одно: Джемме смерть дедушки была выгодна так же, как и всем прочим, что возвращает её в ряды подозреваемых. – Мне нужно забежать в посольство, – вдруг сказал Санни, кидая взгляд на старенькие наручные часы, несколько диссонировавшие с его костюмом. – Пойдешь со мной? – Пожалуй, нет, – решила я. – Иди один; я поброжу по городу, а потом поеду назад с вокзала. Кореец остановился и внимательно посмотрел мне в глаза. – Ты не найдёшь дороги одна, – уверенно выдал он. – Лучше подожди меня. Я тяжело вздохнула и ответила: – Санни, эти люди говорят на том же языке, что и я, лишь с некоторой погрешностью. Я уверяю тебя, что не пропаду. Иди уже в своё посольство. – Ты уверена? – упорствовал азиат. – Если ты немедленно не пойдешь к своим землякам, я скажу Саре, что её флирт имел успех, – пригрозила я. Санни поднял руки и рассмеялся. – Хорошо, хорошо, – промолвил он. – Встретимся в Баттерби-Холле. Я кивнула и, помахав ему на прощание, пошла по улице, не оглядываясь. ***  Когда мне было двенадцать лет, я увлекалась британскими романтическими новеллами, залпом проглатывая творения сестёр Бронте, Джейн Остен и Уилки Коллинза. Порой я даже грешила отождествлением себя с главными героинями, а один раз мне приснился лорд Рочестер. Спустя год я увлеклась детективами, начав с Артура Конана Дойля. Том за томом, роман за романом понеслись довольно быстро, и вскорости я могла похвастаться тем, что перечитала всё, что было представлено в библиотеке родного и милого сердцу Ривер Хайтс. Когда я в очередной раз поехала к своей двоюродной бабушке Мейбл, то не преминула рассказать ей о миллиарде шедевров остросюжетной литературы, что я оставила позади. И тогда она, улыбнувшись, достала из ящика дубового письменного стола книгу в яркой обложке, сказав: «Я купила этот том не так давно; думаю, тебе это будет интереснее, чем мне». К сожалению, в моей памяти не задержались ни название книги, ни фамилия автора, несмотря на то, что я неоднократно перечитывала её. Криминальная история имела место быть в наше время, и оттого она стала для меня вдвойне интересной. Можно сказать, что истоки моей собственной детективной деятельности располагаются именно там. В романе автор – английский писатель – не раз подчеркивал, что по Лондону можно просто бродить, сколько душе угодно. И сейчас я поняла, что это и вправду так. Я ходила вдоль современных витрин, сделанных на месте громоздких окон домов старой конструкции, гуляла по паркам и скверам, которых тут было несметное множество, заходила в уютные магазинчики, где приобрела пару сувениров и байковую пижаму. Я не отказала себе в удовольствии посетить картинную галерею, в которой – вот везение! – проходила выставка пейзажистов. Я терпеть не могла современные картины кубистов, абстракционистов и дадаистов, считая их мазню псевдоискусством, а вот старое доброе изображение природы всегда находило место в моей душе, потому этот кратковременный визит пришелся весьма кстати: я вышла из здания художественной галереи в приподнятом настроении и полной сил. Прокатившись на знаменитом двухэтажном автобусе до вокзала Паддингтон, я долго искала на карте нужное мне направление. К сожалению, прямых рейсов до Ист-Виллиджа отсюда не ходило, но я могла пересесть на другой состав уже в Саутгемптоне. Что ж, так и поступлю. Я купила билет и уже через четверть часа сидела в поезде, прикидывая свой дальнейший план действий. Делать было нечего, и я решила покопаться в закоулках Всемирной Паутины, чтобы нарыть хоть что-нибудь, относящееся к делу. Я достала планшет и, после секундного замешательства, ввела в поисковую строку браузера имя Сары до замужества. Мне повезло: результатов было предостаточно, но я выбрала один – небольшой видеофрагмент одного из её спектаклей. Отрывок шел всего двадцать минут, и к концу его мои глаза напоминали вежвудские блюдца из сервиза сэра Лесли: это дамочка оказалась просто гениальной актрисой! Я считала, что супруга старшего сына баронета хороша в своей бывшей профессии, но даже представить себе не могла, что настолько. Она играла Лукрецию и каким-то невообразимым способом смогла передать всю глубину её печали так, что это ощущалось зрителями на духовном уровне. Я почувствовала это даже через видео; что уж говорить о тех, кто сидел в зале... Сара, от природы наделённая стопроцентно британской внешностью, предстала передо мной истинной римлянкой, и это притом, что грима на ней было совсем немного. Я выключила планшет и откинулась на спинку кресла. Вот это неожиданность! Жена Гордона оказалась виртуозной мастерицей перевоплощения! А это открывало перед ней почти неограниченные возможности... Меня настолько увлекли мысли об исполнительнице роли Лукреции, что я чуть было не прозевала Саутгемптон. Выскочив из поезда и чуть было не поплатившись за свою рассеянность сумкой, я оказалась на перроне. Естественно, я тут же направила свои стопы к расписанию местных составов, и мне, наконец-то, повезло: почти все они делали остановку в Ист-Виллидж. Ближайший отъезжал уже через пять с половиной минут, поэтому я, со скоростью молнии купив билет, вскочила в последний вагон. Кроме меня, пассажиров почти не было, лишь какая-то дама с пронзительным голосом, изрядно помятый работяга в спецовке и какой-то заросший субъект, сидевший прямо напротив меня. Его смуглое лицо было покрыто пятнами грязи, а длинные черные космы, как и окладистая борода, давно не знали ни мыла, ни расчески. Он был облачен в сущие обноски, а взгляд вобрал в себя вселенскую грусть. Мне было, мягко говоря, не до него, поэтому я, скрестив руки на груди, уставилась в окно, пытаясь разработать хоть какое-то подобие плана, но в голову ничего не приходило. Когда кондуктор звонко объявил: «Станция Ист-Виллидж!», я вышла из поезда, с удивлением отметив, что бородач последовал за мной. Надеюсь, он не будет ничего у меня клянчить? Мне приходится отчитываться перед сэром Лесли за аванс, и, боюсь, почтенный баронет будет не в восторге, если прочтет у меня в докладе пункт «Милостыня» в графе «Расходы». Но этого субъекта я интересовала в самую последнюю очередь. Встав на перроне, он начал оглядываться по сторонам, словно выискивая кого-то. Внезапно мне в бок что-то врезалось, и я от неожиданности уронила сумку. Тут же подлетел работник станции, рассыпавшийся в извинениях. По его словам, кто-то толкнул тележку прямо на меня. Разумеется. Я уверила его в том, что претензий не имею, и, собрав все свои вещи и удостоверившись в их целости и сохранности, начала оглядываться в поисках такси или автобуса. Краем глаза я заметила, как какой-то анемичный юноша в форме шофера сажает в автомобиль моего знакомого бородача. Удивленно приподняв брови, я хмыкнула: оказывается, не такой уж он и простой, этот мой сосед по поезду! Я пошла прямо к ровному ряду из пяти желтых машин и уже через минуту ехала к Баттерби-Холлу. Водитель мне попался крайне неразговорчивый, так что всю дорогу я провела молча, глядя в окно. Этот индюк, тем не менее, знал своё дело: он домчал меня с рекордной скоростью. Расплатившись с ним, я нажала на кнопку у ворот поместья и стала ждать. Через добрых минуты три они, наконец, открылись, и я проникла внутрь. И тут я почувствовала это. Такое непонятное ощущение, когда по позвоночнику пробегает холодок, и ты понимаешь: случилось что-то ужасное. Вокруг было ни души, царила мёртвая тишина, но в воздухе висела тревога. Я медленно пошла по аллее, прислушиваясь. Не заходя в сам замок, я обошла его кругом и там чуть не столкнулась с Дженкинсом,бледным, как смерть. Дворецкий был не похож на себя: руки тряслись, а на лице застыло выражение испуга. – Что произошло? – спросила я, опасаясь худшего. – Мисс Джемма, – ответил он дребезжащим голосом. – Она... Она погибла.