Подушка просто одуряюще пахла свежим сеном и от этого в сон клонило еще сильнее. Впрочем, Лена, ухетавшаяся за день, сейчас наверное заснула бы и на голых досках без одеяла, подушки и, собственно, кровати. Хотя, иметь все это в наличии (спасибо хозяйственному и домовитому Йорвету) было очень приятно.
Она отвернулась к стене, закрыла глаза и, в ожидании скорого сна, попробовала додумать свои дневные думы. Одной из главных причин ее беспокойства был тот факт, что эти чертовы темновековские мужики оказались настолько прожорливы, что всего-то за день уже прогрызли в их общем скромном бюджете солидную дыру. Лена твердо решила, что завтра же выпихает Талера на поиски Роше, Йорвета убедит пойти на охоту — да чтобы подстрелил не какого-нибудь затрапезного зайца, который тому же Геральту на один зуб, а пусть без косули даже не возвращается. Геральта же надо отправить на заработки — все равно дома толку от него никакого, так пусть пошляется по округе и поспрашивает селян, не мешает ли им какой-нибудь монстр, только желательно, чтобы этот монстр был не очень опасный.
Лена не услышала, как ведьмак подошел к их кровати, и поняла, что он уже здесь лишь когда он улегся рядом.
«Пиздец моему спокойному сну», — подумала Лена, чувствуя, как его рука привычно и уверенно гладит ее бедро, сминая тонкую ткань рубашки.
— Уже спишь? — прошептал Геральт, целуя Лену в шею чуть ниже уха и одновременно притягивая ее к себе.
— Гера-альт, я устала незнамо как, — пожаловалась Лена. — С утра митусюсь по кухне: то еду готовлю, то посуду мою — и так весь день. Хочу выспаться, а завтра встать пораньше.
— Неужели голова болит? — ехидно напомнил ведьмак про стандартную женскую отмазку.
— Не голова болит, а ноги у меня гудят, — Лена все-таки поддалась, поворачиваясь к Геральту лицом. — А завтра вставать рано. Неужели ты за день нисколько не устал?
— А я ничего такого не делал, чтобы устать.
— Ну да, тебе-то что, — неопределенно сказала Лена, удобнее устраиваясь в кольце его рук.
— А мы не будем колобродить до полуночи, как вчера. Мы быстренько.
— Знаю я твое «быстренько», — пробормотала она, тем не менее ластясь к ведьмаку. — Вот скажи, как ты это делаешь?
— Что я делаю?
— Уговариваешь меня на всякие безобразия. Я собиралась спать, а что вместо этого?
— Что?
— Потакаю твоим низменным инстинктам.
— Откуда вы слов-то таких набираетесь?
— Можно подумать… Ох, Геральт, Талер же с Йорветом еще не спят!
— Ну и что? Мы от них специально отгородились ширмой, чтобы они нам не мешали.
— И все равно мне неудобно.
— Лежа неудобно? Тогда давай, как в Зимородке, только без наручников.
— Без наручников у нас было в Семи котах.
— Там тебе Йорвет не мешал.
— Там он спал пьяным крепким сном.
— Предлагаешь и сейчас его напоить?
— Геральт, я серьезно. Нам надо… То есть вам надо…
— Лен, у меня уже время не ждет, а ты все дискутируешь. Давай сначала удовольствие, а потом — остальное.
— Ну, ладно.
— Ты одолжение мне делаешь?
— Можно подумать, для тебя сейчас это важно.
— Сейчас — нет. А потом я осмыслю и…
— Что?
— Обижусь.
— Я опять в завязках твоих дурацких труселей запуталась. Мог бы и подготовиться. Почему я все время должна тебя раздевать? Сейчас-то у тебя руки свободны.
— Как раз сейчас они у меня заняты.
— Ты обещал, как в Зимородке, а сам? Геральт, ты что задумал? Я, по-твоему, резиновая? Или это специальная поза для занятий любовью на единороге? Только мы в кровати, если ты вдруг забыл.
— Ленусь, не пищи. Как только мы начнем двигаться, все встанет на свои места.
— По-моему, у тебя уже все, что надо, давно встало! А вот с местом, куда его пристроить, у тебя будут явные проблемы. Потому что я сейчас сломаюсь.
— Йорвет с Талером ушли. Ты их своими воплями спугнула.
— Да плевать мне на них! Это какая-то поза из вашей ведьмачьей Камасутры?
— Думай, что хочешь. Просто я не люблю однообразия.
— Одно-о-о-о! Бли-ин, Гера-альт!
— Что? Опять про посуду вспомнила?
— Какая посуда? О чем ты вообще? Не отвлекайся. И давай-давай, не останавливайся!
— Во-от, теперь ты дело говоришь. Кстати, и для твоих гудящих ног эта поза очень полезна.
***
— Геральт, что это было?
Лена уткнулась в плечо лежащего рядом ведьмака и тихо захихикала.
— Почему ты смеешься?
— Как представлю…
— Рожи Йорвета и Талера?
— Ой! — Лена фыркнула от смеха, потом сразу зажала рот ладонями.
— Как твои ножки?
— Отлично. И в голове такая приятная пустота, а во всем теле — мля-авость.
— Спать не хочешь?
— Не-а. Может, посуду пойти помыть?
— А может, на второй заход?
— Тебе мало?
— Вот смотрю на твои ножки и понимаю, что да, мало.
— Только давай на этот раз без экспериментов.
— Как скажешь. Я согласен в твоей любимой унылой позе…
— И ничего она не унылая. И вообще, у меня нет никакой любимой позы.
— Ну так у тебя и мужика до меня не было, — подначил Лену Геральт.
— Хватит уже! — начала сердиться Лена. — Я же не пеняю тебе на твоих развратных подружаек. Уж они-то, наверняка, знают всякие позы.
— Кое-какие знают.
— И даже не думай, что я, как дура, начну сейчас любопытствовать, какие именно, а ты этим воспользуешься.
— И в мыслях не держал.
— А ты умеешь делать массаж ступней? — неожиданно спросила Лена.
— Не знаю. Что это вдруг тебе в голову пришло?
— А я вспомнила, как в «Криминальном чтиве» был такой эпизод. Там мафиозный босс приказал наказать своего подчиненного за то, что тот делал его жене массаж ступней. Вот мы тогда и озадачились, что же это за такая процедура интересная?
— Тебе сделать?
— Ты же сказал, что не умеешь.
— Я сказал, что не слышал про такое. Но попробовать-то я могу. Если тебе не понравится, я сразу прекращу.
— Хм.
— Давай, укладывайся поудобнее, ножки вытягивай, пятки мне на колени. Вот так.
— Дурдом какой-то, — пробормотала Лена, следуя советам ведьмака.
***
— О! Геральт! Это просто божественно! Ах! Как же хорошо-о!
Йорвет и Талер, с одинаково хмурыми лицами сидящие на крыльце встрепенулись и переглянулись, заслышав доносящийся из дома Ленин голос, полный восхищенного томления.
— Что он с ней делает? — спросил Йорвет.
— Известно, что, — буркнул Талер. — Ты, бля, как прынцесса-целка. Такую хуйню спрашиваешь.
— Это ты, Талер, в этом вопросе дремуч и неотесан, как пень в глуши веленских лесов, — обиделся на реплику шпиона Йорвет. — Я-то хоть Бирюзовые Холмы в Вергене время от времени посещал. А ты, поди, и в бордель только шпионить ходишь.
— Дык, такая у нас, у патриотов, жиза-жестянка, — не стал спорить и как-то сразу сник Талер.
— Слышь, шпиён, — Йорвет ткнул в бок схрюнившегося подельника. — Тебе ж не в падлу глянуть, чё они там делают?
— Ты за кого меня, сука… — взвился было Талер, но его любопытство быстро взяло верх над возмущением, которое шпион пытался выказать тоже только для порядку. — Да можно вообще-то. А чё тебя-то наперло так? Ты ж вроде весь из себя такой хитровыебанный ельф.
— Да интересно, как он этого добивается. Уж за свою долгую жизнь баб-то я тоже пови… поимел немало. Всяких и разных. Но ни разу не добивался от них такой реакции. А ведь никогда не мешает узнать что-то новое.
Талер слез с крыльца и приник к незанавешенному окну, пытаясь разглядеть, что творится в доме. Йорвет не утерпел и, решительно наступив на горло своему самолюбию, присоединился к товарищу.
— Ахуеть! — прошептал шпион, в то время как эльф молча созерцал происходящее, отказываясь верить своему единственному глазу.
— Я не понял, он ей пятки что ли чешет? — спросил наконец Талер у продолжавшего ошарашенно молчать Йорвета.
— Похоже на то, — кивнул эльф.
— Вот и пойми этих баб. Это ж кто бы мог подумать, что они от чесания пяток, оказывается, приходят в такой экстаз, — в задумчивости изрек Талер.
