***
— Кто здесь Эвелина Галло? — без обиняков спросил Йорвет группу артистов, стоящих у палаток и что-то обсуждающих. — Ищите ее там, за фургонами, — махнул рукой один из жрецов искусства, даже не взглянув на эльфа. Йорвет направился туда, куда указал циркач. — А я вам говорю, что смертельный номер, это когда кто-то умирает. Иначе зачем народ обманывать, — услышал Йорвет мальчишеский голос и невольно повернулся в ту сторону, откуда он доносился, желая увидеть кровожадного интерпретатора. — Да ну, не будет же он в эльфа стрелять, — возразил другой мальчик. — Так артистов не напасешься. — Ну, может, его не по всамделишному убивают, а так, для виду, — уже с меньшей уверенностью предположил первый оратор. — На фига его вообще убивать? — вмешался третий. — Здесь самая соль в том, чтобы попасть по маленькому яблоку. В здорового эльфяру-то любой косорукий дурак попадет. — А жаль, — вздохнул с сожалением первый мальчик. — Было бы классно, если б он в эльфа попал. — Чего классного? Хошь посмотреть, как мрут нелюди, иди в Новиград, — фыркнул второй мальчик. — Меня батя брал с собой туда на той неделе, так мы видели, как их там жгут. — И как? — Воняет гарью — сил нет. А батя сказал, что уроды, мол. Хотят убить, так и убивали бы, мучить-то зачем? Ну и ругался еще, что не продохнуть в городе стало от костров этих. — А мой говорит, что все правильно, так им и надо, — сказал первый. — А мой папка сказал, что неизвестно, кто будет следующим, — заявил третий. — А мамка ответила, мол, времена нонче такие, что любой. — Хорош брехать-то, — сердито возразил первый мальчик. — Мы ж не нелюди какие остроухие, нас-то за что? — А помнишь Ханса, что через три дома от нас жил? — спросил второй. — Ну, помню. Урод такой, у него еще изо рта всегда гавном воняло и ноги были в цыпках. И еще он тощий был, потому что у него червяки в животе жили. Мне мамка так говорила. И играть с ним запрещала. — Во! А мы его папку видали в Новиграде. Он в помощники к Охотникам подался. Вы же помните, был помоешник помоешником, чмарили его в деревне все, кому не лень. А теперя он такой важный стал. И, оказывается, старосту нашего бывшего по наводке Хансового папаши в Оксенфуртскую тюрьму забрали. Сказали, что за оскорбление короля Радовида. А все старостины денежки угадай кому досталися? — А твой батя чмарил Хансова папашку больше всех, — напомнил первому мальчику третий. — И как ты думаешь, за кем Охотники придут в первую очередь? — Мой батя… он против Радовида ничего… никогда… — Да? А кто говорил, что хуй Радовиду, а не подати? Типа, достал со своей войной. Мы-то, если что, и под нильфами прекрасно проживем. Нам, мол, по пизде, кто правит, лишь бы масло на хлебе было. Не твой ли батька? — Было-было, поддержал друга второй пацан. — И Хансов папка это тоже слышал. Так что не знаю-не знаю. Может, ты скоро будешь сын врага народа, а? Йорвет не стал дослушивать дискуссию не по годам политически подкованных ребят и отправился на поиски Эвелины. За указанной повозкой обнаружились двое: мужчина-полуэльф и темноволосая коротко стриженая девушка, сидящая на облучке повозки. Очевидно, что Эвелиной была именно она. К ней Йорвет и обратился. — Эвелина Галло — это ты? — А кто спрашивает? — вместо девушки ответил полуэльф. — У меня для нее послание, — проигнорировал вопрос Йорвет. — От кого? — спросила девушка. — Так это ты? — Я. — Тогда держи, — Йорвет вытащил из сумки конверт и протянул ей. — А на словах тебе просили передать, чтобы ты немного задержалась в этих местах. Дословно. Это все, — Йорвет развернулся, чтобы уйти. — Постой! — Эвелина спрыгнула с облучка, и Йорвет невольно залюбовался грацией ее движений. — Что еще? — Во-первых, спасибо. — А во-вторых? — Ты ведь носишь этот лук не для красоты? — Почему ты спрашиваешь? — Потому что мне это нужно. Ты не похож на новиградских хлыщей, которые обвешивают себя всякими игрушками, изображая из себя крутых вояк. — Вот уж никогда не занимался подобными глупостями, — фыркнул Йорвет. — Ты наверняка являешься хорошим стрелком, — убежденно заявила Эвелина, подходя к Йорвету и глядя на него снизу вверх своими выразительными, темными, миндалевидными глазами. — Даже если и так, то что? — спросил Йорвет, внимательно разглядывая эльфку. — Ты нас не выручишь? — глаза Эвелины стали умоляющими. Йорвет подумал, что отказывать такой милой лисоньке было делом нелегким, почти невозможным, но недаром он и сам звался Старым Лисом. — И что у тебя за беда? — Наш стрелок Ванн Соколиный Глаз опился какой-то дряни и у него пропало зрение. Ты не смог бы его подменить? — Я похож на клоуна? — рассердился Йорвет. — Ванн не клоун, он — стрелок. Из-за него у нас срывается гвоздь программы — смертельный номер. — А, это где надо попасть в эльфа? — Всего лишь в яблоки, — вмешался полуэльф. — Их четыре штуки: два в руках, одно на ноге и одно на голове. — У кого? — Что? — У кого на голове? — У меня, — сообщил полуэльф. — Эвелина, а запасной полуэльф у тебя есть на тот случай, если я окажусь не особо удачливым стрелком и попаду этому куда-нибудь не туда? — У нас нет запасного полуэльфа. И другого выхода у нас тоже нет. И нет стрелка для номера. А, главное, у нас уже нет денег, чтобы вернуть их зрителям за несостоявшееся представление. — Да-а, страшная у вас нехватка по всем статьям, — ехидно заметил Йорвет. — Мы тебе заплатим, если ты согласишься нас выручить, — сказал полуэльф. — Ставку Ванна. — Это само собой. Уж не думали ли вы, что я соглашусь выставлять себя идиотом бесплатно? — Так ты все-таки согласишься? — Эвелина с надеждой посмотрела на Йорвета. — Мне нужно подумать и э-э… подготовиться, — заявил Йорвет, который решил извлечь кое-какую пользу из предложения Эвелины. — Это как? — не поняла эльфка. — Помедитировать. И чтобы мне никто не мешал. — Я готова предоставить тебе для этого дела свою палатку, — тут же согласилась Эвелина. — Ступай туда и хоть замедитируйся.***
— О-о! Наконец-то я смогу привести себя в порядок! — возрадовался Йорвет, уединившись в палатке Эвелины и увлеченно копаясь в своей сумке в поисках нужного лекарственного средства. — И мне не помешают ни деловитые низушки, ни олени, ни накеры, ни звонкоголосые Верноссиэли… Вот оно! Теперь надо как-то изловчиться и как следует намазать этой дрянью накерские отметины. Надеюсь, что я достаточно хорошо их обеззаразил и туда не успела попасть какая-нибудь дрянь. Нагноившиеся раны на спине — это совсем не то, что хотелось бы получить в итоге моего похода. Йорвет вывернул шею, стараясь рассмотреть свою спину в максимально возможном объеме. Его потуги не увенчались особым успехом. — Тут должно быть зеркало, — решил расширить обзор с помощью подсобных средств эльф. — Это же женская палатка. Стало быть, без зеркала ей не обойтись. Еще бы, такая гламурная фифочка. Интересно, зачем низушек просит ее задержаться? Впрочем, мне-то какое до этого дело. Зеркало! Оно отыскалось на прикроватной тумбочке и оказалось таким маленьким, что пользы от него для Йорвета и его многострадальной спины не было никакой. — Вот же гад! — шипел эльф, снова выгибая шею теперь уже в попытке рассмотреть свои раны в зеркало, которое находилось в абсолютно неудобной позиции как для руки, его держащей, так и для обзора. — Что это ты делаешь? Заслышав певучий женский голосок, Йорвет едва не подскочил от неожиданности. — Я же просил не мешать! — злобно зашипел он, поспешно возвращая зеркало на место. — Извини, но это все-таки моя палатка. Мне тут понадобилось кое-что. Я не думала… — Бери это свое кое-что и оставь меня в покое! — раздраженно бросил Йорвет. — И нечего на меня пялиться! Что, полураздетых мужиков никогда не видела? — У тебя раны очень нехорошо выглядят, — заметила Эвелина. — Именно так они выглядеть и должны. И они будут смотреться еще хуже, если ты будешь и дальше мешать мне их лечить. — Тебе же неудобно. Давай я помогу. — Я могу справиться сам. — Не сомневаюсь. Но с моей помощью дело пойдет все-таки лучше. — На, — Йорвет протянул ей склянку с мазью. — Лечи. — Спирт есть? — Есть. А что, все так скверно? — насторожился эльф. — Нижняя царапина довольно глубокая. И неплохо было бы ее почистить как следует. И края подровнять. — Подровнять? — Края рваные, лоскутки кожи будут цепляться за одежду и кровоточить. Да и больно от этого. — Тогда равняй. А чем ты собираешься это делать? — Разумеется, буду кромсать тебя маникюрными ножничками, потом полировать пилочкой для ногтей, — съехидничала Эвелина. — Может, тебе еще иголку с ниткой дать? — Нет, шить тут нечего. Само затянется. Я сейчас сделаю красиво… — Что? — Ну, шрамы вообще-то украшают мужчину. — Это точно. Знаю я одного деятеля, у которого от шрамов на теле живого места нет, так вот девок у него еще больше, чем шрамов. — Завидуешь? — Просто констатирую. — Ладно, хватит болтать. Ложись на кровать и начнем экзекуцию, — скомандовала Эвелина. Йорвет послушно улегся ничком, уткнулся носом в подушку, стараясь расслабиться и «получать удовольствие» от лечения. Впрочем, легкие прикосновения чутких тонких пальчиков к его горячей коже были приятными, эльфка мягко и осторожно проходилась по травмированным участкам, стараясь не причинять сильной боли. Спиртотерапия и «выравнивание» прошли более-менее гладко, теперь эльфка втирала мазь в воспаленные и наболевшие места, заодно слегка массируя спину Йорвета и успокаивая его. Сам же эльф в предвкушении болезненной процедуры твердо решил, что будет думать о чем-нибудь приятном. Например, о Саскии. Однако светлый образ Девы Аэдирна почему-то заместился в его голове неким другим, более близким и реальным. Мысли Йорвета витали вокруг той, что сейчас находилась рядом с ним, воображение услужливо рисовало ее маленький ротик с очаровательной родинкой над верхней губой, аккуратный носик, шелковистую кожу (наверняка очень приятную на ощупь, если ее ласкать и гладить), темные глаза — хитрющие и наивные одновременно (этой штучке точно палец в рот не клади) в обрамлении густых и длинных ресниц (наверняка их хлопанием она задурила голову не одному мужику). Йорвет уже было собрался проанализировать остальные прелести Эвелины, но в этот момент она прекратила свои манипуляции, отняв руки от его спины. — Вот и все, — услышал он ее чарующий голосок. — Немного покоя и отдыха — и скоро будешь, как новенький. От этих царапин через неделю и следа не останется. — Жаль, — Йорвет с неохотой сел, спустив ноги на пол, и посмотрел на стоящую перед ним Эвелину, отметив, что изящная эльфка была нетипично маленького роста. Йорвет сидя был почти вровень с ней. Эльф подумал, что и это в ней ему тоже почему-то нравится. — Я думал, останутся стильные и красивые шрамы, которыми можно будет хвастать перед девушками. — Ой, ну прости ты меня за эту банальщину, которую я ляпнула, не подумав, — попросила Эвелина. — Такой уж у меня дурацкий язык, мелю сама не знаю что. — Знаешь, милая, с таким личиком и такой фигуркой, как у тебя, ты можешь молоть все, что хочешь. Глядя на тебя, мужчине трудно мыслить здраво. — Но ты, конечно, не из таковских. — С чего ты взяла? Я — нормальный мужик да еще и с недотрахом. Так что, милая, за свои хлопанья ресничками, наивные глазоньки и прочие завлекалки придется ответить. — Да какие завлекалки? Я не знаю, чего тебе там где привиделось, урод озабоченный! Мне от тебя единственно, что надо… Йорвет не стал слушать дальше, резко дернул девушку к себе и поцеловал в вожделенные розовые губки. Получилось грубовато и жестко, но Йорвет именно так и хотел. — Наконец-то, — нацеловавшись, он слегка отстранил от себя Эвелину. — Хотел это сделать с начала процедуры лечения. — И все? — несколько разочарованно протянула эльфка, хотя Йорвет рассчитывал на нечто более скандальное, учитывая то, как она возмущалась вначале. — То есть? — не понял Йорвет. — Это все, чего ты хотел? — Ну-у… не насильник же я, в конце концов. — Да ладно, тем более ты меня раскусил, — Эвелина пихнула Йорвета обратно на кровать. — Эй-эй! Ты чего делаешь? — запротестовал эльф. — Так это… Ты сам сказал… Или ты что, на попятный? — У тебя что, память напрочь отшибло? Я же не могу в такой позе! Ты, пока на мне скакать будешь, всю спину мне опять раздербанишь. И твое же лечение прахом пойдет. — А, ну да, — вспомнила Эвелина. — А я не могу быть снизу! — тут же нашлась она. — Разницу-то в наших весовых категориях прикинь! Ты меня раздавишь своей тушей! — Как будто существую только две позы, — хмыкнул Йорвет. — Я, между прочим, гимнастка, а не шлюха, — сощурилась Эвелина. — Это если ты забыл или что попутал. И мне знание этих твоих поз в работе без надобности. — В работе оно и мне без надобности, — невозмутимо ответствовал Йорвет. — А вот в жизни очень даже кстати иной раз. Не бывает безвыходных положений, поняла? Так что сейчас придумаем, как нашим любящим сердцам соединиться. — Да уж сердца-то в нашем случае совершенно ни при чем, — насмешливо фыркнула Эвелина.***
Меррин (так звали полуэльфа, который был напарником Эвелины), взволнованный ее долгим отсутствием, решил все-таки заглянуть в шатер и проверить, что она делает там в компании этого чужого эльфа. Одноглазый не понравился Меррину с самого начала, и он уже жалел, что Эвелина попросила у эльфа помощи. Черт знает, что у него на уме. Выглядит он как заправский бандит. Да и согласился он как-то странно. Кто его знает, что он попросит в оплату за услугу. С такими, как этот всегда надо быть настороже. Меррин заглянул в палатку и натурально обомлел, увидев прямо по курсу широкую спину пришлого эльфа, располосованную тремя свежими глубокими красными царапинами со вспухшими краями. На плечах у эльфа красовались изящные ступни стройных ножек Эвелины, саму же ее эльф держал практически на весу, подхватив под ягодицы и совершая при этом характе́рные ритмичные движения, в такт которым эльфка издавала полувскрики-полувздохи. — Эвелина! — воскликнул скандализованный происходящим Меррин. — Мы договаривались о том, что он поучаствует в номере. О том, чтобы он спал с тобой, речи не шло! — Он… Иначе… Не… Согласен… — по частям выдохнула фразу эльфка, подчиняясь ритму Йорвета. Меррин почел за лучшее поспешно покинуть палатку, разумно рассудив, что сейчас беседа с Эвелиной, а тем паче с Йорветом у него вряд ли задастся.***
— Ну, в кого там стрелять-то надо? — бодро спросил Йорвет, натягивая сапог. — В яблоки, — уточнила Эвелина, зашнуровывая корсет. — Когда? — Представление завтра утром. — Значит, сегодня ужин за ваш счет. Кстати, где я буду ночевать? — Не в моей палатке и не в моей кровати! — Моим ранам надо покой и тепло. Иначе… — Хорошо, в моей палатке и в моей кровати, но без меня. — Меня это вполне устраивает. Кровать без тебя гораздо лучше, чем ты без кровати. Без обид. — Ну какие могут быть обиды, — поджала губки Эвелина. — Ведь это же ты нужен нам, а не мы — тебе. Хотя, честно говоря, ты не похож на нищего бездомного бродягу, что скрываются в лесах. Вон, и ребра не выпирают и живот явно к позвоночнику не присох, — Эвелина фамильярно шлепнула ладонью по плоскому, но действительно отнюдь не впалому животу Йорвета. — Ты ухоженный и хорошо откормленный эльф. Интересно, откуда ты такой тут вообще взялся? — Язычок свой попридержи, — посоветовал Йорвет. — И вопросов задавай поменьше. А то ведь я из лука не только по яблокам пулять могу. — Да больно надо мне твои секреты, — фыркнула Эвелина, круто развернувшись и покинув палатку в явно оскорбленных чувствах. Йорвет посмотрел сначала на свою ногу с одетым на нее сапогом, затем — на второй сапог, лежащий рядом с кроватью. — И куда я, спрашивается, собрался? — спросил сам себя эльф. — До ужина у меня полно времени. Поспать, что ли? Конечно, с этой Эвелиной надо держать ухо востро, уж больно она бойкая да сообразительная. Но вряд ли она побежит сдавать меня первому попавшемуся патрулю. Потому что, — такие вещи Старый Лис Йорвет чуял спинным мозгом, — эта проворная куколка точно не совсем то, чем кажется, и на самом деле рыльце у нее в пушку по самое не могу. С этими мыслями Йорвет скинул натянутый было сапог и с комфортом расположился на кровати Эвелины, давая отдых и натруженным ногам, и больной спине, и уставшей от дум голове.***
— Эй, ты, как тебя там, — Эвелина трясла Йорвета за плечо. — Пора ужинать! Просыпайся, наглая твоя одноглазая морда! — А? Что? — прохватился Йорвет, который действительно заснул на удобной кровати в уютной палатке крепким сном. — Чё, есть пора? — Только этим тебя и можно пронять! — злобно прошипела маленькая эльфка. — Откуда ты взялся-то на нашу голову, такой прожорливый. — Просто я уже привык регулярно и сытно питаться. Если вы меня нанимаете, то будьте добры обеспечить мне соответствующие условия. — Ага, то тебе жрать давай, то тебе бабу давай… Ты вообще какой-то неправильный эльф. Привередливый больно. — Ха! Другого-то у вас все равно нет, — самодовольно ухмыльнулся Йорвет. — Знаешь, на что похожа твоя изуродованная морда, когда ты ухмыляешься? — спросила Эвелина. — Знаю, — снова нахально ухмыльнулся Йорвет. — Тьфу на тебя! — в сердцах заявила маленькая эльфка и вышла и палатки. — Пожалуй, я ей все-таки понравился, — решил про себя Йорвет. — Конечно, она не Саския, но… Я ведь тоже не рыцарь Пылающей Розы и не давал обета воздержания. Понятно, что эльфы и драконы живут долго, но если в этом деле не практиковаться, то есть вероятность, что в брачную ночь молодых может ждать очень неприятный сюрприз. Наверное, мне все-таки нужно брать пример с Геральта. Хотя, его пассии готовы бежать с ним под венец всем скопом, да еще с такой скоростью, что только пыль столбом и хвоста за поворотом не видно, впереди собственного радостного визга — стоит только ведьмаку намекнуть, что он не прочь… — Йорвет вздохнул. — Нечего сравнивать. Мне такого счастья не видать… Пока не видать. Может, если мне удастся отвести нильфгаардскую угрозу от рубежей Вергена, Саския оценит мою преданность и мои старания, и снизойдет… поймет… — Ну, ты идешь? — в палатку вновь заглянула сердитая Эвелина.***
Ужин, к приятному удивлению Йорвета, порадовал качеством, изысканностью и разнообразием блюд. — Неплохо для бродячих циркачей, — заметил он, с аппетитом поглощая оленину в брусничном соусе. — Это Ингрид Вегельбуд расщедрилась, — объяснила Эвелина. — Она известная меценатка. Поддерживает людей искусства. Узнав, что наша труппа гастролирует в окрестностях Оксенфурта, она сама милостиво предложила нам расположиться неподалеку от своего поместья. Йорвет молча кивнул, вполне удовлетворившись ответом и выискивая среди разнообразия блюд очередной деликатес. После ужина сытый и довольный Йорвет отправился отдыхать в палатку Эвелины. Как он и ожидал, вскоре к нему заявилась и сама эльфка, взъерошенная, встопорщенная и готовая к бою. Ночь перед представлением они провели максимально плодотворно, и наутро к подвигам готов был уже Йорвет. Смертельный номер прошел на «ура». Для начала публика натурально ахнула, увидев настоящего страшного эльфа не с каким-то затрапезным арбалетом, а с красивенным и огроменным луком. Яблоки, сбитые с конечностей и головы Меррина, Йорвет эффектно пригвоздил к стене, метко пронзив их стрелами. Предприимчивая Эвелина тут же устроила маленький аукцион среди прибалдевшей публики, предложив эти яблоки, нанизанные на стрелы восхищенным зрителям за чисто символическую плату. После представления Меррин, моментально проникшийся к Йорвету симпатией, так как именно благодаря участию эльфа номер имел такой оглушительный успех, пригласил новоиспеченного артиста на заключительный банкет, спонсированный все той же Ингрид Вегельбуд. Памятуя о шикарном ужине, Йорвет, любящий сытно и вкусно покушать, разумеется согласился. На банкете, который затянулся заполночь, все наелись и, конечно, упились. Йорвет выделяться из толпы не стал и в обязательном порядке упился вместе со всеми так, что даже не помнил, как он добрался до палатки Эвелины.***
Голова болела просто зверски. Помимо этого Йорвет чувствовал какую-то тяжесть в груди, мешающую ему дышать. Эльф приоткрыл глаз и какое-то время созерцал серый полог палатки. Когда глаз перестало резать, а белый свет, сосредоточившийся для эльфа в куске серой ткани над головой, перестал вызывать рвотный рефлекс, он рискнул опустить взор вниз, чтобы посмотреть, что же так давит ему на грудь. Помехой оказалась Эвелина, которая уснула тяжким пьяным сном, расположившись в аккурат на Йорвете. Почему-то жилистый эльф показался ей вчера более удобным и мягким, чем матрас. Придирчиво осмотрев себя и Эвелину, Йорвет предположил, что на этот раз до любви у них дело, скорее всего, не дошло. Впрочем, при попытке вспомнить, как они с Эвелиной добрались до кровати, Йорвет с ужасом понял, что в этом месте его памяти зияет чудовищный и, увы, невосполнимый пробел. А еще, наряду с головной болью, в его мозгу надоедливым комаром зудела некая неприятная мыслишка: до того, как попасть сюда, ему дали задание, которое он до сих пор не выполнил. А ведь времени уже прошло… Йорвет попробовал подсчитать, сбился, бросил, попробовал отогнать мыслишку, но его усилия пропали втуне. «Вот сейчас встану, — подумал он. — Нет, сперва сниму с себя Эвелину, а потом встану. Сниму с себя Эвелину, немного полежу и тогда точно встану». — Одноглазый эльф. Уши острые, шрам во такой, на полморды. Еще косынка на голове красная, куртка зеленая, лук за спиной в расписном чехле. Видели такого? Мне сказали, что он к вам пошел, — кто-то рядом с палаткой расспрашивал о Йорвете низким, хриплым и до боли знакомым голосом. В следующую же минуту эльф уже сообразил, кому принадлежит этот крайне неблагозвучный баритон, и ему стало нехорошо. Старый партизан внезапно почувствовал себя нашкодившим ребенком, который вот-вот попадется строгому отцу, и ему ввалят за его художества по самое не могу. В этот момент полог палатки отлетел в сторону, впуская в помещение солнечный свет, а за ним и Геральта. — Здорово, Геральт, — только и смог сказать Йорвет, смущенно отсовывая Эвелину себе под бок. — А чего это ты тут делаешь? — Ёб твою мать, — со злобой прошипел ведьмак. — Йорвет, наглая твоя эльфячья пьяная морда! И ты еще спрашиваешь? Лена попросила принести какую-нибудь дичь. Нормально попросила, как чело… как порядочного эльфа. Ну, так и сказал бы, мол, не могу или не хочу. Но ты ж пошел! Вопрос, куда и зачем. — Геральт, я все объясню… — начал Йорвет. — Тебя нет и нет, девчонка волнуется, все мозги мне выела: с ним, наверное, что-нибудь случилось. В общем, она решила, что тебя съели гули, поймали Охотники, заключили в Оксенфуртсткую тюрьму и там пытают, сожгли на костре в Новиграде, убили бандиты, задрал леший, затоптал голем, уволок грифон, ты сломал ногу, простудился, заболел и умер в страшных мучениях… — Геральт… — Она выпихала меня на твои поиски и даже слушать ничего не захотела! И что я вижу? Вот это твоя косуля? — ведьмак кивнул на проснувшуюся и выглядывающую из-за бока Йорвета Эвелину. — Ты нам ее на обед принесешь? — Это что за зверолюд? — тихо спросила Йорвета эльфка, со страхом глядя на Геральта. В особенности ее пугали желтые нечеловеческие глаза ведьмака. — Это Геральт, — объяснил девушке Йорвет. — Откуда он взялся в нашей палатке? — Из Ривии. — Он ест эльфов? — с ужасом спросила Эвелина. — Обычно нет, — сердито ответил Геральт. — Но если эльфы не приносят мне обещанной еды, то тогда я ем этих эльфов. — Эвелин, не слушай его, — Йорвет начал понемногу приходить в себя и к нему вернулся его вздорный дух противоречия. — Геральт просто бабник и подкаблучник. Его подружка вытолкала из постели на мои поиски и сказала, чтоб домой не возвращался, пока он меня не найдет. А он, как дурак, и пошел. — Почему это как дурак? — Эвелина уже с интересом посмотрела на Геральта. — В общем, я пошел, — Геральт повернулся к выходу. — Когда будешь в состоянии, придешь. Еду для нас с Леной я добуду сам. — А синеполосатый пришел? — спросил Йорвет вслед ведьмаку. — Нет. И судя по тому, что их нет уже довольно долго, явятся они домиком, то есть в том же состоянии, что и ты.***
Сидящая на крылечке Лена отложила книжку, завидев лодку, на которой Геральт переправлялся через реку. Вскоре ведьмак причалил, привязал лодку, выволок из лодки убитую косулю и направился к дому. — Геральт, — Лена смотрела на ведьмака с косулей на плечах почему-то с ужасом, — это что, Йорвет? — С чего ты взяла? — опешил ведьмак. — Ну-у, пошел за Йорветом, принес это… — У нее два глаза, если ты заметила. И это самка. — А где, в таком случае, Йорвет? Ты его нашел? — Нашел. У циркачей в койке с бабой и в похмельном синдроме. — Может, в тело эльфа вселился дух Лютика? — предположила Лена, после некоторой паузы, в течение которой она осмысляла услышанное. — Точно! Как я сразу не додумался, — усмехнулся Геральт. — Или это ты на них на всех плохо влияешь, — продолжила строить предположения Лена. — Когда с тобой странствовал Лютик, он вечно ввязывался во всякие безобразия, теперь Йорвет к тебе прибился, вот и он вразнос пошел. Геральт не стал спорить и перечить, а, продолжая слушать сентенции Лены, достал нож и стал свежевать добытую косулю.