Сказ о том, как тяжела попаданская доля

— А почему калитка не черная? — разочарованно протянула Маша, когда процессия застыла, как вкопанная, достигнув ворот местного Тангородрима. — И не страшная! Чё за халтура, блин? Может, и Моргот, который тут проживает, не настоящий, а какой-нибудь поддельный, типа самих йашек? На вопросы Маши никто из средиземцев не ответил, так как они озадаченно взирали на хоть и массивные, но на вид вполне обычные створки деревянных ворот, над которыми аркой красовалась выполненная веселыми резными и деревянными же буковками надпись «Тангородрим». — Закрыто, наверное, — как-то не особенно уверенно предположил Элронд. — Да точно закрыто, — с видом знатока заявил Трандуил. — Раньше он всегда свой Тангородрим на сто засовов запирал и еще Кархарота с цепи спускал, чтобы тот вход караулил. — Можно подумать, ты там был хоть раз, что с такой уверенностью говоришь, — поддела Трандуила Маша. — Вот имя у тебя, твое Лихолесие, очень подходящее. Только и знаешь, что трандуилить попусту. — Наоборот! Это Феаноринги носились по Ард-Галену туда-сюда-обратно, как подстреленные, с неясной целью. А мне подобной ерундой заниматься было некогда. Меня с маленьким ребенком жена бросила. И королевство еще на меня повесила. Не до Морготов мне было, знаешь ли. Надо было сына растить и лихолесьем править. И вот закономерный результат ответственного поведения: из моего-то Леголаса нормальный эльф вырос — отца чтит и слушается, воспитанный, начитанный, воин хороший, политически грамотный и морально устойчивый. Ума, правда, Эру ему не особо много отвесил, по этой части сынок в мамашу пошел. Но ум-то ему при таком отце, как я, особо и без надобности. А Феаноринги что творили? Это же Врагу такие безобразия в голову бы еще не враз пришли! А все потому, что росли, как сорная трава, так как отцам было не до их воспитания — все нормативы сдавали: кто быстрее добежит до Ангбанда, кто сильнее постучит во врата Тангородрима и кто скорее удерет обратно, пока Моргот из тех ворот не вышел. — Все, Трандуил уже спекся, — махнула рукой Галадриэль. — В смысле, поддался врагу. Слышите, как заговорил. Льет воду на Морготову мельницу. Очерняет моих славных родичей и предков. — Нужно поскорее закончить с этим делом, пока он всех нас не охмурил, — забеспокоился Элронд. — Да. Но как нам открыть ворота и попасть внутрь? — спросил практичный Арагорн, который уже успел подергать створки ворот и убедиться, что они действительно заперты. — Да легко! — заявил Эредин, быстрым шагом направляясь к воротам. — Твое вели… — Маша, угадав намерение Эредина, попыталась его остановить, ухватив за пояс. Но с таким же успехом она могла попробовать удержать катящийся под гору груженый самосвал. Увидевший цель Эредин даже не заметил, что на нем висит что-то лишнее, а Маша, не удержавшись, шлепнулась в траву. Уже лежа на земле, она, подняв голову, пронаблюдала, как эльф подошел к воротам и ударом ноги распахнул их. — Вот это да-а! — восхищенно ахнули Арагорн и Леголас. Остальные же в немом изумлении смотрели на снесенную с петель створку ворот. Вторая же слегка покачивалась, повиснув на одной петле и тихонько поскрипывая. — О-о-ой, бля-а-а-у-уй! Как больно-о-о!!! — тем временем орал доблестный открыватель ворот Тангородрима, прыгая на одной ноге. В результате этих пируэтов Эредин все-таки не удержал равновесия и приземлился на траву рядом с Машей. — Твое величество, — сочувственно сказала девушка. — Куда ж ты с голыми пятками-то полез? — Да я по привычке! Забыл совсем, что я без сапог! — взвыл Эредин, держась за ушибленную стопу. — Пока в поединке «мы против Моргота» счет один-один, — подытожил Трандуил. — Одна выбитая створка и одна разбитая нога. — Бессердечный черствый эгоист! — злобно зыркнула на лихолесского царя Галадриэль. — Эрединушка, — она участливо присела рядом со страдающим ольхом и погладила его по голове. — Очень больно? Чем тебе помочь? — Да уж точно не словесными уси-пусями, — зашипела на эльфийку сидящая с другой стороны Маша. — Примочку надо сделать какую-нибудь. Да посмотреть, не сломал ли он ногу. Вмазал-то со всей дури, а этой дури у него, ты сама видишь, вон как много! — Ох, ворота-то он снес, — забеспокоился Трандуил, в то время как дамы пытались утешить Эредина и уменьшить его страдания. — Сейчас как полезет оттуда какая-нибудь гнусь, а наша главная ударная сила так некстати охромела. — Отец, а если бы он, к примеру, балрогу так по рогам бы врезал, они бы отвалились, как думаешь? — спросил Леголас. — Та-ак, — насупил брови Трандуил. — Понятно, от кого ты понабрался умений задавать такие «вумные» вопросы. Если я еще раз увижу тебя с этим тупым гномом… — Ну па-ап, — заныл Леголас. — Гимли хороший! И он мой друг! Мне с ним интересно. Он такой веселый и… и прикольный! — Какой? — страшным шепотом спросил Трандуил. — Я… Я не знаю, почему так сказал, — Леголас закрыл рот руками. — Это все он, вражина! — с подозрением прищурился Арагорн. — Его уста нашептывают нам в уши нечестивые речи… — Как они тебе нашептывают? Отдельно от него самого, что ли? — язвительно поинтересовалась Маша, повернувшись к Арагорну. — Чё ты городишь? И не надо смотреть на меня такими страшными глазами, как будто перед тобой не я, а прямо сам Моргот нарисовался! — Здравствуйте, мои дорогие! Как я по вам по всем соскучился! Незнакомый голос прозвучал у Маши почти над ухом (по крайней мере, так девушке в первый момент показалось). Она в смятенных чувствах повернула голову и увидела… — Ой ё! Это, что ли и есть ваш Моргот? — пролепетала она, узрев стоящего в проеме выбитых ворот высокого мужчину средних лет и довольно приятной, даже благообразной наружности. У него были темные волосы, правильные черты совсем не злого лица, пожалуй, только взгляд его был тяжелым и слишком пронзительным. Одет Враг всея Средиземья был вовсе просто и даже, можно сказать, по-домашнему: в белую рубашку с узорчиком в серенькую паутинку, серые же брюки и жилет. Надо сказать, радушие Врага вкупе с его приветственными словами ввергло средиземцев в ступор. Они сгрудились за сидящим на траве Эредином, молча осмысляя увиденное и услышанное. Таким образом, выходило, что Маша, сидящая ближе всего к воротам и занимающаяся лечением ноги Эредина, оказалась прямо на острие то ли атаки, то ли обороны. Надо ли говорить, что саму Машу такое положение дел вовсе не радовало. — Я уж и не думал, что свидимся, — продолжал, тем временем, свою речь Моргот. — И вдруг слышу — треск, крики, ругань! Ох, думаю, да неужто ж Феанорушка все-таки вырвался из чертогов Мандоса и прибежал навестить своего старого друга… э-э-э, то есть, врага, конечно. А может, думаю, Берен с Лючиэнью нашли способ пронзить пространство и проникнуть в эти всеми забытые сирые земли с тем, чтобы еще чего-нибудь у меня из дома попереть? А это всего лишь Галечка и Элечка. Да и ладно! Все равно хорошо, что заглянули. Я и вам тоже рад! Ну, а ты Трандидуди… никогда не мог запомнить, как тебя зовут, — махнул рукой Моргот. — Царь этого, как его, не помню уже, давно дома не был, забыл названия всех лесов и всех болот. А ведь когда-то не только каждого энта, но и каждый трухлявый пень в лесах и каждую кочку в болотах буквально в лицо знал. Да не стой ты с такой кислой физиономией, я ж не по злобе, я ж, можно сказать, любя. Не обижайся ты на старика Моргошу. Вот поживешь с мое, так я на тебя посмотрю, какова у тебя память будет. Ну, а ты у нас кто? — Моргот перевел взгляд на Эредина. — Король ольх, значит, к нам пожаловал. Ну что, юноша, сила есть — ума не надо, да? Чем тебе ворота-то не угодили? Висели себе на петельках, а ты их взял и вынес. Постучать-то не судьба совсем была, а? Что у вас, молодых, за привычка дурацкая: сначала делать, потом думать. — Откуда ты про меня знаешь? — спросил Эредин, исподлобья глядя на Моргота. — Тхурингветиль, мышка моя на хвосте принесла. Я ее сюда к себе выписал, а то она все жаловалась, что Саурошка плохо с ней обращался, — Моргот вздохнул. — Эх, ребята, и все-таки, какие вы молодцы, что зашли! — он снова широко улыбнулся и гостеприимно развел руки в стороны. — Ну, чё застыли-то? Проходите, чего в дверях-то стоять? — Эта… — осмелела Маша. — Гражданин-товарищ Моргот, а у вас спирт есть? — Ну-у, девочка, зачем же спирт-то? У меня найдутся для таких дорогих гостей и более благородные напитки. — Да не пить, а примочку на ногу Эредину сделать. Отбил ведь он ее все-таки о твои ворота. Боюсь, как бы не сломал. — А-а, лечить — это дело другое. Это дело нужное. Найдем спирт для твоего неразумного друга. — Дядь Моргот, — выступил вперед Леголас. — Ай, да иди ты, пап, дай спросить, — досадливо отмахнулся он от дергавшего его за рукав отца. — А где твои балроги? — Сидят по норам в Средиземье, — вздохнул Моргот. — Только мой верный Готмог здесь, со мной. — Разве он не умер? — удивилась Галадриэль. — В Средиземье — да. Поэтому я его сюда и забрал. Как бы в премию за верную службу. Теперь он у меня здесь зав.производством на заводе работает. — А директором тут кто? — спросила Маша. — Ангмарец. Я его от Саурошки переманил. Хороший мужик, дельный. Чего такому за Саурошкой зазря пропадать? Он мне тут так дела наладил — любо-дорого глядеть. — Да? А говорят, у тебя линии ломаются и сбои на них часто бывают. Вот, было дело, вместо Джеффа-убийцы и Джейн-убийцы выпустили партию сиамских близнецов, — наябедничала Маша. — Ну и что, подумаешь, заготовки слиплись, — махнул рукой Моргот. — Это ж йашная крипипаста, так что никто и не заметил, что что-то не так. Я в этот цех специально начальником Азога поставил. Потому как требования к качеству там невысокие, а с орка много и не спросишь. А крипипастовские йашки и так все схавают. Вот со средиземскими сложнее, там у нас эстетки, мать их… — Слушайте, — не выдержал Эредин. — Может, дадите мне все-таки устроиться поудобнее. У меня болит нога. Я задницу себе уже отморозил, на голой земле сидя. Я хочу есть и пить! А соловья, как говорится, баснями не кормят. Если воевать тут с нами никто не собирается, то беседы беседовать можно и в более комфортных условиях. — Наш молодой король прав. Прошу, — Моргот сделал приглашающий жест, зазывая средиземцев и Эредина с Машей к себе в гости. В проеме выбитых ворот Маша уже давно разглядела кусочек уютной и ухоженной усадьбы. Никаких ужасов там вроде бы не наблюдалось, да и сам хозяин выглядел вовсе не пугающе. Может, у его гостеприимства и был какой-нибудь скрытый злой умысел, но пока Маша его не постигала. Хотя она знала, что верить Морготу вообще-то нельзя и от него можно ожидать каких угодно свинств и подлянок, но смысла специально заманивать их в усадьбу она не видела. В конце концов, что мешало Морготу разделаться с ними прямо здесь и сейчас? Эредин, морщась и кривясь от боли в ступне, кое-как поднялся с земли. Маша по мере сил пыталась ему помогать. Галадриэль с другой стороны подставила эльфу свое хрупкое плечо, чтобы он мог на него опереться. Так, с помощью дам Эредин и попрыгал за Морготом. Мужчины средиземья, отважно скрываясь за спинами своих товарищей, потянулись следом.

* * *

— В общем, обосновался я тут, домишко вот с усадебкой завел, потом ребята подтянулись, завод построили, наладили производство, наняли рабочих… Вот так теперь и живем. Есть, конечно, над чем еще работать. Но йашки это ведь не предел, мы с ними работать начали так, для разгона и тренировки. Я ведь все-таки не Эру, не получается у меня с ходу так хорошо, как у него. Обалдевшие средиземцы внимали Морготу, который рассказывал им о своем здешнем житье-бытье. А удивляться, прямо скажем, было чему. Во-первых, местный Тангородрим даже близко не напоминал свой изначальный аналог, слухи об ужасах которого до сих пор наполняли Средиземье, вселяя страх в души людей и эльфов. Здесь не было черного цвета, острых углов, клиньев, шпилей и — по минимуму железа, а также не наблюдалось ни выжженной земли, ни дымящихся кратеров и расщелин, ни таинственного тумана, клубящегося среди скал и каменных осыпей, ни пещер, зияющих черными жуткими провалами; по усадьбе не бродили орды орков, не бегали стаи волколаков, не реяли с жуткими завываниями черноплащные призраки, тролли не топотали своими каменными ножищами, балроги не щелкали бичами, драконы не плевались огнем, огры не размахивали дубинами — в общем, в Ангбанде царила будничная скукота. Моргот принимал земляков в резной увитой плющом беседке, расположенной среди живописного парка с плодовыми деревьями, цветами, фонтанами, прудами с лилиями — да еще с чудесным видом на озеро с берегами, поросшими лесом. — А леса-то неужели сам вырастил? — подивилась Галадриэль, глядя на окружающую ее красоту. — Ну да. Вот этот массив, что по правую руку от нас — лес Крипипасты. А тот, который на другом берегу — Лихолесье. Потому что там уже начинаются земли Леголасии и Трандуилии. — Странно. Ты так хотел извратить все, что сотворил Эру, а теперь в своем собственном мире делаешь все по его образу и подобию, — в недоумении пожала плечами Галадриэль. — Э-э, ты не сравнивай. Там я портил чужое, а здесь я создаю свое. В чужом-то мире мне хоть Дагор Дагорат, а в своем собственном хочется, чтобы было красиво. — А зачем же ты уродов тогда клепаешь? — спросила Маша. — И вообще развел тут всякую йашную хрень. — Я же говорю, что пока только учусь созидать, делаю, так сказать, первые шаги на пути к совершенствованию. Ну и первые блины у меня, конечно, получились комом. Так, если кто-то тут подзабыл, то я напомню, что и у Ауле гномы красой и изяществом не блистали. Эру лишил меня способности к созиданию, а силы и желание что-то сотворить — почему-то оставил. Ну, и куда мне было с этим? Вот я и пустился во все тяжкие. Аж даже до развоплощения дело довел. — Вот к чему приводит зависть и дух противоречия творцу, — резюмировала Маша. — Кстати, да! — припомнил Элронд. — Тебя же развоплотили. И как так вышло, что ты тут вполне в себе? И все твои приспешники, что в Арде умерли, тут живее всех живых. — Видите ли какая штука, — задумчиво сказал Моргот. — Выясняется, что мы не можем не быть, пока о нас хоть кто-то помнит. Поэтому даже если нас никогда больше не будет в Средиземье, мы будем где-нибудь еще. Я, Готмог, Глаурунг, назгулы и даже глупый Саурошка, которого я тоже, так и быть, возьму к себе, когда вы его победите и прогоните из Средиземья. — А Эру-то об этом знает? — поинтересовалась Галадриэль. — Может — да, а может — нет. Говорят, наш мир создал некий Профессор и дал ему творца — Эру. А этот мир создали юные дарования — йашки, ну и творец у него соответственный. Чего мне уж теперь-то лукавить, я — не Эру и никогда таким, как он, не стану. — Погоди-погоди, ты точно знаешь, что мы победим Саурона? — встрепенулся Арагорн. — И почему ты считаешь его глупым? — Вот потому, что он глупый, вы его и победите. А я всегда ему говорил, что его погубит страсть к излишней театральщине, показухе и дешевым эффектам. Это ж надо было додуматься сначала сделать такое приметное кольцо, а потом в день решающей битвы нацепить его на палец и выставить на всеобщее обозрение. Нет бы тихонько, в кармашек куда-нибудь занычить или за пазуху… я не знаю. Ну и, разумеется, нашелся умник Исилдур, который тут же и секанул его по красивому пальцу своим мечом. И что? И все. Докрасовался наш кольцеглаз. Вот теперь высоко сидит, далеко глядит, а кроме этого ни фига не может. Даже вас матом обложить или самолично по башке дать — ни рта, ни рук нету. — А как нам его победить? — попробовал выпытать у Моргота подробности Ааргорн. — Э-э, нет, ребята. Вот этого я вам рассказывать не буду. Сами-сами. А то так неинтересно. — Да. Ты нам лучше вот что объясни: если ты творец, почему позволяешь этим глупым гусыням глумиться над нашими персонами? — строго спросил Трандуил. — Так я же злобник-антагонист. Мне по должности положено все извращать, портить и изгаживать. А здесь мне даже делать ничего особо не надо, вся дрянь уже придумана, причем не мной, а я только попустительствую. А если честно, мне наплевать на то, что они сочиняют, я в подробности их фантазий не вдаюсь, для меня главное — обеспечить мир населением. — То есть как? — А очень просто. Из редакции поступает заказ: к примеру, нужно сотворить десять Леголасов, десять Арагорнов, двух Сауронов и сотню сьюшек. Я вызываю Ангмарца, тот озадачивает своих парней, назгулы запускают соответствующие конвейеры — и дело пошло. Для чего йашкам нужны именно эти персы и именно в таком количестве, мне до фонаря. — А если они дадут заказ на Мелькора? — поинтересовалась Маша. — Это просто. Меня не нужно создавать, я здесь есть и так. — А если это будет какое-нибудь искажение вашего канонного образа? — С этим тоже просто. В редакции есть утвержденная инструкция, которой йашки должны строго придерживаться, если вдруг им припадет охота писать обо мне. Мой образ в их трудах должен соответствовать рекомендованному стандарту. — А если он не будет соответствовать? — Тогда включаем корректорскую правку. У меня есть два отличных грамотных корректора: Глаурунг, который на постоянной основе работает горячим цехом и печью обжига, и моя мышка Тхурингветиль, которая является моим секретарем. — А как насчет остальных валар? — снова спросила любопытная Маша. — Вообще-то никак. В святое я все-таки не плюю. Ну, во всяком случае не настолько. Валары хоть и обошлись со мной плохо, но они мне родня все-таки. Не могу я создавать себе подобных. А клепать уродские подделки — не хочу. Не переступить мне через себя в этом аспекте. Хотя Тхурингветиль мне докладывала, что Маэглин открыл подпольный цех по производству валар для нужд эстетствующих йашек. Даже думать не хочу, что у него там вместо валар получается, но… В конце концов, у каждого творца, наверное должен быть антагонист. — А как Маэглин оживляет свои творения? — неожиданно заинтересовался Трандуил. — Он же обычный эльф, в нем нет силы валар. — Никак. Они у него заводные. — Что? — На педальном заводе или на батарейках работают. — А почему ты не пресечешь безобразие? — Зачем? Пусть мальчик учится, тренируется, совершенствует мастерство. Настанет время — и я ему передам свое дело, когда сам смогу заняться чем-то более интересным. И потом, в ипостаси творца, как я выяснил, есть один существенный минус: он может только творить и созерцать, а сам активно вмешиваться в жизнь своих творений — увы. — Значит, если мы захотим разнести все твои Арагорнии и Фродосэмии в капусту, ты не сможешь нам воспрепятствовать? — оживился Арагорн. — Я — нет. — Ага, зато Глаурунг, Готмог, Ангмарец и компания — сколько угодно, — сообразила Маша. — Если ты им прикажешь. — Именно, — кивнул Моргот. — Но знаете что, я не намерен отвлекать этих занятых ребят от их труда для моей пользы ради целостности фантазий каких-то глупых йашек. Хотите сравнять Средийашье с землей — вперед, не буду мешать. Кстати, я давно планировал сделать там перестройку да все как-то руки не доходили и повода не было. А тут вы. Вот и расстараетесь для меня. — Это что, опять будем лить воду на твою вражью мельницу? — возмутился Арагорн. — Не хотите — не лейте. Я вас уговаривать или насильно пихать под зад разрушать Средийашье не буду. — Не, мужики, вы как хотите, а я пойду рушить, — вмешался в разговор доселе молчавший Эредин. — Мне на ваши терки и разборки плевать, я развеяться сюда пришел. А поскольку девки тут страшные и выпивки нет, но морды бить можно сколько хочешь — развлекуха выходит только одна. — Ну-у, с другой стороны, не зря же мы, действительно, сюда с такими сложностями попадали, — задумчиво произнес Арагорн. — Было бы наверное глупо просто так развернуться и уйти, когда мы были буквально в двух шагах от цели. — К тому же, если мы разрушим до основания старый мир, может быть новый будет лучше, — воодушевился Элронд, с надеждой посмотрев на Моргота. — Я бы на это не рассчитывал, — пробурчал Трандуил. — Предлагаю хотя бы посмотреть своими глазами, что на самом деле творится в этом Средийашье, чтобы не опираться лишь на досужие сплетни, — предложила Галадриэль. — Правильно, — радостно поддержал ее Леголас. — А после того, как насмотримся, сразу расху… расфи… расхе… — Сын, не тужься, основную мысль ты до всех донес, — язвительно сказал Трандуил. — Значит, идем громить средийашье, — подытожил Элронд. — А вот сейчас своим поведением вы наглядно продемонстрировала несомненный плюс ипостаси творца, — наставительно сказал Моргот. — Это какой же? — не понял Элронд. — Все, что в мире ни делается, делается во благо и по изволению творца. — Что-то полезли вы в какие-то дебри, — Эредин проводил заинтересованным взглядом симпатичную девушку, которая работала у Моргота в качестве обслуживающего персонала и приносила гостям к столу еду и напитки (к которым, впрочем, никто, кроме Эредина и Маши, не притронулся, видимо из опасений извратиться через еду и питье). — А, девчонки, — он посмотрел сначала на Галадриэль, которая сидела от него справа, затем — на Машу, которая сидела слева, причем обоих дам эльф приобнимал за плечи. — Пока они тут умничают и про местное мироустройство рассуждают, мож мы тройничок организуем, а? При этих его словах Маша поперхнулась соком, а Галадриэль — слюной. Остальные, забыв о теме беседы, воззрились на Эредина. — Нахал! — Галадриэль, опомнившись, скинула со своего плеча руку эльфа. — Юноша, ты что себе позволяешь? — возмутился Моргот. — Так извращать эльфов даже мне в голову не приходило! — Да прям там, не приходило, — пробурчала Маша. — А как же Лючиэнь? Поди, на нее у тебя мно-ого интересных планов было. — По-моему, мы загостились, — оценил ситуацию Элронд. — По-моему, тоже, — поспешила согласиться Галадриэль, отодвигаясь от Эредина. — Ну я же сказал — скукота! — заявил ничуть не смущенный реакцией окружающих на его предложение ольх. — Все девки тут страшные, а те, которые нормальные, почему-то фордыбачатся и изображают из себя целок — это на пятой-то тысяче лет. Довольно странное поведение, не находишь, Владычица? — Надеюсь, вскоре тебе представится возможность направить свою энергию в другое русло и в полной мере проявить свои деструктивные наклонности, — ядовито парировала Галадриэль, без сомнения жалея, что у нее здесь нет магической силы и, соответственно, возможности проучить наглого эльфа.