Сказ о том, как тяжела попаданская доля

Лена вновь сидела на крыльце, глядя на дорогу, ведущую в город, в ожидании момента, когда на ней появится Геральт. «Ну вот опять, в который уже раз сижу, жду и волнуюсь, — подумала Лена. — Хотя на этот раз вроде бы и не о чем тревожиться. Сидя в „Алхимии“ с Ольгердом, Геральт максимум что может учудить — это разве что напиться до состояния нестояния, отмечая удачное выполнение первого задания. Да и то вряд ли. Потому что Ольгерд скорее всего не поддержит его начинание — для него-то это не повод для радости, а совсем наоборот». Лена пошевелилась, меняя позу, и покрутила головой, так как ей начало казаться, что даже шея начинает затекать от того, что она постоянно смотрит в одну и ту же сторону. «Так я себе, чего доброго, какую-нибудь кривошею наживу с этим Геральтом, — продолжила размышлять она, надеясь в думах скоротать время томительного ожидания. — А что, у меня в последнее время, как в той песне: „Ой, то не вечер да не вечер, а мне малым-мало спалось. Мне малым-мало спалось, на крыльце мне сиделось, все-то Геральта ждалось…“ А являлся Гюнтер с предложениями всякой херни. Кстати, а что это он сегодня-то не является? Прям даже как-то вроде не хватает чего. Хотя тьфу-тьфу, ну его совсем. Не стоит поминать черта к ночи да и к полудню тоже. Особенно этого». Лена теперь уже с некоторой опаской огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что нигде поблизости Гюнтер не ткется сейчас из воздуха, чтобы присоединиться к ней в ее крыльцовых бдениях. «И вообще, что за попаданство у меня какое-то дебильное, — уверившись, что Гюнтер сегодня, кажется, не расположен составить ей компанию, так как никаких „выгодных“ предложений к ней у него на сегодня по всей вероятности не имелось, Лена вновь привычно уставилась на пустую дорогу, вернувшись к своим думам. — Вон Машка рассказывала, мол, девки-попаданки весело живут, все у них бодро, задорно, с огоньком, шутками и прибаутками. Миры рушат одним плевком, фаерболы всякие кастуют и фигачат ими направо-налево, мечами машут токо хвиль — откуда только силы и умение берутся, главгадов и прочих Черных Властелинов уделывают с полпинка. А главное, все мужики от них без ума, прям только увидят — все, влюблены до беспамятства, всех своих былых возлюбленных забывают, будто их и не было, и хочут токо одну Сьюшу-золотой ободок. Как будто в том самом месте у Сьюши медом им намазано, а они — ну прямо пчёлья, что до того меда сами не свои. А что у меня? Из оружия — ухват да сковородка, из славных дел — танцы со швабрами. Как подумаю о том, чтобы одной за мост в поля выйти — мурашки по коже от страха, меня ж там наверняка сразу кто-нибудь если не съест, так точно покусает. Какие уж тут подвиги да битвы с Властелинами, я лучше с Климовной на лавке веленских ведьм и анпяратора Эмгыра пообсуждаю — оно и познавательно, и безопасно. А что до великой любви, — Лена тяжко вздохнула. — И как меня угораздило влюбиться в этого бабника и ебаря? Кстати, да где же он уже наконец!» И вот, когда Лена уже всерьез решила, что Геральт снова попал в какую-то переделку на этот раз практически на ровном месте, ведьмак как раз и появился — вывернул на дорогу из проулка между домами. — Блин, Геральт, наконец-то, не прошло и полгода! — девушка встала с крыльца и направилась было навстречу ведьмаку, но тут вспомнила о своем выступлении в таверне и сникла, сделав, впрочем несколько неуверенных шагов по дороге. Однако Геральт, видимо, воодушевленный своей недавней удачей, настроен был вполне доброжелательно, великодушно простив своей подруге ее парикмахерский дебют, а также не придав большого значения ее эмоциональной вспышке в «Алхимии». — Лен, ты куда из таверны-то удрала? — подойдя, спросил он девушку, которая так и стояла посреди дороги. — Ну-у я… Геральт, слушай, я чуши всякой наговорила. Не знаю, что на меня нашло. — Ольгерд, — предположил ведьмак. — Ольгерд? — удивилась Лена. — Он-то тут при чем? — Вызывает сильные чувства. Иногда мне самому хочется шарнуть ему кружкой по лбу. Знаешь так, со всей дури. Чтоб ему из головы эту самую дурь хоть малость выбить. Да только это ведь без толку. — Угу, — кивнула Лена, радостно соглашаясь со всем оптом. — Знаешь что, ну его, Ольгерда этого вместе с его дурью. У меня тут к тебе есть маленькое дельце. Вообще-то оно даже совсем не маленькое, а скорее большое. — Лен, когда ты так говоришь, я начинаю тревожиться, — усмехнулся Геральт, глядя на свою подругу, которая покусывала губы и в нерешительности теребила край воротника, явно не зная, с чего бы начать какой-то важный разговор. — Геральт, ты собираешься завтра идти на аукцион Борсоди? — решившись, напрямик брякнула Лена. — Да. А что? — А то, что тебе там делать нечего. И ходить тебе туда не надо, — решительно заявила девушка. — Да? Это почему? — Потому что так сказал Эвальд Борсоди. И я в данном случае с ним полностью солидарна, хотя по виду он и козел, каких мало. — Лен, а можно вот с этого места поподробнее? — попросил Геральт, беря подругу под руку и увлекая ее к знакомому крыльцу, чтобы обсудить ситуацию с чувством с толком — сидя, а не стоя посреди дороги. — А что тебе неясно-то? — пожала плечами Лена. — Ну, многое. Кто такой этот Эвальд? Откуда ты его знаешь? Ну расскажи мне пока хотя бы это. — Эвальд Борсоди — старший сын Максимилиана Борсоди и законный наследник дома Борсоди. Чего тут непонятного? — Лена снова пожала плечами так, будто сейчас рассказала Геральту о вещах, которые в Ведьмиленде известны всем, кроме ведьмака. — Предваряя твой следующий вопрос, я сообщаю тебе, что младший брат Эвальда — Хорст незаконно лишил брата права собственности на отцово наследство. Эвальд хочет его вернуть, но для этого ему нужен помощник — конкретно ты. А в награду за помощь он отдаст тебе Дом Борсоди — пустую шкатулку, которая хранится в аукционном доме и которая нахрен никому на самом деле не нужна, кроме дурачка Ольгерда. Вот так-то! — Звучит просто как песня, — покачал головой Геральт. — Но откуда тебе все это стало известно? — Эвальд рассказал. — А откуда про мои нужды узнал он? — Ольгердовы архаровцы орут в таверне про секреты атамана так, что их наверное даже во Вроницах слышно. А уж у Эвальда, как у лица заинтересованного, всяко ушки на макушке. Так что, имеющий уши да услышит. — И что ты предлагаешь? — Ну хотя бы выслушать то, что он тебе скажет. Ты ничем не рискуешь. В крайнем случае пошлешь его подальше да и все. — Но, согласившись встретиться с ним, я выдам ему свои планы. — Геральт, я же говорю тебе, что про планы — ваши с Ольгердом — только глухой, похоже, не слышал. Ты как думаешь, Хорст глухой? — А вдруг это ловушка, подстроенная Хорстом? — Всякое, конечно, может быть. Только смысл? У Эвальда нет того, что ему надо. У тебя в данный момент нет ни того, что необходимо тебе, ни того, чего жаждет Эвальд. Так что вам с ним делить и из-за чего враждовать? По-моему, у вас есть общая цель — пощипать Хорста, у которого есть то, что нужно вам обоим. — Откуда ты вообще узнала про этого Эвальда? И потом, давно ли ты его знаешь, что доверяешь его словам? — Знаю я его где-то примерно с час. Он встретил меня на пути из таверны к дому, представился, как истинный джентльмен или нет, у вас будет по-правильному — рыцарь. Хотя, конечно, рыцарь из него, как из тебя монахиня-девственница. В общем, мы поговорили, он рассказал мне о своей беде и попросил о помощи. — М-да, рыцарь в беде — и отважная дама спешит ему на помощь, — усмехнулся Геральт. — Что ж, очень современно. — Честно? Класть мне на этого рыцаря Эвальда три кучи, — заявила Лена. — Я лишь тебе помочь хочу, дурья ты башка. — Так какой помощи он у тебя просил? — поинтересовался Геральт. — Посреднической, разумеется. А какой еще-то? — Лена развела руками. — Просил поговорить с тобой, так как предполагал, что если напрямую сунется к тебе со своим предложением, то ты его даже слушать не станешь. — Ну тут он прав. Его — не стал бы, — кивнул Геральт. — Геральт, знаешь, видок у него, конечно, такой, что я бы лично с таким типом в голодный год за ведро пельменей на одном поле срать бы не села. Но в данном случае, мне кажется, он не врет. Он очень зол на брата и хочет отобрать у него отцово наследство. А я скажу тебе так, в благородные порывы этого жучары я бы ни в жизнь не поверила, а вот в то, что он из алчности и мести способен к честному сотрудничеству с тобой против Хорста — вполне могу. Просто потому, что у него выбор небогат. А союзники нужны. — Ну ладно, допустим. И что этот Эвальд хочет от меня? — Для начала просто поговорить. И возможно, если беседа у вас задастся, предложить тебе план совместных действий. — Пока что все звучит безобидно, — хмыкнул Геральт. — Вот мне только одно теперь интересно: а в чем подвох? Он же наверняка должен быть. — Да подвох, как обычно в том, что его план, выглядящий так логично, чудесно и гладко, окажется идеальным лишь на бумаге. Когда дойдет до дела, все разумеется получится через жопу.

***

Закончив разговор с Леной, Геральт обошел дом, встал перед дверью сарая, в котором хранились всякие причиндалы для зелий и смазочных масел, посмотрел по сторонам, усмехнулся каким-то своим мыслям или наблюдениям и негромко произнес: — Эй, Эвальд Борсоди, выходи уже! И вообще, тебе было вовсе не обязательно прятаться за сараем все то время, пока мы беседовали с Леной. — Как ты узнал, что я здесь? — спросил Эвальд, действительно появляясь перед Геральтом. — Унюхал, — усмехнулся ведьмак. — Что? — Уж не знаю, с какого праздника ты с утра самогонки накатил, но выхлоп от тебя — хоть закусывай, — пояснил Геральт. — С таким амбре тебя не только мой нос учует, а еще и соседка Климовна того и гляди прибежит. У нее на эти дела тоже нюх такой, что любая собака позавидует, старика своего пасет и строжит так, что тот лишний раз даже закрытую бутылку в руки взять опасается, не то что отпить из нее. — А как ты догадался, что это именно я? — А кому ж еще тут быть-то, кроме тебя? — хмыкнул Геральт. — Так-то ни оксенфуртцам, ни гостям города мой сарай на отшибе не сдался, а у тебя ко мне дело. Ну и чтоб при таком раскладе два и два сложить — эльфским знающим быть не надо. — М-да. Слышал я много разных баек про ведьмаков, — усмехнулся Эвальд. — Ваш цех — примерно, как страна Зеррикания. Говорят много, а видеть — мало кто видел. И поди знай, что в слухах про вас правда, а что — выдумка. — Про обостренный нюх, как ты сам успел убедиться, правда, — сказал Геральт. — Только ты же ко мне не за тем пришел, чтоб подивиться на диковинного зверя ведьмака. Я слышал, у тебя ко мне есть маленькое дельце. — Ага. Такое малюсенькое. Прямо крохотное. Пустячок. Только, если ты не против, я бы хотел обсудить его не здесь. — Пожалуй, соглашусь, что здесь не самое подходящее место для таких разговоров. — Есть у меня один знакомый низушек-травник. Надежный мужик. И живет недалеко. Если пойти из города через мост от Новиградских ворот и взять вправо от тракта, как раз и найдешь его домишко. У этого низушка я и буду тебя ждать. А чтобы он понял, что ты пришел именно ко мне, спроси у него вытяжку из кровавника. — Ясно. Явки, пароли, конспирация… Ох, божиня, во что я опять ввязываюсь, — вздохнул Геральт. — Ну так как? Ждать мне тебя? — спросил Эвальд. В голосе его чувствовалось некоторые напряжение. — Ждать, — кивнул ведьмак. — Даже такой странный союзник, как ты, лучше, чем ничего.

***

«Конечно, кто бы сомневался», — Геральт вышел из ворот усадебки низушка-травника, в доме которого он встретился с Эвальдом, и они вместе только что обсудили некоторые подробности плана Хорста-старшего по проникновению в святая святых Дома Борсоди. Ведьмак медленно шел по хорошо набитой тропинке, ведущей от дома травника к новиградскому тракту, попутно изучая список лиц, который дал ему Эвальд. «Нормально вообще! Ты, значит, Геральт бегай, ноги в задницу вбивай по самые пятки, ищи подельников. А я, такой весь из себя таинственный и загадошный, буду конспирацию соблюдать и тихориться в доме низушка. А по факту — сидеть нога на ногу, жрать вволю, спать без просыпу и ни хрена не делать. Ждать то есть, когда ведьмак Геральт мне все на блюдечке с голубой каемочкой преподнесет. И, главное, выбора-то у меня нет! Придется впираться за совместный интерес. Ладно, что там у нас с подельниками? Медвежатник, подрывник, верхолаз. Или верхолаз-ка. Медвежатник Квинто, человек. Или подрывник Казимир Басси, краснолюд. Я бы выбрал краснолюда. Наверное я становлюсь расистом. Но как хотите, а краснолюдам я доверяю больше, чем людям. Поэтому придется мне прогуляться в селение Альнесс и пообщаться с Казимиром. Надеюсь, мне удастся уговорить его сотрудничать с нами. Ладно. А что у нас с верхолазами и верхолазками? Низушек Гуго Хофф и — опаньки — моя теперь уже хорошая знакомая Эвелина Галло. Гуго Хофф проживает в Оксенфурте, где-то близ Новиградских ворот. А Эвелина Галло? Цирк шапито близ усадьбы Вегельбудов? Ёб её мать, Эвальд, твоя информация безнадежно устарела. Недобрый знак. Эвелина живет в нашем с Леной доме вот уже сколько? А Эвальд до сих пор не в курсе. Не держит он руку на пульсе. При такой осведомленности мне сильно повезет, если Гуго и Казимир каким-нибудь чудом все еще окажутся на месте. А что? Казимир со своей пироманией может захотеть податься в Зерриканию. А Гуго вообще может рвануть куда угодно. Как вариант, можно, не мудрствуя лукаво, начать с Эвелины. Но что-то мне подсказывает, что Йорвет будет крайне недоволен, если я попытаюсь вовлечь его подружку в это дело. Он начнет возмущаться, говорить пламенные речи, подводить идейные базы… На самом деле Йорвет будет за нее волноваться, поэтому не захочет отпускать на это сомнительное мероприятие, хоть бы даже и со мной. И его можно понять. Я бы тоже не позволил своей женщине участвовать в подобной авантюре. А поэтому решено: выбираю низушка». Однако уже менее, чем через час Геральт стоял на берегу Понтара у рыбацкого причала, задумчиво глядя на ухо искомого низушка, которое он держал в руке. Сам же Гуго Хофф, как только что выяснил ведьмак, навеки упокоился на дне реки, а вместе с ним там же теперь были похоронены надежды Геральта на то, что ему удастся обойтись без Эвелины, а следовательно — и без ворчания Йорвета по этому поводу. «Ладно, — подумал ведьмак, не спеша направляясь к дому, — делать нечего, придется рассказать все эльфке и просить у нее помощи. Может, как-то удастся поговорить с ней наедине, чтобы Йорвета поблизости не было? Впрочем, один хрен. Он все равно узнает и будет бухтеть еще сильнее».

***

Эвелину Геральт застал сидящей за столом и вяло ковыряющей ложкой кашу в миске. Вид у эльфки при этом был то ли задумчивый, то ли расстроенный. Йорвет, конечно же, был тоже дома. Сидел на кровати, подобрав под себя ноги, хмурился и время от времени бросал сердитые взгляды на свою подругу. «Голубки поругались, — сделал вывод Геральт. — Просто прелестно. Мне только этого еще не хватало. Это значит, Йорвет будет не просто бухтеть — скорее всего, меня ожидает семейная сцена с разборками, взаимными обвинениями и оскорблениями, вероятно, женскими слезами и надутым эльфом, твердым, как скала. Потом лед, конечно, подтает, эльф смягчится, последует бурное примирение… И поди попробуй тогда вытащи Эвелину из кровати непокобелимого эльфа». — Привет, — для начала поздоровался со всеми сразу Геральт. — Эвелин, у меня к тебе есть разговор. — А? — эльфка, отложив ложку, обернулась к Геральту, не выказывая, впрочем, особого желания общаться. — Ты знаешь низушка-травника, что живет за Новиградским мостом недалеко от тракта? — Конечно. — В общем, он просил тебе передать… — Что-о? — вскочивший с кровати Йорвет в мгновение ока оказался рядом с Эвелиной. — Ты договорилась с Геральтом за моей спиной? Обещала же подумать, а сама попросила его сбегать к травнику? — Йорвет! Прекрати сейчас же истерику свою! — вспыхнула Эвелина. — Ничего я Геральту не говорила. Он сейчас имеет в виду совсем другое. — Другое? Что именно — другое? — Геральт переводил непонимающий взгляд с взъерошенной Эвелины на нахохленного и сердитого Йорвета и обратно. — Вы о чем вообще говорите сейчас? — Я беременна! — заявила Эвелина ведьмаку, в то время как Йорвет продолжал сверлить ее испепеляющим взглядом своего единственного глаза. — Опаньки, — выдохнул Геральт, машинально присаживаясь на лавку. В комнате повисла пауза, в течение которой ведьмак осмыслял услышанное, а эльфы продолжали войну взглядов. — Но погодите, как же так? — ведьмак потер лоб. — То есть, вот вся эта ваша эльфская хренотень про овуляцию раз в десять лет. А вы вместе меньше месяца. Я, конечно, понимаю, что Йорвет из твоей, Эвелин, кровати почти не вылезал, но все-таки так быстро? — Ну-у, видимо этот самый раз в десять лет именно сейчас и наступил, — развел руками несколько успокоившийся Йорвет. — Понимаешь, вот звезды так встали… — Звезды? По-моему они-то тут вовсе ни при чем. Встало в данном случае кое-что другое, — заметил Геральт. — А я не понимаю, чего ты-то так расстроился? — снова начал кипятиться Йорвет. — Это мне надо волноваться и башку ломать, как нам с Эвелиной быть и что в создавшейся ситуации делать? Хотя, как по мне, так все ясно — ей надо ехать в Верген и рожать. — Просто я хотел предложить Эвелине работку для улучшения материального положения. Но с учетом ее состояния, ни о чем таком теперь не может быть и речи. Придется мне где-то искать другого верхолаза. — Геральт, вообще-то я беременная, а не увечная. И мое состояние на данный момент позволяет мне делать все то же, что я делала и раньше, — возразила Эвелина. — Эвелин, все. Это не обсуждается, — отрезал Геральт. — Я найду другого. — А как же материальное благополучие? — не сдавалась Эвелина. — Вообще-то с учетом появления эльфенка денежки мне бы не помешали. — Эвелина, втравливать беременную женщину в такое опасное предприятие, как ограбление Дома Борсоди, я не могу. Если с тобой что-то случится, Йорвет мне в жизни этого не простит. Да и я сам себе не прощу. — Блин, это шовинизм какой-то, дискриминация по половому признаку, — проворчала Эвелина. — Это вы что, собрались Дом Борсоди грабить? — неожиданно заинтересовался Йорвет. — Ну да. Это вот то самое дело, ради которого меня и попросили тут задержаться, — сказала Эвелина. — Для этого ты мне записку тогда и приносил. То есть мне передали, что для меня может наклюнуться денежная работка, правда, не сказали, какая именно. Да впрочем, теперь это уже и неважно. Видишь, Геральт уперся, а значит плакали наши денежки. — Геральт абсолютно прав, — сказал Йорвет. — И даже если бы он вдруг каким-то чудом согласился взять тебя, я бы все равно тебя никуда не пустил. А что касается пополнения нашего с тобой семейного бюджета — не все потеряно. Геральт, — эльф повернулся к ведьмаку, — тебе ведь нужен верхолаз? — Ну да, — кивнул ведьмак. — А у тебя есть на примете кто-то подходящий? — А то ж! Я пойду с тобой на дело вместо Эвелины. Куда там лезть-то надо и кому пизды ввалить? — Ты? — Геральт смерил взглядом фигуру эльфа, видимо, прикидывая, годится ли он на роль верхолаза. — А впрочем, почему бы и нет, — решил наконец ведьмак. — Помнится, ты, когда во флотзамском лесу партизанил, лихо по деревьям прыгал. Наверное и на башню заберешься. И в драке от тебя проку точно будет больше. Да и кандидатов на эту роль у меня все равно нет. Так что договорились. — Как в старые добрые времена, напарничек, — ухмыльнулся Йорвет. — Вроде того, — кивнул Геральт. — Только тогда мы вроде как за свободу воевали, а сейчас надо просто помочь одному вору у другого вора добро украсть. — Да пофигу, — Йорвет радостно потер руки. — Хоть разомнусь наконец. А то я что-то заскучал, без движухи сидючи. А так пойду с тобой и с удовольствием наваляю этим жирным bloede dhoine.