Сказ о том, как тяжела попаданская доля

— Ох! — Лена обессиленно упала на Геральта, уткнувшись носом ему в плечо. — Я мокрая, хоть выжимай. И отдышаться не могу, — пожаловалась она, пробормотав это в его плечо. — Это потому что практики у тебя нет, — получивший вожделенную разрядку Геральт, расслабленно лежал, раскинув руки и с довольным видом глядя в потолок. — Когда успокоишься, подтянись повыше. — Зачем? — удивленно подняла на ведьмака взгляд Лена. — Я тебя в лобик поцелую. — Чего? — округлила глаза девушка. — Это еще зачем? Или ты смеешься опять надо мной. — Ничуть. Это в качестве поощрения. Чтобы показать тебе, как я доволен и какая ты хорошая девочка. Ведь погладить тебя по головке я сейчас не могу, как бы мне этого ни хотелось. — А, сюси-пуси, значит. — Ну, а как без них, — наставительно сказал Геральт. — Кстати, если хочешь помыться, я попрошу Лютика организовать тебе бадью и теплую воду. Ну, когда вернемся в Шалфей и Розмарин. Скажу, чтоб бадейку нашел побольше, на двоих примерно. — Геральт! — воскликнула Лена. — Тебе что, мало? — Сейчас достаточно. Но я думаю о будущем. А поскольку Йен и Трисс меня официально послали, то теперь я свободен, словно птица в небесах. — Эй, Кипелова, что ль наслушался? — заулыбалась Лена. — Не знаю, кто такой этот твой Кипелов. — Разумеется, не знаешь. Это вроде барда только в нашем мире… — начала было объяснять Лена, но потом что-то сообразив, запнулась и уставилась на Геральта страшными глазами. — Что опять? — Геральт, тебя ничего во мне не настораживает? — Нет. А должно? — Тебя не удивляет, что я знаю, кто ты? — Благодаря Лютику и Фольтесту я стал очень популярной личностью. — И ты не находишь странным тот факт, что я знаю, кто такие Йен и Трисс, и знаю, что они твои любовницы? — О моей любви к чародейкам Лютик настрочил и исполнил столько баллад, что о Йен и Трисс не слышал разве только глухой. — И ты не спросишь, почему меня не приводит в ужас твоя необычная внешность? — Не спрошу, потому что ни в какой ужас она тебя явно не приводит. — И тебе нисколько не интересно, откуда я знаю, кто приковал тебя к кровати наручниками и за какие прегрешения с тобой так поступили? — Ну-у, поначалу, как ты помнишь, мне было не до расспросов. А ты так оперативно взяла инициативу в свои маленькие ручки, что я решил не вмешиваться в процесс, тем более ты мыслила в нужном мне направлении. Зачем же мне было сбивать тебя с верного пути всякими глупостями? А теперь это уже не имеет значения. — А тебе не любопытно, что это за «наш мир» такой и почему он именно «наш», а не ваш? Тебе не кажется, что иногда я несу чистый бред? — Уже нет. — То есть? — Несколько недель назад мне уже встречалась девушка, похожая на тебя. — Бли-ин, Машка, наверное, — пробормотала Лена. — А как она выглядела? — Примерно, как ты. То есть она была одета, как ты, у нее, как и у тебя, была странная и нетипичная для этих мест прическа. Вы с ней используете похожие словечки, иногда — специфические жесты и характерную мимику. Вы одинаково накрашены. Даже пахнете похоже. — Что? Пахнем? Но как… — Поскольку я ведьмак, то обладаю обостренными чувствами. Нюх у меня, конечно, послабее, чем у собаки, но в разы тоньше, чем у любых представителей разумных рас. Компоненты, составляющие ваш характерный запах, отличны от наших. — Почему? — На запах влияет, например, то, чем индивид питается. Очевидно, вы едите совсем не то, что мы. — ГМО мы едим и химию всякую, — пробурчала Лена. — Еще один компонент — вода, которой мы моемся. Ну-у, для тех, кто вообще моется, так как довольно многие у нас либо вообще не имеют этой глупой привычки, либо не всегда имеют возможность регулярно мыться. Сюда же можно присовокупить всякие моющие средства, разные ухищрения, которыми пользуются женщины — травки, ароматизаторы, растирки, косметику, афродизиаки, в конце концов… — Ой, как все сложно-то. И ты все это чуешь? Ну-у, из чего мой гель для душа сделан, крем, тушь, помада… Ну да, помаду ты съел. — Я чувствую разницу. И я точно знаю, что наши женщины не пользуются такой косметикой, как ты и та девушка. — Значит, тебя не удивляет, что мы попали сюда из другого мира? — Нет. Я знаю, что такие путешествия возможны. Да что там, я сам недавно сбегал на Тир на Лиа и обратно, причем мой путь туда лежал через еще три мира. — А почему ты не спрашиваешь, как я в своем мире узнала о тебе? — А потому что я, поразмыслив, понял, что не хочу этого знать. Есть вещи, которые лучше просто принимать, как есть, не вдаваясь в подробности. — Пожалуй, ты прав, — Лена вздохнула, снова уткнулась ему в плечо и поежилась. — Как-то прохладненько стало. — Просто возбуждение спало и ты подостыла. Хочешь, завернись в мою куртку. — Я лучше оденусь, если ты не возражаешь. — Да нет. Думаю, мы пока закончили. Продолжим в Шалфее. Одевшись, Лена все равно взяла куртку Геральта, накинула ее на плечи и вернулась в кровать к ведьмаку. — Так как выглядела та девушка? — возобновила она свои расспросы. — Ростом с тебя. Телосложения среднего: не худышка и не пышка. Глаза серые. Волосы… пожалуй, русые… были до покраски в желто-розовый цвет. Стрижка короткая. Одета в белые ботинки, синие брюки, рубашку в клетку, куртку черную, похожую на кожаную, но не из кожи… — Вот же ж чертов козел! — взметнулась Лена. — Клялся же нам и божился, что это самая что ни на есть натуральная кожистая кожа! Блин, надо будет Махе сказать, а потом пойти в этот магазин и показать этому уроду кузькину мать за вранье. Ой, ладно, это было лирическое отступление, — пояснила она в ответ на недоуменный взгляд Геральта. — А она не сказала, что ей было нужно? — Да она мне все уши этим прожужжала: требовала, чтобы я доставил ее к Йорвету. — Ох ты ж ё моё! Она ж, глупая, не знает, что Йорвета тут нет. — Почему это его нет? — удивился Геральт. — Он сидит себе посиживает в вольном городе Вергене у Саскии под крылышком. За это и боролся. Не знаю, что у них там с нильфами, но на крайняк у Саскии есть козырь в рукаве. И даже два. — Она ведь дракон? — Ты и это знаешь? — Угу. А еще знаю, что болтать об этом не следует. — Умная девочка. — Поцелуешь в лобик? Геральт и Лена рассмеялись. Такими веселыми их и обнаружила Трисс Меригольд, нежданно-негаданно решившая заглянуть к ведьмаку. — Ой, ёшкин кот! Трисс, — испуганно пискнула Лена, скатываясь с ведьмака и пытаясь спрятаться у него под боком. — Не ожидал тебя здесь вновь увидеть, — выдавил из себя ведьмак, проследив взглядом за тем, куда смотрит Трисс. Разумеется она с большим интересом созерцала ведьмачье мужское достоинство, едва прикрытое белыми льняными труселями, которые Геральт по понятным причинам так и не смог подтянуть как следует (а попросить о помощи Лену все-таки постеснялся). Трисс подавленно молчала, видимо лишившись дара речи от картины, которую она тут увидела. Хотя и Геральт, и Лена понимали, что ее ступор не продлится долго.

***

Из них двоих Трисс не выдержала первая. И на это у нее были свои причины. Когда они с Йен разрабатывали план, как проучить лжеца Геральта, который бессовестно раздавал авансы им обеим и при этом крутил роман с каждой из них за спиной другой, Трисс попутно обдумывала кое-что еще. Преподать урок ведьмаку, конечно, было необходимо. Вот только Трисс, в отличие от излишне самоуверенной Йеннифэр, точно знала, что толку от этого будет немного. Вряд ли Геральт когда-нибудь сможет выбрать одну из них окончательно и бесповоротно, а даже если и сможет, все равно время от времени его будет вести налево. А еще Трисс не сомневалась в том, что пройдет немного времени, и они с Йен хоть и не забудут о свинствах Геральта, но все равно его простят. Конечно, Йен метала громы и молнии (в переносном смысле), громогласно заверяя подругу, что вот на этот-то раз между ней и Геральтом точно все кончено, вот сейчас он ее достал окончательно и бесповоротно, вот теперь пути назад для него нет. Трисс кивала, соглашаясь, и при этом мысленно пыталась подсчитать, сколько раз она слышала из уст подруги эти слова, произносимые на одном и том же эмоциональном подъеме, все с той же интонацией, с одинаковым выражением лица и даже в том же порядке. «Ты все равно прибежишь к нему рано или поздно, — думала про себя Трисс. — Я бы сказала, что на этот раз, скорее, поздно. То есть изображать из себя брошенную жену ты планируешь долго. Возможно, даже опять побежишь искать утешения у Истредда. А может, просто у кого-нибудь. Помечешься, поистеришь, поискришь, разобьешь пару-тройку сердец — а потом тебе опять все надоест и наскучит, и ты снова захочешь Геральта. Так вот, милая подруга, я не собираюсь ждать, когда ты наиграешься и снизойдешь. Я не буду столь злопамятной и прощу его быстро. Думаю, он оценит этот жест сейчас, а потом ему не придется выбирать, так как тебя на этот момент не будет поблизости, и ты не будешь маячить у него перед глазами вечным укором и соблазном. А когда ты наконец решишь осчастливить его своим триумфальным возвращением, место рядом с ним будет уже прочно занято мною. Ты никак не поймешь, что сам он просто не в состоянии сделать выбор между нами, потому что ты не допускаешь даже мысли о том, что он может выбрать не тебя. Вот только с того времени, когда он вернулся от Дикой Охоты, кое-что изменилось. Главное, что изменился он сам. А ты и не заметила. Впрочем, милая подруга, для тебя это естественно, ведь тебя никогда не интересовал никто, кроме себя самой».

***

Ледяного спокойствия Йен хватило ровно на путь от кровати с прикованным ведьмаком до дверей комнаты в Зимородке, которую они с Трисс сняли на этот вечер. Как только за чародейкой закрылась дверь, она взорвалась проклятиями, понося лицемера и чертова бабника Геральта на чем свет стоит. Трисс понимала чувства подруги и даже готова была их в какой-то степени разделить, но, в отличие от сверхэмоциональной Йен, которую (в который уже раз) обманул Геральт, практичная и уравновешенная Трисс понимала, что возмущение — это лишь способ выпустить пар, а вот проблему с ведьмаком исступленные вопли Йен и изрыгаемые ею проклятия никоим образом не решат. Хотя Йен на повышенных тонах и объявила Трисс, что такой проблемы больше для нее не существует, медноволосая магичка прекрасно знала, что Йен лжет. Йен в глубине души знала это тоже, но скорее бы умерла, чем призналась в этом даже самой себе. Итак, Трисс, предоставив негодующую Йен самой себе, тихонько выскользнула из комнаты и отправилась осуществлять свой план по узурпации Геральта. Весь свой путь до комнаты, где они с Йен оставили ведьмака, Трисс прокручивала в голове мысленный диалог с Геральтом, который заранее продумала до мельчайших деталей. В итоге магичка так увлеклась, что, подойдя к двери, даже не услышала, что в комнате как-то необычно шумно. Все еще витая в своих эмпиреях, она толкнула дверь, вошла и… Потрясение было таково, что в первый момент ей показалось, будто земля ушла у нее из-под ног и небо упало на голову. Оказалось, что этот паразит Геральт вместо того, чтобы маяться чувством вины, раскаиваться в содеянном, анализировать свое безобразное поведение и обдумывать, как ему вымолить прощение, очень весело проводил время с незнакомой юной девицей. Их поведение и положение не оставляло сомнений в том, чем они только что занимались. Трисс, бессмысленно моргая, смотрела на свежеиспеченных любовничков, от изумления и возмущения утратив дар речи и лишь хватая ртом воздух, как выброшенная из воды рыба. Как ни странно, но Лена сориентировалась в ситуации быстрее всех. Скатившись с Геральта, она уже из-за его бока разглядела, что в судорожно стиснутом кулачке чародейки был зажат ключик. Реплика Геральта не вывела Трисс из оцепенения полностью, но кулаки она таки разжала. Ключ со звоном упал на пол — и это было хорошей новостью, но зато Лена заметила, как по кончикам тонких пальцев чародейки заплясали быстрые, шустрые и юркие огоньки-искорки. А вот это добра им с Геральтом никак не сулило. Пока ведьмак и чародейка молча играли в гляделки, девушка решила действовать. Она в немыслимом для нее акробатическом прыжке перемахнула через продолжавшего изображать недвижимость ведьмака, надеясь схватить выпавший из рук Меригольд ключик. Прыжок получился просто на загляденье, правда Лена малость не рассчитала траекторию, плюхнувшись прямо на ноги Трисс. Чародейка от неожиданности сделала шаг назад, оступилась и, неловко взмахнув руками, приземлилась на пятую точку. С ее пальцев нечаянно сорвались фиолетовые молнии. Одна попала в карниз, на котором держалась штора, и карниз тут же скособочило. Вторая улетела в потолок, и на Геральта из надтреснутых досок посыпалась труха. Дальше дело прошло вовсе прытко. Геральт, наконец сообразивший, что дело пахнет керосином, дернул цепь, сковавшую его правую руку с такой силой, что вывернул крюк из пола вместе с хорошим куском доски. Лена же, не теряя времени даром, пока вконец разозленная Трисс, охая и потирая ушибленный копчик, пыталась подняться с пола, быстренько отомкнула отвоеванным в бою с чародейкой ключиком второй наручник. Потом Лена схватила свои кроссовки, которые аккуратно стояли рядом с кроватью, а вот ведьмак, который такой предусмотрительностью похвастаться не мог и поэтому в предвкушении оргии разбросал свою амуницию по всей комнате, успел подобрать лишь самое необходимое, а именно — свои мечи. Затем Геральт, прихватив по дороге еще и Лену, пронесся мимо уже готовой перейти в наступление Трисс и выскочил за дверь. — Подожди! — попробовала слегка затормозить перед лестницей Лена. — Дай я хоть кроссовки обую! — Некогда! Ща тут такое начнется… Трисс, когда в сердцах, хуже войны и чумы. А если к ней еще и Йен подтянется, то на месте Зимородка через минуту даже руин не останется, будет поле ровное — хоть белье гладь. — И что ты предлагаешь? — Выйдем через черный ход, а потом в подвал и по канализации будем пробираться к Шалфею. Там, правда, утопцы, крысы, покойники, пара-тройка экимм, но все это мелочи по сравнению с двумя злобными, ревнивыми и оскорбленными в лучших чувствах магичками. В этот момент дверь комнаты, из которой они только что выскочили, вылетела под напором разрушительной магии. — Ну что, бежим или хочешь еще подискутировать? — спросил Геральт. — Ну вас нахрен всех! — Лена, прижимая к груди обувь, стартанула вниз по лестнице. — Где этот твой черный ход? Вместо ответа ведьмак дернул дверь, которая находилась на площадке между пролетами лестницы, и выпихнул Лену наружу.

***

— Ты мог предупредить хотя бы, что здесь высоко, — выговаривала Геральту Лена, сидя на траве в глухом внутреннем дворике Зимородка и обувая кроссовки. — И что бы это изменило? — Ну-у, я бы знала, что приземляться будет больно. — Ты ботинки перепутала, — заметил ведьмак. — Левый одела на правую ногу, а правый — на левую. — На себя посмотри, — фыркнула девушка, смерив насмешливым взглядом Геральта, который стоял перед ней босиком и в одних подштанниках, но зато с мечами. — Кстати, почему ты сразу не освободился, как выясняется ты легко мог это сделать, надо было только рвануть посильнее. — Не видел смысла напрягаться, — пожал плечами Геральт. — Я знал, что вскорости кто-нибудь придет мне помочь. Но когда возникла реальная угроза моему здоровью, стало уже не до прагматизма. Еще чуть-чуть, и Трисс бы мне задницу поджарила. — Ну да, я забыла, что ведьмаки задаром свой зад с кровати не поднимут, — съязвила Лена. — Пока речь не зайдет о спасении собственной жизни — да. — Стой, давай я тебе второй наручник сниму, — Лена закончила обуваться и достала из кармана куртки ключ. — А ведь еще совсем недавно я хвалился перед ребятами тем, что никогда не выпрыгивал из окна любовницы, — со вздохом заметил Геральт, протягивая Лене руку, отягощенную «браслетиком» и длинной цепью. — Если быть совсем уж точными, то с этой стороны ты по-прежнему невинен, потому что прыгал не в окно, а в дверь, и застукал тебя не муж, а другая любовница. — Да уж, такому рандеву даже Лютик позавидует. — Ржать будет над тобой, как конь педальный. — Три-и-исс! Что тут происходит! — в уши Геральта и Лены буравом ввинтился истошный вопль Йен. — Валим! — Геральт поспешно отпихнул ногой жалобно звякнувшую цепь, схватил Лену за руку и, увлекая ее за собой, рванул со двора, оставляя позади поле начинающейся брани.

***

— Что ты делаешь в его комнате?! — громогласно вопрошала тем временем Йен. — Я его застукала с любовницей! — Ты хотела помириться с ним? Отвечай! Впрочем, можешь ничего мне не говорить, я и так знаю, что хотела! Снова плетешь интриги за моей спиной? В очередной раз хочешь увести его у меня? Так вот, знай, ничего у тебя не выйдет! Он любит меня! Ты поняла? Меня! — Когда-то, может, и любил, да только с того времени много воды утекло. Он тебя почти забыл! И виновата в этом исключительно ты сама! Я была с ним все это время, как говорится, и в горе, и в радости. А ты? Где была ты последние два года? Почему не искала его? Пригрелась при дворе Эмгыра? Конечно, власть и лесть всегда были твоей слабостью. В ответ раздался грохот и звон стекла. Трисс ответила, жахнув магическим тараном в стену, полетели кирпичи, в стене образовалась порядочная дыра. — Ты похотливая рыжая сучка! — А ты выжившая из ума ревнивая стерва! — Дрянь! Воровка! — Шлюха! Истеричка! …Посетители Зимородка, а также сбежавшиеся на шум зеваки с ужасом, граничащим с восхищением, пронаблюдали, как после очередной магической атаки осело полстены. Корчмарь же восторга остальных явно не разделял, мысленно прощаясь со своим заведением. Впрочем, просто так стоять и смотреть, как гибнет его детище, он не собирался, поэтому схватил за шиворот стоящего рядом с ним мальчишку-работника, что помогал в Зимородке на кухне. — Сейчас же беги во всю прыть в Шалфей и Розмарин, — велел он. — Говорят, там обосновались магички — подруги этих спятивших баб. Найди их и потребуй… нет слезно попроси, чтобы пришли и помогли унять этих чертенюк. — Мастер Оливер, может лучше Охотников за колдуньями позвать? — предложил мальчик, которому вовсе не хотелось идти в логово к страшным чародейкам, опасаясь, что они прихоти ради или со зла превратят его в какую-нибудь гадость. — Чушь не городи! — рассердился Оливер. — Охотники наши только против ворожеек да травниц сильны. А к таким-то, как эти оглашенные, они и близко не подойдут. Они ж не идиоты. — А может, их Радовиду сдать? Говорят, за чародеек деньги плотют. А за таких, как эти, наверное дадут много, вон они какие важные. В аккурат на восстановление Зимородка нам и хватит. — Если ты сей же секунд не отправишься в Шалфей, стратег хренов, я тебя самого пошлю этих сумасшедших унимать! — разозлился Оливер. — А Радовид твой уж неделю, как земляные ванны принимает, так что теперь никто ни за кого никому ничего не уплотит. Дошло? — Дык они ж кабак наш рушут! — Они его рушут, потому что ты стоишь тут и препираешься со мной, хотя должен уже быть в Шалфее! Бегом! И чтоб сейчас же духу твоего здесь не было! Или тебе пинком помочь ускориться?