Я шел к тебе, но потерялся.

Убийство не состоялось. Правда и справедливость не восторжествовали и почти униженный и оскорбленный младший брат был насильно затолкан на заднее сидение автомобиля и пристегнут двумя ремнями безопасности - так, на всякий случай. Всю дорогу Чунхен и Хенсын узнавали много нового о себе и об окружавшем их пейзаже и о коровах, которые преградили путь и о мироустройстве в принципе. Бубнеж с заднего сидения продолжался всю дорогу и под конец Чунхен не вытерпел. Он резко остановил машину в каком-то поле и, повернувшись к брату, выпалил: - Ты меня достал уже. Сидишь и бормочешь проклятия, как бабка старая, а ведь это ты настоял на том, что бы мы сюда поехали. И Хенсын поехал с нами не из-за того, что хочет тебя изнасиловать, а потому что он мой друг. Но я скажу дяде, что бы он вам с ним дал одну комнату. Вдруг он и правда сделает то, о чем ты говоришь, и от этого у тебя язык немного укоротится. Кикван мгновенно умолк. - Ты не посмеешь отдать своего единственного младшего брата в жертву этому, - он тыкнул пальцем в рыжую шевелюру. - Охо-хо, да я вам с ним потом еще кольца на свадьбу подарю и дам благословение на долгую и счастливую жизнь. Чунхен завел машину, а Кикван внезапно понял, что выходные обещают быть оооочень веселыми. Дядюшка братьев был человеком с доброй душой и никогда не отказывал в помощи страждущим. Если он видел по телевизору призывы типа «Помогите маленькой девочке…», то он в первых числах звонил и перечислял бедному ребенку деньги, даже если у самого их было не очень много. Именно поэтому он не смог отказать, когда любимые племянники попросили его приютить на пару дней их друга. Но дом дяди не был таким большим, как «гномичий домик» Чунхена, поэтому каждому по комнате не нашлось. Нашлось только две комнаты – одна из которых с двуспальной кроватью. Чунхен эту информацию сразу намотал на ус и сказал Киквану, что он, как старший брат, имеет право на отдельную комнату. Кикван не мог кричать и показывать свой характер при дядюшке, потому что добрый дядюшка до сих пор считал Киквана ангелом, поэтому скрепя зубами потащил свою сумку на второй этаж. Только, дойдя до двери своей комнаты, Кикван зло прошептал брату: - Если он меня изнасилует, то во всем будешь виноват только ты. - Ага, развлекайтесь, - Чунхен махнул рукой и скрылся в своей комнате. Все это время Хенсын стоял молча и разглядывал пустые стены. Кикван повернулся к нему и спросил: - Доволен? - Совсем нет. Мне придется терпеть тебя целых несколько дней, чему тут радоваться, - Хенсын обогнул Киквана и зашел в комнату. Кикван зашел следом и так и застыл на пороге. Про двуспальную кровать Чунхен не обмолвился ни словом. Дядюшка давал комнаты с тем расчетом, что братья будут жить в той, где большая кровать, а друг будет жить один, но Чунхен был другого мнения насчет расселения. - О, я махал, - возвестил Кикван и кинул на пол сумку. – Что это за фигня вообще? Мы похожи на парочку? На молодоженов? - Солнышко, хватит бурчать, это всего на пару дней. И тем более кровать достаточно большая, а мы с тобой достаточно худые, что бы на этой кровати не пересечься. Кикван с сомнением посмотрел на Хенсына. - Ты это серьезно? - Очень серьезно, - Хенсын говорил это и мысленно запрещал себе даже смотреть на этого мальчишку. Что-то было в нем такого притягательного, даже когда он вот так вот смотрел тяжелым взглядом и вот так вот поджимал свои пухлые губы. Губы…опять засмотрелся. - Неужели даже приставать не будешь? Провоцирует. - А тебе так этого хочется? – сверкнул глазами Хенсын. – Я могу, если хочешь. - Иногда некоторые вещи от моего хотения не зависят. Смотря, откуда ветер подует. С поля, или с моря. - А ты сделай так, что бы зависели, - Хенсын не очень понимал и вникать не особо хотел в эту природную философию, поэтому просто отмахнулся от Киквана. Но Кикван считал по-другому. - Когда ветер дует с моря – это почти чудо чудесное, но всю мою жизнь ветер дует с поля. Тут уж хоть стой, хоть падай – особо разницы не будет. И так и так одинаково хреново. - Я не очень-то понимаю твои рассуждения, поэтому просто забудем. - Вот об этом я и говорю, - вздохнул Кикван. Дом дядюшки, как уже известно, был не таким большим, как дом братьев. Он скорее напоминал маленькую кроличью ферму, со скромным домом и большой площадью пастбищ для животных. Дом и правда был скромным – всего две спальни, кухня и несколько комнат для гостей. Даже душ и туалет были на улице – типичный сельский пейзаж. Зато на участке было множество хозяйственных построек, различного размера: загонов для животных, маленьких амбарчиков и сарайчиков для хранения всякой хозяйственной ерунды. Они были действительно различных размеров и формы: в некоторые помещалось целое стадо орущих поросят, а в некоторые только вилы, грабли и ведро. Зачем нужны были такие маленькие постройки никто бы уже не смог объяснить, ибо построены они были еще при пра-пра-прадеде нынешнего дядюшки, а информация о строительстве этих сооружений из поколения в поколение, к сожалению, не передавалась. Хенсын, после того как худо бедно раскидал свои вещи по полкам, вышел во двор – посмотреть, где ему суждено провести целую неделю выходных. Это действительно поражало – такое количества животных за один раз Хенсын видел только в зоопарке. И то, там их разделяла решетка из металлических прутьев, а тут животные бегали прямо у него под ногами. Клубов тут, конечно же, не было. Какие клубы? Тут каждый день свои сарай пати: того накорми, за тем убери, того постриги, тех догони и все такое прочее. Хенсын походил и подивился на эти маленькие построечки – их размеры тоже не укладывались в его сознание. Для расширения кругозора он даже зашел в одну из них, что бы прикинуть размер. Зашел, встал около одной стены, выставил руки вперед, и тут же ладонями уперся в противоположную стену. - Мда, не густо. Вот бы запереться тут с Кикваном. И тут как по заклинанию Рахат ибн Лукумма около амбарчика появился Кикван. Он с сомнением уставился на Хенсына, который все еще стоял с вытянутыми руками. - Я его разыскиваю с мигалками, а он тут фигней страдает. - Соскучился? – Хенсын даже не сдвинулся с места. - Ага, размечтался. Я хотел найти тебя и заставить сложить свои вещи на полке, а то мои в шкаф не влезают из-за твоего бардака! Хенсын моргнул глазами на Киквана, потом посмотрел на свои руки, упертые в стену, и объявил: - Ну, давай сделаем вид, что я тут застрял. - Я тебе сейчас застряну! – пригрозил Кикван и шагнул в амбар, что бы оторвать руки Хенсына от стены или в крайнем случае от туловища, а в следующий момент Хенсын подумал, что кто-то следит за ним и слушает то, чего он желает, потому что дверь в амбарчик с глухим стуком захлопнулась, когда Кикван оказался внутри. А Кикван только спустя пару секунд осознал, что произошло. - Это что, дверь захлопнулась? - Ну да, - абсолютно безразлично ответил Хенсын и возвел глаза к потолку. - Черт, - только и ответил Кикван. - Что такое? - А то, что эти двери можно открыть только снаружи. По телу Хенсына пробежал приятный холодок. - Значит, мы с тобой заперты тут? Кикван что-то невнятно промычал и повернулся лицом к Хенсыну. Он уже успел оторвать одну его руку от стены, поэтому сейчас стоял, прижимая ее к своей груди. - Малыш, ты представляешь, насколько сильно я тебя хочу? Кикван икнул и посмотрел в глаза Хенсына. Сам Хенсын едва проглядывался в темноте амбара, а вот его глаза Кикван, отчего-то мог видеть очень ясно. Они светились странными хищными огоньками. - Представил? – спросил Хенсын и Кикван лишь автоматически кивнул. - А теперь представь, насколько сильнее я хочу тебя в этом замкнутом тесном пространстве. - К чему это ты клонишь? – заикаясь, спросил Кикван и еще сильнее сжал руку Хенсына. - А к тому, что все телесные контакты делают уровень моего желания еще в сто раз больше. Только тут Кикван понял, куда гнет палку Хенсын и резко отпустил его руку, тут же вжавшись в противоположную стену. - Чего ты так боишься, родной? - Знаешь, все, что ты только что сказал, можно сократить до одного предложения: «Я рад, что мы тут застряли, поэтому я тебя сейчас начну совращать». Хенсын вздохнул. - Почему ты принимаешь меня за насильника? Если между нами что-то будет, то будет оно с обоюдного согласия. - Никогда между нами ничего не будет, - отрезал Кикван. - Ну, вот я о чем и говорю, - печально вздохнул Хенсын. - А ты разве не хочешь воспользоваться моментом? Ведь сейчас все происходит, как в романе: они застряли в узком помещении, и от такой близости воздух вокруг начал накаляться и становилось жарко. Они не выдержали такого напряжения и… - Может, ты просто постучишь кулаками в дверь и покричишь, что бы нас отсюда вытащили? – рявкнул Хенсын и Кикван чуть язык от испуга не прикусил. - Ты самый странный в меня влюбленный, какой мне только в жизни встречался, - пробурчал Кикван. - Стучи! – снова прикрикнул на него Хенсын, ибо атмосфера этого узкого пространства и правда накалялась и давила не его бедную голову весом большого африканского слона. Хенсын не хотел, что бы то, о чем он думал сейчас находясь рядом с Кикваном, произошло вот здесь и вот так быстро чпок-чпок. Хенсын вообще не любил никакие чпоки. Кикван повернулся боком к Хенсыну и интеллигентно погладил дверь: - Эй, есть там кто-нибудь? Мы тут застряли. - Я смотрю, ты совсем не хочешь отсюда выбираться, - Хенсын стоял, сложив руки на груди, и кусал свои губы. Все вокруг него прямо кричало, чтобы он схватил Киквана и вжал его в стену так, чтобы тому жизнь медом не казалась. - П-п-почему это? – спросил Кикван. - П-п-потому это, - передразнил его Хенсын. – Твои крики сейчас могут услышать только курицы и гуси, поэтому прибавь громкости пожалуйста и дверь перестань гладить. - А ты возьми и сам постучи тогда, раз тебе что-то не нравится! – взъерошился Кикван. - Да, пожалуйста, - Хенсын замахнулся ногой и с размаху заколотил ботинком в дверь. Кикван испугался резкого звука и отпрыгнул от двери. А сзади как раз стояли грабли, которые тут же огрели Киквана палкой по голове. Кикван ойкнул и сел на пол, закрыв голову руками. Хенсын тут же упал рядом. - Тебе очень больно? – он очень переживал за свою любовь, тянул к нему руки, что бы прикоснуться, но боялся того, что потом уже не сможет отпустить. Кикван всхлипнул и Хенсын понял, что он плачет. И тут же вся осторожность Хенсына рассыпалась прахом. Он сел на пол и за плечи притянул Киквана к себе. Обнял его и положил его голову к себе на плечо. - Тебе очень больно? - Моя голова звенит, как колокол, а в глазах пляшут звезды. Черт подери, конечно же, мне очень больно, - проныл Кикван, но от Хенсына не отодвинулся ни на сантиметр. Хенсын улыбнулся и коснулся губами виска Киквана: - Как же ты любишь жаловаться, милаш. Кикван готов был поклясться, что в этот момент всем своим существом почувствовал силу любви Хенсына – от одного только легкого касания губами. И он готов был сидеть так до скончания веков и готов был калечиться ежеминутно, лишь бы этот парень продолжал вот так вот обнимать его. - Я не жалуюсь, мне адски больно, - Кикван придал своему голосу еще больше ноток жалости. - Я вижу, поэтому и жалею моего мальчика. - Когда я успел стать твоим? За тридцать секунд? Хенсын фыркнул и стукнул Киквана ладонью по спине. Кикван ойкнул и попытался выкарабкаться из его объятий, но Хенсын сжал его сильнее, словно тисками. Кикван дернулся снова и тогда Хенсын, движимый непонятно какими силами и чувствами, опрокинулся на живот, подминая под себя, страшно бледного Киквана. Младший от неожиданности забыл и о голове и о граблях, потому что сейчас у него была проблема поважнее и потяжелее. Но помещение было слишком узким, поэтому ноги ни у того ни у другого не вытягивались. Кикван лежал на спине, согнув ноги, а Хенсын нависал над ним, стоя на коленях, как обрыв над морем. Даже Хенсыну эта ситуация казалась неудачной шуткой петросяна, настолько глупо они выглядели в этих позах. - Это просто неописуемо, - Хенсын потряс головой и снова сел на пол, оставляя лежачего Киквана в глубоких раздумьях. - Что? - То, что это не самое удачное помещение, что бы лишать тебя девственности. Кикван молчал и думал. - Или ты уже не невинный агнец? – засомневался Хенсын, глядя на тормозную реакцию Киквана. - Конечно невинный! Кикван аж подпрыгнул от такого небывалого умозаключения. Да он был невинней всех самых невинных овечек мира! Как этот негодяй мог поставить под сомнение его девственность? Нет, ну конечно много кто на нее покушался, но никакие покушения успехом не увенчались, ибо легче было вытащить на берег вручную якорь нефтяного танкера, чем затащить Киквана в постель. Крику и протестов всегда было столько, что и желание все отпадало на полпути к кровати. - Нет ну я, конечно, знаю, что ты уверен, будто я переспал с половиной Сеула, но поспешу тебя расстроить новостью о том, что это абсолютно не так. - Да, действительно ты меня очень расстроил. - Что?? – возмутился Кикван. - То! Ты первый начал говорить об этом! - А ты меня поддержал, а значит, действительно, так думал! - Если бы я нашел лампу с Джинном и он бы сказал мне о трех желаниях, то единственное, чего бы я пожелал – это тебя… Кикван даже дышать перестал и замер, ожидая услышать продолжение. -…связанного по рукам и ногам и с заклеенным ртом. – Сказал, как отрезал Хенсын. - Йааа! Ты чертов маньяк! А печень ты мою не хотел? - Не хотел, - печально вздохнул Хенсын. Только Кикван собрался обрушить на Хенсына новую волну ругательств, как дверь амбарчика со скрипом отворилась и Кикван так и замер с открытым ртом и рукой заведенной наверх, которой собирался стукнуть Хенсына по его рыжей макушке. - Дядюшка, а мы тут застряли… - тут же сменил тон Кикван и мило улыбнулся. - Ну, так надо было покричать, чего ж вы молча то сидели? – спросил изрядно удивленный дядюшка. Хенсын встал и отряхнулся. - Да племянничек ваш не особо то и вылезать хотел. Спасибо, что открыли нас, а то что-то душновато становилось. И с этими словами ушел в дом. Кикван тоже встал с пола и, коротко поблагодарив дядю за спасение, поплелся вслед за Хенсыном. Вылезать из амбарчика ему и, правда, не очень хотелось. Внезапно не хотелось. И плевать на печень и на маньяков. Просто не было желания.