Гордость и предубеждение.

- Доброго утра! – такими словами встречал Одри его каждое утро, и постепенно Уильям привык к подобному добродушию. Дни в Лондоне стремительно сменяли друг друга, и на исходе месяца юноша был знаком с большей половиной светской части города. Его звали на обеды, на карточные вечера и на балы, находя в нем прекрасного, умного собеседника, очаровательного юношу. Девушки старались завести с ним знакомство, будто бы случайно роняя веер или платок ему под ноги. Уильям был вежлив, тактичен, хорошо воспитан и словно бы взялся из ниоткуда. Между тем, мистер Одри практически не покидал дома по таким случаям, за исключением вечеров у мистера Нэшвила, который и Билла всегда был рад видеть. - Вы и сегодня куда-то спешите? – добродушно спросил Одри юношу за завтраком. – Я вижу, что вы окончательно завоевали свое место среди лондонцев. - Что вы, сегодня я собирался провести время в доме, дочитывая последнюю взятую у вас книгу, - улыбнулся Уильям. – Зря вы вчера не пошли со мной. Графиня Онкорн чрезвычайно огорчилась, узнав, что у вас кашель, - он посмотрел на абсолютно здорового мистера Одри, который еле заметно кашлянул. - Я посчитал, что мой кашель может помешать сложившейся там обстановке, - прикрывая рот рукой, произнес Генри. – А как ты провел вечер? Ты вернулся так поздно, что я уже отправился спать. - Вы, должно быть, знаете, что я люблю танцы, потому вечер для меня прошел прекрасно, за исключением, правда, дочки графини, которая возжелала со мной познакомиться. Я знаю, что мое состояние не позволяет мне сводить знакомство с подобными барышнями, однако ее матушка все равно представила нас. Мисс Онкорн – чудесная девушка и как хорошо танцует! – с улыбкой произнес Билл. Вчерашнее знакомство льстило ему, поскольку девушка явно симпатизировала юноше. Одри, должно быть, тоже это понял, поскольку поднял глаза и окинул взглядом юношу. С каждым годом тот становился только красивее, неудивительно, что сама графиня посчитала его достойным избранником для третьей дочери. - А ты с пользой провел время, я рад, что Лондон дает тебе приятные воспоминания, - немного скованно произнес хозяин дома. – Я собирался сегодня заняться делами в кабинете, поэтому не смогу составить вам компанию в чтении, однако вы можете почитать в моем кабинете, если вам удобно. - Разумеется! Почту за честь составить вам компанию, - отозвался юноша. Его впервые приглашали в кабинет Одри. Безусловно, он мог туда заходить, но не хотел вторгаться без приглашения. Зато сегодня, взяв книгу, он подошел к деревянной двери и постучал. - Входи! – глухо отозвались за дверью. Генри сидел за дубовым столом с резными ножками. Просторная комната была заполнена книгами, бумагами и прочими документами. Мистер Одри склонился над каким-то документом, при виде Уильяма махнул рукой, приглашая сесть на любое свободное место. Билл устроился в кресле у окна, открыл книгу и погрузился в чтение… Время от времени тишину нарушал шелест перевернутой страницы или скрип пера Одри. Иногда Уильям усмехался про себя, и Генри невольно отвлекался, глядя на юношу, который вдохновенно читал. Секундой позже Билл поднимал глаза, встречаясь взглядом с Одри, и усмехался. Одри отводил взгляд, принимаясь за письма, а Билл некоторое время задерживал взгляд на сосредоточенном мистере Генри, между бровей которого пролегла складка, а суровый взгляд не отрывался от писем. На обед их позвали слуги, хотя Билл и не чувствовал голода. Он неспешно отложил книгу и снова встретился взглядом с Одри. На миг ему показалось, что сегодня день совершенно особенный, непохожий на другие, а он не здесь, а дома, среди семьи, настолько ему было комфортно и уютно под этим взглядом. Одри отвернулся, вышел из кабинета, а за ним и Уильям. На обеде они молчали. В воздухе витало что-то подобное на предвкушение события, однако, Билл, как ни старался, не мог ухватить его суть и сдался. Они вернулись в кабинет, где Генри наконец произнес: - Вы не устали? Вы могли бы прилечь. - Что вы, я прекрасно себя чувствую, - отмахнулся юноша. - Мне показалось, что у вас лицо красное. Это может быть простуда, - вежливо сказал мистер Одри. – Может быть, позвать миссис Кинст, она должна понимать в подобных вещах? – неподдельная забота сквозила в голосе мужчины. Подобный тон сконфузил юношу, он покраснел и отказался. - Я открою окно, здесь немного жарко, - сказал он, снова садясь к окну. В этот раз Одри не сел за свой стол, а устроился в кресле напротив. - Я закончил все свои дела и теперь могу выслушать ваше мнение по поводу книги. Как я вижу, ты почти прочел ее, - мужчина чуть наклонился вперед, глядя на Уильяма. Тот откинулся на спинку кресла и попросил еще полчаса обдумать собственные мысли. Одри кивнул. - Вы заскучаете, пока будете ждать, - сказал Билл, но Одри лишь молча уставился на него своим тяжелым, но таким ласковым взглядом. За месяц молодой человек научился различать оттенки глаз мистера Генри и настроение, плескавшееся в них. Сейчас там было что-то неопределенное, выжидательное. Билл не стал дольше думать об этом и окунулся в прочтение. Через десять минут он захлопнул книгу и уставился в окно, подбирая мысли и впечатления о книге. Он знал, что ему придется защищать свою точку зрения, поскольку история была о любви, а Одри относился к подобному чувству отчего-то скептически. Наконец он повернулся к мужчине, который выжидательно смотрел на него. - Мне понравилось, - просто отозвался юноша. – История о любви, она тронула мне душу своей трогательностью и реалистичностью. - Ты считаешь, что подобное возможно в реальной жизни? – спросил Одри. - Разумеется. Я не увидел никаких минусов. Книги, которые вы даете мне, с каждым разом все лучше и лучше, и я бы хотел испытать подобное чувство, что описано в книге, - твердо произнес Уильям. – История хорошо построена, не упущена ни одна мелкая деталь, особенно трогателен эпизод, где героиня получает письмо. Также, присутствует юмор, мне чрезвычайно позабавило, как… - он замолк, видя, как на него смотрит Одри. – Я сказал что-то не так? - О нет, прости, продолжай, - словно бы очнулся Генри. - Мне показалось, что вы совершенно не слышите меня, - с некоторой обидой сказал Билл. - Я вижу и слышу больше, чем ты думаешь, - отозвался тот. – Я вижу, как складываются мысли в твоей голове, и это прекрасно. Ты становишься прекрасным мужчиной. Услышав подобную похвалу от Одри, Уильям оборвал взгляд, уставившись на свои руки, поскольку не знал, куда девать глаза. Он неожиданно ощутил, как бешено стучит сердце. - Простите, мне неожиданно стало нехорошо, я вернусь в комнату, - молодой человек вскочил на ноги, стремясь покинуть кабинет. Одри вскочил вслед за ним. - Не торопитесь, а то!.. – Генри сказал это как раз в тот момент, когда у Билла от резкого подъема помутилось в глазах, он покачнулся и упал бы, не придержи его Одри за талию. – Я же говорил, - ворчливо произнес мужчина. – Вам следует быть осторожнее в подобном юном возрасте. - Вам следует отпустить меня, - произнес Билл, чувствуя жар ладони на своем боку, как стыдливо краснеют щеки, а сердце стучит где-то в горле. Он растерянно замер, не в силах вырваться и словно бы с любопытством думая, что будет дальше. - Как же я могу?.. – тихо произнес Одри, пронизывающе глядя на него. Билл сглотнул, глядя вниз. Мистер Одри глядел на него, и он терялся, он не знал, что сказать, поскольку все его существо мечтало оказаться в одиночестве. Юноша шумно выдохнул, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Генри. Дальнейшее было настолько смущающее, что Уильям никогда не мог вспомнить это без внутреннего трепета, поскольку знал, что в этот момент его жизнь окончательно и бесповоротно изменилась, и в ней появилось место только для одного человека. Шершавые, сухие губы Генри прикоснулись к его щеке, ладони обхватили его лицо, притягивая к себе. Юноша вздрогнул, но не оттолкнул мужчину, зная, к каким последствиям это приведет, но сдаваясь безвозвратно. В свете гаснущего дня губы Одри нашли его и мягко раскрыли их, заставив сердце упасть в пятки и снова подняться к горлу, где оно клокотало, заставляя задыхаться. Одри целовал его, как будто это было единственное, чего он желал все это время. Как будто кроме тонкого юноши ему не нужен был ни один человек, и Уильям чувствовал это, хотя и знал, что все это неправильно. Внутренние противоречия на миг отступили, и он поддался искушению, отчего в глазах искрилось, когда он открыл их снова, мазнув ресницами по щеке Генри. Он встретился взглядом с Одри, который глядел на него с таким обожанием, что он задохнулся, отстранился, хватая губами воздух и снова погружаясь в поцелуй. День кончился, когда он вернулся в свою комнату, не зная, каким образом ему строить свою дальнейшую жизнь, если это чувство было так похоже на то, что было описано в его любимых книгах, и было настолько противоречащим настоящей жизни.