Отражения

Сэмюель Хант, преуспевающий молодой адвокат 26-ти лет от роду, порой просто не мог поверить в то, что происходило в реальности в его жизни. Даже не во сне - это было бы хоть слабым, но утешением. И вот он, весь отутюженный и приглаженный, готовый к выходу на работу, стоит в спальне брата и пытается его разбудить. Ведь если Сэм сейчас развернется и уйдет, этот придурок вылезет из кровати хорошо, если к полудню. Судя по пустой бутылке из-под виски, лежащей на полу рядом с кроватью, Дин провел большую часть ночи, отмечая успешно завершенное дело. И наверняка заснул почти перед самым рассветом. - Дин, вставай! В ответ мертвая тишина. - Дин, кому говорю, вставай. Мне уже пора уходить на работу, будить тебя будет некому. Это была уже пятая попытка за утро. Он специально считал. Для начала Дин просто буркнул что-то неразборчивое, но Сэм был уверен, что слово "крошка" ему не послышалось. Затем просто отмахнулся. На третьей попытке Дин зарылся поглубже в одеяло и перевернулся на другой бок, пробормотав привычное "иди к черту". Когда Сэм пришел будить Дина в четвертый раз, тот приоткрыл один глаз и сонно буркнул: - Угу, спасибо, я сейчас. Не уходи без меня. - Давай быстрее, у меня в десять встреча с клиентом. Видимо, брат все же провалился обратно в сон, стоило Сэму выйти из комнаты. И, судя по всему, это был глубокий сон. Он видел резкие движения глаз под веками спящего. Внезапно дыхание Дина участилось, он пытался что-то сказать, но Сэм ничего не мог разобрать, а затем брат забился в судорогах, сотрясающих все его тело. Это длилось несколько секунд. Судороги прошли, и Дин с хриплым вдохом, словно он только что задыхался, широко распахнул глаза и сел на кровати. - Дин! Ты в порядке? - невероятно взволнованный Сэм наклонился над ним. - Сон, - прохрипел Дин в ответ. - Самый безумный сон, какой я когда-либо видел. Он прекратил, наконец, пялиться в одну точку перед собой и взглянул на брата. - Сэмми, у тебя такой вид, будто тебя сейчас удар хватит. Дыши глубже, мне просто приснился совершенно бредовый сон. Это не повод для паники. - Не повод для паники? - аж подскочил Сэм. - Дин, это выглядело так, словно у тебя начался эпилептический припадок! - Да? - в глазах брата зажегся легкий интерес. - Как ты себя чувствуешь? Дин пожал плечами: - Нормально, - и, встав с кровати, протопал в ванную мимо ошарашенного Сэма. - Хотя я не прочь поспать еще часика три-четыре. Сэм не выдержал и последовал за ним. Комната была небольшой, для двоих там было мало места, поэтому он встал на пороге, прислонившись к косяку двери. Дин, который в это время полоскал рот, увидев брата, едва не поперхнулся. Отплевавшись, он возмутился: - Может, ты еще и в душ со мной вместе пойдешь? Его брат упрямо нахмурился: - Я просто не понимаю, почему тебя совершенно не волнует то, что несколько минут назад у тебя был какой-то припадок. Тебя били судороги, Дин! - Судороги? Что, как в кино? С пеной у рта? - заинтересованно спросил он. - Пены не было, - сохраняя на лице мрачное и серьезное выражение, покачал головой Сэм. - А в остальном, я думал, что ты сейчас в ящик сыграешь. - Ну, и что ты от меня-то хочешь? - Дин между тем приступил к бритью. - Сходи к доктору, вдруг это что-то серьезное. Дин хмыкнул и тут же ойкнул: - Черт, порезался! - затем неуверенно добавил. - Может тебе эти судороги просто показались? Сэм нахохлился и скрестил руки на груди. - Ничего ведь страшного не случилось, - продолжал гнуть свою линию Дин. - Видишь, со мой все в полном порядке. Один-то раз, Сэмми, а ты меня уже к докторам загоняешь, - он зябко передернул плечами, видимо мысль о людях в белых халатах не была его самой любимой. - И вообще, тебе не пора выметаться на работу? А заодно и из моей ванной? Или мне начать раздеваться, чтобы ты понял намек? - Работа подождет, - пожал плечами его брат, но затем все же ступил за дверь, - Ладно, жду тебя внизу. - Да, мамочка, конечно, мамочка... Извращенец. - Идиот. - Придурок. * * * Сэм тщательно намазывал джем на булочку. Очень тщательно. Словно он пытался добиться совершенства в этом нехитром действии. Дин, напевая какую-то незатейливую мелодию, переложил только что приготовленную яичницу на тарелку и, плюхнувшись за стол, принялся едва ли не с радостным урчанием ее уплетать, прихлебывая кофе из большой кружки. Наблюдая за братом, Сэм никак не мог разобраться, действительно ли Дина совершенно не волнует утреннее происшествие или это сплошное притворство. С самого детства, сколько он себя помнил, старший брат оставался для него в некотором смысле загадкой. После смерти матери Дин словно бы взял на себя обязанность приглядывать за малышом Сэмми. Их отец много ездил по стране по работе, но Дин… Дин был рядом. Всегда рядом. Когда Сэму было одиноко, когда он болел, когда ему было грустно, когда ему было весело, когда его пытались обидеть другие мальчишки – ключевое слово “пытались”, когда у него что-то не получалось и опускались руки. Дин всегда был рядом. Даже когда Сэм не хотел его присутствия, старший брат все равно был поблизости. В конце концов Сэм уже готов был взвыть от этого постоянного, сводящего с ума контроля, который Дин почему-то называл заботой. Конечно же, Дин не был главной причиной, почему Сэм в свое время сбежал в колледж на другой конец страны, чтобы изучать юриспруденцию, и разорвал все связи с семьей. После того, как отец совершенно серьезно сказал ему, что Сэм просто обязан заняться семейным бизнесом вместе с Дином, в нем что-то сломалось. Словно кто-то включил лампочку в темной комнате. И он с удивительной четкостью понял, что судьба частного детектива, каким был его отец и обещал вскорости стать Дин, совершенно его не привлекала. Он не хотел проводить бесчисленные часы, наблюдая за другими людьми, с кем они встречаются и с кем трахаются. Ему совершенно не улыбалось в один прекрасный день получить нож в бок или нарваться на пулю за то, что он сует свой нос в чужие дела. Его не прельщала постоянная диета из дрянного кофе и черствых сандвичей, ненормированный рабочий день и постоянная зависимость от того, будет ли у него достаточно работы в этом месяце, чтобы оплатить счета или нет. Иными словами, Сэм не видел свое будущее в детективном бизнесе. В отличие от Дина, который, как послушный сын, с детства изучал все тонкости профессии, и уже можно было сказать, что через пару лет старший брат вполне сможет работать самостоятельно, без поддержки отца. Такие мысли обуревали Сэма незадолго перед тем, как он вышел за порог отцовского дома в Сан-Франциско с твердым намерением больше никогда туда не возвращаться. Свобода. Его ждала свобода. И он с удовольствием окунулся в новую, незнакомую и будоражащую студенческую жизнь. Это было нормальной жизнью. Это было именно тем, чего хотел Сэм. Нормальности. Обыденности. Рутины. Безопасности. Стабильности. Но прежде всего, свободы от властного отца и слишком опекающего старшего брата. К концу второго курса он определился с выбором специализации. Сэм собирался стать адвокатом, специалистом по бракоразводным процессам. У него неплохо получалось с учебой, и, когда приблизилось время окончания обучения, он надеялся, что сможет получить место стажера в одной из адвокатских контор. Но жизнь решила иначе. Буквально накануне собеседования на его пороге нарисовался Дин, со своей фирменной ухмылкой и плохими вестями: их отец пропал без вести. Джон Хант вел дело, связанное с пропажей нескольких человек в небольшом местечке Йерихо в Калифорнии. Когда полиция ничем не смогла помочь, родственники одного из пропавших стали искать толкового частного детектива, и старый приятель Джона подкинул ему это дельце. Джон, как обычно, собрал свои пожитки, закинул их в машину, старую Импалу образца 1967-го года, попрощался с Дином, который как раз занимался слежкой за очередной неверной женой дома, в Сан-Франциско, и уехал. Больше его никто не видел и ничего не слышал о нем. Зато Сэм очень четко видел и слышал Дина, когда тот попросил его присоединиться к поискам отца. Неизвестно, что было бы с ними дальше, случись им работать вместе, но Сэм отказался. И Дин уехал, горько бросив напоследок: - Наслаждайся своей нормальной жизнью. Может быть ему стоило поехать с братом, и тогда ничего из того, что случилось дальше, не произошло. И Джесс была бы жива. Она бы осталась дома и не пошла с ним в кино. И не было бы той дурацкой попытки ограбления, не было бы едва стоящего на ногах, шатающегося пьяного ублюдка, размахивающего пистолетом, не было бы выстрела, не было бы мертвого тела на его руках. Не было бы опустошения, с которым он вернулся домой в Сан-Франциско. В дом, в котором больше не было отца. Но где был отчаявшийся, казалось бы съехавший с катушек, Дин, словно решивший в одиночку опустошить запасы дешевого пойла в соседнем винном магазине. Может быть именно это и спасло тогда обоих братьев. Роли поменялись. Раз и навсегда. Теперь Сэм опекал и заботился о брате, когда тот так отчаянно нуждался, чтобы кто-то был рядом. Окончательно смирившись с тем, что его место здесь, в этом доме, в этом городе, рядом с единственным родным человеком, Сэм остался насовсем. Нашел работу в крупной адвокатской конторе, занимался разделом имущества, как он всегда и хотел, и даже близко не подходил к криминальным делам. Дин после периода непросыхания перенял детективное агентство и ушел в работу, как проклятый, появляясь дома только между делами или когда у него были вопросы к Сэму. Жизнь потекла дальше, медленная и тягучая, как замерзающая река. * * * - И долго ты будешь на меня пялиться? - поинтересовался Дин, тем самым прекращая поток воспоминаний Сэма. Он даже не догадывался, что все это время просидел с поднесенной к губам кружкой кофе, не отрывая взгляда от Дина. - О, черт, прости. - Да все нормально. У тебя на лице написано большими готическими буквами: "Как мне спросить Дина, что же за монументальная хрень ему приснилась, что его так скрючило утром?" Сэм хмыкнул и пожал плечами. - Окей, мне действительно интересно. Просто не думал, что ты хочешь этим делиться. Дин тоже хмыкнул и покачал головой: - Сэмми, ты такой анальный порой бываешь, что у меня голова начинает от тебя болеть. Тот ухмыльнулся в кружку, наконец сделал глоток изрядно остывшего кофе и выжидательно уставился на старшего брата: - Ну, так поделишься? Дин поморщился: - Если бы я еще что-то запомнил... А так, только несвязные кусочки и обрывки фраз. - Ну хоть что-то конкретное ты запомнил? Дин покачал головой: - Помню только какую-то рыжеволосую девушку. Она что-то кричит, а потом все заливает яркий свет. И шепот. Неразборчивый. Что-то про брата и... не знаю, было похоже на имя, но я его не запомнил. - Ну, своего брата ты знаешь, его зовут Сэм. - Чувак, не делай из меня полного придурка! Уж твое имя я бы точно запомнил. У Сэма глаза полезли на лоб: - Насколько я знаю, у отца не было других детей. - Я над ним свечку не держал, - мрачно хмыкнул Дин. - Не знаю. Сэм оживился: - А может это что-то подсознательное пытается вырваться на поверхность? Ты мог что-то слышать или видеть, но не придал этому должного значения. Дин долго смотрел на Сэма, приподняв бровь в удивлении, а потом рассмеялся: - Чувак, ты что, серьезно? Я думал это твое увлечение сверхъестественным уже давно прошло. - Я не про это. Я просто хотел сказать, что твой мозг мог бессознательно отметить что-то важное. Как память. И теперь эти воспоминания нашли отражение в твоих странных снах... - Ага... - наморщил лоб Дин, но по его лицу было видно, что он уже потерял интерес к этому разговору. - И прекрати так меня называть! - не выдержал Сэм. Дин хихикнул и после секундной паузы: - Чувак. - Дин... - Чувак. - Дин! - Чувак! - Придурок! - Идиот! Сэм устало вздохнул: - Дин, тебе не надоело? И снова вызывающе наглая ухмылка в ответ. Его брат был неисправим. Интересно, существует ли что-то на этом свете, что способно заставить Дина не вести себя как подросток, у которого в голове одна сплошная дурь? Пора бы ему уже как-то остепениться. Но он дурачился с таким очарованием и азартом, что не включиться в эту игру было просто невозможно. Сэм бросил взгляд на часы, и его буквально подбросило со стула: - Черт! Я опаздываю! Я уже давно должен быть в конторе! Он подхватил портфель, схватил с тумбочки ключи от машины и бросился к выходу: - Увидимся, Дин. Звони, если что. Брат лениво отсалютовал ему, возвращаясь к прерванному завтраку. * * * Дин быстро покончил с яичницей, допил свой холодный кофе и тоже вышел из дома. Пока он выводил Импалу из гаража, и всю дорогу до старого обшарпанного здания в центре города, где располагалась его контора, Дин размышлял. Его мысли были заняты в основном Сэмом и лишь немного приснившимся ему сном. Дин до сих пор с трудом воспринимал младшего брата таким, каким тот стал за последние годы. Уверенным в себе, респектабельным, излучающим профессионализм, немного холодноватым, отстраненным и, черт подери, совершенно обыденным, скучным, пресным... Чужим. Он не был дураком и прекрасно видел, как морщится Сэмми от того, что он говорит и как говорит. Как в его глазах появляется немного затравленное выражение, подозрительно близкое к стыду, если Дин оказывался рядом с ним на виду у друзей и знакомых Сэма. Как Сэм настойчиво пытается жить своей жизнью, обособленной от его, Дина, даже когда они живут в одном доме. И в то же время, вместе с почти осязаемым желанием отстраниться от старшего брата, он был просто маниакально заботлив. Словно игра в заботливую мамочку доставляет ему несравненное садистское удовольствие. Словно этим Сэм хочет подчеркнуть то, о чем ни один из них никогда не скажет вслух. Вот. Смотри. Я младше и все же опережаю тебя по всем статьям. Ты таскался со мной все детство, опекая, заботясь, вытирая нос и залепляя пластырем мои разбитые коленки. Но вот он я. Выросший и взрослый. И я успешнее тебя. У меня получается все, за что бы я ни взялся. Словно играючи. Словно мне это ничего не стоит. Я сделал себя сам, и я пойду дальше и выше. Еще выше. И мы оба понимаем, что для меня это не предел. Стоит мне только захотеть. А ты... Ты будешь падать вниз. Все глубже и глубже в выпивку. Все реже появляясь дома, пока ты, как упертый мул, тащишь на своей спине отцовское наследство, которое принесло ему лишь смерть. Когда мысли Дина дошли до этого логического вывода, ему на минуту стало холодно. Словно кто-то прошел по его могиле. Кажется, так говорят в таких случаях. Он был очень далеким от философских концепций человеком. Он сам считал себя приземленным, не верящим ни в какое дерьмо, кроме того, которое он мог увидеть своими глазами, мог потрогать своими руками. Его мир был в какой-то мере тоже стабилен, что бы там не навоображал себе Сэмми. Просто это был его собственный мир. В котором было уютно именно ему. В нем было место хорошей выпивке, симпатичным девчонкам и Импале, которую после смерти отца он все же отыскал в городе, где погиб... пропал... да, пропал его отец. Ну и, конечно же, львиную долю его жизни занимало детективное агентство, которое он вел один. У него не было штата из нескольких помощников, не было прелестной длинноногой секретарши. Когда отец все еще был рядом, Дин вполне справлялся со всеми обязанностями в конторе. После того, как отец исчез, и Дин выкарабкался из многодневного запоя, он не видел никакого смысла, чтобы расширять бизнес. Ему вполне хорошо работалось и одному. Конечно, если бы Сэмми все же работал с ним вместе, многое можно было бы изменить. Но брат сделал свой выбор, и Дину ничего не оставалось, кроме как уважать его. И продолжать жить своей чертовой одинокой жизнью. Как мог. Как умел. Как жилось. И Дин не хотел думать о том, как он закончит эту свою жизнь. Ведь здесь и сейчас он был молод. И ему нравилось то, что он делал. Эта чертова неблагодарная работа приносила ему больше радости и энергии, чем что бы то ни было. Его работа, доставшаяся ему от отца. Заслуженно, потом и кровью заработанная. Работа, которую он любил и делал хорошо. А пока любовь и долг идут рука об руку, ему не нужно было беспокоиться, что клиенты не найдут его адрес в телефонной книге. Он был одним из лучших. Хотя, может быть, и не из самых обходительных. Но частный детектив - далеко не шлюха на съем, он не обязан источать патоку перед каждым ублюдком, которому до усрачки хочется знать, что конкретно делает его жена в течение дня. Для Дина Ханта все было просто. Либо клиент платит и получает взамен качественную работу, либо клиент не платит и пинком под зад вылетает из его конторы. Дина до сих пор забавляла старая шутка между ним и Сэмом, что они вполне могли бы объединить усилия: он, Дин, будет копать компромат, а Сэм завершать и утрясать все тонкости бракоразводного процесса. Это был бы чудный, хоть и совершенно аморальный симбиоз. Но нет, к счастью его работа лишь на малую толику состоит из таких дел. На его вкус, подобные задания всегда отдавали некоторым душком, от которого он долго не мог потом избавиться. И каждое такое дело завершал одинаково: грандиозно надираясь до беспамятства. На следующее утро после подобных возлияний он вставал, маясь головной болью, отвратительным вкусом во рту и нежеланием чем-либо заниматься вообще. Но все же привычно собирался, начинал завтрак с убойной дозы тайленола, включал в машине рок на полную катушку и к моменту прибытия в контору был уже в полном порядке. Ну, или почти. Если не считать мерзкого осадка на душе. Комната, которую он снимал под детективное агентство, встретила его тишиной, полумраком и затхлым воздухом. Дин чертыхнулся, открыл жалюзи и распахнул окна. Повсюду валялись коробки из-под пиццы, пустые бутылки пива, обертки из-под сандвичей, пол был усеян смятыми комочками бумаги, которые не попали в мусорную корзину - Дин никогда не был особенно хорош в баскетболе. Тяжело вздохнув, он принялся за уборку. Совершенно незачем отпугивать потенциальных клиентов, приглашая их в филиал городской свалки, в которую он превратил контору за последние дни. Дин уже разбирал накопившуюся почту, когда внезапно в виски ударила резкая пульсирующая боль. Боль нарастала, била по глазам яркими вспышками, то погружая все в темноту, то озаряя комнату ослепительным светом. Это продолжалось доли секунды, но Дину они показались вечностью, пока, наконец, с очередной режущей глаза вспышкой все вокруг не погрузилось во тьму. Он перестал чувствовать свое тело, боль исчезла, темнота тоже, уступая место тонкому силуэту женщины. Окруженная ярким сиянием, она приближалась к нему, ступая по проложенной в пустоте дорожке, словно сотканной из тьмы. Женщина подошла ближе и сияние слегка померкло. Дин смог различить, что она была очень худой, с тонкими, резкими чертами лица, рыжеволосая и вряд ли старше тридцати. Ее лоб пересекала беспокойная морщинка, но она улыбалась ему, как старому приятелю. Губы ее шевельнулись, но до Дина не долетело ни звука. Женщина выжидающе смотрела на него, и он жестом показал, что не слышит. Она нахмурилась, попыталась сказать что-то еще. Результат был тот же. Свет вокруг нее стал ярче, запульсировал, снова то погружая Дина в полумрак, то озаряя все вокруг, и на лице женщины появилась паника. Она снова и снова пыталась докричаться до него, и лишь, когда его сознание стало угасать, в полной темноте он услышал далекий шепот: - Дин, где мой брат, Кастиэль? * * * Сэм слушал его рассказ, не перебивая. Он сидел в кресле в гостиной, подавшись вперед, сосредоточенно впитывая каждое сказанное слово. Дин дошел до момента, когда видение закончилось, и замолчал. - Ты в точности запомнил ее слова? - Да уж, точнее некуда, до сих пор в ушах звучат. - И это имя тебе ни о чем не говорит? - Нет, - уверенно солгал Дин. Он действительно был уверен, что никогда не слышал это имя. Оно было слишком чужим, нереальным, матери не называют своих детей такими именами. В нем ему слышался звук органа и шум невидимых крыльев. Почему именно так, откуда он знал, что эти крылья нельзя увидеть и пощупать? Дин не знал. Но его сердце тревожно сжалось, когда он услышал именно это имя. Что-то в нем отозвалось, проснулось, когда прозвучали эти три слога: Кас-ти-эль. Что-то, чему он не мог дать названия, словно напряженно замерло в его душе, затаившись, присматриваясь, ожидая, что будет дальше. Но это было слишком близко к той степени сумасшествия, которой он совершенно не хотел делиться с братом. А даже если бы и захотел, он не знал, как облечь эти чувства в доступные пониманию слова. - Ну, по крайней мере, она ищет своего брата, а не неучтенного нашего. И что было дальше? - спросил Сэм. - А дальше я пришел в себя на полу в своем офисе. В голове шумит, губа прокушена, рубашка в кровище. Моя любимая рубашка, между прочим! - Дин тревожно посмотрел на брата и тихо спросил, - Что за херня со мной происходит, Сэмми? - Ты уверен, что не хочешь показаться врачу? - Давай оставим этот вариант на крайний случай? Самый крайний, крайнее не бывает. Брат тяжело вздохнул: - А от меня ты тогда что хочешь? Я не специалист по мозгам. - Не знаю! - Дин вскочил и принялся мерить комнату быстрыми шагами. - Есть еще вариант, но вряд ли он тебе понравится больше, чем поход в больницу, - задумчиво сказал Сэм, наблюдая за его метаниями. Дин остановился и вопросительно уставился на брата: - Ну? - Попробуй найти толкового медиума. - Может мне еще в церковь пойти и покаяться? - язвительно спросил Дин. - По мне что те, что другие - просто шарлатаны, набивающие свои карманы за счет доверчивых олухов. - Других идей у меня нет, - пожал плечами Сэм. - Есть еще вариант, - решительно рубанул ладонью по воздуху Дин, - оставить все, как есть. - И снова очнуться где-нибудь мордой в ковре? А если бы ты был за рулем? - чуть повысил голос его брат. - Ну.. - Нет, я серьезно, Дин. Представь, что будет, если ты вырубишься, сидя в машине, несущейся со скоростью восемьдесят миль в час? Дин поежился под его взглядом. - Да уж, ничего хорошего, - признал он наконец и тут же вскинулся, - Что же мне теперь за руль вообще не садиться? - Тебе решать, - отрезал Сэм. - Но я не хочу, чтобы в один прекрасный день у меня на пороге нарисовалась парочка копов с приглашением в морг на опознание твоего тела. И в этот момент в дверь позвонили. Братья переглянулись. Дин махнул рукой Сэму, который начал было подниматься с кресла, мол, сиди, сам открою. Все еще под впечатлением от разговора с братом, он резко распахнул дверь. На пороге стоял темноволосый молодой мужчина в джинсах и длинном светло-сером плаще, накинутом на голубую рубашку с расстегнутым воротничком. Он поднял голову, встречаясь с Дином взглядом. У незнакомца были пронзительные большие синие глаза и очень спокойное, практически безмятежное лицо. Однако плотно сжатые полные губы нарушали первое впечатление спокойствия и придавали ему сосредоточенный и мрачный вид. "Очередной проповедник", - продумал Дин, внутренне скривившись. Уж больно не от мира сего было выражение лица незнакомца. Необыкновенно знакомого лица, хотя он мог поклясться чем угодно, что никогда в жизни не видел этого человека. Он сомневался, что смог бы забыть то ощущение беззащитности, которое охватило его, когда мужчина обратил на него свой взгляд. Словно кто-то разложил его душу под стеклом микроскопа и детально исследовал ее самые дальние, потаенные и темные уголки. Тем временем мужчина достал свой бумажник с прикрепленным с внутренней стороны полицейским жетоном и удостоверением и представился: - Кассий Блессен, убойный отдел. У него был приятный глубокий голос, но при его звуке у Дина по спине пробежали мурашки. - Дин... - хрипло начал он, откашлялся, - Дин Хант. Чем я могу вам помочь, детектив? - Ваш сосед, Гарри Стаут, был найден утром мертвым у себя дома. Я хотел бы задать вам пару вопросов.