Лекарство для принца

Был вечер, когда из калитки, ведущей в дворцовый сад, на улицу выскользнули две закутанные в серые плащи фигуры. Затянутое тучами небо не пропускало лунный свет, и столица была погружена в темноту. Главные улицы, прямыми лучами расходившиеся от дворцовой площади строго в направлении сторон света, конечно, освещались факелами, но путь незнакомцев лежал явно не туда. Они предпочли свернуть на одну из параллельных узких улочек и в тишине, нарушаемой лишь изредка сочными ругательствами в адрес городского магистрата, не следящего за чистотой мостовых, двинулись к столичной окраине. - Да... в... и... всех разом! - в очередной раз поскользнувшись на влажных камнях мостовой, выругался тот, что был повыше, и откинул капюшон плаща, открывая залитое потом осунувшееся лицо. - Эй, ты в порядке? - остановился рядом с ним второй, уже давно шедший с непокрытой головой. - Уверен, что дойдешь? Может, ну его к чертям такое развлечение, если мне тебя обратно на себе придется тащить? - Все в порядке. Сейчас. Отдышусь только и пойдем дальше. Тут уже совсем близко. Немного осталось. Любой житель столицы, даже мельком взглянув на них в этот момент, сразу же узнал бы принцев Дина и Сэмюэля, детей короля Джона и давно почившей королевы Мэри. Оба были зеленоглазыми, темноволосыми и радовали взгляд правильными чертами лиц, но если Дин был высоким, крепко сложенным молодым мужчиной, то Сэм, со всем его буквально гигантским ростом, казался почти подростком из-за своей неестественной худобы. В его теле не чувствовалось энергии, которая присуща юности, он двигался скованно и зажато, скупостью и продуманностью движений компенсируя недостаток жизненных сил. Болезнь принца Сэмюэля не была секретом ни для кого в королевстве. Слишком внезапно она началась, слишком явными были внешние изменения, слишком непохожим на себя самого стал Сэм. Два долгих года потратил король Джон на поиски лекаря, способного излечить принца от страшной болезни, но, в конце-концов, ему пришлось признать поражение и с тяжелым сердцем следить за тем, как медленно угасает его сын. Единственной хорошей вещью, которая случилась с Сэмом после того, как он заболел, стала поддержка и постоянное присутствие рядом Дина. Раньше, когда все было хорошо, Дин редко уделял время младшему брату, предпочитая общество отца, у которого перенимал его опыт и знания. На Сэма он практически не обращал внимания, хотя и нельзя было сказать, что у них были плохие отношения. Скорее, каждый был слишком занят своими делами: Дин охотился на демонов, а Сэм все свободное время проводил, зарывшись в книги и учебники. Младший брат давно понял, что, хотя старший когда-нибудь и станет править страной, искусство управления державой не было в числе его любимых предметов. А значит, следить за тем, чтобы Дин случайно не развалил королевство, придется ему, Сэму. Именно в эти последние два года у братьев и появилась традиция хотя бы время от времени сбегать из спокойных и надежных стен дворца, чтобы своими глазами увидеть, как живет простой народ, какие у него радости, заботы и тревоги. А где это сделать лучше, как не в веселой и шумной атмосфере многочисленных таверн, раскиданных по городу тут и там. Изначально это была идея Сэма, а Дин сопровождал его исключительно для того, чтобы с братом ничего не случилось, но постепенно ему стали нравиться эти еженедельные вылазки и он наконец начал получать от них настоящее удовольствие. В этот вечер Сэму нездоровилось, и Дин был уверен, что запланированная прогулка отменяется, но брат удивил его. Вместо того, чтобы отдыхать в постели, он появился в комнате Дина уже полностью одетым в походный костюм - штаны, заправленные в сапоги, скромный камзол, теплая куртка - и с плащом, переброшенным через руку. Они собирались посидеть в уже хорошо знакомой таверне в торговом квартале, но Сэм с порога объявил, что их целью на сегодня является заведение возле Северных ворот. Там останавливались на ночь те путешественники, которые не собирались задерживаться в столице, а просто свернули с дороги, чтобы переждать ночь в безопасности городских стен. Дин для вида поспорил, но было и так ясно, что ему самому любопытно туда наведаться. Так они и оказались в эту ночь на темных улицах родного города. Сэм уже еле передвигал ноги, задыхался и поминутно останавливался, чтобы передохнуть, когда они подошли к нужному им зданию. На вид оно было неказистым. Деревянное и приземистое, будто просевшее под тяжестью лет; внутрь вел низкий вход, темный и не особо гостеприимно выглядящий; изнутри доносились громкие голоса, смех и разноголосое пение, неумелое, но очень воодушевленное и залихватское. В целом, таверна казалась скорее разбойничьим притоном, нежели добропорядочным заведением. Переглянувшись, братья зашли внутрь. Там царил полумрак, было тепло, душно, но на удивление вкусно пахло разнообразными специями, жареным мясом, соленьями и кашами. Конечно же, пиво с вином текли здесь рекой, но все было спокойно, и атмосфера напоминала посиделки возле костра, который здесь с успехом заменял открытый камин; в нем весело плясало жаркое пламя, отбрасывая на стены и лица людей яркие отблески. Оглядевшись, они обнаружили, что все столы заняты, поэтому, приметив в отдалении стол, за которым сидел лишь один посетитель, братья не раздумывая заняли свободные места и стали ждать разносчицу, чтобы сделать заказ. Попутно они разглядывали людей за соседними столами и прислушивались к разговорам. Складывалось впечатление, что все чего-то неторопливо ждали, и спустя пару минут стало ясно, чего именно. Оказывается, чтобы не тратиться на музыкантов, ушлый хозяин заведения придумал следующее: за кружку пива и бесплатную миску похлебки любой посетитель мог рассказать какую-нибудь занятную историю, легенду или сказание. А так как любителей дармовщинки всегда найдется предостаточно, то скучных вечеров в таверне практически не бывало. Прошло совсем немного времени, прежде чем на возвышение поднялся дряхлый сгорбленный старик, опирающийся на кривую палку, заменяющую ему клюку. Перед Дином и Сэмом уже стояли две высокие кружки с пивом - на удивление совершенно неразбавленным, - и братья, навострив уши, приготовились слушать. - Давно это было, - начал свой рассказ старик. - Дед моего деда слышал эту историю от странника, остановившегося в его доме на ночлег, а уж времена, когда это случилось, помнят разве что драконы. Это не сказ, не выдумка, а давняя быль. Этот мир был еще совсем молодым, а народы, населяющие его, тогда лишь скитались в поисках места, где остаться и пустить корни, когда демоны из подземного мира, зовущегося Преисподней, обратили свои завистливые взоры на свет поднебесный, на тепло, что дарит нам солнце, на прозрачные реки и ручьи, на леса, полные непуганного зверья. Но не только демонам не давала покоя наша земля - высоким небесам, на которых живут одни лишь ангелы, тоже приглянулся этот мир. А люди? А что люди? И для демонов, и для ангелов мы лишь букашки, копошащиеся в грязи. Дунуть посильнее, и нет нас. Никто не знает, как уж так вышло, что демоны и ангелы, вечные враги и противники, вступили в сговор, но настал страшный день, и застонала земля, разверзаясь и выпуская на волю из вечного заточения ужасных демонов, а с небес спустился целый сонм ангелов с черными крыльями. В те дни реки окрасились красным, столько душ людских погибло от рук и тех, и других; страшные болезни выкашивали целые племена народов, и некому было хоронить мертвых. Темные это были времена, безысходные, и длились они много десятилетий, пока однажды не пришли в этот мир герои, два брата, поклявшиеся освободить эту землю от демонов и падших ангелов. Силы демонов и ангелов были огромны, но воля и желание братьев видеть свой мир свободным в конце концов победили. Миром снова стали править люди, а оставшиеся в живых демоны и Падшие разбрелись по свету, ибо бесчисленны были их армии, и не было силы, способной истребить их всех на корню. С тех пор так и повелось, и приметилось, что раз заполыхала ярким пламенем свеча, зачадила - значит прошел мимо демон, помыслами нечистый; раз случилась где-то беда великая, горе неизбывное, то ищи перо длинное, черное - падших ангелов примета. И те, и другие нынче - вестники несчастья, а союз их так и остался нерушим; но нет уж больше ни армий, ни силы. Так и скитаются они по земле, ищут, чем бы досадить людям, да как бы узнать дорогу домой. Но нет им пути обратно ни в жаркий Ад, ни на светлые Небеса, ибо в Преисподней нет места проигравшим, а Небеса забыли имена своих отступников-падших. Старик закончил рассказ и медленно, в полной тишине подошел к стойке, чтобы получить свое пиво с похлебкой. Постепенно разговоры в таверне возобновились, а Дин и Сэм обменялись удивленными взглядами. Они прекрасно знали историю Противостояния, но что-то было в дребезжащем старческом голосе такое, что заставило словно воочию представить себе весь ужас тех, кто погиб под мечами демонов и ангелов, и непонимание, за что их так безжалостно уничтожают, чем они помешали этим могущественным существам. - Ложь, - совсем рядом глухо прозвучал низкий голос, в котором явственно была слышна горечь. - Как можно всего за несколько поколений забыть почти все? А оставшееся извратить до неузнаваемости? Говорил их сосед по столу, про которого братья совершенно забыли, настолько они были увлечены рассказом и настолько тихо тот сидел. Любознательный по своей натуре Сэм с интересом взглянул на него: - Ты с чем-то не согласен, приятель? По-моему, пусть и вольный, но вполне занимательный пересказ Противостояния. - Все было совсем не так, - ответил сосед и снова замолчал, а Дин пытливо посмотрел на него. Если поначалу он и внимания на него не обратил, то сейчас что-то в этом мужчине заставило его насторожиться. Конечно, сосед мог быть одним из той полубезумной прослойки грамотеев, которых интересует лишь объект их изучения. Такие ученые воспримут как оскорбление для науки Истории даже слегка отклоняющиеся от истины, несущественные детали в рассказе старика. Но могло быть и так, что этот человек был еретиком, если не чем похуже... Тот был одет просто, но добротно: в застегнутый на все пуговицы синий камзол и походную кожаную куртку с заклепками из потемневшего серебра на груди и плечах. Одежда казалась мятой и пропыленной даже после явной попытки ее почистить. Рядом на столе лежал скатанный в тугой валик коричневый плащ, сшитый из плотной ткани. А из темной середины валика слабо посверкивало металлом. Спрятанное оружие. Воин? Наемник? Обычный осторожный путешественник? Скорее, просто путешественник, пришел к заключению Дин, отметив, что кисти незнакомца были худощавыми и вряд ли могли принадлежать человеку, привыкшему часто махать тяжелым оружием. Да и на костяшках пальцев не было характерных для мастеров ручного боя сбитых отметин. Увлекшись решением этой задачи для ума по выявлению личности соседа, Дин совершенно забыл, что, не скрываясь, рассматривает того уже добрую минуту. И для него было абсолютной неожиданностью встретить ответный прямой и невозмутимый взгляд. Однако, это не остановило его, а только добавило наглости, и Дин уставился в кажущиеся черными в полумраке таверны глаза мужчины. Того, по всей видимости, озадачил такой явный интерес молодого человека, и он по-птичьи забавно слегка склонил голову набок. Несмотря ни на что, Дин продолжал изучать незнакомца: слегка старше его самого, тонкокостный и темноволосый, с резкими, практически хищными чертами лица, которые смягчали полные губы, придававшие ему сходство с варварами, о которых рассказывал Дину когда-то отец. Определить его положение в обществе было практически нереально - слишком много вариантов, - но вот если бы ему хоть одним глазком взглянуть на клинок, завернутый в плащ... Перехватив заинтересованный взгляд, незнакомец наконец проявил первые признаки волнения, подтянув к себе поближе валик плаща. Рядом громко кашлянул Сэм, прерывая эту дуэль взглядов, и Дин недовольно посмотрел на брата. - Нам пора идти, - тихо сказал младший, поднимаясь и кидая на стол пару серебряных монет. - Но мы только сюда пришли, - возразил Дин, не желая слишком рано расставаться с такой занятной жертвой своего любопытства. - Нам пора, - с нажимом повторил Сэм и, не дожидаясь его, стал решительно пробираться к выходу. Оказавшись на улице, Дин быстро догнал брата и возмущенно попросил: - Сэм, может объяснишь мне, какого черта? Сначала ты тащишь меня через весь город в эту дыру, а затем, едва я успел сделать пару глотков пива, срываешься с места? Продолжая быстро, насколько позволяла ему немощность и усталость, шагать в сторону дворца, Сэм невесело усмехнулся: - Ты сейчас страдаешь по недопитой кружке пива или по тому, что я не дал тебе взглядом просверлить дырку в нашем соседе по столу? - И то, и другое, хотя по выпивке все же больше, - слегка покривил душой Дин. - Сэм, там еще полпинты оставалось! - Да демоны с этим пивом! - выругался Сэм. - Пошли быстрее, нам нужно срочно переговорить с отцом и известить первосвященника. Они должны успеть. - Ничего не понимаю, - покачал головой Дин, тем не менее послушно следуя за братом. - Объясни мне, черт возьми, какая блоха тебя укусила? Но Сэм только нетерпеливо отмахнулся от него. * * * Для Дина следующий день пролетел на одном дыхании. Он не успевал распрощаться с одним учителем, как в дверях королевской библиотеки, где и проходили занятия, уже стоял следующий. Затем его позвал на тренировку отец. Король загонял сына до седьмого пота, чего давно уже не случалось, а в конце отшвырнул меч в сторону и без единого слова покинул площадку. Джон даже не оглянулся на сына, который все еще сидел на земле и с крайней досадой смотрел ему вслед. Ну а после за Дина взялся первосвященник, тоже находившийся не в самом радужном настроении. После нескольких часов детального разбора священных текстов у крон-принца уже кружилась голова и оставалось лишь одно предельно скромное желание - хоть на полусогнутых, хоть ползком добраться до своей комнаты, упасть на кровать и чтобы его никто не трогал хотя бы полчаса. Дополз, упал и проспал мертвым сном весь остаток дня. Разбудил его уже вечером слуга, который принес ужин. Дин грустно усмехнулся, подумав, что раз его не погнали пинками в обеденный зал, значит отец все же догадался, что немного перегнул палку, и, скорее всего, оставит его в покое до завтра. Быстро проглотив ужин, Дин наконец вспомнил, что за весь день ни разу не видел Сэма. То ли тот снова закопался по самые уши в своих книгах, то ли, что наиболее вероятно, вчерашняя прогулка и завершивший ее сумасшедший бег до дворца истощили и без того невеликий запас его сил, и брат провел весь день в постели, отсыпаясь и приходя в себя. Как выяснилось через несколько минут, когда Дин вошел в комнату Сэма, он был недалек от истины. Тот лежал на кровати, уютно устроившись на высоко поднятых подушках с толстенной книгой в руках. При виде брата Сэм просиял, немедленно отложил книгу в сторону и похлопал по краешку постели, приглашая того присесть. Дин тут же плюхнулся рядом с ним, а затем, решив, что его усталым мышцам необходим покой, слегка пихнул Сэма, чтобы тот подвинулся. Только растянувшись на спине и умиротворенно скрестив пальцы на животе, Дин, наконец, начал рассказывать, как прошел его день. Это был их собственный ритуал, который они установили еще тогда, когда Сэм только заболел, и стало ясно, что он больше не может вести обычный образ жизни, который включал в себя многочисленные часы, посвященные занятиям и тренировкам. Поначалу Дин опасался, что для брата будет слишком болезненным слушать о всех тех вещах, которые больше ему недоступны, и старался упоминать об этом как можно реже. Так продолжалось до тех пор, пока Сэм сам доходчиво не объяснил, что для него это та самая вещь, которая заставляет его все еще чувствовать себя членом этой семьи, делает его чем-то большим, чем просто тяжело больным, который большую часть времени проводит в четырех стенах одной и той же комнаты, в постели и в компании одних только книг. Дин не просто рассказывал ему о своем дне; они делили его жизнь пополам, на двоих. И для Сэма это странное сосуществование было очень важным. Когда пересказ был закончен, Сэм задал вопрос, который, судя по всему, интересовал его весь день. - Ты уже видел нашего пленника? - Нет, - покачал головой Дин. - Отец запретил мне к нему даже приближаться. - Опять? - удивленно приподнял брови брат. - Он же в прошлый раз обещал, что... - А то ты не знаешь отца, - скривился крон-принц. - Он у нас хозяин своего слова, захотел - дал, передумал - взял обратно. - Как ты можешь закончить обучение, если отец не подпускает тебя к пленникам? На одной теории далеко не уедешь, - возмутился Сэм. - Я уже был на нескольких допросах демонов, - не согласился с ним Дин. - Это с ангелами у отца какие-то свои заморочки. Такое ощущение, что будь его воля, он бы мне даже не сказал, что поймал еще одного Падшего. - Да уж, - кивнул Сэм. - Как вспомню, как он орал, узнав, что мы на него сами наткнулись, да еще и за одним столом сидели... Дин неуютно поежился, вспоминая взбучку, которую они получили от отца вчера вечером. - Кстати, - он посмотрел на Сэма, - не хочешь мне объяснить, как ты вообще понял, кто он такой? Мне даже в голову ничего такого не пришло. Отец рассказывал, что Падших обычно легко засечь, слишком уж они от обычных людей повадками отличаются, а этот... серенький такой парнишка, ничем не примечательный, глянешь и тут же забудешь. - Ага, - хохотнул Сэм, - то-то ты к нему взглядом так прикипел, что с боем отдирать пришлось. Дин слегка смутился, потому что и сам до сих пор не мог понять своего внезапно нахлынувшего интереса к незнакомцу в таверне. А то, чего он не мог понять, обычно предпочитал просто забыть и не морочить себе голову. - Может, у меня чутье сработало, - наконец пробурчал он в качестве оправдания. - Не знаю, что у тебя там сработало, только я тебя вовремя утащил. Еще пару минут таких игр в гляделки, и тот Падший нас бы раскусил. Искали бы мы его потом. - Ладно-ладно, проехали, - скривился Дин, понимая, что если сейчас не прекратить спор, то Сэм еще долго будет его дразнить. - Лучше скажи, как ты вообще понял, кто он такой. Сэм сразу же прекратил улыбаться и как-то весь напрягся. - Отец запретил мне об этом говорить... Я с самого начала, еще когда мы только вошли в тот трактир, знал, что он Падший. Дин от такого признания даже сел на кровати, в изумлении уставившись на потупившегося брата. - И ты молчал? - Я же сказал, отец запретил, - пожал тот плечами. - Сэм, твои секреты, особенно те, что с подачи отца, тебе до сих пор только боком выходили, - укоризненно покачал головой Дин. - И вот снова ты от меня что-то скрываешь. Братья замолчали, но тишина длилась недолго. - Я узнал об этом год назад, - тихо сказал Сэм. - Помнишь, когда отец поймал последнего Падшего. - Этого, как его, - наморщил Дин лоб, - Уриэля? - Ага, его самого, - кивнул Сэм. - Я могу их чувствовать, понимаешь, Дин? Демонов, Падших, без разницы. Только раньше я об этом не знал. Было ощущение, что что-то не так, как всегда, но разобрался только, когда случайно оказался поблизости от Уриэля. Демонов-то отец нам тогда даже не показывал, а Падших воспринимал все же меньшим злом, вот и получилось так. - А я где был, что этого не помню? - почесал затылок Дин. - Я об Уриэле-то только краем уха слышал от первосвященника. И действительно, за последние два года он редко разлучался с братом, так что, как он пропустил такое событие, оставалось только гадать. - А ты тогда как раз на ведьму охотился, что на крестьянскую скотину мор наслала в южных землях. - Да, верно, - подумав, согласился с ним Дин. - Меня тогда сколько, две недели не было? - Что-то около того, - лениво кивнул Сэм, и братья снова замолчали. Однако у Дина теперь все свербело внутри от любопытства, и долго молчать после таких неожиданных откровений он был не способен. - Так как это у тебя получается? У них запах какой-то особенный или что-то еще? - Запах, - хохотнул Сэм, - придумаешь тоже! Нет, я их просто вижу; их сущность, наверное. Демонов окутывают черные клубы дыма, а Падшие, ну, они чистый свет. - И крылья? - с интересом посмотрел на него Дин. - Ты их тоже видишь? - Нет, - покачал головой брат. - Кстати, знаешь, отец говорил, что их иногда невооруженным глазом видно, но как и когда, не знаю. - Обидно. - Угу. И снова разговор заглох сам собой. Братья долго лежали рядом, разглядывая потолок, погруженные каждый в свои потаенные мысли, пока Сэм не повернулся к Дину и не устроился на боку, подперев рукой голову: - Ты никогда не задавался вопросом, почему при всех своих способностях Падшие практически никогда их не используют? Они ведь все равно остаются ангелами, а значит, что силы там неимоверно много. - Дурной силы, - на автомате поддел его Дин, но слова брата заставили его задуматься. - Про них вообще мало что известно. Про демонов целую библиотеку при желании собрать можно, а про Падших ни слова, ни полслова. - Ну, это ты зря, - усмехнулся Сэм. - Послушай первосвященника, он тебе целую речь закатит про них и "про деяния их мерзопакостныя". - Ага, сплошняком составленную из трехэтажных матерных конструкций, - согласился с ним Дин. - Вот подумай сам, что мы о них конкретно знаем? - Способность к полету - наверняка... - начал перечислять брат, стараясь не обращать внимания на комментарии Дина. - Угу, ты хоть одного в небе видел? - А крылья? - Может, они вообще им для красоты. - Не сбивай меня, - нахмурился Сэм. - Что там еще может быть? Управление предметами на расстоянии... - Скажи просто, телекинез. - И откуда ты словей-то таких умных набрался? - восхитился Сэм. - От первосвященника. - О, да, этот научит. Ты хоть мат у него отсеивай, а то отец услышит - настучит по голове. - Не отвлекайся, - посоветовал Дин. - Чем там еще эти пернатые владеют по твоей теории? - Честно? Только гадать приходится, - сокрушенно покачал головой Сэм. Дин задумался. Младший брат всегда был для него эдаким всезнайкой, и слышать, как тот расписывается в собственном незнании, было странно. - Ну, хорошо, - протянул он наконец. - А если подумать? Или там построить догадки? Сэм несколько секунд послушно раздумывал, а затем его глаза расширились и он хлопнул себя ладонью по лбу: - Как же я сразу не сообразил? Дин, чем у нас знамениты классические ангелы? Теперь задумался старший брат, старательно морща лоб и пытаясь вспомнить, что ему известно о порядочных ангелах, а не их падшем варианте. - В старых книгах их часто называют Вестниками, - в конце концов медленно, словно сомневаясь, сказал он. - А еще они были лучшими лекарями, Дин! - добавил с довольным выражением лица брат. - Не было на земле болезни, которую они не могли бы излечить. - Ты хочешь сказать... Сэм поднялся и сел на кровати, глядя на него горящими от возбуждения глазами: - Отец больше не верит, что меня можно вылечить. А я не хочу сидеть, сложа руки, и ждать, когда мне придет конец. Ну, подумай. У нас в подземелье сидит самый настоящий Падший, которому наверняка ничего не стоит избавить меня от этой заразы. Дин было тоже поддался радости, но через мгновение сник: - А теперь подумай уже ты. Отец все же не глупее нас с тобой. В жизни не поверю, что он уже раньше хотя бы раз не попытался договориться с одним из пленников. А коль так, и ты все еще болен, значит им это не по силам. Улыбка медленно сошла с лица Сэма; он снова поник, признавая правоту брата, и только потерянно прошептал: - Но мы могли бы хотя бы попробовать... Дин только покачал головой: он действительно верил, что если бы это было возможно, если бы была хоть малейшая надежда на то, что Падшие способны помочь, их отец пошел бы на все, лишь бы спасти жизнь сыну. - Да, ты прав, - тихо сказал Сэм и снова лег на кровать; все признаки недавней радости исчезли с его лица, будто их не было. И в это момент, глядя на теряющего, возможно, последнюю надежду брата, Дин решил, что просто не может не попытаться договориться с пленником. Ведь должно же быть хоть что-то, что может заинтересовать это существо. Только нужно будет держать с ним ухо востро, кто его знает, на какие пакости способна раса, заключившая союз с Демонами. * * * Всякий уважающий себя дворец просто обязан быть пронизанным снизу доверху потайными ходами. Тот, в котором обитало семейство короля Джона, не был исключением из правила. Дин медленно крался узким проходом, мысленно костеря себя за непредусмотрительность. Ну что ему стоило надеть для такого случая что-нибудь из старой одежды? У него полсундука было забито порванными во время тренировок камзолами, рубашками и штанами. Все эти вещи он запасливо хранил на тот особый случай, когда отец наконец исполнит свою давнюю угрозу и пошлет его-таки ползать по болотам вместе с отрядом регулярной армии. Или еще куда похуже. Сейчас Дин тоскливо размышлял, сколько ярдов паутины он уже намотал на себя и есть ли предел толщине слоя оседавшей на нем пыли. В этом был только один положительный момент: если его кто-нибудь в таком виде и заметит, то вряд ли отделается одним пожизненным заиканием. Впрочем, он ошибся. Был и еще один плюс в том, чтобы пробираться в подвалы дворца, где располагалась темница, темными пропыленными тайными ходами, вместо того, чтобы идти в открытую. Его никто не остановит и не начнет задавать нудные вопросы на тему, а что это крон-принц забыл в этой части дворца посреди ночи? Дина беспокоил только последний отрезок пути, несколько десятков ярдов от места, где он собирался выйти из потайного хода, до двери в камеру, где держали Падшего. Отец вполне мог на всякий случай поставить там парочку стражников, и тогда вся его затея летела к чертям собачьим. Ему повезло. Вывалившись из потайной дверцы в ярко освещенный коридор, Дин никого там не обнаружил, только откуда-то из-за поворота доносился устрашающе громкий храп ночного стражника. На цыпочках прокравшись к двери и затаив дыхание, он отодвинул противно взвизгнувший запор. Неприятный звук резанул эхом по пустынному коридору, и далекий храп на секунду прервался, но затем возобновился с новой силой. Дин облегченно выдохнул. В отличие от запора, петли двери были отлично смазаны, и, открываясь, она не издала ни звука. Внутри царил кромешный мрак, поэтому принцу пришлось вернуться немного назад за горящим факелом. Войдя в небольшую темницу, Дин на секунду представил, как он, должно быть, сейчас выглядит. Тут и у демона может сердце не выдержать при виде ввалившегося в комнату грязного, обмотанного паутиной страшилища. Однако Падший, прикованный толстыми цепями к противоположной стене, вовсе не казался ни испуганным, ни удивленным. Щурясь от яркого света, тот со сдержанным интересом оглядел чумазого принца с ног до головы и, наконец, спокойно произнес: - Я тебя знаю. - Ага, - согласился с ним Дин, зажимая себе нос, чтобы не расчихаться от набившейся туда пыли, и прогнусавил, - я тебя тоже. - Ты пришел, чтобы снова задавать мне глупые вопросы? Как те, что были до тебя? - в голосе Падшего не было ни страха, ни беспокойства, лишь легкое любопытство. - Хм... - задумался принц. - Не знаю. Наверное. Один вопрос. - А смысл? - поинтересовался Падший. - Мои ответы все равно никого здесь не устроили, хотя я и не лгал. Дин поднес факел поближе к лицу пленника, уже догадываясь, как его отец и первосвященник могли выражать недовольство неправильными ответами. И действительно, тот был сильно избит и потрепан. Теплую куртку и камзол у него отобрали, и на белой рубашке с широкими рукавами и узкими манжетами были отчетливо видны темные разводы крови. - Почему ты не излечишь себя? - удивленно спросил он, оценив работу штатного палача. - Лишняя трата сил, - пожал плечами Падший. - Эти раны не смертельны, проще потерпеть, чем расходовать на них энергию. К тому же, уверен, утром все равно все начнется сначала. - Ясно. - Что ты хочешь знать? - с усталым вздохом спросил пленник. - Что? - Дин настолько был поражен поведением Падшего до этого момента, что почти забыл о цели своего визита. - Ты сказал, один вопрос, - напомнил ему тот. - А, это... - не зная, с чего начать, принц на секунду задумался, снова взвешивая все "за" и "против" своей безумной затеи. - Ты хочешь жить? - наконец решительно спросил он. - Странный вопрос, - усмехнулся Падший, кривя разбитые в кровь губы. - Послушай, - серьезно сказал Дин, наклоняясь к нему поближе и понижая голос до проникновенного полушепота. - Завтра сюда вернется мой отец в компании первосвященника. И они снова будут задавать тебе, как ты выразился, глупые вопросы. И если твои ответы им не понравятся, тебе будет больно. Очень и очень больно. И так может продолжаться долго. До тех пор, пока ты либо не расскажешь все, что они хотят знать, либо не надоешь им до чертиков. Ты понимаешь, о чем я? Пленник только кивнул. - И ты, надеюсь, также понимаешь, чем это все в любом случае для тебя закончится? Падший отвел взгляд, закусил снова начавшую кровоточить губу и опять коротко кивнул. - Правильно, - невесело усмехнулся Дин. - Костром, на котором тебя сожгут. Поэтому я снова тебя спрашиваю: ты хочешь жить? - Не знал, что у меня есть выбор, - во взгляде пленника было лишь одно, кажущееся непоколебимым, спокойствие. - Сделай то, о чем я у тебя попрошу, и ты свободен, - пообещал Дин. - Конечно, тебе придется навсегда убраться из этого королевства и забыть обратную дорогу сюда. Но, согласись, это гораздо лучший вариант, чем тот, который тебя ждет. К его удивлению, Падший задумался. Казалось бы, если тебе предлагают шанс на спасение, нужно хвататься за него, не раздумывая, но тот почему-то медлил. - И чем же я могу купить себе свободу? - наконец медленно, словно сомневаясь, спросил пленник. - Жизнь в обмен на жизнь, - отозвался Дин. И отшатнулся, когда Падший отчаянно рванулся всем телом к нему, словно пытаясь разорвать удерживающие его цепи: - Я не убийца! Как ты сме... В следующий момент Дин пришел в себя и крепко зажал ему рот, заглушая дальнейшие слова. - С ума сошел? Хочешь, чтобы сюда сбежалась стража? - зло прошипел он. - Я разве что-то сказал про убийство? В ответ Падший промычал что-то неразборчивое, глядя на Дина широко распахнутыми глазами. Светлыми глазами, а вовсе не черными, как ему показалось тогда в таверне. Немного поколебавшись, Дин отпустил его и, пристроив мешающий факел в крепление на стене, со вздохом уселся прямо на пол рядом с пленником. - Как тебя хоть зовут, пернатый? - Кастиэль. - Ладно, будешь Касом, - не задумываясь, сократил мудреное имя принц. - А я Дин. Тот молча кивнул, расслабленно откинул голову к стене и замер, бездумно глядя в потолок, освещенный сполохами пламени от факела. - У меня есть брат, - немного помедлив начал Дин. - Ближе его у меня нет никого, понимаешь, Кас? Пленник не ответил, даже не пошевелился, продолжая глядеть вверх, но почему-то было ясно, что тот внимательно его слушает. - Так вот, - продолжил принц, - мой брат смертельно болен. Уже давно. - Это тот парень, что был с тобой в таверне? - неожиданно перебил его Кастиэль. - Да, - просто ответил Дин. - Он умирает, и никто не может ему помочь. Ни один лекарь не смог не то что найти лекарство, но даже опознать его болезнь. Ни один человеческий лекарь... Падший оторвался от созерцания потолка и перевел серьезный взгляд на принца: - Ты хочешь, чтобы я вылечил твоего брата? - А ты можешь? - с надеждой подался вперед Дин. - Нет. Дину показалось, что его ударили под дых, настолько неожиданным был короткий ответ Падшего. А он ведь был так уверен, что все получится. Конечно же, он с самого начала не собирался отпускать пленника, он не был законченным идиотом. Отец всегда учил, что любое слово, данное нелюдям, не имеет за собой никакого веса. Эти существа убивали, лгали и предавали так же легко, как дышали. Это было их второй натурой, так почему люди не могли платить им той же монетой? Казалось бы, беспроигрышный вариант - вылечить брата и оставить Падшего с носом. Но с самого начала этой встречи все пошло не так, как Дин планировал. Кастиэль был слишком спокоен, словно дальнейшая судьба его не особо заботила. Он встретил принца словами, наполненными иронией и сарказмом, будто заранее знал, что тот пришел, чтобы его предать. И в то же время, стоило Падшему решить, что его собираются использовать для убийства, как от спокойствия не осталось и следа. Дин вспомнил недавнюю вспышку ярости пленника и мысленно поежился, на секунду представив, что было бы, если бы на том не было цепей. Все было не так, как Дин себе до этого воображал. Падший совершенно не желал вписываться в тот образ, который ему рисовал отец на пару с первосвященником. И что уж совсем выбивалось из всего, что он знал о нелюдях, Кастиэль ни словом ему не солгал, хотя это было бы самым правильным и очевидным решением. Он действительно ничем не мог помочь Сэму. И прекрасно понимал, что после этого признания Дин перестанет в нем нуждаться, лишая его даже призрачной надежды на спасение. Дин понятия не имел, сколько он так просидел на холодном полу подземелья, целиком погрузившись в свои мысли. Кастиэль ему не мешал, казалось даже, забыл о его присутствии. Тишина была какой-то странной, неожиданно уютной, убаюкивающей, и лишь холод от каменных плит да череда нерадостных мыслей не давали принцу уснуть. - Что же мне теперь делать? - нарушил спокойствие почти неслышный шепот принца. - Если хочешь, я могу осмотреть твоего брата. Ровный, чуть хриплый голос Падшего сбил Дина с мыслей: - А? Ты что-то сказал? - Я не могу вылечить твоего брата, - снова заговорил Кастиэль, - но могу попытаться определить, чем он болен и, может быть, подсказать лекарство. - Зачем? - для Дина вечер плавно перетекал из ошеломляющего в безумный. - Ты спросил, что тебе теперь делать... Недоверчиво прищурившись, Дин уставился на Падшего, словно не понимая, что тот только что сказал: - Ты либо последний идиот, либо таким притворяешься, чтобы обмануть меня и сбежать, - наконец вынес он свой вердикт. Тут уже настал черед Падшего удивляться: - Зачем? - эхом повторил он недавний вопрос принца. - Если бы я хотел тебя обмануть, то сделал бы это раньше. - Хм... - снова задумался Дин, - действительно, зачем. Вместо этого ты вполне успешно рубишь сук, на котором сидишь. Кастиэль только снова забавно склонил голову на бок, явно не понимая, о чем говорит принц. - Тебе-то какой будет прок от всего этого? - подозрительно спросил Дин. - В твоем понимании, никакого, - тихо ответил Падший. - Меня все равно сожгут, что бы я ни сделал. Да и ты сам не собирался отпускать меня на свободу, ведь так? Дин, покраснев, отвел взгляд, но все же продолжил допытываться: - Ну и зачем тебе это нужно? Хуже, чем есть, ты уже не сделаешь, а помогать сыну человека, который тебя собирается убить, по-моему, крайняя глупость. Кастиэль ничего не ответил, лишь беспомощно развел руками. Он не знал, как объяснить этому человеку, что не нужно в каждом поступке искать скрытый смысл. Особенно там, где его нет и быть не может. У принца не было ключа от замка на цепях, но он ему был и не нужен. Для особенных случаев, вроде этого, у него всегда был с собой набор отмычек. * * * За окном уже давно царила глубокая ночь, но принцу Сэмюэлю все не спалось. Сначала он долго ворочался в постели, мысленно считая разнообразную нечисть, послушно прыгающую через низенький заборчик. Потом, когда это не помогло, потянулся за книгой, которую вытащил наугад из приличной горы на прикроватном столике. Это оказалась "Энциклопедия магических рун, символов и знаков" - довольно занимательное чтиво для интересующихся предметом, но сконцентрироваться так ему и не удалось, и смысл прочитанного ускользал от него. Просидев минут двадцать над одной и той же страницей, принц со вздохом отложил книгу, встал и начал мерить комнату шагами. Его беспокоил последний разговор с Дином. До какого-то момента их беседа текла легко и непринужденно, и даже паузы не казались тяжелыми и затянутыми, но затем брат о чем-то крепко задумался. После этого не прошло и получаса, как Дин извинился за короткий визит и поспешно распрощался. Сэм догадывался, что причиной такому поведению без всякого сомнения послужил их разговор об ангелах и его болезни, но они ведь оба согласились, что это была дурацкая идея. Или все же нет? Еще несколько минут прошли для младшего принца в путанице самых противоречивых мыслей, когда неожиданно дверь в комнату приоткрылась, и в проеме показалась голова Дина. Наткнувшись на брата взглядом, крон-принц облегченно выдохнул и, буквально волоча кого-то за рукав следом, быстро вошел внутрь. Не узнать спутника Дина было невозможно, и Сэм, которому помогало еще и особенное чутье на нелюдей, пораженно уставился на старшего брата: - Ты с ума сошел? Какого черта он здесь делает? - прошипел младший принц, указывая на замершего у книжного шкафа Падшего. - Все в порядке, - успокаивающе махнул рукой Дин. - Я не спрашиваю, как у тебя дела! - буквально взвился от раздражения Сэм. - Что этот нелюдь забыл в моей комнате? - Сэм, не кипятись, - Дин подошел поближе и коснулся его плеча. - Он говорит, что, возможно, ему по силам тебе помочь. Помнишь, мы сегодня говорили... - Мы много о чем говорили, - перебил его младший принц, - но это не значит, что все наши бредовые идеи нужно воспринимать буквально и тут же воплощать их в жизнь. Вспышка гнева не прошла для Сэма даром и вылилась в приступ удушающего кашля. Он прижал ладонь к груди, пытаясь восстановить дыхание. Краем сознания он чувствовал, как брат принимает на себя его вес, а потом под ним оказалась мягкая перина, а губ коснулся край кружки с водой. Несмотря на это, кашель не проходил и продолжал разрывать его легкие изнутри. Сэм и сам не знал, как долго продолжалось это мучение, но вдруг ему на лоб легла прохладная ладонь, и спустя пару секунд все прошло, как не бывало. Это было настоящим чудом, обычно приступ никогда не отпускал младшего принца с такой легкостью, а значит... Сэм приоткрыл глаза и увидел обессиленно сидящего на полу рядом с кроватью Падшего. - Сэмми, как ты? - тихо спросил Дин. - Нормально, намного лучше, - хрипло ответил он и мотнул головой в сторону пленника. - Что с этим? - Понятия не имею, - пожал плечами брат. - Положил тебе руку на лоб и отрубился. Дин подошел к Падшему и присел возле него на корточки, с беспокойством вглядываясь в его белое, как мел, лицо. - Эй, Кас, - позвал он наконец, - ты все еще с нами? Тот медленно кивнул, приоткрывая глаза: - Не рассчитал. Слишком много энергии, - Падший зябко поежился и подтянул колени к груди. - Ты его вылечил? - с затаенной надеждой спросил Дин, кивая на брата. Пленник отрицательно покачал головой: - Нет, только снял симптомы. На время. Сэм, уже окончательно пришедший в себя, с интересом наблюдал за этими двумя. Ему было странно видеть Дина, волнующимся за нелюдя. А тот, видимо, решил окончательно добить дорогого младшего брата, обращаясь к Падшему по имени. Подозрительный по своей натуре Сэм прежде всего подумал, не находится ли брат под мысленным контролем у пленника, но тут же отмел идею, как бредовую. Если бы Падший надумал сбежать, это было бы вполне разумно, однако тот не только послушно следует за Дином, но еще и помогает ему самому. И, судя по всему, явно по собственному почину, иначе с чего бы это старший брат выглядел таким ошарашенным? Дин между тем продолжал говорить с пленником. - Ты все еще можешь осмотреть Сэма? Падший кивнул: - Сейчас, только немного восстановлю силы. - До утра осталось всего ничего, - известил его Дин. - Это не займет много времени, - уверил его пленник, снова прикрывая глаза. Дин оставил того в покое и вернулся к Сэму, присев на край кровати. - Может, все же объяснишь, что происходит? - уже спокойно попросил младший принц, поудобнее устраиваясь на подушках. Крон-принц замялся: - Понимаешь, Сэм, Кас не может тебя вылечить. - Кас? - удивленно посмотрел на него брат. - Кастиэль слишком длинно, язык можно свернуть, - предложил Дин в качестве пояснения. Сэм, ухмыльнувшись, приподнял бровь, но брат сделал вид, что не заметил и продолжил: - Он может попробовать узнать, чем же ты все-таки болен. А зная, что это за зараза, думаю, будет не так трудно найти от нее лекарство. - Логично, - признал младший принц. - А почему он не может меня вылечить? Дин пожал плечами: - А шут его знает. Но если всего лишь попытка убрать у тебя кашель свалила его с ног... - Я понял, - перебил его Сэм и покосился на все еще неподвижно сидящего Падшего. - И долго он тут прохлаждаться будет? - Столько, сколько понадобится, - отрезал старший брат. - Если этот пернатый сможет определить, чем ты болен, то пусть хоть корни здесь пустит. Лишь бы результат был. Сэм со вздохом закатил глаза и пояснил: - Я намекаю на отца. Скоро взойдет солнце, и, угадай с трех раз, куда отец первым делом с утра помчится? А теперь представь, какой поднимется переполох, когда этого пернатого не окажется на месте. - Да понимаю я, - покаянно покачал головой Дин, медленно встал и снова навис над Падшим. Когда тот никак не отреагировал, принц легко ткнул его носком сапога в бок: - Эй, пернатый, просыпайся, утро скоро. Кастиэль открыл глаза, покосился на грязные после блужданий по подземельям сапоги принца, и Сэм с удивлением убедился, что Дин, оказывается, все еще умеет краснеть. Крон-принц стушевался и уже совсем другим, более мягким тоном обратился к Падшему: - Кас, время идет. Если ты действительно хочешь помочь Сэму, то нужно делать это сейчас. Иначе будет поздно, и мы все окажемся по уши в неприятностях, а уж что сделает с тобой отец, если обнаружит в этой комнате, я даже представлять не хочу. Тот устало кивнул, с коротким глухим стоном поднялся и, придерживаясь стены, подошел к кровати младшего принца. Сэм тем временем пытался уложить в голове то, что Дин, похоже, не скрывал от Падшего, что не отпустит того в обмен на помощь. И младший принц не мог понять, почему пленник все равно им помогает. Даже если Дин ему пригрозил, Кастиэль мог совершенно спокойно оставить его, Сэма, загибаться от кашля хоть до утра. Но он помог. И было очевидно, что эта помощь не прошла для Падшего даром - пленника до сих пор заметно шатало. Сэм и не подозревал, что сейчас думает о тех же вещах, которые уже какое-то время беспокоили его брата. Трудно смириться с тем, чего не понимаешь. А если новые сведения противоречат устоявшимся истинам, то неудивительно, что оба принца чувствовали себя немного неуютно. И тут его отвлек вопрос Дина: - Кас, что ему нужно делать? - Ничего, - спокойно отозвался Падший, склоняясь над Сэмом и вертикально кладя ладонь ему на лоб. Сэм встретился с прямым внимательным взглядом светлых глаз и словно выпал из реальности. Было одно лишь падение. Кажущееся бесконечным падение посреди ослепительного сияния. А может, это был полет? Он не знал. Но только позже, когда все закончилось, еще долго вспоминал это удивительное ощущение, ужасающее и восхитительное; когда хочется одновременно смеяться, плакать и кричать во весь голос от переполняющих душу эмоций. Когда он пришел в себя, то первым делом услышал наполненный нешуточным беспокойством голос Дина: - Кас. Кас! Да очнись же, сукин ты сын! Брат тормошил не подававшего признаков жизни Падшего, но тот, казалось, даже не дышал. - Что с ним? - спросил Сэм и тут же пожалел об этом, потому что брат немедленно огрызнулся: - А ты сам не видишь? Снова в отключке. - Давно? - Минут десять, - бросил Дин, снова предпринимая попытки привести пленника в чувство. - Он что-нибудь сказал, прежде чем отрубиться? - не отставал Сэм. - Не успел, - покачал головой брат. - Я вообще не знал, за кого первым хвататься, - признался он спустя несколько секунд. - Этот, как с тобой закончил, просто где стоял, там и рухнул, а ты застыл с дурацкой радостной лыбой на пол-лица, как последний дебил. Я уж, честно говоря, решил было, что он из тебя дурачка сделал. Сэм мечтательно улыбнулся, вспоминая свои недавние ощущения: - Ты понятия не имеешь, как это было... - он замолчал, не зная, какие подобрать слова, чтобы описать произошедшее. - Там было столько света, и тепла, и сочувствия, и, только не смейся, Дин, но что-то отдаленно похожее со мной случалось всего несколько раз за всю жизнь. Это как стоять перед толпой подданных и знать, что тебя любят; любят просто за то, что ты есть. Дин с беспокойством покосился сначала на него, а потом на Падшего: - Сэмми, признайся честно, ты сегодня ни обо что башкой с размаха не бился? - Ну тебя, - обиделся тот. - Я тебе пытаюсь рассказать... - Скорее, соловьем заливаешься, - перебил его Дин. - Ты вообще как, в порядке? Сэм прислушался к своим ощущениям и честно признался: - Я уже давно так отлично себя не чувствовал. - Тогда подключайся, нужно привести этого пернатого в чувство, пока его никто не хватился. Скоро будет смена стражи, и вернуть его на место будет тогда просто невозможно. Сэм тронул брата за рукав, чувствуя, насколько тот кривит душой, пытаясь казаться спокойным и уверенным в своих решениях. - Дин, ты уверен, что действительно хочешь отдать этого ангела в руки отца и первосвященника? - осторожно спросил он и тут же добавил. - Конечно, если он действительно нам поможет. Дин, видимо, уже слишком устал за эту ночь, так как пропустил оговорку мимо ушей. В другое время, услышь он от брата слово "ангел" по отношению к Падшему, и можно было рассчитывать на целую лекцию о природе зла. Но тот только потупился, долго смотрел на лежащего на полу пленника, а затем отрицательно покачал головой: - Я уже ни в чем не уверен, Сэмми, - признался он. - Но отец нам головы оторвет, если узнает, что это наших рук дело. - Даже если это так, - мягко сказал младший брат, - это не такая уж и большая цена за то, чтобы сделать что-то правильно. А я, поверь мне, уверен, что в данном конкретном случае отец неправ. Не знаю, как объяснить это, просто чувствую. Крон-принц хотел было что-то сказать, но в этот момент пленник издал тихий стон, а затем медленно открыл глаза. Братья опустились рядом с ним на колени, и Дин пытливо спросил: - Ну? У тебя получилось? Ты узнал про болезнь? Тот кивнул и осторожно приподнялся на локтях: - Это не болезнь, а эмпатический откат. - Э... а человеческим языком объяснить? - нахмурился Дин и глянул на Сэма, но тот только пожал плечами. Он тоже никогда раньше даже не слышал о подобном. - На твоем брате лежит печать смерти, - попытался объяснить Кастиэль, но замолчал, когда крон-принц только отмахнулся: - Это мы и так знаем. - Ты не понял, - нахмурился Падший. - Эта смерть не его, а другого существа. Мучительная смерть, отсюда и такие сильные приступы. Эта печать наложена кем-то очень сильным, причем она явно перенаправлена с того, кому она предназначалась, на более восприимчивого человека. В данном случае, Сэма. Принцы переглянулись - загадка болезни младшего начала постепенно проясняться. - Вспоминайте, - практически приказал Кастиэль братьям. - Печать недавняя, ей не больше двух лет. Кто это мог быть? Причиной чьей смерти мог стать ваш отец? Именно на короля и был направлен первоначальный удар. - А какая разница, кто это сделал? - поинтересовался Дин. - Без имени я не смогу узнать расу этого существа, а не зная расы, невозможно сказать, где нужно искать лекарство. Дин только пожал плечами, а вот Сэм сначала нахмурился, но вскоре его лицо прояснилось: - Не может быть... Как думаешь, это не может быть тот неприятный тип, Захария? - обратился он к старшему брату. - Хм, два года, кто-то сильный, - задумался Дин. - Знаешь, а ведь сходится. - Захария? - переспросил Кастиэль. - Вы уверены? - Да, вроде как, получается, что больше некому, - уже увереннее подтвердил крон-принц. - Нам нечасто удается поймать истинных нелюдей, в основном попадается только мелкая нечисть да ведьмы с колдунами. За последние два года из нелюдей отец казнил только одного Захарию, и тот был Падшим. А что? - Тогда все сложнее и одновременно проще, - ответил тот. - Мне неизвестно лекарство, но я знаю, где можно узнать его рецепт. - И где же? - со вздохом поинтересовался Дин, который уже давно понял, что можно не рассчитывать на быстрое решение проблемы Сэма. - В Поднебесной цитадели. Чувствуя прилив какого-то бесшабашного полуистеричного веселья, крон-принц усмехнулся и обреченно спросил: - Ну и что это, к чертям собачьим, такое и где эту хрень искать? Вместо Кастиэля ему тихим, сдавленным от волнения голосом ответил Сэм: - Оплот падших ангелов на земле. А где она находится, не знает никто, потому что туда никогда не ступала нога человека. Но где-то далеко. Очень далеко. А Падший добавил: - Это мой дом, Дин. Крон-принц на секунду прикрыл глаза, а когда он их снова открыл, в них отражалась твердая решимость: - Кастиэль, - впервые за все это время, обратился он к пленнику, назвав полным именем, - если я поклянусь вернуть тебе свободу, когда все закончится, ты поможешь мне найти лекарство для Сэма?