Лекарство для принца

Прощание Дина с Сэмом вышло скомканным и неловким. Оба принца понимали, что путь предстоит неблизкий, и кто знает, какие неожиданности поджидают на нем путников. К тому же никто не мог поручиться, что они успеют привезти лекарство в срок. Падший, слегка отдышавшись, сказал, что время младшего принца на исходе, и любой день мог стать для него последним. А значит, им нужно было торопиться. С самого начала принцы решили не ставить отца в известность об их планах. Мнительный и не доверяющий нелюдям король вряд ли бы одобрил такой поход. К тому же Кастиэль очень серьезно предупредил, что откроет дорогу в Цитадель лишь одному Дину, да и он забудет путь туда, как только отправится обратно домой. Небесная магия была способна и не на такие чудеса. О чем никто не хотел даже думать, так это о том, а будет ли еще у Дина дом, в который он сможет вернуться. Если отец догадается, что крон-принц ушел с беглым Падшим по доброй воле, то тому будет лучше не показываться ему даже на глаза. А если отец и поймет, почему Дин пошел на такое преступление, то уж первосвященник никогда не смирится с потерей ценного пленника. И обязательно постарается отомстить наследнику престола за то, что тот лишил его такой редкой добычи. Оставаться в королевстве, где твоим врагом является сама Церковь, было бы не просто верхом глупости, а самым настоящим самоубийством. В целом настроение было одновременно приподнятым от впервые за долгое время появившейся надежды на исцеление Сэма и щемяще тягостным. Сборы в дорогу не заняли много времени. Дин сбегал в свои покои за парой вещевых мешков, которые были пропитаны особым составом, не пропускающим влагу. Осень в этом году выдалась дождливая, и ему хотелось быть уверенным в сохранности своих вещей. Заодно он прихватил старую потертую куртку, из которой уже давно вырос, и один из своих плащей для Падшего, у которого все это отобрали люди короля. Кроме того, крон-принц снял со специальных крюков на стене меч, которым пользовался только, когда охотился на нечисть. Лезвие меча было особым образом закалено и испещрено вязью древних рун. Это было единственное оружие, известное Дину, которое могло убить любую нечисть, даже демона, если тот встретится на его пути в Цитадель. Работает ли меч также и против Падших, принц не знал, и очень надеялся, что ему не придется это проверять. Перед самым уходом Дин снял с Кастиэля широкий кожаный ошейник, все это время сдавливающий его шею, и вместо него надел другой, более свободный и больше похожий на украшение, чем на то, чем, собственно, и являлся - средством подчинения. Такие ошейники использовал его отец на демонах и немногих Падших, которых ему удавалось пленить. Изнутри они были расписаны особыми знаками, пресекающими любые попытки использовать магию во вред окружающим. Кроме того, они обладали еще одним качеством - могли мгновенно уничтожить любого, на ком были надеты. Достаточно было только сказать особое слово, которое знал один лишь Джон. Дину в любом случае пришлось бы избавить Падшего от ошейника. Он был уверен, что взбешенный побегом отец рано или поздно обязательно активирует заключенную в этом предмете разрушающую магию, и не мог допустить того, чтобы Кастиэль так глупо погиб. Однако крон-принц был не особо рад перспективе оказаться наедине с нелюдем, чья сила больше ничем не контролировалась и не сдерживалась. Здесь ему смог помочь Сэм. Как оказалось, он уже давно позаимствовал у отца один из ошейников, чтобы попытаться разобраться в их устройстве, а также основных принципах работы и воздействия. А когда понял, как они сделаны, изготовил на пробу свой собственный. Правда, случилось это не меньше полугода назад, и ошейник все это время пылился в одном из ларцов под кроватью, ненужный и забытый. Конечно же, он не был таким мощным, как те, которыми пользовался король Джон, да и Сэму тогда показалось скучным простое копирование оригинала. И он внес небольшие изменения в свою собственную поделку. В результате получилось именно то, что сейчас требовалось Дину и, в какой-то степени, устраивало Кастиэля. Падший был не особенно рад снова надевать унизительный предмет, но, разузнав у младшего принца детали его работы, пришел к выводу, что это все же меньшее зло. К тому же это устанавливало хоть какое-то подобие пусть слабого, но доверия между ним и крон-принцем. Дин мог больше не дергаться, что пленник не сдержит свое слово и попытается сбежать или причинить ему вред, а Кастиэль твердо знал, что этот ошейник его никогда не убьет и даже позволит защищаться, если его жизни будет угрожать непосредственная опасность. Естественно, та, которая не будет исходить от самого Дина. Напоследок Сэм замкнул магический контур предмета на Дине, отдавая ему полный контроль, шепнул слово-активатор и показал, как можно открыть замок ошейника в случае удачного возвращения. В конце концов, на этот раз крон-принц ни капли не кривил душой, обещая отпустить пленника на свободу в обмен на помощь. Рано утром, когда на самом краешке неба только появилась первая светлая полоска, Дин и Кастиэль отправились в путь. Обитатели дворца и столицы еще нежились в своих постелях, а они уже серыми смазанными тенями, кутаясь в плащи и стараясь не шуметь, неслышно проскользнули под низкой аркой тайного выхода из города. В это же время ночной стражник в подземельях королевской резиденции беззаботно досматривал седьмой сон, даже не подозревая, что в совсем недалеком будущем его уже поджидают крупные неприятности. * * * Было уже давно за полдень, когда Дин объявил привал и первым устало рухнул на мягкую подушку из сухой хвои. Кастиэль некоторое время постоял рядом с ним, недоуменно хмурясь, но затем тоже сел. Казалось, что его совершенно не беспокоит ни долгий пеший переход, ни утренний холод, ни дневная духота. После того как Кастиэль выполнил приказ крон-принца и излечил себя от ран, а также привел одежду в ее первозданное, чистое и опрятное состояние, он перестал вызывать жалость и сочувствие одним своим видом. Сейчас перед Дином был настоящий Падший - спокойный, кажущийся безразличным ко всему вокруг, холодный и совершенно явно чужой этому миру. Глядя на него, Дин чувствовал, как им снова овладевает недоверие. Впрочем, в данный момент его гораздо больше волновали собственные насквозь промокшие сапоги, так и не высохшие после продолжительной "прогулки" по широкому лугу, где на каждой травинке лежали капельки утренней росы. Однако Дин не жалел, что не взял пару лошадей из королевской конюшни. В их ситуации это было бы опасно. Подковы каждой такой лошади были помечены знаком правящего дома, и любому опытному следопыту не составило бы ни малейшего труда проследить их путь. С другой стороны, в его сапогах сейчас бы не хлюпало так, словно они весь день шатались по болотам, а не шли по едва заметной тропинке через тихий и светлый сосновый бор. Хорошему настроению также не способствовало то, что в походном мешке крон-принца из еды лежала всего лишь черствая буханка хлеба, которую Сэм всучил ему буквально насильно. Глядя на эту жертву течения времени, Дин не хотел даже представлять, сколько она пролежала забытой в комнате младшего брата. Остатки же вчерашнего ужина, которые он, не глядя, смахнул с подноса в чистую тряпицу, были съедены еще ранним утром вместо завтрака. И теперь Дин мрачно прислушивался к грустному бурчанию в собственном желудке и обреченно думал о том, что пока они не перейдут границу соседнего государства, о лошадях и другой еде, кроме той, что у них имелась с собой, можно было смело забыть. Он не хотел заходить в селения родного королевства, чтобы избежать риска быть узнанным. Все же призвание охотника на нечисть частенько забрасывало его в самые отдаленные уголки страны и вынуждало общаться с представителями самых разных сословий. К тому же крестьяне селились поблизости от основных проезжих трактов, что повышало шансы наткнуться на конный разъезд королевской стражи. - Кас, ты есть хочешь? - спросил Дин, все еще с сомнением рассматривая хлеб. Падший только отрицательно качнул головой. - Что, совсем? - уточнил крон-принц, мысленно прикидывая, сколько его спутник уже не ел, если брать за отсчет ночь его пленения. Тот досадливо поморщился, но все же снизошел до объяснения: - Мне не обязательно есть. Человеческая пища дает ангелам одни лишь вкусовые ощущения, но мы прекрасно можем обходиться и совсем без нее. - Здорово, - с легкой завистью протянул Дин. - Мне бы так. Желудок крон-принца издал особенно громкое урчание, и Падший, словно сдаваясь после продолжительной борьбы с самим собой, покачал головой и самыми кончиками пальцев коснулся буханки в руках принца. В ту же секунду с ней произошли значительные изменения. Она больше не напоминала сухой камень, а стала мягкой, покрылась аппетитной корочкой, и от нее пошел восхитительный аромат свежеиспеченного хлеба. Дин на секунду опешил, не веря своим глазам и носу, но затем голод взял верх, и он с энтузиазмом вгрызся в хрустящую, теплую краюху. - Знаешь, - проговорил он с набитым ртом, - даже если это иллюзия, то мне все равно плевать. - Это не иллюзия, - спокойно ответил Падший, равнодушно отворачиваясь от него и принимаясь вглядываться в возню каких-то мелких насекомых в траве. - Вкусно. Кастиэль не ответил, лишь выудил из мешка флягу с водой и молча протянул ее Дину. Поняв, что Падший не особенно горит желанием к общению, Дин отстал от него, сосредоточившись на нежданном обеде. Однако блаженная тишина продолжалась недолго. С сожалением отправив в рот последний кусок, Дин стряхнул с груди крошки и сыто похлопал себя по животу: - Ну, вот, совсем другое дело. Слышь, Кас, а как же расход сил? С булкой ты вон как ловко справился и даже не поморщился? Падший, все еще занятый исследованием жизни насекомых, даже не повернулся к нему: - Это мелочь, к тому же это место способствует быстрому восстановлению моих сил. - А как насчет нормального обеда? - решив, что уж наглеть, так по полной, осведомился крон-принц. - Из ничего нельзя сделать что-то большее, - флегматично пожал плечами Кастиэль. - Это как умножать на ноль. Создать подобный парадокс способен лишь Отец. Последняя фраза несколько озадачила принца, но лишь на мгновение. Падший имел обыкновение говорить порой совершенно непонятные вещи. - И все же. Ты же Падший и когда-то наверняка был ближе всех нас, смертных, к самому Богу. Неужели не подхватил пары-другой полезных фокусов? Кастиэль замер, его обращенная к Дину спина напряглась, а затем он резко повернулся и в упор посмотрел на мигом оробевшего принца. - Не смей сравнивать меня с Создателем и уж тем более непочтительно говорить о Нем, - Падший чеканил каждое слово, глядя на Дина потемневшими от едва сдерживаемой ярости глазами. - Я - всего лишь слуга Господа нашего, мне недоступны таинства Отца. Он создал эту землю, это небо, каждую живую и неживую частичку в этой вселенной. И ты должен уважать этот Его бесценный дар. Падший резко встал и в нетерпении снова уставился на продолжающего сидеть в абсолютном ошеломлении после такой резкой отповеди принца: - Нам нужно идти дальше. Дин еще пару секунд смотрел на него, словно все еще не веря в такую быструю трансформацию из спокойного, даже флегматичного существа в нечто, внушающее трепет и почтительный страх. Но затем тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и с неохотой поднялся. Не дожидаясь, пока он завяжет горловину походного мешка, Кастиэль вернулся на тропу, и Дину пришлось пробежать несколько десятков ярдов, чтобы догнать его и снова пойти рядом. Остаток дня прошел без приключений. Дин прекратил попытки завязать с Кастиэлем беседу, а тот, вернувшись в свое обычное спокойно-безразличное состояние, больше не проронил ни слова. Между ними словно установилось негласное напряженное соглашение оставить друг друга в покое. Дин не знал, что думает по этому поводу сам Падший, но его угнетала недавняя размолвка, давшая трещину их только начинающимся, но до этого вполне ровным отношениям. Он чувствовал вину за бездумно сказанные слова и не знал, как теперь все исправить. Ему было намного проще с ним, когда Кас был просто Падшим, пленником его отца, ожидающим скорой казни в подземелье дворца. Сейчас же все изменилось, к худшему или лучшему, Дин не знал, но где-то в глубине души чувствовал, что это не просто так, что это важно. Возможно, важнее его самого, важнее Сэма и лекарства от его болезни, важнее всего того, что он только мог придумать. Это было странное и тревожное чувство, необъяснимое и от этого немного пугающее. Когда после многих часов ходьбы в лесу начало стремительно темнеть, путники остановились на небольшой поляне и развели костер. Набрав за день разных полезных трав, растущих вдоль тропы, Дин вылил в котелок остатки воды и на скорую руку приготовил отвар, который хоть немного, но притупил одуряющее чувство голода, нахлынувшее на него с новой силой. Кастиэль неподвижно сидел у костра, с неизменным спокойствием наблюдая за его действиями. Правда, несколько раз Дин замечал, как Падший слегка морщится, случайно задевая свободно висящий на его шее на манер оберега ошейник. Было без слов понятно, насколько этот предмет раздражает Кастиэля, но раз ничего по этому поводу сделать было нельзя, то и говорить об этом не стоило. Крон-принц только надеялся, что со временем его спутник немного привыкнет к этому украшению на шее и, если не забудет, то хотя бы перестанет обращать на него внимание. Дин чувствовал легкие угрызения совести от того, что ему пришлось прибегнуть к этому средству для собственной безопасности, но с Кастиэлем в подчиняющем ошейнике ему было намного спокойнее, чем было бы один на один с находящимся в не самом лучшем расположении духа Падшим без оного. Когда на поляне окончательно сгустились сумерки, Дин почувствовал, как его неумолимо клонит в сон. Он безумно вымотался за это долгий день, а если вспомнить, что ночь у него прошла не менее бурно, то оставалось удивляться, как он еще удерживает себя в вертикальном положении. Но была еще одна проблема. Словно почувствовав его сомнения, Кастиэль неожиданно мягко произнес: - Спи, Дин. Я посторожу. - Дай догадаюсь, - с усталым сарказмом усмехнулся принц, - тебе не обязательно спать. Едва заметная улыбка тронула губы Падшего, и тот слегка склонил голову, подтверждая эту догадку: - Я не собираюсь причинять тебе вред, а даже если бы и захотел, то эта вещь, - он слегка коснулся ошейника, - не даст мне это осуществить. Или ты боишься, что я попытаюсь убежать? - Ключевое слово здесь, "попытаешься", – широко зевнув, заметил Дин. Кастиэль снова склонил голову, признавая его правоту, и повторил: - Спи. Больше убеждать принца не понадобилось. Он заснул еще до того, как его голова коснулась сложенного в подобие подушки плаща. И никто не мог стать свидетелем тому, как Кастиэль некоторое время еще разглядывал расслабленные черты лица принца, а потом с усталым вздохом поднялся, развязал шнурки своего плаща и накрыл им спящего. Когда Дин проснулся, еще стояла ночь. Почувствовав, что сильно отлежал на жесткой земле левый бок, он потянулся и с удивлением обнаружил, что одеялом ему служил теплый плащ его спутника. Костер давно потух, но в ярком свете луны можно было различить уже ставший знакомым силуэт Падшего. Тот сидел, мудрено сложив ноги крестом перед собой, - позиция, которую сам Дин мог принять только с помощью штатного королевского палача, - и, запрокинув голову вверх, неотрывно смотрел в ночное небо. Почему-то в этот момент принцу не хотелось окликать его, и он, медленно поднявшись, неслышно подошел к Кастиэлю и опустился рядом с ним на землю. Проследив за взглядом Падшего, Дин от восхищения на секунду забыл, как дышать. Над ними раскинулся звездный шатер, сотканный из мириадов крохотных сияющих точек, усеивающих черное ночное небо. Они то подмигивали ему, то сияли ровным сильным светом, завораживая и маня к себе. И посреди всего этого сверкающего драгоценными камнями великолепия царила почти полная луна, на которой можно было различить загадочные темные узоры, в которых ему виделся то вислоухий заяц, то голова волка, а то и вовсе чье-то смеющееся лукавое лицо. Принц не знал, сколько он так просидел, неотрывно глядя в бездонные небеса, но в загадочных шорохах ночного леса ему послышался тихий печальный вздох, вмиг разрушивший завладевшую им магию этого кажущегося нереальным зрелища. Встрепенувшись, Дин посмотрел на Кастиэля, который за все это время, казалось бы, даже не шелохнулся, и заметил горестный изгиб его губ и невероятную тоску, отражающуюся в потемневших глазах. - Там твой настоящий дом? - едва слышно спросил Дин. Он не надеялся на ответ и был удивлен, когда Кастиэль прошептал: - Нет. Там свобода... Кастиэль смолк, и принц решил, что тот снова ушел глубоко в свои мысли, но Падший внезапно продолжил, и слова его горчили сильнее полыни: - Ты знаешь, что это такое - распахнуть крылья и просто лететь? Когда земля так далеко внизу, что не существует больше ничего, кроме небесной синевы над головой, свиста ветра и благословенной тишины? Когда ты абсолютно один и тебя никто не преследует просто потому, что ты не такой, как все?.. Дин ничего не сказал, да Кастиэлю и не нужен был его ответ. Но принц просидел вместе с падшим ангелом всю оставшуюся ночь, неотрывно глядя в сияющее неземным далеким светом небо над их головами. * * * Земли короля Джона от остального мира отделял природный барьер из трех широких рек, русла которых образовывали неровный треугольник. Вершины же этого треугольника занимали непроходимые болота. При желании можно было взять под жесткий контроль любые передвижения на границе, и когда-то так и было, но в последние сто лет, ввиду отсутствия конфликтов с соседями, постоянные приграничные посты были сняты. Конечно же, конные патрули никуда не делись, но в остальном перемещение между государствами никак не отслеживалось. Даже въездную пошлину брали либо в крупных городах, либо возлагали эту задачу на старост деревень и поселений, справедливо рассудив, что больше путешественникам деться было в общем-то некуда. Ну не в чащобы же они ехали к медведям и волкам в гости. На третий день пути, после полудня принц и Падший наконец-то вышли к мосту, который соединял королевство короля Джона с соседним. - Кас, - позвал Дин, останавливаясь и откидывая капюшон, - видишь этот мост? Его спутник неслышно приблизился и встал рядом, вглядываясь вдаль. Ангел не снизошел даже до простого кивка, но принц, уже привыкший к его сдержанности, продолжил: - На другом берегу ты будешь в безопасности. Особо теплой встречи, конечно, можешь не ожидать, но и охотиться там на тебя никто не станет. Кастиэль только недоверчиво хмыкнул. - Мой отец и тамошняя королева без конца ссорятся, - начал объяснять Дин. - Ленора - правительница, придерживающаяся достаточно широких взглядов, не видит нужды в охоте на нелюдей, пока они не причиняют вреда королевству и не досаждают лично ей. Так что отец не рискнет портить с ней отношения еще больше, и погони там можно будет не опасаться. - Даже ради своего сына? - в первый раз за весь день заговорил Падший; его слегка хрипловатый голос звучал ровно, практически бесстрастно, и невозможно было понять, как он сам относится к такому поведению короля. Дин поморщился, но все же сделал вид, что это его никак не задевает, и беспечно пожал плечами: - Дипломатия. - Ты не находишь это странным? - задал новый вопрос его спутник и тут же пояснил. - Что в ее королевстве все спокойно, даже если там и не горят очистительные костры? Дин нахмурился. Ему не нравилась манера Кастиэля задавать всякие каверзные вопросы и переворачивать все с ног на голову. Раньше все было просто: отец - всегда прав, нелюди - бесспорное зло, охота на них - жизненная необходимость. С появлением же этого ангела принц только и делал, что терзался постоянными сомнениями, а прежняя ясность и ощущение правильности происходящего все так и не возвращались. - Пойдем, - резче, чем ему самому хотелось, сказал наконец Дин и решительным шагом направился к переправе, оставив Кастиэля без ответа. Падшему пришлось догонять удаляющегося принца и, поравнявшись, пойти с ним рядом. * * * На переправе царила толчея. Сразу два торговых каравана двигались в разные стороны и теперь пытались как-то разминуться на не таком уж и широком мосту. Как часто это и бывает, к караванам присоединилось приличное количество пеших путников, за небольшую плату получивших гарантию места у вечерних костров и обещание относительной безопасности. Бранясь и с трудом лавируя в толпе, двигались также и одиночные всадники. Те, что были поумнее, сразу спешились и теперь вели своих животных под уздцы, другие же нагло перли напролом, не обращая внимания на недовольный ропот. Последний теплый осенний день был позавчера и теперь от реки тянуло холодом, а пронизывающий до костей ледяной ветер хлестал сильными порывами, грозя сбить с ног. В лесу постепенное похолодание было не так ощутимо, как здесь, на открытом пространстве, и принц с ангелом поплотнее закутались в свои теплые плащи. Кроме того это дало им возможность, не вызывая подозрений, натянуть пониже капюшоны на головы, чтобы, не приведи Создатель, не быть случайно узнанными. Путники вокруг них точно так же кутались, пытаясь согреться и не потерять даже самую малость сохраненного одеждой тепла. Толпа медленно продвигалась вперед, и Дин, которому не терпелось поскорее оставить родное королевство за спиной, начал тихо шептать вполголоса всяческие ругательства. Да и не был он привычен к такой давке, когда его собственный нос едва ли не упирался между лопаток идущему впереди огромному мужику, больше похожему на медведя. То, что мужик нес на плече не слабых размеров топор, только усиливало желание принца держаться от него подальше. Ко всему прочему, через каждые пять шагов ему наступал на пятки Кастиэль. В какой-то момент Дин раздраженно обернулся, чтобы высказать Падшему все, что он об этом думает. Однако, углядев, что тот не виноват - его самого толкают порядка десяти бойких крестьянских детишек самого разного возраста, - молча закрыл рот и снова отвернулся. В таком медленном темпе они уже почти дошли до середины моста, где проходила граница с государством королевы Леноры, когда сзади послышались отчаянные крики, ругань и приближающийся топот множества копыт. Уже догадываясь, кто это может быть, Дин быстро оглянулся. И оказался прав. Конный патруль его отца, не замечая ни давки, ни того, что люди поспешно запрыгивали на телеги и уже едва ли не падали в воду, чтобы дать им дорогу, упорно продвигался вперед. Крон-принц прекрасно понимал, что бежать им с Кастиэлем некуда - люди впереди их просто не пропустят, приняв за беглых разбойников, а по бокам одни лишь груженые выше головы телеги, да глубокие и опасные воды реки. Дин также отметил, что Падший тоже остановился и теперь стоял вполоборота к нему. Ангел еще больше привычного побледнел, и его взгляд почему-то лихорадочно метался по макушкам крестьянских детишек, что шли сразу за ним. Секундная заминка стоила им обоим единственного шанса прорваться через границу, и теперь они могли лишь беспомощно наблюдать за приближением всадников, которые словно точно знали, где находятся беглецы. - Именем короля! - прогремел над толпой голос командира патруля, и та раздалась в стороны, насколько это вообще было возможно, открывая патрулю так и не сдвинувшихся с места принца и ангела. Лишь одна девочка, лет шести, не больше, застыла на месте, испуганно глядя на возвышающихся над ней всадников. А прямо за ней стоял тот, кого им приказали вернуть любой ценой, живого или мертвого - беглый Падший. И судя по выражению лица командира патруля, мертвым он был им предпочтительнее. Все, что произошло дальше, в реальности не заняло более нескольких секунд, но для Дина эти секунды тянулись невозможно долго. Всадники разом вскинули взведенные арбалеты и одновременно спустили курки. Болты коротко свистнули, рассекая воздух. В тот же самый момент за спиной Кастиэля, словно соткавшись из воздуха, распахнулись огромные крылья, черные и блестящие, как полированный металл, завораживающие той глубиной непроглядного мрака, которая бывает только у ночного неба. А затем ангел одним быстрым движением припал на одно колено, обнял девочку и развернул ее, закрывая своим телом. Черные крылья широким защитным пологом распростерлись в стороны, прикрывая тех, кто стоял к ним слишком близко. В следующий миг время снова потекло с привычной скоростью. Падший коротко вскрикнул, когда ему в спину вонзились сразу несколько болтов; оставшиеся пронзили крылья, заставив их судорожно затрепетать. На мост ненадолго опустилась потрясенная тишина, которую разрезал истошный женский вопль: - Доченьку! Доченьку убили, ироды проклятые! Кастиэль медленно разжал ослабевшие руки, и целая и невредимая девочка со всех ног бросилась к своей голосящей матери. Падший же покачнулся и сделал попытку подняться. Всадники поспешно стали перезаряжать арбалеты, но не успели сделать новый выстрел. Дин кинулся было к ангелу, но тоже не успел. Тот оперся одной рукой о настил моста, собрался с силами и, одним коротким движением перевалившись через перила, рухнул в ледяные воды реки. Только мелькнули невозможно черные крылья со слипшимися от крови перьями и пропали, будто и не было. Всадники поспешно соскочили с коней и кинулись к краю моста с явным намерением выпустить вслед Падшему еще пару-другую арбалетных болтов, но их остановил отчаянный крик Дина: - Именем короля! Стоять! Не сметь! Все замерли, а старший разъезда медленно перевел на него ошарашенный взгляд: - Ваше Высочество? Что вы... - Оставить в покое Падшего! - дрожащим от волнения голосом приказал Дин. - Возвращайтесь к отцу и скажите ему, чтобы он прекратил нас преследовать. Старший подозрительно прищурился: - Мне говорили, что есть возможность... но я не верил. Не мог поверить, что мой будущий король... Теперь я вижу, что они были правы, а я... - и с горечью сплюнул. - Как вы могли так предать вашего отца? Предать память Ее Величества, связавшись с нелюдем? - Достаточно! - резко выкрикнул Дин. - Не вам об этом судить! Передайте отцу, что я знаю, что делаю, и прошу у него лишь немного доверия. - У нас приказ короля вернуть домой наследника престола, - непреклонно, словно не слыша ни слова из того, что говорил принц, - возразил старший. - И мы его выполним. Солдаты стали подступать к принцу, и он огляделся в поисках пути к отступлению. Обнажать меч против воинов отца ему совершенно не хотелось, да и их было слишком много. К тому же толпа, окружавшая их, наверняка сомнет его одним своим количеством, а Дин не мог допустить, чтобы его сейчас поймали и с позором вернули во дворец. Оставался только один выход. Вдохнув как можно больше воздуха и не оставив даже мгновения на то, чтобы оценить безрассудство своего поступка и пойти на попятую, Дин перемахнул через низкие перила моста. Упал он не очень удачно: удар о поверхность воды вышиб воздух из легких, а затем его обожгло холодом. На пару секунд потеряв ориентацию в толще воды, принц все же стряхнул с себя охватившее его ледяное оцепенение и заработал руками и ногами, пытаясь достичь поверхности до того, как окончательно начнет задыхаться. В его планы на этот день совершенно не входило умирать. Вынырнув, он сделал несколько судорожных вдохов и взглянул вверх. Над ним слышались громкие голоса, но разобрать, что ему кричали, было невозможно, хотя там и не было слишком высоко. Уши плотно заложило водой, и все, что Дин мог расслышать, был только какой-то невнятный гул. Течение в этом месте не было особенно сильным; и его не так далеко отнесло от моста, а это значило, что все еще оставался шанс найти раненого ангела. Только бы унять эту проклятую дрожь, начавшую сотрясать тело, да прекратить так громко стучать зубами от холода. Мешок и меч тянули его вниз, но, собрав силы, принц слегка приподнялся над водой и почти сразу же увидел невдалеке большое черное пятно на воде. В несколько гребков оказавшись рядом с Кастиэлем, Дин осторожно обогнул распластавшиеся на поверхности крылья, не дававшие Падшему окончательно уйти под воду. Сердце на мгновение замерло, когда он увидел, что раненый ангел плавает лицом вниз без признаков жизни. Дин не имел ни малейшего понятия, как долго Кастиэль может обходиться без воздуха, и едва ли не молился, чтобы тот просто был без сознания, а не мертв. Будучи свидетелем тому, как Падший залечивал свои раны, он не особенно беспокоился об этом; а вот воздух, насколько он знал, был нужен в равной мере и людям, и нелюдям. Поднырнув под Кастиэля, принц принял на себя его вес, приподнимая голову и плечи над водой, но огромные мокрые крылья давили его вниз, вытягивая последние остатки сил из усталых мышц. - Кас, - прошипел он, стиснув зубы и начав медленно, рывок за рывком, грести к берегу со своей тяжелой ношей, - зараза, убери эти чертовы крылья. Оба ведь утонем. Естественно, тот ему не ответил, продолжая мертвым грузом лежать у него на спине. Стиснув зубы, принц продолжил сражаться с рекой, пока в какой-то момент не почувствовал, что плыть стало легче. Обернувшись, он отметил, что крылья наконец исчезли, вернув ангелу нормальный вес человеческого тела, не отягощенного чудовищной массой огромных перьев. Видимо, Кастиэль каким-то образом услышал его и сделал это бессознательно. Но, вытащив Падшего на берег, Дин убедился, что тот по-прежнему не подает признаков жизни. Дин не знал, что ему теперь делать дальше, но все же прекрасно понимал, что оставаться на месте будет огромной глупостью. Родное королевство было совсем рядом, всего лишь на другом берегу реки, и он не мог поручиться, что люди отца не предпримут какую-нибудь безумную попытку нарушить границу, лишь бы добраться до крон-принца и беглого пленника. Соблазн был слишком велик. Тяжело вздохнув и проклиная мокрую одежду, которая на ветру казалась еще более холодной и сковывающей, чем была в ледяной воде, Дин подхватил раненого ангела под мышки и потащил в глубь леса, который в этом месте подступал к самой реке. Главное было - убраться отсюда подальше, а там уже он придумает, как выбраться из очередной передряги и чем помочь падшему ангелу. * * * Вопреки первоначальному плану, далеко Дину уйти не удалось. Кастиэль оказался на удивление тяжелым, и все, что удалось сделать принцу - это вывалиться со своей ношей из кустов на небольшую поляну, с которой можно было прекрасно видеть реку и противоположный берег, самому при этом оставаясь незамеченным. Недолго посовещавшись, солдаты отца гневно пришпорили лошадей и бешеным галопом умчались по направлению к столице. На весь путь у них уйдут примерно сутки, что, вне зависимости от того, какое решение примет король Джон, давало ему приличную фору. Дин облегченно выдохнул и занялся раненым. Кастиэль лежал ничком на траве, из его спины торчали короткие древки четырех глубоко засевших арбалетных болтов. Падший по-прежнему оставался без сознания, его дыхание было сбивчивым и поверхностным, а лицо казалось белее мела. Осторожно разрезав ножом плащ и одежду ангела, принц осмотрел его спину и нахмурился: любой другой на месте Кастиэля был бы уже давно мертв. Дин понятия не имел, как лечить нелюдей, и не знал, что ему теперь делать дальше. Вытаскивать болты он побоялся, чтобы не сделать еще хуже и не занести заразу в кровь; только коротко сломал древки да лоскутом окончательно испорченного плаща вытер кровь. Напоследок он укрыл раненого сухим одеялом, радуясь тому, что дальновидно прихватил с собой водонепроницаемый дорожный мешок. Больше он ничем не мог помочь. Дин несколько минут сидел без движения, а затем начал стягивать с себя мокрую одежду, чтобы переодеться во все сухое. Это занятие совершенно не мешало течению его тревожных мыслей. Вся его жизнь рушилась буквально у него на глазах. Раньше еще была надежда утаить от отца то, что он отправился с Кастиэлем добровольно, более того, помог тому сбежать. Но все эти планы в одночасье рухнули. Принц понимал, что отец придет в ярость, узнав об истинном положении вещей; возможно, даже откажется от него. И трона ему теперь уж точно не видать, как собственных ушей. Возвращение домой обещало быть определенно не таким триумфальным, как мечталось. Да еще и этот сумасшедший Падший. То слова из него лишнего не удавалось вытащить, то сплошные вопросы с подковырками, на которые и ответы-то не сразу можно было найти. То вел себя так, словно ничто на свете его не касалось и не волновало, то позволял изрешетить себя болтами, спасая грязную босоногую крестьянскую девчонку. Дин только молил Создателя, чтобы вся его затея найти лекарство для брата не завершилась прямо здесь, на этой чертовой поляне, по той простой причине, что единственное существо, знающее дорогу к Поднебесной цитадели, собиралось вот-вот отправиться в мир иной прямо у него на руках. И все из-за того, что он недоглядел, слишком расслабился, перестал просчитывать последствия каждого своего поступка на несколько шагов вперед. "Нет уж, - мысленно решил он наконец, - если этот блаженный пернатый все же оклемается, то я с него больше глаз не спущу. За ручку везде водить буду, если понадобится, но доставлю в целости и сохранности в эту их чертову Цитадель, мать ее, Поднебесную!" * * * Низкий неровный частокол, увенчанный тут и там оскаленными звериными черепами; приземистая изба с поросшими мхом стенами; старый, черный, как смоль, ворон, протяжно каркнувший, словно извещая хозяев о нежданном госте - все просто кричало принцу о том, что это было жилище ведьмы. В обычной ситуации нужно было бы развернуться и бежать со всех ног за подмогой, чтобы позже всем миром расправиться со злой колдуньей. Но для таких решительных и правильных действий Дин слишком устал, замерз и проголодался. Ко всему прочему, он не мог перестать волноваться за Кастиэля, которого после долгих мысленных споров с самим собой пришлось оставить на поляне, а самому отправиться на поиски помощи. Подозрительно взглянув на древнюю птицу, принц вошел в покосившиеся ворота. На его стук долго никто не открывал, однако, когда он уже решил попытаться отыскать какое-нибудь окошко, чтобы проверить, а дома ли хозяйка, дверь резко распахнулась. Приглядевшись к чучелу, представшему перед ним, Дин решил, что ему пора пересматривать свои представления о злобных ведьмах. Худенькая девушка, почти еще ребенок, с копной встрепанных и явно давно не мытых косм, в нелепом коротком синем платьице в мелкий желтый цветочек и дырявых матерчатых тапочках ярко красного цвета, совсем не тянула на грозную злую волшебницу. Пока принц отходил от потрясения и прикидывал, стоит ли поинтересоваться, дома ли взрослые, или его за это сразу во что-нибудь несимпатичное превратят, девушка сдула со лба лезущую в глаза челку и раздраженно поинтересовалась: - Чего надо? - Э... - все не мог прийти в себя он. - Порчу не насылаю, яды не продаю, - отрезала она, явно стремясь поскорее от него отделаться. - А.... - Вредных тещ со свету не свожу. - Да мне бы... - От внебрачных плодов не избавляю. От такого подозрения Дин сразу же опомнился и решительно закрыл девчонке рот ладонью: - Ты лечить умеешь? Огромные карие глаза, в которых с такого близкого расстояния можно было рассмотреть россыпь зеленых, "ведьминых", крапинок, уставились на него с глубоким подозрением. В следующий момент юная нахалка врезала ему коленом по... в общем, это место мужчины оберегают тщательнее всего, и принц, моментально отпустив ее, застонал от боли. - Ты что творишь, дура блаженная? - прошипел он, когда ощущения, испытываемые им, перестали быть слишком яркими. - А ты чего руки распускаешь? - снова дунув в непокорную челку, возмутилась девчонка. - Приперся тут, понимаешь, огород мне весь сапожищами истоптал, так еще и лапы свои грязные тянешь. Пока Дин озадаченно пытался припомнить, а было ли во дворе что-то, хоть отдаленно напоминавшее огород, ведьмочка уже отошла от него на безопасное расстояние и с победным возгласом вытащила из глубин прокопченной печи невероятных размеров чугунную сковороду. Занеся это страшное оружие обеими руками над головой на манер двуручного меча, она решительно бросилась на принца. Дальнейшие события Дин поклялся сам себе никогда не вспоминать и никому о них не рассказывать, а то ведь засмеют. Девушка не добежала до него буквально пары шагов, когда каким-то образом споткнулась на ровном месте и с испуганным воплем начала падать. Сковороду она выпустила, и та с поразительной точностью приземлилась принцу на макушку именно в тот момент, когда тот бросился ловить неуклюжую ведьмочку. Стены избы содрогнулись от сочных ругательств в два голоса. Впрочем, эта несуразная ситуация, похоже, настроила девушку на миролюбивый лад, потому что, посидев пару минут на полу рядом с потирающим голову принцем, она неожиданно спокойно спросила: - Кого лечить-то? - А? - Ну, ты про лечение спрашивал, - пояснила она. Дин прекратил ощупывать свежую шишку и с надеждой повернулся к ней: - Мой... друг. Он серьезно ранен... - Так чего же ты молчал все это время, дубина!? - громко перебила его ведьма и, быстро поднявшись на ноги, заметалась по небольшой комнатушке, что-то собирая в грубую холщовую суму. Несколько секунд понаблюдав за ней, принц с усилием встал, а затем отошел подальше, чтобы не мешать. - Далеко? - не прекращая ни на секунду своих, на первый взгляд, беспорядочных метаний, бросила через плечо девчонка. - Прилично. Час, если напрямик и быстрым шагом. - Мы поедем, мы помчимся... хм, на оленях, - невпопад пробурчала она и, накинув на плечи темную накидку неопределенного цвета, начала выталкивать его за дверь. - Топай давай, нам еще Филина седлать. - Кого? - Увидишь… Филином оказался такой же древний, как и ворон, пегий мерин. Еле передвигающий ногами, кошмарно худой и со сбитой в колтуны длинной гривой. Он, как оказалось, стоял прямо под открытым небом за избушкой и задумчиво обдирал густой мох, наросший на ее стены. - Ты предлагаешь взять с собой эту несчастную жертву мора? - с сомнением спросил принц, оценив состояние животного. - А у нас есть выбор? Или ты своего приятеля на руках понесешь? - с каким-то неожиданно горьким сарказмом поинтересовалась ведьма. - Нет, но... - Дин снова недоверчиво покосился на мерина. - А он точно по дороге не скопытится? На вопрос девчонка не ответила, только мотнула головой в сторону какого-то хлама, одной большой кучей лежащего на земле: - Седлай давай. Скоро солнце сядет, а мне не особенно светит шататься впотьмах по лесу. Принцу ничего не оставалось, кроме как, шепотом попросив прощения у старого коня, приступить к работе. * * * Дин облегченно выдохнул, когда после не одного, а двух часов блужданий по предзакатному лесу, они наконец-то вышли к той самой поляне. Филин на удивление бодро перенес путешествие, а сам он был в основном занят тем, что приглядывал за неугомонной ведьмой, которая половину времени норовила схлопотать в лоб встречными толстыми ветками, а вторую - пыталась споткнуться о сучковатые корни, тут и там торчащие из земли. Так что все были при деле. Оставив ведьму разбираться с ее конем, последние ярды принц практически пробежал. У него немного отлегло от сердца, когда он увидел, что Кастиэль так и лежит там, где он его оставил. Падший был теплым, по-прежнему слабо дышал и, судя по всему, так и не выходил из забытья. В своем беспокойстве принц совершенно забыл о ведьме и слегка вздрогнул, когда за его спиной послышалось потрясенное: - Ангел? Ты хочешь, чтобы я вылечила ангела? Замерев и не поворачивая головы, Дин тихо спросил: - А что, у тебя с этим какие-то проблемы? Это против каких-то ваших ведьминских правил? - У меня с этим проблем нет, - увильнула она от прямого ответа. - Но... ангел. Самый настоящий. Я еще за всю жизнь ни одного не видела. А тут... - ведьмочка, словно завороженная, медленно приблизилась, опустилась рядом с ним на колени и попыталась дотронуться до раненого, но принц схватил ее за запястье. - Ты сможешь ему помочь? Она вздрогнула, словно очнувшись от наваждения, и перевела на него все еще немного затуманенный взгляд: - Не знаю. - Но ты хотя бы попытаешься? - продолжил допытываться он. Девчонка несколько раз покивала и высвободила руку из захвата: - Что с ним? Дин молча приподнял край плаща, укрывающего Кастиэля. - Создатель! - воскликнула ведьмочка, увидев торчащие из спины ангела окровавленные древки болтов, а затем, более внимательно осмотрев раны, с беспокойством добавила. - Надеюсь, ты не пытался их вытащить? Принц отрицательно помотал головой. - Правильно сделал, - серьезно кивнула она, открыла сумку, покопалась в ее содержимом и в конце концов озабоченно нахмурилась. - Здесь я ему ничем не смогу помочь. Нам нужно отвезти его в мою избушку. К тому же скоро совсем стемнеет и станет небезопасно. На это Дин только кивнул и покосился на флегматично обдирающего кору с одного из деревьев Филина. * * * Всю ночь девчонка колдовала над Кастиэлем. Она читала заклинания, варила зелья, обрабатывала раны и шептала наговоры. Дин помогал ей чем мог: открывал разные книги на нужных страницах, резал и подавал ингредиенты, держал бьющегося в судорогах ангела, когда они тянули из его тела арбалетные болты. На разговоры времени не было, только на короткие отрывистые инструкции и сжатые ответы на не менее лаконичные вопросы. Самым сложным оказалось уговорить мало что соображающего ангела снова проявить крылья. Они заняли всю комнатушку; огромным изломанным вихрем черных перьев, отливающих влажным от крови металлом, уперлись в стены и потолок, заполнили все свободное пространство. Вытащить из них прочно засевшие болты оказалось не таким уж и легким делом, но, по крайней мере, можно было обойтись без бормоталок, заклинаний и прочих ритуальных танцев с бубном. А после нужно было еще и стереть кровь с каждого перышка, пригладить растрепавшиеся и снова аккуратно их уложить. Только к утру Кастиэль достаточно пришел в сознание для того, чтобы воспользоваться постепенно возвращающимися к нему силами и залечить самые глубокие и страшные раны. На большее Падшего не хватило, и он снова забылся сном. На этот раз не тяжелым, а спокойным, целительным. За окном уже начало светать, когда ведьмочка и Дин наконец закончили хлопотать над раненым ангелом. В избушке царил мягкий полумрак, лишь слегка рассеиваемый светом лучин и пары свечек. Принц сидел за грубо сколоченным дубовым столом и задумчиво вертел в пальцах обломок древка. Острие болта отливало серебром, и Дин поднес его к глазам, чтобы рассмотреть незнакомый металл. - Такие наконечники делают из переплавленных ангельских мечей, - бесцветным голосом сказала ведьмочка. - Ничем другим Падших убить нельзя. - Я таких раньше никогда не видел. Почему их нельзя просто выдернуть из раны? Над этим Дин думал уже много часов. Еще с того самого момента, как девчонка похвалила его за то, что он не попытался этого сделать. - Как, ты думаешь, выглядят ангелы? Этот вопрос здоровo озадачил принца, и он недоуменно покосился на спящего. - Нет, - покачала головой девчонка. - Это - только оболочка, чтобы казаться человеком. На самом деле ангелы - это чистый свет; энергия момента Создания, которая течет во всем живом и неживом на земле. Ее еще называют Благодатью. Слышал о таком? - Я, как показывает практика, вообще много, о чем не слышал, - пробурчал Дин и задал вполне логичный в свете обсуждаемой темы вопрос. - А что тогда демоны? - То же самое, только с точностью до наоборот, - пожала плечами она. - Мрак, энергия хаоса и разрушения. Поэтому ангелы и демоны были и всегда будут непримиримыми врагами. - Ага, враги не разлей вода, - горько усмехнулся принц. - Я прекрасно знаю историю Противостояния. Ангелы и демоны были заодно в той войне, они объединенными усилиями практически уничтожили человеческий род. - Кто тебе сказал такую чушь? - уставилась на него в неподдельном удивлении ведьмочка. - Во всех ученых книгах так написано. - Значит, врут твои книги, - припечатала она. - Не знаю, что за историю вы, люди, там изучаете, но меня учили совсем другому. - Я слишком устал, чтобы с тобой спорить, - раздраженно прошипел он. - Все это произошло так давно, что истины мы так и не узнаем, как бы нам этого ни хотелось. На этот раз взгляд, которого он удостоился, был полон пораженного изумления: - Ну ты и идиот! Ты путешествуешь с самым настоящим ангелом. С тем, кто вообще-то был свидетелем и участником тех стародавних событий. И за все время ты даже не подумал о том, чтобы поинтересоваться у него, как все было на самом деле? - И он вот так запросто расскажет мне правду? - Дин фыркнул. - Не смеши мои подметки! - Ангелы никогда не лгут! Принц только передернул плечами, давая понять, что тема закрыта. Девчонка махнула рукой, но все же перестала играть у него на нервах и замолчала. Впрочем, спустя совсем непродолжительное время она неожиданно тихо сказала: - Джо. - Что? - не понял он. - Зовут меня так, - неохотно пояснила она. - Джо. Ну, или Джоанна. Но если ты меня так хотя бы раз назовешь, я тебе дам в глаз. Он на это только рассмеялся: - Дин. Она серьезно пожала его протянутую руку и спросила: - Почему на нем ошейник? Он твой раб? От такого предположения Дин аж подскочил: - С чего ты взяла такую чушь? Рабство запрещено, если ты не в курсе. - Но... - ведьмочка в замешательстве нахмурилась, - тогда я не понимаю. Зачем тебе это? Или... - в ее глазах наконец появилось понимание, - он пленник. Последняя фраза не была вопросом, а уверенным утверждением, и, судя по тону, Джо это совсем не нравилось. - Он не пленник в полном смысле этого слова, - принц посчитал своим долгом объяснить ей ситуацию. - Наоборот, я помог ему бежать. Но, понимаешь, мой брат смертельно болен, а Кас... Кастиэль, он единственный, кто может помочь мне найти лекарство. Он поклялся, что сделает все возможное, чтобы спасти моего брата. - Но ты ему не доверяешь, - подытожила девчонка, по-прежнему глядя на него, как на исчадие ада. Дин закрыл глаза, уткнулся лбом в сложенные ладони, и только тогда глухо ответил: - Я не могу позволить себе доверять кому бы то ни было в этом деле. Если я ошибусь, то не смогу просто пожать плечами, мол, в следующий раз буду умнее. Моя ошибка будет стоить жизни дорогому мне человеку. У меня нет другого выхода, и Кас об этом знает. Он отнял ладони от лица и грустно ей улыбнулся. Осуждающее выражение лица Джо смягчилось, и она осторожно дотронулась до его плеча: - Думаю, что понимаю тебя. Мне это не нравится, ангелы не заслужили такого обращения, но если он идет с тобой добровольно... - принц кивнул, и ее лицо осветилось теплой улыбкой. - Тогда я надеюсь, что у вас все получится. Неуверенно улыбнувшись ей в ответ, Дин набрался храбрости, чтобы в свою очередь задать уже давно мучивший его вопрос: - Что-то мне не верится, что все злые ведьмы такие, как ты. Как так получилось, что ты живешь здесь совсем одна, и почему помогаешь нам? Джо закусила губу, словно не была уверена, стоит ли рассказывать о себе этому, хоть и симпатичному, но все же незнакомцу. В итоге желание поделиться хоть с кем-то своей историей все же победило. Но прежде она встала, прошлась по комнате: затушила лучины, бездумно переложила с места на место несколько мешочков с травами и запихнула поглубже под кровать какое-то барахло. Закончив со всем этим, она вернулась к столу, на котором осталась гореть одна единственная свеча. На улице уже окончательно рассвело, и в ее тусклом свете не было большой необходимости, но с ней было как-то уютнее. - В моем роду испокон веков все женщины рождались с колдовским даром. Темным даром, злым и жестоким. Для того, чтобы стать злой волшебницей, мало одного желания, нужно, чтобы это было в крови. Обычно всех девочек с такими способностями с рождения опекает местный ковен ведьм. Так было с моей бабкой, так было с моей мамой. А вот со мной все пошло не так. Мама не захотела быть ведьмой. Ковен пытался ее удержать силой, но ты бы знал мою маму; она была очень сильной колдуньей, а уж в ярости ее силы утраивались. Она ушла, уехала далеко-далеко, в другое королевство, и стала жить сама по себе. Прошло время, она встретила моего отца, и они поженились. А потом, спустя несколько лет, появилась я. Моей маме хватило одного взгляда на меня, чтобы понять, что семейное проклятие продолжает портить нашу кровь. - И ковен ни разу больше не попытался вернуть твою маму? - спросил принц. Качая головой, Джо зло рассмеялась: - Конечно, они пытались, им все же удалось выследить маму через несколько лет. А когда не получилось, попробовали даже похитить меня. Но если они думали, что знают, какова моя мама в гневе, то уж точно даже не догадывались, на что способна мать, защищающая своего ребенка, - усмешка сошла с ее лица и сменилась растерянной горечью. - А потом моих родителей не стало. Вот так сразу, в один день. - Ковен? - с мягким сочувствием предположил Дин. - Сколько тебе было тогда лет? Ведьмочка тряхнула головой, отчего непослушная челка снова упала ей на глаза: - Не знаю, может быть. Мне было тогда четырнадцать лет. Дело было поздним летом, и родители часто надолго уходили в лес - пора было начинать готовиться к зиме. В тот день все было как всегда, только с одной разницей - они так никогда и не вернулись, - Джо склонила голову и украдкой вытерла глаза. - Так я осталась одна. Дину внезапно захотелось обнять ее, прижать к себе и погладить по голове, но он почему-то был уверен, что ей не нужно его сочувствие и уж тем более жалость. Вместо этого он тихо спросил: - Что было дальше? Ведьмочка усмехнулась, криво и совсем невесело: - А дальше я внезапно снова оказалась в родных краях мамы под опекой моей бабки, той еще ведьмы, что в прямом смысле, что в переносном. Это, - она обвела комнату долгим взглядом - ее дом. Мама, когда была жива, учила меня доброму колдовству, полезному и никому не причиняющему вреда. Как лечить, как принять тяжелые роды, как снять сглаз или порчу; противоядиям, простому домашнему колдовству, оберегам и защитной магии. А бабка, та с первого дня начала меня ломать и заставлять учить темные науки. Впрочем, через год не стало и ее. Так что я теперь сама себе хозяйка. Что хочу, то и делаю. По лицу ведьмочки было предельно ясно, что это не вся правда, а лишь часть ее. Но Дин не стал настаивать на подробностях. Достаточно было и того, что он уже услышал, чтобы понять, что эта девушка никогда не причинит ему вред. Пусть в ее крови текла темная кровь, но сердце и душа были светлыми, защищенными от влияния зла заботой, теплом и любовью родителей. Перед ним, устало, с тихой грустью глядя в трепещущее пламя свечи, сидела самая настоящая добрая злая волшебница. * * * Так как единственная одежда, которая была у Кастиэля, не пережила последних приключений, Дин одолжил ему свою запасную. Они были разного роста и телосложения, так что ангел смотрелся забавно в слишком большом ему камзоле принца. Пару часов понаблюдав, как Падший сражается с рукавами, которые, даже застегнутые, постоянно сползали с тонких запястий, Джо сжалилась над ним и слегка перешила пуговицы, а также подарила один из своих плащей, взамен утраченного, какая-никакая, а все же защита от холода и ветра. Было ясно, что ангелу не терпится поскорее вернуться домой, точнее, в то место, которое стало для него домом вдали от недоступных Небес. Но каждый раз, когда мысль о продолжении путешествия приходила Дину в голову, он находил все новые и новые причины для того, чтобы отложить отъезд еще ненадолго. Да и уезжать, совсем не поблагодарив добрую ведьму, казалось ему просто невозможным. Следующие два дня принц и ангел потратили на то, чтобы сделать быт девушки более сносным. Для начала они нарубили ей достаточно дров, чтобы хватило не только на приближающуюся зиму, а и на половину следующей. Следом шла расчистка двора, установка низкого, но добротного заборчика для ее огорода - чтобы всякие непрошенные гости не топтали грядки, приняв их за дорожку к дому. Напоследок они сколотили небольшой сарайчик для старого мерина и его неизменного компаньона - ворона Мирру и натащили туда хвои и опилок, оставшихся после постройки. Это была самая малость из того, что они могли сделать, но, по крайней мере, старые животные не будут больше мерзнуть в зимние холода. А Джо... она от смущения и радости не знала, что сказать. Только молча повисла сначала на шее Дина, а потом и Кастиэля, наградив каждого искренним поцелуем в щеку. Ранним утром третьего дня, когда первые лучи солнца только начали постепенно освещать ночной лес, принц и ангел снова пустились в путь. Ведьмочка поделилась с ними припасами на первое время, чтобы принцу не пришлось снова голодать, и заодно всучила несколько мешочков с целебными травами. На всякий случай. Дин не умел прощаться; только крепко обнял Джо, тихо на ухо пожелав ей удачи, а Кастиэль молча взял ее маленькие узкие ладошки в свои и долго смотрел ей в глаза. Наверное, ангелам слова были не нужны, потому что ведьмочка смущенно зарделась. А как только он ее отпустил, по второму разу повисла у ангела на шее и, глядя на него сквозь навернувшиеся на глаза слезы, прошептала: "Спасибо, спасибо..." Спустя несколько часов они были уже далеко от жилища ведьмы. Судя по ее напутственным указаниям, кромка леса вот-вот должна была показаться. Но вместо того, чтобы прибавить шагу, Дин с каждой минутой шел все медленнее и медленнее, пока не остановился окончательно. Не ожидавший этого Кастиэль уткнулся ему в спину. - Держи дистанцию, Кас, - в который раз уже напомнил ему принц, но без раздражения в голосе. - Прошу прощения, - вежливо отозвался ангел, отступая на шаг, - не знаю, почему у меня так выходит. Дин только махнул рукой и повернулся к нему. - Что-то не так? - тут же спросил ангел, нахмурившись и настороженно осмотревшись. - Мы не можем оставить ее там одну, - принц решительно подвел итог мыслям, которые не давали ему покоя уже несколько часов; с того самого момента, как тонкий силуэт девушки, машущей им вслед, скрылся за деревьями. Кастиэль озадаченно приподнял бровь: - Ты имеешь в виду волшебницу? У нее своя жизнь, Дин, а у нас, если ты еще помнишь, есть миссия. - И все же мне как-то неспокойно, - тихо отозвался он. - Она еще совсем молодая девчонка, а живет в непроглядной чащобе, из друзей - старый мерин да ворон. Ей и поговорить-то не с кем. Миссия миссией, но я не могу ее вот так оставить одну. Ангел ничего не сказал, только продолжил пристально смотреть на Дина, и от этого его взгляда парню стало не по себе. - Неужели в вас, ангелах, нет хотя бы немного сочувствия? - вскинулся Дин, которого такой излишек внимания всегда изрядно выводил из себя. - Или ты этого просто не понимаешь? До тебя не доходит, каково это, быть совсем одному, и никого рядом, кто мог бы помочь, поддержать, да, черт побери, просто доброе слово сказать? Это не укладывается в ваши пернатые мозги?! Он уже откровенно кричал на по-прежнему невозмутимого ангела, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы хоть немного успокоиться. В конце концов, ангел был не виноват в том, что родился нелюдем. Снова вскинув на плечо съехавший было мешок, Дин решительно зашагал обратно по почти незаметной в траве тропе, по которой они только что сюда пришли: - Возвращаемся, - уже более спокойным тоном, бросил он своему спутнику. Тот несколько секунд смотрел вслед удаляющемуся принцу, а затем последовал за ним. И лишь окружающие его деревья услышали почти беззвучный шепот: - Мы очень хорошо понимаем и что такое сострадание, и чужая боль, и сочувствие, и потеря. Это в вас, людях, всех этих качеств почти не осталось. Впрочем, вы все еще способны порой удивлять. Возможно потому, что Дин все ускорял и ускорял шаг, а в конце концов едва не перешел на бег, обратный путь занял гораздо меньше времени. Лес промелькнул в боковом зрении одной смазанной темно-зеленой стеной, все внимание было лишь на тропу под ногами, на низкие ветки и длинные толстые корни, через которые приходилось перепрыгивать, чтобы не сбиваться с темпа; звуки смешались в одну кошмарную какофонию, сквозь которую пробивалось лишь ритмичное биение сердца и собственное дыхание. И вот наконец вновь показалась приземистая ведьминская избушка. С первого взгляда ничего не изменилось, но, не дойдя пары шагов до низкой ограды, Дин резко остановился. Что-то было не так. Что-то изменилось, и он хотел понять, в чем дело, прежде чем сломя голову бросаться вперед. Кастиэль, неслышной молчаливой тенью следовавший за ним всю дорогу, тоже остановился. В два шага поравнявшись с замершим принцем и встав с ним плечо к плечу, ангел тихо сказал: - Похоже, кто-то здесь побывал до нас. Дин коротко посмотрел на него, отметив напряженные плечи и чуть прищуренные глаза, внимательный взгляд которых внезапно стал острым и опасным. - Как думаешь, они все еще здесь? - так же тихо спросил принц. Ангел на секунду склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, и медленно покачал головой: - Нет. Но я чувствую остаточное присутствие тьмы. - Твою же! - выругался Дин, уже без опасений входя во двор. На улице Джо не было, но теперь повсюду были ясно видны чужие следы. Прежде аккуратно сложенная поленница была развалена; от сараюшки, которую они с Касом построили для животных ведьмочки, осталась лишь зола и серый пепел; и без того не самый ухоженный огород был окончательно вытоптан. Кастиэль подошел к обгорелым остаткам сарая, поднял щепотку пепла и растер его в пальцах. - Здесь творили очень сильное колдовство, - наконец сказал он. - Чувствуешь? В воздухе даже запаха гари нет. Медленно, словно во сне, Дин кивнул. В данный момент его совершенно не волновало, что и как. Его заботила только судьба Джо, которая так опрометчиво помогла двум незнакомцам лишь для того, чтобы в отместку за это ее жизнь оказалась окончательно разрушенной. Он даже не сомневался в том, что здесь поработали ведьмы из темного ковена. Дин уже хотел было зайти в дом, когда невдалеке послышалось тихое ржание. Стремительно выбежав за ограду, принц в нерешительности остановился, не зная, какое направление выбрать. - Там, - как всегда неслышно приблизившийся ангел указал в темноту леса. Филина они нашли совсем недалеко, на крохотной поляне, надежно сокрытой в чаще леса за плотно обступившими ее деревьями. Пегий мерин, на спине которого сидел, встопорщив угольно-черные перья, ворон Мирру, склонил голову низко к земле и, время от времени касаясь бархатными губами неподвижного тела юной ведьмочки, издавал тихое печальное ржание. Заслышав приближение принца и ангела, животные на мгновение заволновались, но тут же успокоились, узнав в них друзей. Прежде чем Дин сделал хотя бы шаг, пораженный открывшимся перед ним зрелищем, ангел уже стоял на коленях перед бесчувственной девушкой. Порой принц забывал, насколько быстро Кастиэль мог передвигаться, если ему это было нужно. Обычно ангел был медлительным, постоянно держался позади и если куда и спешил, то разве что поскорее вернуться домой. Сейчас же он словно исчез с того места, где стоял, и снова материализовался возле Джо. Очнувшись от первоначального потрясения, Дин поспешил к ним. Когда до ведьмочки оставалось всего два шага, его остановил резкий приказ: - Не подходи! - Что? - в замешательстве спросил он у как никогда серьезного, даже мрачного ангела. - Больше ни шага, стой, где стоишь, - в голосе ангела на секунду послышались металлические нотки, но затем выражение его лица смягчилось. - Она умирает, Дин. Из нее выкачали все колдовские силы, а для ведьмы это - верная смерть. То, что я собираюсь сделать, может оказаться опасным и для нее, и для меня, если я хоть на секунду потеряю концентрацию. Поэтому прошу тебя, не вмешивайся. Дин поначалу хотел было возразить, но затем передумал, молча кивнул и отошел подальше. Он не понимал, с чего это всего пару часов назад безразличный к судьбе ведьмочки ангел внезапно был готов рискнуть ради нее жизнью, но не собирался ему мешать. Он просто надеялся на лучшее, ни на секунду при этом не забывая, что потеряй он Кастиэля, и про лекарство для Сэма можно будет забыть. Между тем Кастиэль положил левую ладонь на лоб Джо, а правую прижал к ее груди напротив сердца. Несколько долгих секунд ничего не происходило. Ангел нахмурился и закрыл глаза, отрешаясь от окружающего мира, и лишь тогда его ладони слабо засветились. Сияние началось от сердца, затем окутало голову и после этого расширилось, облекая все тело девушки в матово-белый кокон. Минуты тянулись одна за другой, но больше ничего не происходило: ангел по-прежнему был неподвижен, кокон постепенно наливался ярким светом, Джо так и оставалась без сознания. Прождав минут пятнадцать, Дин занервничал. Он-то ожидал чуда не только прямо здесь, но и прямо сейчас. Прошло по меньшей мере полчаса, когда Джо неожиданно открыла глаза и резко села, глядя вокруг полубезумным взглядом. Кастиэль же, едва потеряв прямой контакт с ведьмочкой, весь как-то обмяк и начал обессиленно заваливаться на бок. Дин, который все это время не отрываясь наблюдал за происходящим, оказался рядом с ангелом как раз вовремя для того, чтобы подхватить его и осторожно уложить на траву. - Дин? - удивленно послышалось рядом. Коротко взглянув на девушку, принц улыбнулся. - Не ждала? Джо потрясенно помотала головой, а затем перевела взгляд на ангела: - Что с ним? Как вы здесь оказались? И почему я все еще жива? - Тебе подробно по всем пунктам или устроят короткие ответы? - ухмыльнулся принц, довольный, что все остались живы, пусть и не совсем здоровы. Джо, судя по всему, не пострадала, а Кастиэлю всего лишь будет нужен хороший отдых. * * * Как вскоре выяснилось, короткие ответы смогли устроить ведьмочку лишь на время. Она помогла Дину довести слабого, как новорожденный котенок, ангела до избушки и провела остаток дня, хлопоча вокруг своих спасителей. А вот ближе к вечеру, когда Кастиэль, которому вообще-то сон был не нужен, успешно заснул мертвым сном бесконечно уставшего человека, принцу пришлось ответить на все ее вопросы. Впрочем, только на те, ответы на которые он знал. Остальным же придется дожидаться, когда ангел достаточно окрепнет, чтобы внятно объяснить, что он с ней сделал. Еще они долго говорили о том, что ей теперь делать дальше. Было ясно, что оставаться в избушке ведьмочке нельзя, и Дин предложил девушке присоединиться к ним хотя бы на первое время. До тех пор, пока она не найдет место, где захочет остаться и начать строить новую жизнь. Остаток ночи Дин помогал Джо со сборами в дорогу. В предрассветных сумерках, решив не дожидаться восхода солнца, они снова двинулись прочь от избушки по уже знакомой лесной тропе. Сонный и все еще слабый ангел ехал на мерине, Дин вел коня под уздцы, Джо замыкала их небольшой отряд, а ворон Мирру перелетал с ветки на ветку над их головами, протяжным карканием прощаясь со ставшим негостеприимным домом. До самого выхода из леса путешественники хранили мрачное молчание, но когда вокруг них потянулись кажущиеся бескрайними луга с жухлой травой, настроение постепенно стало подниматься. Кастиэль спешился, уступив свое место ворону, и зашагал рядом с Дином. Ведьмочке же компания пока была не нужна. Она удивленно вертела головой по сторонам, стараясь запомнить каждый момент ее первого большого самостоятельного путешествия. - Оклемался? - встретил ангела искренней радостной улыбкой принц. Кастиэль кивнул и непроизвольно улыбнулся и сам. Не так открыто и довольно, но все же для него и это небольшое проявление эмоций было чем-то новым и непривычным. А сам Дин с удивлением отметил, что таким ангел ему нравится гораздо больше. Точнее, не нравится, а... Сложно было найти подходящие слова, чтобы описать его отношение к Падшему, но тот теперь казался более человечным, понятным и, наверное, своим. Да, именно так. Своим. Дин и сам не знал, когда, в какой именно момент стал видеть в Кастиэле нечто отличное от простого нелюдя или вынужденного проводника, сурового, мрачного и неразговорчивого. Может быть, дело было во всех этих неудобных вопросах, на которые ангел был большим мастером; или он начал смотреть на него другими глазами, когда тот спас сначала девочку-крестьянку, а затем и ведьмочку? Трудно было судить, да и не хотелось принцу особенно копаться в своих противоречивых мыслях и чувствах. Одно он знал точно: его отношение к Кастиэлю изменилось окончательно и бесповоротно, а к лучшему это было или к худшему, покажет только время. - Так что ты с ней сделал? Кастиэль лишь приподнял бровь в молчаливой просьбе пояснить вопрос. - С нашей ведьмочкой, - ухмыльнулся Дин. - Никогда еще не видел такого светопреставления, как то, что устроил ты. - А, - понимающе кивнул ангел - ты об этом. Он склонил голову, глядя себе под ноги, словно интерес принца к произошедшему был чем-то необычным, над чем нужно было хорошенько подумать. Между тем Джо, которая все это время шла чуть в стороне и позади, догнала их и зашагала рядом. Складывалось такое ощущение, что уши у нее были повсюду, иначе как можно было объяснить то, что она присоединилась к ним только, когда разговор непосредственно зашел о ней. - Я тоже хотела бы это знать, - серьезно кивнула она, на ходу отряхивая серую линялую юбку от налипших на ней сухих травинок. Коротко глянув на нее, Кастиэль обреченно вздохнул. Ему наконец стало понятно, что он связался с любознательными маньяками, которые от него не отстанут, пока не получат ответы на все их вопросы. - Колдовская сила, передающаяся по линии рода, - начал он издалека, не обращая ни малейшего внимания на то, что некоторые слова и термины могут быть непонятны его спутникам, - зачастую тесно переплетена с жизненной силой. Чем сильнее дар, тем больше бывают последствия для мага-практика в случае его потери. Для тех, у кого дар был слабым, это может вылиться в хронические заболевания, нарушения функций важных органов, психические расстройства. Для тех же, в ком магический потенциал был велик - это верная и неизбежная смерть. Единственное, что можно сделать в таких случаях - поделиться частью своей силы с тем условием, что у нее одинаковый заряд с силой реципиента. - Бр-р-р, - помотал головой Дин, - у меня такое ощущение, что я слушаю моего учителя по химии. У него тоже два слова знакомых, третье нужно искать в словаре. - Наверное, потому что ты не маг, - предположила Джо и тут же самодовольно добавила, - я вот понимаю все. - Однако, у меня есть сильные сомнения, - не обращая на них внимания, продолжал между тем Кастиэль, - что среди представителей темных сил найдется хотя бы кто-то, способный на бескорыстное пожертвование даже малой толики своих колдовских сил. В ситуации с Джо у меня не было иного выхода, кроме как изменить полярность ее дара. Иначе она либо отторгла вливание светлых сил, либо умерла от самой несовместимости энергетических потоков. - Погоди, - аж подпрыгнула после этих слов ведьмочка, - ты хочешь сказать, что во мне теперь?.. - она замялась, словно боялась даже сказать это вслух, все еще не веря в случившееся с ней чудо. - Живет светлый дар, - спокойно кивнул ангел. И тут же оказался на земле, сбитый с ног радостно взвизгнувшей и кинувшейся ему на шею девушкой. А пока Кастиэль пытался спихнуть с себя восхищенно вопящую Джо, которая вцепилась в него, как репей, и пытался подняться, Дин только страдальчески закатил глаза к небу. Он не очень любил подобные бурные проявления эмоций, предпочитая держать свои чувства при себе, и ожидал от окружающих того же. Однако, это не помешало ему искренне порадоваться за их новую спутницу и наконец понять, почему Кастиэль был таким изможденным. Для существа, которое падало в обморок после практически каждого применения своих способностей, ангел сделал практически невозможное. И снова, в который раз за прошедшие несколько дней, Дин задался вопросом, как так могло получиться, что ангелов принято было считать вестниками несчастья, приравнивая их к демонам, обвиняя во многих черных злодеяниях? Ведь Кастиэль на поверку оказался совсем другим. И его поступки раз за разом перечеркивали все, что принц когда-либо слышал о Падших от отца и первосвященника. Хотя у него уже была неправильная ведьма, почему бы не быть и неправильному ангелу?