«Я проблема, от нервов У тебя чешется кожа. Хотя бы это даёт тебе Шанс что-то чувствовать»
Лиза Громова
— Думаешь? — Посмеиваясь, говорит Ату, толкая брата в бок. На секунду она прислушивается к окружению: рядом стоит Ута, шагах в десяти от неё — Йомо, за окном же по-прежнему спокойно и тихо. Как же она допустила приближение посторонних, да ещё и настолько близко? Должно быть, совсем потеряла рассудок. Холодный кафель обжигает босые стопы, возвращая ясность ума, но вместе с этим она чувствует, как голые плечи и руки покрываются мурашками, лишившись покрова тёплых ладоней брата. — Чего пожаловал? — Без интереса спрашивает Ута. — Кажется, я уже говорил, что голуби прибыли в наш район, — Йомо шумно вздыхает и облокачивается о стену. — Твоя несдержанность, Ату, приведёт только больше следователей. — Ох, Йомо, — устало протягивает девушка, — только без нравоучений, я прошу тебя. Те девчонки не имели никакого чувства такта, но я не хотела их убивать. Так вышло. Ату проходит в главный зал студии, шлёпая босыми ногами о холодную плитку, и вальяжно усаживается за рабочее место масочника. Парням приходится последовать за ней. — Голуби прибыли в район по делу семьи Фуегучи, но, боюсь, теперь их прибавится и из-за Головореза, — Ату демонстративно хмыкает в ответ на слова Ренджи. — Впредь будьте осторожней, вероятно, какое-то время на охоту выходить не стоит совсем. — О нет, диета! — Возмущается она. — Если изголодаешься, пожалуйста, заходи в Антейку, — заканчивает Йомо. Ату ничего не отвечает, а только скрещивает руки под грудью и демонстративно отводит взгляд от гуля. Её гордость слишком легко задеть, особенно начиная отчитывать. — В общем, это всё, что я хотел рассказать, — со вздохом проговаривает Йомо и идёт к выходу, чувствуя себя незваным гостем в студии. — Мы сегодня вечером зайдём в Антейку, — говорит масочник вслед. Ренджи кивает в ответ и выходит из студии, тихо прикрывая за собой дверь. Ату поворачивает голову к брату, вслушиваясь в тихие шаги Ворона. — Нужно отнести маску Канеки, — отвечает Ута на немой вопрос сестры. — Ох, Канеки, — вздыхает она, — довольно милый парень. Что с его запахом? Он полугуль? — Что-то вроде того, — неопределённо отвечает масочник. — Позволишь мне сесть? — Ты всё же решил вернуться к работе? — Ёрничает Ату, вставая с удобного сидения. — Совсем ненадолго, лишь отремонтирую эту маску, — он по привычке указывает на маску Змея на столе ладонью, но осекается: — Ату… — Хорошо, — резво перебивает она, уловив лёгкое дуновение ветра от его движения, — я пойду схожу за кофе, а то запасы уже на исходе. — Ты справишься? — Поникшим голосом спрашивает масочник. — Конечно, — она усмехается. — Уверена, что за последние несколько месяцев в этом районе ничего не изменилось. Ты же знаешь, что у меня великолепная память. — Хорошо, — он кивает, — кошелёк в куртке у входа. Поспешно отбежав от рабочего стола масочника, Ату подходит к вешалке, ловко обувает простенькие кеды и надевает кожаную косуху брата, затем, не удосужившись проверить карманы, выходит из студии с высоко поднятой головой. Вид её лишь слегка потрёпанный: потёртые треники в сочетании с выцветшей майкой и кожаной курткой — выглядеть небрежно сейчас входит в моду, поэтому не стоит волноваться о таких пустяках; хотя, если задуматься, с тех пор, как она потеряла зрение, слово «стыд» перестало для неё существовать — Ату вполне может выйти и голой, не скованная стеснением, но не хочет доставлять лишних проблем. Услышав на достаточном удалении от себя шаги, девушка прощупывает карманы косухи и быстро находит солнечные очки брата, которыми так легко можно спрятать какуган. Легко раскрыв дужки очков, Ату усаживает их на переносицу и поправляет волосы. Кошелёк также лежит в одном из карманов, так что волноваться не о чем. Теперь пришло время познакомиться с прохожими. Их запах. Один из них молодой парень, лет 17-19, от него пахнет сладостями и… куинке — следователь по гулям, никак не иначе. Второй… Здесь начинаются проблемы. Ату не может учуять второго следователя, у которого также при себе оружие. По походке она предполагает, что это женщина, но ничего более. Она не чувствует запаха ни человека, ни гуля, что приводит её в страшное замешательство — после потери зрения другие чувства, в особенности обоняние и слух, сильно обострились и до этого дня ни разу не подводили её. Она чувствует, как от женщины лишь исходит запах сладкого чая с молоком и корицей. Возможно ли, что CCG испытывают новые средства, способные утаивать запах следователя — в целях, например, шпионажа? Или они вообще в курсе, что Головорез слеп, и намеренно делают это на её территории? Неожиданно, поглощённая собственными мыслями, Ату замечает, что один из карманов косухи опустел. «Кошелёк!» — Проносится в её голове. Она резко разворачивается к парочке и в два шага настигает их, затем хватает парня за воротник рубашки и притягивает к себе. — Верни, что взял! — Кричит она. «Это кошелёк Уты! Я не могу его потерять!» В ответ Ату слышит лишь усмешку парня, и кошелёк возвращается в её протянутую руку. — Джузо! Да что вы творите? — Возмущённо говорит женщина. — Ретта, ладно тебе, — непринуждённо отмахивается следователь. — Простите, пожалуйста, — продолжает она, — сегодня его первый рабочий день, прошу, не сообщайте нашему руководству. — Легкий ветер касается лица гуля, а голос следователя звучит немного ниже её лица, что даёт Ату понять, что Ретта застыла перед ней в полупоклоне. — Всё хорошо, — Ату отпускает юношу и отходит на шаг назад, не зная, чего ожидать от этой женщины, запах которой она по-прежнему не чувствует, несмотря на её близость. — Я не буду никому сообщать, — голос её становится тихим и слабым, выдающим страх. — Спасибо! — Ретта сияет, но Ату уже не слушает её и, развернувшись, продолжает свой путь до ближайшего супермаркета, ускоряя шаг до лёгкой трусцы. — Простите, не подскажете, где стоит кофе? — Милым голоском обращается Ату к консультанту в магазине. — Четвёртый ряд слева, — без интереса отвечает он. — Там увидите. «Я убью тебя» — раздражённо проносится в её голове, перебивая прежнее напряжение. — Не могли бы вы всё же показать мне? — Да, конечно, — устало говорит консультант, вставая с насиженного места. — Пройдёмте за мной. — Ты какая-то нервная… — Задумчиво протягивает Ута, искоса наблюдая за сестрой. Ату останавливается посреди зала с банкой кофе в руках и поворачивает голову к масочнику. — Я встретила следователей. — Да, Йомо говорил, что сюда прислали их по делу Фуегучи. — Нет, это другие. Ута непонимающе смотрит на неё, пытаясь выглядеть, откуда взялось волнение в обычно уверенном и твёрдом голосе сестры. — Их двое, и для одного из них это первый рабочий день, — поясняет она, — они другие. Но это не самое важное. Я не чувствую запаха одного из них. Совсем. — В смысле? — Он вскидывает брови, с изумлением наблюдая, как мечется встревоженный невидящий взгляд Ату. — Я чувствую запах куинке, аромат чая с молоком и корицей, но ничего больше. Это женщина, Ретта, следователь и, скорее всего, не первых рангов, раз ей доверили новичка, но я ничего больше не могу о ней узнать. Ута молчит, внимательно слушая сестру. — Второй следователь ещё совсем юноша, его зовут Джузо. У обоих при себе куинке. Это всё, что я могу рассказать. Масочник уже было открывает рот, чтобы задать свой вопрос, как она неожиданно продолжает: — Я не чувствую её запаха, понимаешь? Ута! У неё нет запаха — разве такое возможно?! Эта женщина… — Голос её дрожит, грозя вот-вот сорваться. Ута тихо встаёт со своего места и подходит к Ату, обнимает её за плечи и крепко прижимает к себе. — Не волнуйся, — шепчет он ей в волосы, — всё хорошо. Что бы это ни было, я не позволю ей причинить тебе вред. Она медленно выдыхает, и Ута слышит, каким обрывистым звучит её дыхание. — Ты мне веришь? — Спрашивает он, медленно поглаживая девушку по голове. — Угу, — кивает она и обнимает масочника в ответ. — Вот и отлично, — он приподнимает её лицо за подбородок и коротко целует в губы. Отстранившись, он заглядывает в глаза девушки, с тоской отмечая их безразличность к происходящему впереди. Ута наклоняется вперёд и целует девушку в лоб, прежде чем снять с волос солнечные очки, заправленные за уши. — Давай подберём другие, — говорит он, — эти тебе совершенно не идут. С губ Ату срывается усмешка. — Давай, а у тебя так много очков? — Конечно, — без колебаний отвечает он. Ута выпускает сестру из объятий и уходит в другую комнату. Ату не решается пойти за ним, на мгновение возвращаясь к размышлениям о женщине-следователе, пока ход её мыслей не прерывает брат, нарочито тяжело шагая из спальни с целой стопкой очков. — Хитрец, — вновь усмехается она. Ута ничего не отвечает, с улыбкой глядя на Ату, и неспешно примеряет на неё одну пару очков за другой. Девушка ощупывает каждую, пытаясь представить, как они на ней смотрятся. Долгие годы именно Ату была той, кто успокаивал Уту бессонными ночами после потери родителей, когда его мучали кошмары. Она терпеливо ждала, пока он успокоится, и часто оставалась с ним до рассвета, гладя по волосам и тихо нашептывая слова о светлом будущем. Те времена давно прошли — канули десятилетия, и Ута уже не был пугливым ребёнком, а Ату не была подростком, которому пришлось слишком рано повзрослеть. Она всегда была сильной или, по крайней мере, всегда сохраняла эту видимость — что ей не нужна поддержка, не нужно плечо, в которое можно выплакаться, и не нужен тот, который всегда защитит, потому что всё это было её обязанностями. До того самого дня, когда она лишилась зрения — в одно мгновение всё изменилось. — Нет, круглые мне никогда не шли, — ворчит она, касаясь оправы тонкими пальцами, и масочник вздрагивает от неожиданности, поглощённый своими мыслями. — А вот и нет, тебе очень хорошо, — с улыбкой отвечает он. На самом деле Ату идут все очки, включая те, что покоятся на воротнике его футболки. Ему просто нравится наблюдать за ней, не пряча нежной улыбки и тёплого взгляда. — Да, вот эти мне нравятся, — удовлетворённо проговаривает Ату, поправляя очки трапециевидной формы. Он откладывает дюжину очков на стол и притягивает девушку за руку поближе, приглашая её сесть себе на колени. — Я думала, мы идём в Антейку, — удивленно говорит она, устраивая руку на плечах брата. — Сейчас пойдём, — шепчет он, кладя голову на грудь девушки и слушая размеренное биение её сердца, — только чуть-чуть так посидим и пойдём. Она улыбается в ответ и кладёт свою голову на голову масочника. Их окружает прохладная тишина, дающая возможность расслабиться в объятиях друг друга. Безмерная нежность, что Ату чувствует от брата, не даёт ей возможности наполнить голову мыслями, полностью опустошая её. И она совсем не против этого. — Здравствуйте, здравствуйте! — Радостно приветствует Ату, как только бубенцы над дверью оповещают работников Антейку о приходе гостей. — Здравствуй, — отвечает Канеки, заливаясь лёгким румянцем. — Здравствуй, Ату, — тихо приветствует Йошимура, — рад тебя видеть. — Хотела бы я сказать то же самое, — со смехом произносит она. Директор уже было хочет принести свои извинения, но Ату отмахивается, чувствуя некое напряжение в Антейку, вызванное то ли этим неудачным приветствием, то ли самим её появлением здесь. — Мы принесли маски, — вмешивается Ута тихим голосом. — Ох, Нишики уже ушёл? — Уже как полчаса, — отзывается Тока, не прекращая натирать барную стойку. Гости садятся за стойку, явно приготовившись к светской беседе. — Мы, кажется, разминулись, — усмехается Ату. — Он завтра выходит на работу? Ничего, если я оставлю маску здесь? — Да, я ему передам, — отвечает Тока, принимая маску Змея из рук Уты. — Ну и, конечно, твоя маска, Канеки. Юноша принимает работу из рук мастера, поражённо разглядывая её. Чёрная, под кожу, оставляющая открытым только один глаз — очень мрачно и совсем не в его духе, но, наверное, маски гулей такими и должны быть. — Вы хотите посмотреть на меня в ней? — Смущённо спрашивает Канеки, обращаясь, по большей части, к гостье кофейни. — Посмотреть?.. — Неуверенно спрашивает Ату, чувствуя его внимание к своей персоне. — Пойдём, я покажу тебе, как она застёгивается, — Ута поспешно толкает парня в сторону комнаты для персонала, — это не так просто. — Мне казалось, что моя слепота достаточно очевидна, — задумчиво проговаривает девушка, когда за ними закрывается дверь, и хмыкает. Тока откашливается, сомневаясь, нужно ли ей что-то отвечать. Йошимура ставит перед Ату чашку кофе, в который она тут же добавляет особый сахар, затем берёт ложку и начинает размешивать напиток, склонив голову по старой привычке, как делала каждый раз в своей прошлой зрячей жизни. В этот момент Тока понимает, что сама бы вряд ли догадалась о слепоте Ату, если бы Йомо не рассказал ей о том происшествии двухгодичной давности. Тогда они были мало знакомы, но Тока была наслышана о том, какая Ату неуравновешенная и агрессивная. Сейчас она выглядит вполне безобидно: мирно попивая кофе, прикрыла глаза, наверняка задумавшись о чём-то своём, но нельзя забывать, что всего день назад она обезглавила двух школьниц и нисколечко не корит себя за это. — Ну и как вам? — Слышится тихий голос Канеки. Все оборачиваются в его сторону, с изумлением глядя на его новый образ. — Очень необычно, Канеки, — неловко говорит Тока. — Да? Я не уверен, что мне подходит такая маска, — ещё более неловко отвечает он. — Уверена, тебе понравится, — подбадривает парня Ату и улыбается, смотря точно ему в глаза, но совершенно не понимая этого. — Спасибо, — Канеки смущённо опускает голову. Тока хмурится, глядя на яркую реакцию парня, затем переводит взгляд на ничего не подозревающую Ату и грозно говорит: — Кафе закрывается, попрошу вас уйти. — Разве ещё не час до закрытия? — Усмехается Ута. — Или я совсем потерял счёт времени? — Никого не будет уже, — не отступает она. — Вам вот нечем заняться, а мне ещё в школу рано вставать! — Хорошо-хорошо, — поддаётся Ута, с улыбкой поднимая руки в жесте «сдаюсь». — Пойдём, Ату. — Приходите ещё, — мягко прощается парень. — Конечно, придём! — Ату машет ладошками. — Пока-пока! Дверь закрывается с тем же звонким переливом колокольчиков, и гули вступают в ночной сумрак. Девушка слышит возмущённый голос Токи, которая разоряется о том, какой Ату плохой гуль и что совсем не стоит с ней связываться. Она невольно грустно вздыхает. — Не расстраивайся, она просто ревнует, — подначивает брат, — Канеки считает тебя очень милой, вот она и бесится. — Тебе откуда знать? — А то ты сама не заметила, — иронизирует он. — И я спросил, когда надевал на него маску. Я же твой брат, в конце концов, я обязан знать о всех твоих поклонниках. — Да что ты! — Ещё с большей иронией отвечает она и берёт его под локоть. — Обычно брат с сестрой не занимаются тем, чем занимаемся мы с тобой. — Хочешь поговорить об этом? — Немного спокойней интересуется Ута. — Нет, — она отворачивает голову, но руки его не выпускает. Были вещи, которые не нуждались в обсуждениях и устраивали обоих. И их особые отношения были одной из таких вещей. Тихие усмешки очерчивают конец разговора, и остаток пути они проводят молча, наслаждаясь окружающей тишиной, прерываемой спешной поступью прохожего, опаздывающего на вечерний рейс электрички, и шумом проезжающих мимо машин. Ату скользит пальцами к ладони брата и обхватывает его тёплую руку, он коротко оборачивается на неё, смотря снизу вверх на задумчивое лицо девушки, и сплетает их пальцы. Ату не из тех, кто нуждается в чьей-то помощи в повседневной жизни, несмотря на свою слепоту. Да, порой она просит найти ей нужный товар в супермаркете и посчитать шаги до нужного поворота, страшно боясь появления чего-то нового в карте города и хлама под ногами, но сейчас она держится за руку брата не от своей беспомощности. За два месяца одиночества, Ату часто задавалась вопросом, чем занимается её брат. Работает ли он усердно или позабыл о своей сестре и развлекается с какими-нибудь девицами? Этот вопрос ежедневно был в её голове, поэтому сейчас ей требуется восполнить пробел и почувствовать тепло его тела от прикосновения к голой коже. Несмотря на тяжесть мыслей, Ату с тоской признаёт, что вряд ли их отношения продлятся достаточно долго. Он не будет носиться с ней вечно, да и она этого не допустит. К тому же, если из-за своей несдержанности ей придется сражаться со следователями, одолеть кого-то хоть немного способного для неё будет непосильной задачей.