«Ты любишь объясняться под звук моих шагов. Я молоко, мною поят твоих друзей и врагов» Лиза Громова
Очередной день, так похожий на предыдущий: мрачная тишина студии, приглушённый свет, что не выключается последний год, и одинокий парень, безрезультатно борющийся с бессонницей. Что на этот раз? Кошмары о морозной ночи, забравшей у него смысл жизни? Или бесконечные воспоминания о ней: о её улыбке, о смехе, о дурацких фразах, которыми она здоровалась с ним, и упрёках за ночи, проведённые за работой. Каждый день встречает его мыслью, что жизнь стала бесцельной. Каждый раз, открывая глаза после беспокойного сна, он надеется, что всё это лишь дурное сновидение, и сейчас из-за двери выглянет беззаботная Ату и позовёт завтракать слегка сердитым голосом — за то, что проспал допоздна. Но этого не происходит. И уже никогда не произойдёт. Ута сгибается над рабочим столом, едва не кладя на него голову. Дни слились в один от недостатка сна: какой сейчас день недели? Сколько времени? Он и не подозревает, что дверь его студии распахнётся, встречая гостя мягким перезвоном, и тихий девичий голос скажет: — А вот и я, — слышит он до боли знакомую фразу, и в голове явственно слышится родной голос:— А вот и я!
— Вы ложились сегодня? — В голосе проскальзывает тревога, когда он слышится ближе.— Ты спал, брат?
— Вы меня слышите? Перед глазами возникает видение, словно долгожданный мираж в безводной пустыне: чёрные кудри слегка наклоняются вперед, когда тонкая ладонь, испещрённая причудливыми узорами, ложится на его. Он видит это, будто во сне, но наваждение кажется настолько реальным, что он вскакивает с места и прижимает к себе девушку, не разбирая, что она гораздо выше той, о которой он грезил, что нет тех кудрей и причудливых узоров, что она вовсе не та, о ком он думал. Лиа стоит молча, не в силах пошевелиться — до того неожиданным был порыв масочника. Вскоре она всё же решается отстраниться, но он удерживает её в объятьях и обессиленно говорит: — Постой так… Немного… В этот момент он уже понимает, что обознался, что бессонные ночи явно не пошли ему на пользу, как и постоянные мысли о той, кого больше нет. Ута знает, что не будет ничего объяснять девушке, что сейчас просто отпустит её и сделает вид, будто ничего не произошло. Сейчас. Ещё минуту и отпустит. «Какого чёрта происходит?» — Зло думает Лиа, оставленная одна в маленьком помещении мастерской наедине с застывающими глиняными слепками и едким запахом клейстера. После неожиданных объятий Ута, не утруждая себя объяснениями, заставил её надеть перепачканный гипсом фартук, рукава и перчатки и посадил в эту комнатку, проведя небольшую экскурсию по местным материалам. Ей нужно сделать маску из папье-маше и этим показать свои навыки. И Лиа послушно сидит и слой за слоем укладывает тонкие листы газетной бумаги, смазывая их клеем. За основу взята голова манекена, обмотанная пищевой плёнкой. Мысли девушки далеки от происходящего. Новая униформа в достаточной степени оберегает её строгий образ от капель клея и газетной пыли, хотя и выглядит неряшливо — когда последний раз масочник стирал её? Лиа старается не задаваться этим вопросом. Когда последний слой газеты уложен и вслед за ним идут белоснежные листы офисной бумаги — куда более плотные, чем газета, и оттого было невозможно пользоваться ими в самом начале — в комнатку влетает хозяин студии и озабоченно начинает шариться в стопках готовых масок. Лиа лишь настороженно косится в его сторону. — К нам пришёл посетитель, — отвечает он на её немой вопрос, — выйди займи его чем-нибудь, мне нужно доделать пару деталей. Голос его звучит мягко, будто это скорее просьба, нежели приказ, но девушка послушно встаёт с высокого стула и направляется к выходу, по дороге снимая перчатки и спуская фартук, оставляя лишь передник. В главном зале раздражённо расхаживает посетитель, уделяя представленным маскам лишь мимолётное внимание. Тучный мужчина в простеньком деловом костюме, в какие обычно наряжаются директора школ и университетов. — Здравствуйте, — Лиа подходит к мужчине ближе, — меня зовут Лиаретта, я инж… кхм… помощница мастера, могу я предложить вам кофе? — Она легко улыбается, хотя изменить вызубренную за годы работы фразу стоит некоторых усилий. Нахмуренный лоб мужчины расслабляется, а губ касается лёгкая улыбка — Лиа физически чувствует, как он тает под её взглядом. — Да, я не откажусь, — и он садится в мягкое кресло у рабочего стола масочника. — Секунду, — она разворачивается и быстро проходит в кухню, ставит простенькую турку на плиту и, пока закипает вода, разыскивает кофе в настенных шкафчиках. Несколько ловких движений, и турка остаётся одиноко закипать на кухне, а девушка возвращается к гостю и вальяжно усаживается на стул мастера. — Вы совсем не похожи на своего начальника, — комментирует мужчина с доброй усмешкой, пока Лиа разглаживает передник. — Боюсь, у нас совершенно разные вкусы, — она посмеивается. — Что вас привело к нам? Говорить о выполняемой работе от лица всех сотрудников — также рудимент с прошлого места работы, когда о любых победах в согласовании объекта говорилось «наша», хотя добивался её часто один человек. — Я пришёл забрать образцы масок для школьного фестиваля, — говорит он, подтверждая догадки девушки, и почёсывает короткие седые волосы. На мгновение Лии кажется, что до её слуха доносится вой дрели или похожего инструмента, но затем его перебивает шипение выкипающего кофе, и девушка вскакивает с места и поспевает на кухню за мгновение до того, как кофейная пена должна коснуться печи. Не найдя ни одной приличной кружки, Лиа твёрдо решает, что перенесёт сюда чайную пару, которой сама всё равно никогда не пользуется, а пока довольствуется единственной кружкой без сколов, хоть и с цветочным рисунком. — Пожалуйста, — она ставит кружку перед гостем, — сладкого, к несчастью, ничего не могу предложить. — Ох, нет, ничего, — он отмахивается. — Спасибо. Лиа вновь садится на прежнее место и рефлекторно поправляет прическу. — А вы давно работаете здесь? Я долго работаю с господином Утой, но вас не видел. — По правде говоря, — Лиа нервно посмеивается, — это мой первый рабочий день. Девушка мысленно благодарит всевышнего за то, что первым её клиентом оказался этот милый мужчина. С содроганием сердца она вспоминает экспертов, принимавших их проектную документацию, которые всегда воспринимали её как пустое место, а часто могли и нагрубить. Также она вспоминает свою подчинённую, которой в первый же день не повезло попасть к на редкость истеричному эксперту, доведшему девочку до слёз, и как в ней проснулось подобие материнского инстинкта в желании защитить подчинённую, хотя и не было в этом большого смысла, ведь женщина на другом конце провода так же накричала на неё и бросила трубку. Заступился бы за неё Ута, если бы на неё начал кричать клиент? — Я очень рад, что здесь вновь появилась девушка, — мужчина мягко улыбается, — последний год мастер был очень печален. — Что вы имеете в виду? — Недоумевает Лиа и хмурится. — Ой, простите, если я лезу не в свое дело, — он вновь отмахивается. — Нет, подождите, вы, кажется, неправильно всё поняли… Она не успевает продолжить, прерываемая шелестом распахнутой двери и поступью шагов, заставляющих её обернуться. — Такэмура-сан, не смущайте мою помощницу. Фраза звучит настолько же безобидно, насколько резко слышится сам голос мастера. Мужчина соскакивает с места и делает несколько шагов навстречу масочнику, Лиа же поворачивается в их сторону, сидя на стуле. — Выглядит как всегда прекрасно, — проговаривает гость, принимая небольшую картонную коробку и заглядывая внутрь. — Сколько ждать от вас ответ? — Думаю, неделю. Я позвоню вам, — мужчина направляется к выходу, и Лиа поднимается с места, чтобы попрощаться, краем глаза замечая в коробке маски Хання. — До свидания, — говорит она и улыбается. — До встречи, — отвечает мужчина. Ута лишь кивает на прощание. Когда дверь за гостем закрывается, Ута поворачивается к Лии и говорит, что та может продолжать работу, а затем садится за рабочий стол и открывает блокнот с набросками. Лиа задерживается на месте, желая узнать больше о том, что произошло год назад, но вскоре спохватывается и понимает, что это её совершенно не касается, и лёгкой поступью направляется к мастерской. — Лиа, — неожиданно окликает он. — Да, — она оборачивается. — Я одолжу ненадолго твой блокнот, ты не против? — Ута держит в руках простенькую тетрадь в твёрдой обложке. — Конечно, — Лиа усмехается. Он вновь кивает и возвращается за работу. Разговор окончен. Лиа поворачивается на месте и скрывается за дверью мастерской, где проведёт остаток рабочего дня, продолжая набирать слои на бумажной маске и надеясь, что её работа удовлетворит масочника. «Если он действительно потерял возлюбленную — от непростого расставания или даже её кончины — это оправдывает его тяжёлый настрой и случившееся сегодня утром». Но это не её дело, и ей не стоит об этом спрашивать.***
— Здравствуйте, мои сладкие, — Лиа падает на колени перед собаками, радостно вьющимися вокруг нее, — соскучились? Она гладит их обеими руками, пока они не могут успокоиться, норовя лизнуть хозяйку в лицо, чему она сопротивляется только из-за наличия косметики. Затем она поднимается с колен, кладёт чёрную сумку на высокую тумбу, рядом с похожей сумкой бежевого цвета. Разувается, отставляя туфли на шнуровке в обувницу и остерегаясь, что вскоре придётся доставать зимние полусапожки — до того стремительно холодает на улице. Собаки преследуют её, вьются кругами, когда она останавливается — они хотят на улицу, но перед тем, как выйти на прогулку, ей стоит переодеться в более простую одежду, чтобы в будущем не корпеть над запачканными грязью брюками с бутылкой пятновыводителя. — Две минуты, мои хорошие, — тихо проговаривает она, заходя в комнату. На ручке шкафа всё так же висит вешалка, с которой с утра были сняты прямые брюки и блуза с вышивкой. Сколько у неё белых рубашек? Точно не меньше пяти. А рубашек всего? Не меньше дюжины. Сколько строгих брюк и юбок? С десяток. Казалось, она проработала проектировщиком слишком мало для того, чтобы обзавестись таким обширным деловым гардеробом с уймой офисных рубашек, брюк со стрелочками, прямых юбок и деловых пиджаков. Но страшнее то, что отделаться от своего строгого образа она не может. Лиа заглядывает на полку с повседневной одеждой: несколько футболок, пара джинсов и немного свитеров — вот и вся немудрёная одежда в её гардеробе. Быстро сняв офисный наряд, она устраивает его обратно на вешалку на ручке шкафа. Затем берёт с полки светлые джинсы, тёмно-синюю футболку и свитер похожего тёмно-синего цвета, который слишком колючий, чтобы носить его на голое тело. Едва она успевает одеться, как раздаётся требовательный стук в дверь. Кибикино заходится лаем. — Тихо. — Возмущается Лиа, боясь жалоб соседей, медленно подходит к двери и аккуратно смотрит в дверной глазок, хотя и понимает, что ей определённо не нужно быть такой осторожной. За дверью стоит Джузо в тёмно-зелёной ветровке. Лиа протяжно вздыхает и нехотя открывает дверь. — Привет. — Привет, — говорит он и улыбается, — вот, держи. Он протягивает ей пакет-майку из местного супермаркета, она заглядывает в него и видит несколько упаковок мороженого-эскимо и в рожке. — Это за йогурты, — он улыбается, ожидая, когда девушка впустит его внутрь. Лиа подмечает, что он в лучшем расположении духа, нежели при их последней встрече, и отходит на шаг в сторону, впуская гостя. — Спасибо, — отвечает она и закрывает дверь, — но в рожке тебе придётся забрать — у меня аллергия на глютен. — Хорошо, их съем я, — и садится на пол рядом с тумбой. Лиа настороженно смотрит на него, не понимая, чего ждать от следователя. — Вы же идёте гулять? — Уточняет он. — Я обещал твоей подруге следить за тобой, так что пойду с вами. — Ааа… — Протягивает Лиа. — Спасибо, конечно, но уверена, что мы справимся сами. — Мне совсем не сложно, — совершенно не понимая намёка, говорит он. Рега садится рядом с ним, ожидая ласки, и он с улыбкой начинает гладить собаку по загривку. Кибикино же стоит слегка в стороне. — Хорошо, я только мороженое уберу в морозилку, — отзывается она и проходит на кухню, загружает десерт к замороженному мясу, затем открывает холодильник и выставляет на стол собачьи миски с едой, чтобы за время прогулки они нагрелись до комнатной температуры. Кибикино следует за ней, в то время как Рега остаётся с Джузо. За время отсутствия Лии парень не двигается с места, и лишь заметив, как она обувается, встаёт с пола, отряхивая подол ветровки. Собаки беспокойно крутятся вокруг, ожидая, когда их оденут к выходу. — Так надо, моя хорошая, — проговаривает Лиа, надевая на Регу намордник, чему та сопротивляется, затем идёт ошейник, к которому она цепляет прочный поводок и передаёт Джузо. Кибикино достаётся шлейка и лёгкий поводок-рулетка. — Удержишь Регу, пока я закрою дверь? Не то чтобы её нужно сильно удерживать — с возрастом собака становится всё менее и менее активной, а прочный поводок и намордник остаются напоминанием о том, как она тянула хозяйку за собой с характерной для её размеров недюжинной силой и, едва выйдя на улицу, грозно лаяла, оповещая всех собак района о своём прибытии. — Да, конечно, — спокойно отвечает Джузо. Лиа оборачивается на него и с недоверием вскидывает брови. «Смог бы он удержать Регу в лучшие её годы? Я бы не смогла, не будь гулем». На улице давно стемнело — Лиа не слишком это любит, ведь обе её собаки чёрные и легко теряются в темноте. Она давно задумывается о покупке светящихся ошейников, но всё никак не доходят руки. Когда они отходят достаточно от дома, Лиа достаёт сигареты и закуривает; Джузо оборачивается на неё, но девушка не может точно определить эмоцию в его глазах. — Если не нравится — просто скажи. Ей казалось, что она уже слишком стара, чтобы спрашивать у людей разрешения закурить. — Нет, всё в порядке, — отвечает он. Она пожимает плечами. — Ты живёшь один, Джузо? — Спрашивает она между затяжками. Он угукает. — Тебе не одиноко? Парень усмехается. — А тебе? — У меня есть они, — хладнокровно парирует она, кивая на собак. — Ну конечно, — он улыбается, — возможно, если я почаще буду к вам заходить, мне тоже не будет одиноко. Лиа молчит, не уверенная в своём отношении к этому. При прошлой их встрече Джузо выглядел угрожающе, сейчас же он гораздо доброжелательнее — как часто происходит у него эта смена настроения, или это связано с подозрениями при первой встрече? — Если ты не против, — добавляет он после паузы. — Конечно, нет, — Лиа вымученно улыбается, но в темноте этого не разглядеть, — Реге ты нравишься. — А Кибикино? — Кибикино — трусишка, но, уверена, он скоро к тебе привыкнет. Джузо лишь усмехается. Несмотря на значительную разницу в росте, несмотря на принадлежность к противоборствующим классам, Лии отчего-то очень комфортно находиться рядом с Джузо, хотя вчера она готова была провалиться сквозь землю, только бы не оставаться с ним наедине. Она опасается его и не без оснований, но чувствует, что очень скоро это ощущение исчезнет — в этом они очень похожи с Кибикино. Устроившись на тёплой кухне, двое с удовольствием уминают мороженое под чавканье собак. Джузо продолжает игнорировать стулья и садится на пол, подперев кухонные тумбы, Лиа же устраивается на стуле и время от времени непонимающе глядит на парня, которому, кажется, вполне комфортно и на полу. Без лишних разговоров они наслаждаются лакомством: Лии достаются два клубничных эскимо в шоколадной глазури, а Джузо два рожка с пломбиром и сгущённым молоком. Рега быстрее заканчивает с трапезой и, оглянувшись на Кибикино, лениво подходит к Джузо и садится рядом, проникновенно заглядывая в глаза и облизываясь, когда они встречаются взглядами. — Ах ты предательница, — проговаривает Лиа, и собака оглядывается на неё, но с места не двигается. Кибикино, приговорив свою порцию, подбегает к хозяйке и запрыгивает на колени, так же умоляющее поглядывая на мороженое и тихо поскуливая. Закончив с первым рожком, Джузо тянется ко второму. — Ты собираешься ужинать мороженым? — Отзывается Лиа. — Не ожидал, что ты будешь против, — усмехается он, глядя на подходящее к концу эскимо в её руках. — Да нет, у меня были те же планы. Оба тихо посмеиваются.