«Ночь ложится на плечи Я давно себе неверна Дикий взгляд заменил человечий» Лиза Громова
Девушка выходит из девятиэтажного здания общежития навстречу лёгкому осеннему ветру, несущему сухие пожелтевшие листья и мелкий мусор. Она чувствует переполняющее её вдохновение от начала профильных дисциплин в учебной программе, взамен школьных неинтересных предметов, и от скорой встречи с гулем, который научил её сражаться и приблизил чуть сильнее к неизвестной ранее стороне Токио. В девятнадцать лет Лиа доверчива, полна жизни и с удовольствием готова пойти на безумную авантюру. Она стала совершеннолетней, поступила на бюджетное отделение специальности, которая ей, кажется, очень нравится, обзавелась друзьями — всё в жизни налаживается, и от этого она чувствует подъём сил и лёгкость, сопровождающую каждое движение. Девушка рассталась с длинными волосами, оставив с ними все тягостные воспоминания, и с удовольствием ходит с коротким каре и чёлкой, лишь иногда раздражающей её. И вот Лиа вновь поправляет волосы, которые тревожит ветер, и оглядывает пространство вокруг себя, отмечая, что Ату опаздывает. Когда её взгляд скользит по небольшой парковке, скрытой в тени ярких крон деревьев, девушка замечает, как мигает фарами чёрный автомобиль, и пару секунд стоит в нерешительности, не вполне уверенная, что сигнал предназначается ей. Затем всё же робко идёт в направлении автомобиля и вскоре замечает на водительском месте свою знакомую в тёмных очках. Она лёгкой трусцой достигает машины и распахивает дверь пассажирского места. — Сколько лет, сколько зим, — вместо приветствия шутливо отзывается Лиа и залезает внутрь, — у кого успела отжать такую красоту? — Обижаешь, — отвечает Ату, расплываясь в улыбке, — чувствуешь? — Она разводит руками и шумно вдыхает через нос. — Только что из салона. — На какие шиши? — Спрашивает Лиа с подозрительным прищуром, а в голове красочно представляет, как девушка грабит банк. — Расслабься, — Ату усмехается, — это с денег, которые я откладывала брату на учёбу, — говорит она с лёгкой тоской и снимает автомобиль с ручника. — Не поступил? — Даже не пытался, — она вздыхает и сдаёт назад, поглядывая в зеркало заднего вида, — говорит, что занят более серьёзными вещами, мелкий засранец. Лиа тихо смеётся: — И отхватил за это люлей, я надеюсь. — Очень хотелось, — Ату вновь усмехается, — но, боюсь, мы уже в разных весовых категориях. Девушка выезжает с парковки, равнодушно глядя на дорогу перед собой. Лиа поворачивает голову в сторону подруги, стараясь понять, какие эмоции выражает её лицо, но из-за тёмных очков этого сделать не получается. Расстроена ли Ату больше из-за того, что брат не поступил в университет, или же из-за того, что теперь не имеет над ним преимущества? Девушка тихо хмыкает, поворачиваясь обратно к лобовому стеклу и наблюдая, как автомобиль выворачивает на главную дорогу. — Куда держим путь? — Спрашивает она. — Я хочу выпить кофе, — тихо говорит Ату, не глядя на спутницу, — и там расскажу тебе дальнейший план действий. — У нас наполеоновские планы? — Удивляется Лиа. — Да, — с улыбкой кивает та, — за эти два года у тебя набралось достаточно навыков, пора применить их на практике. — Ого, — только и отвечает девушка, смутно представляя, что ожидает её дальше. Когда Ату подрезает другие автомобили и выезжает на встречку для обгона, у Лии останавливается сердце, и она вжимает пальцы в кожаную обшивку сидений. Ей не нравится агрессивный стиль вождения гуля, и Лиа с облегчением выдыхает, когда автомобиль останавливается у кофейни. Ей кажется, что самое страшное уже позади. Они выбирают столик у окна рядом с зеркальной стеной, которая визуально расширяет скромное помещение и прибавляет света. Стоя рядом с Ату, Лиа замечает, как сильно выросла — подруга едва достаёт ей до плеча и от этого кажется безумно милой, так что девушка не может сдержать улыбки. — Два американо, пожалуйста, — говорит Ату официанту, когда они садятся за стол, и снимает очки. Лиа видит васильковый цвет глаз гуля и едва находит в себе силы не показать удивления при официанте. Девушка успела привыкнуть к своеобразной способности Ату, которая при каждой встрече демонстрировала ей новый оттенок глаз, но за два месяца их разлуки она слегка позабыла об этом. Лии данная способность кажется бесполезной, хотя, бесспорно, весьма впечатляющей. — Зачем ты постоянно делаешь это? — Говорит она тише, когда официант отходит. — Чтобы смотреть на твою удивлённую мордашку, конечно, — Ату усмехается, затем моргает, и её глаза приобретают оттенок синей стали — очень близкий к цвету глаз Лии. Хмуро смотря на неё, Лиа облокачивается о спинку стула. — Если ты пытаешься повторить мой цвет глаз, то всё ещё мимо, — говорит она. Ату смеётся и встаёт с места. Лиа с лёгкой настороженностью наблюдает через зеркало, как гуль заходит ей за спину. — А если так? — Она вновь моргает, и в отражении девушку встречает тот же оттенок глаз, что носит она сама. Лиа не сдерживает удивлённого вздоха, и Ату расплывается в довольной улыбке. Затем она видит, как ладонь гуля поднимается к её голове и слегка касается волос — девушка часто моргает то ли от излишней напряжённости, то ли от мешающей челки, которая успела отрасти и начать лезть в глаза. — Тебе нравится твоя стрижка? — Неожиданно спрашивает Ату. — Я уже не уверена, — тихо отвечает Лиа, опуская взгляд к полу, но затем вновь поднимает глаза к лицу гуля в зеркале. Ату хмыкает и заводит пальцы в её волосы. — В прошлую нашу встречу ты была более категорична, — комментирует она и неспешно убирает длинные пряди волос за уши, будто скрывая, а чёлку аккуратно зачесывает назад, — я думала об этом прошлым вечером, и раз ты решила пойти по короткому пути, то как насчёт чего-то такого? Лиа опускает взгляд с её лица к своему. Короткая однородная стрижка с чёлкой, смягчающая и без того мягкие черты лица Лии, создавала лёгкий невинный образ, а предложенная Ату причёска — ещё более короткая, лишённая объема по бокам, но с зачёсом наверху — наоборот, делала Лию более серьёзной и строгой, интересно контрастируя с её природными чертами лица. Она полминуты глядит в зеркало, ещё не подозревая, что ближайшее десятилетие проходит именно с такой причёской, и находит в себе силы лишь сострить: — И часто ты думаешь обо мне по вечерам? Ату усмехается и отпускает её волосы, которые тут же рассыпаются по шее и лбу, щекоча кожу. Легко похлопав её по плечу, гуль проходит обратно к своему месту и садится. — Чаще, чем ты думаешь, — отвечает она и коротко благодарит официанта, принёсшего кофе. Лиа поджимает губы и неопределённо кивает, наблюдая, как собеседница пьёт кофе. — Итак, план действий на сегодня, — начинает Ату после того, как выпивает половину кофе, и со звоном опускает чашку на блюдце. Длинный день заканчивается, освещая землю усталым сумеречным солнцем. Ночь ещё не успела отвоевать свои права у едва окончившегося лета, и солнечный день всё ещё значительно превосходит ночь даже в позднее время. Начинает капать дождь, пока ещё робко осыпая асфальт мелкими тёмными крапинками, но угрожая перерасти во что-то гораздо большее. Окраина города никогда не нравилась Лии. Эти места между городами и деревнями — сумеречные и ничейные земли, условно поделённые скоростными дорогами и лесополосами — никогда не таили в себе ничего хорошего. Люди вывозили сюда трупы недругов и украдкой закапывали, как, впрочем, и гули, но сегодня для неё это место должно стать испытанием на стойкость. Она прикрывает пути отступления, как выразилась Ату, — чьи и куда, Ату не уточнила и на вопрос девушки отвечать отказалась. Лишь стоя на месте, Лиа рассуждает, насколько было разумно с её стороны соглашаться на эту авантюру. Ей приходилось встречаться со следователями, но этот раз будет первым, когда они встретятся наедине. У Лии едва появилось имя и скромный ранг B+, к которому обычно принадлежали все гули с кагуне кокаку-типа. На улице заметно темнеет, пока она перешагивает с ноги на ногу, вслушиваясь в тихое шуршание листвы от ветра и глухое падение капель дождя. Но когда к уже привычным звукам прибавляется чья-то спешная поступь, Лиа надевает тяжёлую керамическую маску — маску Ату, которую та великодушно оставила ей при первой встрече — и пересчитывает идущих. Их трое: двое следователей уже совсем близко, а третий в нескольких сотнях метров и заметно отстаёт. Лиа вбирает в себя прохладный воздух и медленно выдыхает в попытке успокоиться, но дыхание всё равно получается отрывистым из-за волнения. Она скидывает лёгкий плащ в листву, чтобы оставить его невредимым. Медленно гуль активирует кагуне, сосредотачиваясь на каждом его изгибе и вынуждая принять необходимую ей форму. Когда он оплетает её руки до кончиков пальцев, она позволяет отрастить недлинные когти и слегка шевелит пальцами, убеждаясь, что всё в порядке. От сосредоточения её отвлекают испуганные людские вздохи и лязг активированного куинке. Лиа открывает глаза, глядя на следователей вдали. Их громкое дыхание и быстрый шаг затихают, сменяясь тихой одышкой и гулким сердцебиением. Оба мужчины выглядят гораздо более напуганными, чем чувствует себя девушка, и от этого ей становится немного легче. — Следователь первого класса Рейдзё, доложить обстановку, — шипит рация у одного из них. Мужчина вздрагивает вместе с тяжёлым молотом в руках и, пристально глядя на гуля, тянется к поясу. Его напарник хмыкает, изображая мужество, и делает шаг в сторону Лии, держа в руках длинный обоюдоострый меч. Девушка с интересом наблюдает на писаный героизм следователя и слегка наклоняет голову, когда он делает новый шаг. Мужчина вновь вздрагивает. — Докладываю, — отвлекается следователь с молотом, — встретили гуля Каракала B+ ранга, — снова слышится шипение. Следователь движется чуть увереннее, не встречая агрессии со стороны Лии. — Убрать гуля, для вас это будет легко, конец связи. Словно получив одобрение, оба мужчины облегчённо вздыхают и крепче вцепляются в оружие. Когда следователь с мечом подходит на расстояние пары метров, Лиа отцепляет кагуне от рук, позволяя ему подняться выше и воспарить крыльями чудовища. Она видит ужас в глазах мужчины и то, как он отшатывается на шаг назад. — Гуль Каракал четырёхрукий! Повторяю, четырёхрукий! — Вопит следователь в рацию, но ответа ему не приходит. Мужчина с мечом явно решает воспользоваться звонким голосом своего напарника и, заметив, как Лиа отвлекается на следователя, делает резкий выпад в её сторону, намереваясь вонзить лезвие в тело, но девушка перехватывает меч ладонью, рассекая её до кости, но отводя оружие в сторону. Затем одним мощным рывком достигает следователя, становясь вплотную к нему, и головой впечатывает в ствол ближайшего дерева, раскалывая череп. Тело безжизненно сползает к её ногам и валится на бок. Она поворачивает голову ко второму следователю, и тот лишь испускает испуганный вздох, прежде чем упасть к её ногам, отбросив оружие. — Прошу, пощади, — молит он, — у меня семья, дети! Я не могу умереть! Лиа отшатывается от неожиданного выпада мужчины и замечает обручальное кольцо на безымянном пальце. Хладнокровие, заученное ею от Ату вместе с навыками боя, трещит по швам, и она колеблется, не решаясь ни скрыться, ни убить следователя. Только для мужчины это такой же неожиданный ход, как и резкий толчок, сбивающий с ног. Он нащупывает край рукояти молота и одним мощным движением снизу вверх наносит удар в лицо Лии, разбивая маску и ломая шею с тошнотворно громким треском. Девушка падает, парализованная травмой, но остаётся в сознании. Она чувствует, как впиваются в кожу осколки маски и как нестерпимо горит шея. От боли хочется кричать, но она не может произнести ни звука. То, что она остаётся в сознании, значит лишь, что она сможет восстановиться и ей придётся закончить начатое. Она слышит тяжёлое дыхание следователя и писк рации. — Каракал мёртв, — отчитывается он, — следователь Хирудзака тоже. — Следователь первого класса Рейдзё, вас понял, — приходит ответ. Лиа чувствует, как усиливается дождь, осыпая её тело мелкими каплями. Вместе с этим чувством приходит ощущение собственного тела, и она медленно возвращает контроль над ним. Мужчина устало склоняется над молотом и резко оборачивается, услышав шаги позади себя. В нескольких десятках метров показывается третий следователь; встретившись взглядом с Рейдзё, он опирается о дерево, затем тычет пальцем на гуля у ног следователя, не в силах сказать и слова из-за тяжёлого дыхания. — Мертва, — хвалится мужчина, — сломал шею. Следователь кивает и показывает большой палец, но вскоре замечает шевеление со стороны гуля и испуганно машет руками коллеге. Когда мужчина оборачивается, Лиа уже стоит на ногах. Всё её тело ноет, будто от усталости, а голова раскалывается от невыносимой боли. Для восстановления потребовалось задействовать все ресурсы, поэтому сейчас она находится на грани возможного, используя кагуне. Лиа деактивирует его, позволяя красному шлейфу спуститься к ногам, но головная боль не исчезает, подбрасывая всё больше ощущений, ярче всех из которых пылает голод. Запах следователя, ранее никак не привлекавший её, сейчас кажется невозможно манящим, противостоять которому нет ни сил, ни возможности. Не раздумывая ни секунды, Лиа набрасывается на мужчину, вгрызаясь челюстями в шею. Опоздавший следователь, едва увидев произошедшее, бросается прочь, но девушка не обращает на него внимания, прекрасно понимая, что человеческий взгляд не способен рассмотреть её окровавленное лицо с такого расстояния. Её занимает лишь утоление собственного голода, вкус мяса и горячей крови, которая брызжет на её одежду и влажную землю вокруг под хриплые последние вдохи следователя. Сигареты одна за другой уходят из пачки во время непомерно ранней утренней прогулки. Лиа ещё не ложилась, всю ночь выводя стойкие пятна с джинсов и водолазки, с которыми всё равно придётся попрощаться. Руки её дрожат и не держат поводок в руках, отчего Рега уже в который раз подаёт его своей нерадивой хозяйке с земли, взволнованно наблюдая за тревожным состоянием девушки. Лии неплохо удаётся сохранять хладнокровие во время битвы, но зато после её преследуют кошмары и муки совести за своих жертв. В девятнадцать она ещё не нашла контингент людей, смерть которых будет приносить ей меньше всего мучений — одиноких парней в барах — поэтому каждый погибший оседает в её сознании тягостными мыслями на долгие месяцы, лишая сна и покоя. Она делает новую попытку восстановить ровное дыхание, которое вновь получается рваным, и хватается за телефон. Ату не отвечает на звонки, да Лиа и не знает, что хочет ей сказать, но продолжает вновь и вновь набирать номер. — Ты чокнутая, — звучит в трубке сонный голос, — если ты не при смерти, я кладу трубку. — Нет, подожди! — Кричит она. Ату тяжело вздыхает, но слушает её. — Я… Я справилась, — говорит Лиа наконец. — Поздравляю, — равнодушно отвечает девушка. — И мне… — Лиа боязливо оглядывается, убеждаясь, что вокруг нет ни души, — мне сломали шею, но я смогла восстановиться. — О, поздравляю, — более жизнерадостно отзывается Ату, — тебе дадут более высокий ранг. Может, S+ или даже дабл-S? С повышением! Девушка с недоумением слушает восторженную речь подруги, ожидая чего угодно, но не поздравления с повышением ранга. Она вслушивается в пояснение Ату о принадлежности всех «четырёхруких» к рангу не ниже S, веря, что после этого гуль скажет что-то вроде «но мне жаль, что тебе пришлось пройти через это». Но та не говорит этих слов ни после пояснения, ни после обещания встретиться с Лией на следующей неделе, и девушка остаётся наедине со своей болью после того, как Ату всё же кладёт трубку.***
Каждый раз, когда Ату зовёт Лию на очередное задание, девушка раздумывает, насколько её жизнь ценна для гуля, которого в своей голове она зовёт подругой. И каждый раз она отметает эту мысль с тоскливой усмешкой, вспоминая, как Ату спасла ей жизнь в тот роковой вечер и научила сражаться, приблизив к миру гулей, от которого Лиа всегда была очень далека. Возможно, не получив эти навыки, она бы не дожила до своих двадцати пяти. А возможно, не покажи она в тот вечер, что принадлежит к числу «четырёхруких», Ату бы и не спасла её — это очередная мысль, которую Лиа отметает из головы, следуя за названой подругой в тёмную подворотню Тринадцатого района после разговора, который лучше бы не состоялся. — Ари, наш информатор — помойная крыса, поэтому будь готова к настоящей бойне, — говорит Ату, протягивая девушке безликую маску и длинный плащ с капюшоном — такие же, как и у всех гулей, идущих за ней в этот вечер. — Я понимаю, — тихо отвечает Лиа, погруженная в своё смятение. — Почему ты никогда не приводишь своего брата? По твоим словам, он силён, как никто другой. Лиа замечает, как меняется лицо гуля и как она раздумывает, прежде чем искренне ответить: — Потому что я не могу допустить его смерти. Девушка смотрит на неё в упор, а Ату лишь улыбается и надевает маску. Лиа чувствует, как от тяжести в груди земля уходит из-под ног. — Зачем ты говоришь мне это? — Спрашивает она наконец. — Ты всегда можешь уйти, если запахнет жареным, — отвечает Ату и проходит мимо девушки, хлопая её по плечу. На первый взгляд окружение кажется тихим и безлюдным, из-за чего дюжина гулей, идущих во главе с Ату, заметно расслабляется, оглядывая одинокие полуразвалившиеся дома и глухие торцы зданий. Но Лию смущает окружающее их умиротворение, которое кажется ей слишком тихим: ни звуков насекомых, ни пробежавшей в кустах кошки. Она опасливо оглядывается, но не замечает ничего странного, кроме того, что Ату так же не доверяет окружающему спокойствию, держа свой хвост с заострёнными лезвиями в пяти сантиметрах от земли, будто кошка, готовая к прыжку. Лиа следует её примеру и под плащом активирует кагуне, неспешно оплетая плечи и локти, но не успевает завершить трансформацию. У цоколя зданий и на вершине разрушенной кирпичной кладки появляются гули, одетые в похожие плащи и скрывающие лица за похожими масками. Их поступь беззвучная, а количество значительно превосходит число пришедших. Лиа судорожно вдыхает и повинуется общему порыву, становясь звеном единого круга в попытке охватить взглядом противника. Кагуне оплетает её предплечья и кисти, оканчиваясь длинными когтями. — Ату, моя сладкая, — говорит гуль, восседающий на полуразвалившейся мансарде. Его укаку-кагуне укрывает упитанное тело, будто тёплый плед, в то время как в ладони он играючи перебирает мелкие кости, — тебе лучше сдаться. — О, нет, — она усмехается, — я сдамся только после смерти. — Я и не сомневался, — мужчина фыркает и даёт отмашку гулям. — Подождите, а как же я! — Встревает низкий мальчишка в рядах Ату — её информатор — и выходит из круга, сдёргивая маску и капюшон. — Ах да, ты, — без интереса отмечает мужчина и бросает в него кость с устрашающей скоростью, насквозь пробивая голову. Парень валится на землю. Оставшиеся в кругу гули отшатываются. — Ну всё, — устало отзывается гуль, — я утомился, принести мне Ату живой, — и удаляется в свои полуразвалившиеся покои под улюлюканье нескольких десятков подопечных гулей. На другой стороне их осталось лишь одиннадцать. Лиа распахивает плащ и принимает боевую стойку, краем глаза замечая, как на неё оглядывается Ату, прежде чем снять с себя капюшон и оголить чёрные кудри и татуировку на шее. Она намеренно привлекает к себе внимание. Одно за другим обезглавленные тела падают на мокрый от крови асфальт. В то время как сторона Ату терпит единичные потери, сторона соперника несёт их десятками. Лиа чувствует, как выдыхается. Её силы на исходе, взгляд замыливается, и из-за схожести костюмов она раздумывает перед каждым выпадом чуть больше, испытывая судьбу. На её руках и лице запеклась чужая кровь, плащ вымок в ней и взялся комьями, сковывая движения. И в секунду промедления, когда Лиа решает сдёрнуть плащ, она чувствует, как пропускает удар, и острое лезвие проходит между лопаток. Удар неглубокий, прорезавший кожу лишь до рёбер, но перерубивший кагуне, который тут же растворяется, обращаясь в пыль. Лиа слышит душераздирающий крик и лишь мгновение спустя понимает, что он принадлежит ей. На месте разрушенного кагуне на правой руке кожа обуглилась и пошла пузырями. Ты всегда можешь уйти, если запахнет жареным — и жареным действительно запахло, только это запах её плоти. Вместо того, чтобы вручить силу, человеческая сторона существа Лии вручает ей слабость. Она чувствует, как теряет сознание, и, прежде чем упасть, слышит, как Ату зовёт её по имени. Шелест ветра становится первым, что врывается в сознание Лии. Голова налита свинцом, грудь сдавлена тяжестью, не позволяя нормально дышать. Девушке требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, что предшествовало её появлению здесь. Ату. Её месть, не видящая конца. Их двенадцать, а противников несколько десятков. Она и кагуне, оставивший сильнейший ожог на руке после своего разрушения. Лиа медленно выдыхает и открывает глаза. На ней лежит несколько тел, вдавливая её в мокрый и липкий от крови асфальт. Она тяжело, с хриплым стоном сталкивает с себя неподатливый груз и болезненно прижимает к себе правую руку, покрывшуюся плотной коркой. Каждое движение даётся ей с болью, но она осторожно оглядывается и не замечает никаких признаков жизни вокруг. Кажется, ей просто повезло. Лиа делает слабую попытку ползти и тяжело приваливается к железным прутьям оградки, закрывает глаза и испускает тяжёлый протяжный выдох, умоляя своё нутро регенирировать немного быстрее. Маска, как и капюшон вместе с плащом, ужасно мешаются, но она не может найти в себе сил снять их сейчас. Неожиданно мёртвую тишину прерывает спешная поступь, и Лиа внутренне сжимается, напряжённо глядя в направлении звука. Из темноты выбегают двое в одежде и масках, отличных от тех, в которых были гули, сражавшиеся здесь. Лиа видит, как высокий гуль в маске, отдалённо напоминающей респиратор с птичьим клювом, замечает её и резко меняет траекторию бега, направляясь к ней. Второй гуль в чёрном плаще одергивает его, когда он почти её настигает. Юноша замирает, оборачиваясь на своего напарника, когда тот подходит ближе, хотя очевидно не намеревается сходить с заданной дороги. Оба они держали путь к развалинам поместья, с мансарды которого вещал противник Ату. Лиа допускает, что один из них может оказаться младшим братом гуля, и юноша в тёмных одеждах лишь подтверждает её догадку, когда говорит, вкладывая в каждое слово тихий гнев и презрение: — Ты должна была умереть за неё. Его угрожающий тон и мрачный образ намекают, что он может исправить это. Но Лию всё равно обжигает волной несправедливости от едких слов парня. Кем бы он ни приходился Ату, он не имеет никакого права говорить ей что-то подобное. Это Лиа много лет была гончей, которой охотник кричал «Ату его!», указывая на беззащитного кролика. Это она рисковала своей жизнью ради Ату, убивая невзлюбившихся ей гулей и следователей. Ей хочется рассказать парню свою историю, но сил нет даже отвести взгляд, поэтому она вкладывает всю свою ненависть в пару слов и произносит: — Да пошёл ты. Она видит, как он дёргается на месте, сделав шаг к ней, — яростный и красноречивый жест, показывающий всё его желание оторвать ей голову, но он останавливается и отворачивается от неё, продолжая свой путь. Он идёт спасать сестру, и Лии лучше бы убраться, потому что иначе он может вернуться и свершить задуманное.***
Проходит не одна неделя, прежде чем Лиа унимает свою ярость, вылившуюся в тягостное чувство вины. Она сбежала, поджав хвост, и не удосужилась узнать, жива ли Ату и всё ли с ней в порядке. Каждый день она заглядывает в список контактов в телефоне и даже набирает номер, но спустя мгновение сбрасывает, не дождавшись, пока оператор найдёт необходимого абонента. И вновь она собирается с силами и жмёт на её имя на сенсорном экране сматфона, а затем подносит к уху. Что она хочет сказать Ату? А если она не пережила тот вечер и телефон возьмёт её брат? Лиа медленно выдыхает и закрывает глаза, вслушиваясь в гудки. — Да? — Звучит растерянный голос Ату. «Она удалила мой номер», — с тоской думает девушка. — Это я, — говорит она, — Ари. — Ох, привет, — голос гуля поникший, хотя девушке всё же кажется, что Ату рада её слышать. — Как хорошо, что всё обошлось, — тихо проговаривает Лиа. — Ты в порядке? — Да, — без раздумий отвечает Ату и повторяет чуть тише: — да. Затягивается неловкая пауза, в которую Лиа чувствует недомолвку между ней и Ату. Гуль что-то скрывает от неё, и от этого чувство вины лишь сильнее съедает девушку изнутри. Ату прерывает их молчание: — Так это ты послала моего братца? — Спрашивает она с усмешкой. Лиа смеётся, и её собеседница принимает это за положительный ответ. — Он рвёт и мечет, — продолжает она тем же весёлым тоном, — обещает прикончить тебя при первой возможности. — Возможно, я была слегка резковата, — признаётся Лиа с улыбкой. — Пусть это останется нашим маленьким секретом. Девушка не отвечает, но кивает, будто гуль сможет понять этот знак. Она глубоко выдыхает, собираясь с силами. — Ату, я хочу тебя кое о чём попросить. — Конечно, дерзай. — Давай закончим на этом, — тихо просит Лиа и чувствует, как на глаза наворачиваются слёзы, — я не хочу больше сражаться и не хочу рисковать жизнью. — Я понимаю, — отвечает та. Обе они знают, что на этом закончится и их общение. Они больше не встретятся за чашкой кофе, чтобы обсудить план действий, и не посидят на крыше, чтобы поговорить по душам. Это конец их отношений. — Спасибо тебе за всё, — говорит Лиа, и голос её предательски дрожит, — береги себя. Ату смеётся. — Глупая, нашла из-за чего расстраиваться, — усмехается девушка, хотя в её голосе тоже проскальзывает тоска, — ты хорошая девочка, и всё у тебя будет хорошо. Пока, Лиа. Ату сбрасывает звонок.