Компонент огня

      — Пап, из-за твоего дурацкого предчувствия я даже притащила с собой куинке, а у меня всего лишь встреча с начальником! — Слышится звонкий смех. — Ни о чём не переживай, к восьми уже буду у тебя. Ужасно хочется жареной курочки — мне прихватить с собой?       Он ответил, что не нужно, что приготовит сам.       И приготовил.       Но дочь не пришла ни в восемь, ни в девять, ни когда-либо после.       В тот роковой вечер он потерял последнего дорогого человека в целом мире, он потерял смысл жизни и саму жизнь, оставшись лишь бесплотным духом посреди лживых соболезнований с помпезным письмом CCG в руках, сообщающим, что его дочь погибла при исполнении долга и Управление возьмёт на себя все расходы по погребению.       И её голосовое сообщение, отправленное незадолго до собственной смерти, осталось одним из немногих зримых доказательств, подтверждавших существование дочери в его жизни, с которой на самом деле они никогда не состояли в кровном родстве. Она — отголосок его большой любви, быстро ставшая новой, ставшая смыслом его жизни. Её имя и пронзительные синие глаза остались следом существования женщины, которой когда-то он отдал своё сердце.       Но через несколько недель появилась Вторая — гуль, которого много лет назад он убил собственными руками. CCG пыталось навязать ему то, что она и есть его дочь, что та никогда не погибала и всё это нелепая ошибка, но он понимал, что это неправда. Вторая заявилась к нему домой без приглашения и без объяснений, в сопровождении следователя, что всегда вселял в него ужас полным холодной жестокости взглядом — Джузо Сузуи. Знал ли парень о том, что когда-то он убил эту девушку? Знал ли, что раскусил обман? Отточенность движений и бдительность во взгляде выдавали в нём настороженность, вот только сама девушка явно не понимала подвоха. Он верил, что Вторая не отделяет реальность от сказок Управления, что она действительно ничего не помнит о прошлой жизни и пытается влиться в новую. Но ему не нужна была замена.       Только не снова.       По крайней мере, ему так казалось.

***

      Несмотря на приближение вечера, солнце остаётся так же высоко, но Ута считает, что это к лучшему — хорошая видимость в дальней поездке никогда не бывает лишней. Он в последний раз сверяется с временем, оставляя в запасе немного на случай непредвиденных ситуаций, берёт телефон, ключи и оглядывается перед порогом, осматривая студию на предмет забытых вещей или дел, но ничего не находит и распахивает входную дверь.       За которой оказывается человек.       — Ох, я опоздала? — Взволнованно проговаривает Тори, явно справляясь с испугом.       — На сегодня у меня запланированы дела, — отвечает парень. — А ты что здесь делаешь? Сегодня же выходной.       — Да, прости, — она делает шаг назад, наступая на ступеньку, — наверное, нужно было сначала позвонить. Ничего, я зайду в другой раз.       — Тори, — с нажимом окликает он девушку, — зачем ты пришла?       Она хмурится и поджимает губы, будто пристыженная за провинность, а после медленно спускает ногу со ступеньки.       — Миюки привела в гости своего парня, — полушёпотом объясняет Тори, — я думала отсидеться у тебя.       Парень тихо смеётся и на несколько секунд поднимает голову к небу, прикидывая, насколько к месту окажется Тори в его поездке. По крайней мере, с попутчиком будет не так скучно.       — Если хочешь, можешь поехать со мной.       — О, — девушка оживляется, — а куда ты едешь?       — В Тотиги, полтора часа туда и столько же обратно.       Он предположил, что Тори откажется, но, напротив, в её глазах загорается живой интерес.       — Ого! Я слышала, что там выращивают самые сладкие персики в стране! А ещё готовят сладкие такояки!       Ута смеётся с детской непосредственности девушки, а когда её голос, как и его смех, затихают, он слышит, как урчит живот Тори. Девушка хватается руками за пояс и смущённо отводит взгляд.       — Только, кажется, тебе нужно подкрепиться, — с улыбкой комментирует он.       — Прости, — едва слышно проговаривает девушка.       Он достаёт ключи и отжимает кнопку открытия дверей в автомобиле, который с тихим гудком отзывается на его действие.       — Садись, — отмахивается он, и Тори взбегает по ступеням наверх, пока Ута задерживается, чтобы запереть студию.       Когда он поднимается, девушка уже сидит на пассажирском месте с застёгнутым ремнем безопасности и нетерпеливо ждёт, когда парень присоединится к ней, будто щеночек, сидящий у двери и ожидающий утренней прогулки. Ута смеётся, пряча улыбку в кулаке, а когда нелепое сравнение покидает его голову, садится на соседнее сиденье, вставляет ключи в замок зажигания и включает кондиционер, чтобы охладить перегретый салон.       Он выруливает с просторной и вечно пустующей парковки у студии и выезжает на дорогу.       — И часто тебя так выгоняют из дома? — Спрашивает парень.       Девушка вздыхает.       — Чаще чем хотелось бы, — она скользит взглядом по плывущему за окном пейзажу, — обычно я отсиживаюсь в пекарне рядом, но с неделю назад она закрылась.       — Приходишь ко мне от безысходности, значит, — с наигранной обидой говорит Ута, прикладывая ладонь к груди, — а я думал, что мы друзья.       Тори коротко смеётся, подмечая хорошее настроение парня.       — Ты, конечно, обалденный и всё такое, но будет неприлично, если я начну просиживать у тебя слишком часто.       Губы Уты растягиваются в широкой улыбке, и он смеётся, заражая тихим смехом девушку рядом.       — Будто бы это может стать проблемой, — ухмыляясь, подмечает Ута, пока неспешно сворачивает с главной дороги на парковку у торгового центра.       Когда они подходят к лестничному маршу, ведущему на цокольный этаж к крупному супермаркету, Тори, наконец, задаётся вопросом о цели поездки:       — А зачем ты едешь в Тотиги? — Она хмуро смотрит на парня, быстро спускающегося по ступеням вниз, и делает шаг вперёд, безразлично бросая: — Ну если это не секрет.       Ута усмехается, сбегает с лестницы на ровный пол и оборачивается.       — Собираюсь навестить отца Лии.       Тори поднимает глаза к его лицу.       — Что?       Оторвав внимание от лестницы под ногами, она тут же цепляется носком туфли за край ступени и падает, скользя по острым плиточным углам коленями и голенями. Ута взбегает на несколько ступеней навстречу и подхватывает её под руки, девушка вцепляется пальцами в его плечи и тихо шипит от боли.       — Тори, вставай, — мягко говорит Ута и ждёт, когда она поднимется на ноги, прежде чем отпустить. А после девушка замечает, как он хмурится: — Какие же вы, люди, хрупкие, — комментирует масочник, гораздо раньше понимая, что она покалечилась.       Парень делает шаг назад, осматривая её ноги, и Тори тоже опускает взгляд, замечая ссадины от середины голеней до колен. Ута велит ей сесть на скамью рядом, а сам отходит в сторону.       Когда Ута оказывается достаточно далеко, Тори выпрямляет ноги и тут же щурится и шипит от боли от движения кожи в местах ссадин. Она оглядывает царапины, затем тянется к сумке в поисках бумажных платочков, но находит лишь одинокую влажную салфетку, которая, впрочем, тоже подходит под её нужды. Девушка промакивает ранки салфеткой, стирая пыль и грязь, что были на ступенях, и выбрасывает салфетку в урну.       — Думаешь, этого достаточно? — Звучит голос масочника, а когда девушка поднимает голову, то замечает в его руках маленький пакет с аптечным брендом.       — Это всё, что у меня есть, — с подозрением хмурясь, отвечает она, пока Ута подходит ближе.       Он тихо усмехается, ставит ношу на сиденье рядом и садится на корточки. Тори рефлекторно поджимает ноги, и, заметив это, старательно пытается расслабиться.       — Я только хочу помочь, — мягко говорит парень, копошась в бумажном пакете. — Никогда не слышала, как ампутируют ноги из-за попавшей в рану инфекции?       По тону Уты неясно, говорит он серьёзно или лишь подшучивает над человеческой слабостью, поэтому Тори не отвечает, наблюдая, как он достаёт несколько ватных дисков и пузырёк перекиси. Затем он обильно смачивает жидкостью диск и прикладывает к ранке, отчего в месте пореза девушка чувствует лёгкое жжение, больше похожее на зуд, и хмурится.       — Спасибо, — тихо отзывается Тори.       — Пожалуйста, — с улыбкой отвечает он.       Обработав ссадины, Ута промокает порезы сухим ватным диском, который после отправляется в урну, а затем не глядя лезет в пакет за упаковкой пластырей. Распаковывая один, он осторожно приклеивает его к порезу, едва касаясь пальцами кожи Тори, и девушка замечает, с какой бережностью действует парень, будто она действительно сделана из фарфора и вот-вот рассыплется под его руками. Неожиданно она понимает, почему Лиа выбрала такого парня, как он.       — Ты сиди здесь, а я возьму тебе перекус, — закончив, мягко проговаривает он и поднимается во весь рост. — Будут пожелания?       — Нет, — она качает головой, — спасибо тебе ещё раз.       Он по-доброму усмехается и отходит.       С тихим шелестом девушка распаковывает пластиковый контейнер с сэндвичем с ветчиной и сыром и ёжится от неожиданно включившегося кондиционера. Ута делает мощность меньше.       — Так ты едешь в Тотиги, чтобы встретиться с отцом Лии? — Спрашивает Тори, откладывая сэндвич на колени и открывая маленькую упаковку сока.       Ута кивает.       — Я даже не знала, что кто-то из её родителей жив, Лиа всегда отзывалась о них очень… безразлично? — Спрашивает она саму себя и кивает. — Да, это слово кажется подходящим.       — Я думаю, что это так и есть, — отвечает Ута, — ей всё равно, жив ли кто-то из её родителей, — он с тоской выдыхает, стараясь не думать о том, как девушке могло быть непросто эти годы, — кажется, она никогда не предпринимала попыток найти их.       — Тогда зачем ты хочешь встретиться с ним? — Жуя, проговаривает Тори.       Ута на мгновение отвлекается от дороги, чтобы взглянуть на уплетающую перекус девушку рядом. Сестра никогда бы не допустила подобного в своей машине — почему-то при этой мысли его губы растягиваются в улыбке.       — Возможно, встреча с отцом поможет вернуть воспоминания Лии.       Девушка со скептицизмом хмурится.       — Она же с ним никогда не встречалась, как это может помочь?       — Это сложно объяснить, — неуверенно начинает он, — но я уверен, что между родственниками есть — или по крайней мере может быть — особая связь, каким-то образом действующая на RC-клетки, и, возможно, она способна повлиять на память Лии.       Когда он оглядывается на девушку, взгляд её нисколько не меняется. Он вздыхает.       — Когда я встречался с Реттой, — поясняет он, — у неё был куинке из кагуне моей сестры. И когда я увидел её оружие, меня будто парализовало — я не мог сдвинуться с места, не мог сражаться или увернуться. А когда оно должно было поразить меня, то просто рассыпалось в пыль, и у этого точно должны быть причины.       Девушка задумывается. Она отводит взгляд в сторону и отпивает сока.       — А что, если оно просто было неисправно? — С удивительным спокойствием проговаривает Тори. — Создание куинке очень тонкий процесс, и на каком-то этапе могло что-то пойти не так.       Она отпивает ещё, пока в трубочку не начинает засасываться воздух с характерным звуком. Ута же чувствует себя полным идиотом, зацепившимся за невероятную идею, и не может понять, на кого зол больше — на себя, поверившего во что-то настолько безумное, или на Тори, так легко разрушившую его эфемерные убеждения.       — Ты всегда такая прагматичная? — С неприязнью говорит он. — Это даже раздражает.       Девушка пожимает плечами и тут же выпрямляется, одёргивая себя.       — Прости, может, твоя теория действительно сработает, я же тоже только предполагаю.       В подтверждение простым и логичным рассуждениям Тори в памяти масочника всплывает короткий рассказ Джузо на дне рождении Лии, в котором он раздражался насчёт бесконечных служебных записок Ретты о затянувшемся изготовлении куинке. Оружие не могли изготовить более года — очевидно, что что-то шло не так.       Ута вздыхает, поддаваясь досаде. И зачем он тогда едет в Тотиги?       — Нет, ну правда, — продолжает девушка, замечая уныние масочника, — а вдруг сработает? Ты же уже всё приготовил? Тебя ждут?       — Да.       — Вот тогда и езжай дальше. Обратного пути нет, — с азартом говорит Тори, и Ута усмехается, наблюдая в девушке гораздо большую готовность, чем есть в нём. — А у тебя есть фотографии родителей Лии? Мне было бы интересно взглянуть.       Он улыбается.       — Лежат в бардачке.       — Ого, — протягивает девушка, открывая ящик, — ты даже распечатал их.       — Мне показалось, что размахивать телефоном будет некстати, — оправдывается он, пока Тори вглядывается в полумрак бардачка и достаёт сверху плотный лист фотобумаги, следом за которым вылетает целлофановый файлик, наэлектризовавшись к бумаге. Девушка ойкает и наклоняется, нашаривая на полу упавший лист, а достав его, читает в заголовке, что это бланк документов на машину, в файл к которым вложена пластиковая карточка водительских прав, сползшая в самый низ страницы.       Тори приглядывается.       С фотографии на неё смотрит девушка с роскошными чёрными кудрями и остро выточенными чертами лица. Взгляд светло-ореховых глаз кажется властным и даже слегка надменным, выражение лица нейтральное, свойственное фотографиям на документах, но выраженная скульптура лица и пирсинг на крыле носа и под губой делает его более дерзким и вызывающим.       Прочитав имя девушки, Тори не сразу понимает, кто это, но как только приходит осознание, она громко вздыхает и говорит:       — Так это твоя сестра? — Громче необходимого звучит её голос, и Ута оглядывается на попутчицу и кивает. — Офигеть, какая она красивая.       Парень невольно смеётся от её полных искренностью и детского восторга слов.       — Подожди, — она с недоверием хмурится, — а у неё тоже была эта способность к изменению себя? К «Имитации»?       — Да, — отвечает он, еле сдерживая улыбку, понимая, к чему ведёт Тори, и видит, что её взгляд стал ещё более подозрительным.       — Тогда это взаправду?       Ута не сдерживается, и его губы расползаются в широкой улыбке.       — Постоянно менять лицо очень утомительно.       Тори хмыкает и кладёт файл обратно в бардачок, а в воздухе повисают слова о том, что Уте повезло с внешностью чуть меньше.       — Нет, ну ты тоже красивый, — оправдывается девушка, будто бы тоже услышала их в своей голове, и шёпотом дополняет, закрывая ящик: — но не настолько.       Парень от души смеётся. С улыбкой Тори возвращается к фотографии у себя на коленях — на ней девушка и парень улыбаются на фоне парка аттракционов. Первым Тори замечает насыщенный серовато-синий цвет глаз девушки, легко отсылающий её к Лии, но у девушки на фото эта черта не кажется такой яркой из-за светлого цвета волос и выраженных черт лица. Парень с ней не выглядит хоть сколько примечательно — обычный чёрный цвет волос, обычные спокойные черты лица, обычный рост и телосложение — на фоне яркой блондинки он выглядит особенно блёкло.       Нет в лицах на фото мягкой привлекательности Лии, нет похожей на её очаровательной улыбки и озорства во взгляде. Тори досадливо вздыхает.       — Она ни на кого не похожа, — с лёгкой тоской говорит девушка.       — Она похожа на себя, — с улыбкой отвечает Ута.       Тори со скептицизмом глядит в его сторону, но, встретившись с его блаженным выражением лица, понимает, что он уже в совершенно другом месте, погружённый в свои мечтания о девушке.       Последние лучи закатного солнца режут глаза, вынуждая щуриться и отводить взгляд. Ута останавливает машину на перекрёстке на небольшом заброшенном участке у не асфальтированной дороги и вынимает ключи из зажигания.       — Дальше может быть тяжело проехать, — заговаривает он, вынуждая девушку отвлечься от поедания сладких такояки с персиком из придорожной ярмарки при въезде в город. Она поднимает на него такой взгляд, будто вовсе не заметила остановки. — Не против остаться здесь?       Тори качает головой.       — А ты надолго?       — Не думаю, — Ута забирает фотографию и забрасывает на предплечье куртку, — если что — звони.       Девушка кивает и машет чистой от сладкого соуса ладонью. Ута усмехается и захлопывает дверцу машины.       Идя вдоль дороги, парень вспоминает, что после появления девушки планировал взять её на встречу с собой — простодушие и нечеловеческая храбрость, вечно витавшие вокруг Тори, могли придать ему смелости, но после того, как девушка скатилась с лестницы в супермаркете, её появление могло сыграть не на руку — неизвестно, как отреагирует на свежие порезы другой гуль, а для защиты Тори у него попросту может не хватить сил. С появлением в его жизни человеческой девушки, густо покрытой шрамами от нападений гулей, выходить на охоту казалось ему неправильным, ведь он попросту не смог бы больше смотреть ей в глаза.       Интересно, как часто задумывается об этом Тори? Или она предпочитает не думать вовсе? На особом сахаре Антейку возможно держаться, чтобы не слететь с катушек, пока он не может принять решение.       Ута глубоко вздыхает, практически машинально проверяет телефон в заднем кармане джинсов и ключи в кармане куртки и мысленно репетирует нужные слова. Ему часто приходится общаться с людьми и гулями, но такое волнение он испытывает впервые.       На скамье у обширного территорией участка его ожидает мужчина, в котором с трудом можно узнать парня с фотографии — лицо огрубело и сморщилось под тяжестью прошедших лет, а былая осанка разменяна на сутулость.       — Здравствуйте, Гото, — приветствует масочник и протягивает ладонь.       Мужчина поднимается со скамьи, и они пожимают руки.       — Ута, здравствуйте, — тихим баритоном проговаривает он, — вы сказали, что имеете что-то важное касательно моей семьи, — голос звучит обеспокоено и суетливо, мужчина разводит руками, — простите, что в таких условиях, но я не могу сейчас оставить жену и детей.       Парень слышит в отдалении голоса и оглядывается — в нескольких десятках метров за металлической оградой в доме горит свет, а из открытых окон звучат чьи-то громкие возгласы.       — Я не отниму у вас слишком много времени, но мне понадобится ваша помощь в дальнейшем.       Мужчина хмурится, и Ута показывает ему фотографию.       — Вам знакома эта девушка?       Гото, близоруко щурясь, подносит фотографию ближе к лицу и долго всматривается в изображение.       — Да, это же Ари, — тон его голоса заметно теплеет, — полное имя у неё звучало так потешно — Лиаретта. Она приезжала к нам в университет по обмену, — мужчина тихо усмехается, — но вроде обратно так и не уехала. Это было лет тридцать назад.       Он передаёт фотографию обратно масочнику, и тот с улыбкой принимает её и убирает в нагрудный карман куртки.       — В тот день мы были на групповом свидании, — он отмахивается, — после недолго встречались, но быстро разбежались — дело молодое.       — А слышали ли вы о гуле Каракале? Или о следователе Особого класса Кофетуа?       — Я давно ушёл из этих междоусобных разборок, а фамилия… Как вы сказали?.. «Кофетуа»? Звучит знакомо.       — Это фамилия Ари, — подсказывает Ута.       — А, да, точно-точно, — мужчина активно кивает головой. — Надо же, её дети пошли в ССG, удивительно даже. Так а я здесь при чём?       — Каракал и следователь Кофетуа родственники, — мягко говорит Ута и вынимает из нагрудного кармана другую фотографию, а затем протягивает мужчине, — более того — они близнецы. Каждая из них является полугулем, но из-за неравных соотношений человеческой и гульей природы каждая нашла своё призвание.       Мужчина внимательно всматривается в фотографию Лии, только вполуха слушая масочника. Яркие крупные черты лица сильно смягчились, а тёплый чёрный оттенок волос скрыл былой контраст. Остался лишь необычный оттенок глаз в цвет прохладного тумана у воды.       Гото возвращает фото парню и опускает взгляд к земле. Ута выдерживает несколько секунд, прежде чем продолжить:       — Я неспроста в переписке уточнял ваш тип кагуне — четырёхрукость является уникальной особенность кокаку-типа, и ею также обладает Каракал.       Когда мужчина вновь поднимает глаза на масочника, Ута не видит в них ни капли удивления.       — От меня-то вы что хотите? — Сухо спрашивает он вновь.       Уте требуется немного времени, чтобы прийти к ужасающему выводу.       — Так вы знали?       Мужчина устало выдыхает.       — Ари… Намекала мне об этом, — уклончиво отвечает он, не глядя в глаза Уте, — я был молод, мне было это всё неинтересно, и я сразу дал ей понять. Мы разбежались и больше никогда не виделись.       Ута чувствует, как стремительно его окатывает ужас, так же быстро перерастающий в пламенный гнев. Гото знал о том, что у него будет ребёнок, и просто сбежал. Знал ли он, какая судьба ждёт девушку? Знала ли она, кем является Гото? Ута понимает, что не хочет знать ответы на эти вопросы.       Усилием воли он проглатывает свою ярость и заговаривает вновь.       — Вашей дочери нужна помощь, — мужчина нехотя возвращает свой взгляд к лицу масочника, — ваша помощь, Гото.       — О, нет, — громко отвечает он, качая головой и размахивая руками, — я не могу сейчас оставить свою семью — я говорил вам. Моя дочь на сносях, об этом и речи быть не может.       — Она тоже ваша дочь, — напоминает Ута с нажимом. — От вас не требуется ничего особенного: только познакомиться с ней, заговорить, обменяться парой слов. Более ничего, я организую вашу встречу.       — Нет-нет-нет, — бастует он и вскакивает с места, — это дело прошлое, я не имею никакого отношения к этому. Моя семья никогда не должна узнать об этом. Уходите, хватит на этом, — не дожидаясь ответа от парня, мужчина разворачивается и уходит за ворота ограды.       — Подождите, — одёргивает Ута, но его заглушает металлический треск от с силой захлопнувшихся ворот. Поднявшись с места, он уже готов голыми руками вырвать металлическое ограждение из земли, а затем этими же руками оторвать голову Гото, который к своим сединам остался безответственным и бестолковым идиотом. Но он набирает полную грудь воздуха и медленно выдыхает: первое — к несчастью, его физические способности не так хороши сейчас и это может закончится крахом, второе — это бессмысленно.       Убив легкомысленного придурка, он не добьётся справедливости, а заставив его силой увидеться с Лией, вряд ли сможет помочь ей. Как и любая встреча с отцом вряд ли сможет помочь ей.       «Либо мертвы, либо не знают о нашем существовании».       Она даже не рассматривала наличие третьей и самой омерзительной причины отсутствия в её жизни родителей, и от этого в груди масочника растекается особенно паршивое чувство.       В задумчивости жуя губы, Тори занимает время, разгадывая судоку в приложении на смартфоне — последнее, к чему она прибегает в подобных ситуациях. Из-за плохой связи пролистывать ленту в соцсетях оказалось невозможно, как и проводить время в онлайн-игре, к которой девушка недавно пристрастилась. Спасением оказалось приложение, забытое на дальних страницах меню. Едва она входит в раж, как дверь у водительского места резко распахивается, а после звучно захлопывается, заставляя Тори вздрогнуть от испуга и убрать смартфон на колени, потушив экран. Девушка переводит взгляд на масочника, который нервно заводит автомобиль, бубня под нос оскорбления.       — Встреча не удалась? — Неловко интересуется она.       — Отец Лии законченный мудак, — зло отвечает Ута, — он бросил её мать и ничего общего с ними иметь не хочет.       Тори глубоко вздыхает.       — И ты так просто оставил его? — Удивляется она.       — У меня была мысль открутить ему голову, но в доме рядом его ждала… «семья», — с раздражением проговаривает он последнее слово, истинный смысл которого не подходит этому предложению. — Не знаю, сделал ли всё правильно, — сдаётся он, опуская взгляд к полу.       Тори медлит, нахмурившись, обдумывая сказанное.       — Думаю, Лии лучше не знать об этом, — беспокойно отвечает она и поджимает губы.       Ута медленно выдыхает, успокаиваясь, и кивает, а затем берётся за руль и начинает медленно выезжать с места.