Я влюбился в брата

Меньше всего Джеджун ожидал застать на кухне вечером целующуюся парочку. С другой стороны, было бы странно, если бы отец не отреагировал на губы Тенши — новый бальзам возымел свой эффект. Это и льстило мальчишке, и огорчало одновременно. Картину, которую он увидел, можно было бы описать приблизительно так: молодожены, дорвавшиеся наконец друг до друга. Омежка поморщил носик, глядя на настойчивый, напористый поцелуй отца, вжимающего отчима всем своим телом в столешницу. Да, она только до пояса, поэтому Тенши особо не было, куда деваться, чтоб не оказаться на крышке стола. А папаша все продолжал терзать его губы своими и, похоже, сам не хило так возбудился. Как только мелькнул кончик его языка, Джеджуна невольно передернуло, и мальчик поспешил нырнуть в холодильник. А на звук открывающейся дверцы отреагировал Тенши, испуганно уставившись на невозмутимого пасынка, пристроившегося рядом и наливающего себе в стакан сок из пакета. — Не пей, — настоял омега, предупреждая действия мальчишки. Тот спокойно закрутил крышку и посмотрел на взрослых. — Это еще почему? — Он холодный, а ты — болеешь, — настоял Тенши, явно старающийся держать лицо под напором молчаливо прижимающегося к нему отца, который на Джеджуна даже не смотрел. — Я не чихаю и не кашляю, — упрямо настоял мальчишка, поднося стакан к губам. — И слава богу! Не хватало, чтобы ты чихал и кашлял. Слышишь меня? Не пей! — Вообще-то, я вас не трогал — продолжайте заниматься своим делом, — юноша нагло сделал глоток апельсинового сока. — Если хочешь сока, я его тебе сварю, но не пей из холодильника, — продолжил причитать Тенши. — Если бы я так часто его пил, — язвительно выдохнул Джеджун, отставляя пустой стакан. Омега покрутил в руке упаковку и недовольно отставил ее — в глазах плыло от горячего дыхания в шею на удивление покорно молчаливого супруга, однозначно выжидающего момент, когда они останутся наедине. Когда такое было, чтобы собственный ребенок мешал? Это несколько возмущало омегу, но в то же время он мог понять Пёнволя — тот на пике возбуждения, и хорошо, что они не пошли дальше поцелуев. — Если сварю, будешь пить? Он будет натуральным в отличие от того, что ты только что употребил. Джеджун ухмыльнулся краешком губ — он-то понял, что Тенши намекает на его недавнюю ревизию и новую косметику из натуральных компонентов. — Я не пью соки. — Может, хотя бы для приличия согласишься, пока предлагают? — металлическим тоном настоял Пёнволь. Все-таки не выдержал. Юноша, ощетинившись, поглядел на отца — снова приказывает. С такой интонацией все споры пресекаются на корню. — Готовь, если хочешь, — фыркнул мальчишка и ретировался с кухни, оставляя родителей наедине. Еще какое-то время Пёнволь посмотрел сыну вслед, а затем на супруга, который все еще находился в некотором замешательстве. — На чем мы остановились? — тихо поговорил альфа, привлекая его внимание к себе. Он накрыл губы омеги поцелуем, мечтая вскоре вернуться к прежним страстным ласкам, но Тенши увернулся. — Что такое? — Думаю, это нехорошо, что он нас видел... — И что он такого увидел? То, что я целую своего омегу? — И этот омега не его родитель. Он видел, как его отец целует совершенно чужого человека. — Тенши, — Пёнволь скептически поглядел на него. — Он взрослый. — Это не значит, что он не нуждается в нормальной семье. — Ты его не носил, это правда. Но именно ты ему большая семья, чем тот, который его родил. Я вижу, как ты влияешь на моего сына. — На него должен влиять не только я. Как бы я ни старался, он нуждается в другом человеке. — Значит, ему придется смириться с моим выбором, — категорично и властно заключил Пёнволь, потянувшись к губам супруга. Но Тенши вновь воспротивился. — Он должен чувствовать, что нужен тебе. — Тенши, — уже теряя над собой контроль, рыкнул альфа. — Чувствовать, а не знать, Пёнволь. В омегу тут же втиснулся супруг и склонился к его уху. — Что чувствуешь ты? — строго уточнил тот. — Пёнволь... — Отвечай. — Я говорю, что Джеджуну нужно твое внимание. — Я задал вопрос, — непоколебимо настоял альфа, вжимаясь бедрами в Тенши. — Что чувствуешь? — Я чувствую давление, которое ты оказываешь,— и омега сейчас говорил не об эрекции супруга, болезненно давящую в бедро. — Не только на Джеджуна, но и на всех, кто тебя окружает. — Раз так, переубеждать не стану,— строго поговорил Пёнволь, отстраняясь. — Иди в спальню, и пока я приму душ, ты должен быть готов принять меня. Тенши недобро поглядел на него и молча покинул кухню. Омега не жалел, что вступился за мальчишку. Да, Джеджун взрослый, но его поведение уже давно вышло из-под контроля. И если родному отцу на это плевать, потому что не он занимается воспитанием этого дикого котенка, то Тенши приходится наблюдать козни вдвое чаще. И тот ребенок, которого так хочет родить Пёнволь, может вызывать в мальчике весьма непредсказуемую реакцию. Покончив с банными процедурами, Тенши нырнул в легкий шелковый халат. И выйдя из душа, он застал супруга, лежащим на его половине кровати под простыней. — Задерживаешься, — строго напомнил Пёнволь, протягивая руку к омеге. Тот невозмутимо подошел ближе, чтобы альфа мог дотянуться. — Я не должен был принимать душ? — Наоборот, — Пёнволь потянул за пояс на халате Тенши, распутывая слабый узел. — Мне ничто не должно мешать отчетливо слышать запах твоей течки. Его рука бесцеремонно скользнула под халат и нашла сочащийся вход омеги. Несколько массирующих движений простимулировали выработку смазки. Без лишних нежностей Пёнволь стянул с плеча супруга халат, который, струясь, соскользнул на пол. Он снова погладил пальцами уже более влажный вход омеги и протиснулся в горячую глубину сразу двумя, отчего тот болезненно поморщился, покорно принимая грубые действия толкающихся пальцев. Альфа скинул простыню, укрывающую его бедра, и коротко приказал: — Залезай. Еще секунду Тенши помедлил, разглядывая эрекцию супруга, но тот подтолкнул, не вынимая своих пальцев. Омега печально посмотрел в стеклянные, ничего не выражающие глаза и все же перекинул ногу через альфу. Он сам ввел в себя горячий и твердый будто камень пенис супруга. Больно было не от габаритов. Болела душа. Но, казалось, Пёнволю, ухватившемуся за ягодицы и направляющему все движения, этого не понять. — Советую расслабиться — приятнее будет нам обоим, — стальным тоном подсказал Пёнволь, надавив на бедра омеги, чтобы тот сел ниже и впустил глубже. — Спасибо, капитан очевидность, — иронично выдохнул Тенши и невольно ахнул от несильного толчка. Даже не заметил, как ногтями провел по груди альфы. Омега качал бедрами, как умел, а умел он немало. Его супруг шумно сопел, не отрывая своего взгляда, даже пальцы с бедер переместились на соски Тенши. Налитые ореолы были особенно чувствительны в этот период, а импульсы из сосков раздавались в теле омеги будто удары током. Пёнволь был беспощаден, усиливая все ощущения Тенши, вынуждая его извиваться на члене, менять углы и темп, вынуждая жалобно всхлипывать, в агонии бороться с возбужденным телом. И Тенши сорвался. Он содрогнулся словно в припадке, стискивая альфу в себе, сжимаясь на нем так сильно, что в глазах рассыпались звезды. Тенши сотрясался, а Пёнволь толкался, не унимаясь, все глубже, вколачивался до одури. Он притянул омегу к себе и впился в шею, от чего тот пискнул, продолжая трепыхаться от фрикций внутри. — Не смей противиться, когда я хочу тебя поцеловать, — зашипел Пёнволь в ухо супругу, толкаясь в его тесное тело, дрожащее в оргазме. — Не смей увиливать, когда я хочу овладеть тобой во время течки. Не смей учить меня воспитывать Джеджуна. С последним толчком из уст Тенши вырвался утробный стон, когда его и так сжавшиеся мышцы беспощадно наполнил узел. Его шею снова накрыли грубым поцелуем, оставляя на ней очередное свидетельство власти.

***

Тенши испугался молчаливого присутствия пасынка посреди ночи, пристально его разглядывающего. — Господи, ты можешь не перемещаться как призрак? — Я громко шел, — невозмутимо ответил парень, глядя на то, что за напиток снова наливает себе отчим среди ночи. — Не пей кофе — ты не уснешь. — Усну. А кофе — это то, что мне сейчас необходимо. — Отец снова тебя достает? — с абсолютной уверенностью проговорил Джеджун. — Почему ты не в постели? — Тот же вопрос. Тенши взял чашку с ароматным напитком и направился на веранду. Мальчишка хвостиком последовал за ним. — Возвращайся в дом, — приказал Тенши уставшим голосом. Он бросил на стол пачку с сигаретами и удобнее устроился в кресле. — Фиг. — Джеджун тряхнул плечами: — Брр, холодно. — Он проследил за тем, как Тенши извлек одну сигарету и подкурил. Мальчишка юркнул в дом, а мужчина смог расслабленно втянуть горький дым поглубже. Но он тут же закашлялся, как только на его плечи упал тяжелый плед. Джеджун по-хозяйски принялся его кутать в шерстяное покрывало. — Ты же не собираешься составить мне компанию? — юноша заглянул в лицо Тенши, продолжая поправлять на нем одеяло. — Позволь мне поболеть в одиночестве — я не смогу таскать тебе пилюли, если сляжешь, — он обнял отчима со спины, все еще теребя полы пледа, чтобы тот не распахнулся. — Привык паразитировать. Тенши оглянулся через плечо. — Не беспокойся, не заболею. — Надеюсь. Джеджун вздохнул и плюхнулся в соседнее кресло. Он потянулся к лежащей пачке на столе, что никак не могло скрыться от Тенши. — Эй! — Всего одну, — омежка выхватил сигарету из упаковки и поднес ее к губам. — Совсем страх потерял?! — Тенши был настолько изумлен действиями пасынка, что даже забыл пошевелиться. А тот тем временем уже успел подкурить. — Не бузи. Я и так уже несколько суток их в рот не брал, — юноша выдохнул горький дым и тут же затянулся снова под пристальным взглядом отчима. — Гаси сигарету, — настоял тот. — Слушай, дай душу отвести, а? Меня и так Юнхо на сухой закон посадил. — Что Юнхо сделал?.. — Я проспорил. И мне приказано отказаться от сигарет. Он даже индивидуальную программу по фитнесу мне прописал. И парню моему запрещает меня лапать, — Джеджун задумчиво кивнул, сжимая тонкими пальчиками табачную палочку. — У меня заботливый брат, — с легкой улыбочкой на лице выдохнул он и поглядел на оторопевшего Тенши. — В таком случае, — тот указал на пепельницу, — гаси. — Зря я тебе рассказал, — досадливо протянул мальчишка и упрямо втянул порцию дыма. — Я не могу допустить, чтобы старания моего сына пошли на смарку. Теперь буду пристально за тобой следить. Выбрасывай. — Не будь таким вредным — тебе не идет, — беззлобно улыбнулся юноша и вновь затянулся. — Ты нагло пользуешься моей добротой. — Я же предупредил, что привык паразитировать, — шире улыбаясь, выдал Джеджун. — Стакана воды не дождешься. — Ну-ка, отдай, — Тенши попытался отобрать сигарету, как только мальчишка поднес ее к губам, но тот успел убрать руку. — Не отдам. А мужчина продолжил тянуться за отравой, даже навалился на пасынка. — Давай сюда, я сказал. — Отодвинься, не то поцелую. — Что?! — Взасос. — Отдай сигарету. — Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Тенши изучающим взглядом просмотрел на лицо в миллиметре от своего. В темных океанах плескались озорные смешинки. В них было совсем другое настроение, совсем не такое, которое накануне пугало Тенши. Омега сдался, откидываясь на свое кресло, а юноша ликующе затянулся сигаретным дымом. И Тенши последовал его примеру. — Красиво... — мечтательно протянул Джеджун, глядя на алое зарево восходящего солнца. — Красиво, — согласно кивнул мужчина. — Хочу булочек, — внезапно выдал мальчишка. — Булочек? — Тенши скептически на него посмотрел. — Ты же умеешь печь булочки? — с надеждой в голосе уточнил юноша. — Не можешь не уметь. — С чего ты взял, что я пеку булочки? — Ты такой уютный, что просто обязан уметь, — Джеджун прижался к его плечу и совсем по-доброму улыбнулся, а затем уложил голову ему на плечо. — Мы же испечем сегодня булочек? С изюмом.