Три года спустя
Омега с интересом разглядывал ресторан, в который его привез Пёнволь. Тот предупредил, что разговор намечается важный, но чтобы настолько — Тенши и подумать не мог. Заведение, в котором весь персонал вышколен, как в лучших домах; все сверкает и блестит. Элитное место, если не сказать иначе. Тенши с сомнением посмотрел на своего мужчину — где-то в подсознании звенел звоночек, что место это может оказаться не по карману простому люду. Пёнволь выглядел серьезно как никогда, и это тоже настораживало омегу. Сердце ушло в пятки от тона голоса альфы, когда тот снял трубку, принимая настойчивый звонок.
— Я же говорил не беспокоить меня, — строго процедил Пёнволь в трубку. — И что, тебе нужно мое одобрение? Что в расписании? До совещания, да. Придется спешить.
Только после того как отключился, альфа заметил испуганный взгляд Тенши. Тот так и замер со стаканом воды в руках на середине движения. Заказ им еще не принесли, поэтому омега довольствовался тем, что имеется.
— Извини, — выдохнул мужчина, пряча телефон. — Вышла небольшая накладочка.
— Никогда не видел тебя таким… — едва слышно проговорил поникший ангел.
— Не люблю, когда что-то портит планы, — альфа развернул салфетку, заметив официанта приближающегося к ним.
Тенши натянуто улыбнулся, все же пригубил воды. Он дрогнувшей рукой вернул стакан на стол. А стоило официанту их оставить, как Пёнволь накрыл его руку своей ладонью, заглядывая в широко распахнутые глаза.
— Встреча с тобой была моим благословением, Ангелок, — мягко проговорил Пёнволь, крепче сжимая хрупкую ладошку в своей руке. Тенши от этого обращения слегка вздрогнул, но все же улыбнулся в замешательстве.
— Ты мне льстишь, — смущенно опустил он взгляд.
— Ничуть, — альфа вернул Тенши теплую улыбку, — за все наше знакомство я ни разу не сказал, что люблю тебя, но все равно ты здесь. Спасибо.
— Действия важнее пустых слов, — тихо прощебетал омега, чувствуя, как вихрь непреодолимого волнения поднимается в груди.
— С твоей стороны их было больше, как и подобает ангелам.
— Честное слово, я сейчас умру от неловкости! — растеряно расхохотался Тенши, свободной рукой закрывая горящие пунцом щеки.
— Не смущайся, — шире улыбнулся Пёнволь.
— Как я могу не смущаться, когда ты сыплешь комплиментами?! — омега поморгал, прогоняя слезу, внезапно накатившую на глаза.
— Да брось! Разве это комплименты? Констатация факта. Тенши, — серьезно проговорил альфа, возвращая внимание омеги к себе. — Я даже не заметил, когда стал зависим от наших встреч. И еще я такой собственник… Не могу справиться с собой, так сильно хочу обладать тобой.
— Ну, — омега потеряно выдохнул, отведя взгляд, сбегая от пристального взора мужчины, что так и не отпустил его руку, — до сих пор между нами все было хорошо. Дележкой мы не занимались и, надеюсь, не предстоит.
— С макушки по самые пятки. До кончиков волос и ногтей. И даже до последнего вздоха. Просто спрашиваю: готов ли ты принадлежать мне?
— На мне твоя метка, если что, — попытался отшутиться Тенши, указывая куда-то вниз.
— Дело ведь не в метке. Я хочу узаконить наши отношения. Разделить с тобой все, что у меня есть: материальное и духовное.
— Это…
— Извини, я не настолько искусно выражаюсь, как принято в писательских кругах. Но… Ты мне нужен, и мне хочется идти с тобой рука об руку до конца своих дней.
— Это так… Это очень… — омега действительно не знал что сказать. Ему казалось, что от человека, к которому он привык, осталась только оболочка и запах цитрусов. Тенши боролся с ощущениями, что попал в параллельное измерение. — Можно я?.. Можно мне подумать?
— Конечно, — понимающе кивнул Пёнволь, отпуская дрожащую ладошку. — Выпьем?
— Да, давай, — омега облегчённо вздохнул.
Он обратил внимание, как Пёнволь привычным жестом взболтнул вино в бокале, оценивая его густоту, и сделал первый глоток, после чего кивнул Тенши, чтобы попробовал и тот. Но если оценка напитка более-менее приемлемый прием во всех кругах, то безошибочный выбор приборов ввел омегу в замешательство. Альфа вел себя за столом словно рыба в воде — это удивляло и восхищало одновременно. Тенши помнил, как мужчина каждый раз терялся в кафе и у прилавков с быстрой едой. Этот мужчина впервые попробовал рамен в специализированном заведении, куда привел его Тенши. Действительно, как ему удавалось не терять лицо?
— О чем задумался? — внезапно окликнул Пёнволь, пристально глядя на замершего с бокалом в руке омегу. — Тебе здесь не нравится? — обеспокоенно уточнил альфа, откладывая приборы. И это он сделал правильно: уложил по краям тарелки.
Тенши лишь натянуто улыбнулся и отпил из своего бокала.
— Здесь… Хорошо, — осторожно выдохнул он, едва заметно кивнув своим словам. Вот только от тревоги избавиться он все еще не мог. Сердце испуганно трепетало в груди, и от этого становилось до жути некомфортно.
— Все нормально? — взволнованно проговорил альфа, разглядывая замешательство на бледном лице своего омеги. — Тебе плохо?
— Нет, — тот покачал головой и вновь потянулся к бокалу. Тенши залпом осушил его и со звоном вернул на стол. — Скоро я приду в себя, — с толикой негодования выдохнул он и взялся за трезубую вилку.
Пёнволь невольно проследил взглядом за тем, как омега ловко разделал кусочек угря в своей тарелке. Если сначала в его голове возник вопрос, откуда Тенши знает, какую именно вилку стоило взять, то позже всплыло в памяти знание того, что тот иногда бывает в элитных заведениях. Только вместе они впервые пришли в подобное место.
— Если хочешь, мы можем уйти, — предложил альфа.
— Нет, не хочу, — Тенши посмотрел на него с вызовом и положил кусочек рыбы в рот. Медленно и осторожно прожевал, не отводя глаз от Пёнволя, а после того как глотнул, изрек: — Но угорь здесь паршивенький, несмотря на то, что это моя любимая рыба.
— Но… — Пёнволь озадаченно посмотрел на омегу. — Угря здесь готовят лучше, чем где-либо.
— Кто такое сказал? — с издевкой ухмыльнулся тот. — Нет, дорогой мой, — он покачал головой, — самого отменного угря, которого мне приходилось пробовать, ты сможешь отведать в самом забитом кафе на побережье в пригороде Пусана. М, — омега мечтательно прикрыл глаза, — была бы моя воля, каждый день там питался бы.
— Привезти угря оттуда? — серьезно уточнил Пёнволь, потянувшись в карман, по всей видимости за телефоном.
Тенши на это задорно расхохотался.
— Нет, меня и этот устраивает. Ты, что ли, с низкого старта готов бежать по неизвестному адресу?
— Ну, думаю, адрес ты мне скажешь.
— Я не знаю его. Могу только дорогу показать, — Тенши все еще продолжал улыбаться, разглядывая замешательство на строгом лице альфы.
— Тенши, я…
— Можно мне отлучиться на минутку?
Мужчина согласно кивнул, потянувшись за бокалом с вином. Уже удаляясь, Тенши ещё раз оглянулся на альфу. Тот выглядел слишком строго, посматривая на часы. Раньше омега их не видел, но никогда не зацикливался на подобном аксессуаре мужчины. Скрывшись в уборной, он набрал номер Юнхо. Тот принял звонок незамедлительно:
— Он сделал предложение? — вместо “алло” выпалил мальчишка.
— Угу.
— Но тебя что-то не устраивает?
— Меня кое-что смущает, — словно подбирая слова, признался Тенши. — Пёнволь очень уверенно себя ведет в дорогом ресторане, как будто часто бывает здесь.
— Может, он… — Юнхо запнулся. — Может, литературу читал? Я тоже изучаю мат.часть, если хочу кого-то впечатлить. Репетирую даже.
— Понимаешь, сынок, столик здесь заказать не так просто. Оплатить его еще сложнее, а знать весь этикет… на это уходят годы.
— Ну, — юноша задумался, даже слышно было, как он осторожно вздохнул. — Ты знаешь этикет, в чём проблема?
— В том, что он его тоже знает.
— В теории и я его знаю. Я даже умею разговаривать, как положено — тут лишь бы не растеряться.
— Мне кажется, Пёнволь...
— Может, он слишком старается произвести впечатление. Ну, чтоб наверняка заполучить твое согласие.
— Возможно, я…
— Согласишься? И тебя не ждать на ночь? — с картинной надеждой в голосе выпалил мальчишка.
— Если не приду, я согласился, — осторожно предупредил Тенши.
— Даже не знаю, о чем молиться: чтобы хата была моя всю ночь или чтобы ты отказался.
— Когда вернусь, я тебя покусаю, — нарочито строго пригрозил омега в трубку.
— Нежно? — с издевкой уточнил мальчишка.
— Больно.
— Ты же родитель, чтобы засосы мне ставить!
— Так, я грызть тебя буду. Вкушу юного мясца. Оно должно быть мягким и сочным в отличие от старого жёсткого и жилистого.
— Хочу, чтобы ты знал: я приму любой твой выбор. Альфы этой планеты должны пятки тебе целовать, — немного одержимым голосом заключил Юнхо.
— Спасибо, мой хороший.
Тенши застал Пёнволя задумчиво глядящим впереди себя. Тот даже не заметил, когда омега к нему подошел и уселся на свое место. Пребывая все еще в каком-то трансе, альфа взглянул на своего ангела, который внимательно следил за его мимикой.
— Все нормально? — уточнил Пёнволь, выпрямляясь на стуле.
— Вполне, — Тенши мило улыбнулся. — Мы можем выпить еще?
— Конечно, — альфа потянулся к бутылке, но омега остановил его.
— Красного. Я хочу красного вина.
— Хорошо, — с небольшой задержкой кивнул мужчина и подозвал официанта колокольчиком. — Конкретные предпочтения?
— Нет, — коротко ответил Тенши, любуясь смущением на лице альфы.
Его уверенность куда-то улетучилась. Интересно, что так повлияло на настроение? Волнуется, что не прыгнули на шею?
— Возьмем классику Бордо или что-то более экзотичное? — успел уточнить альфа, завидев приближающегося официанта.
— Классику, — Тенши довольно ухмыльнулся, загадочно поглядывая на мужчину. — Карту просить будешь?
— Хочешь на нее взглянуть?
— Разве что, одним глазком, — кокетливо сощурился омега. Он закусил губу, продолжая смущать альфу своим соблазнительным видом.
— Можно попросить карту винтажей* красного Бордо? — отчетливо отчеканил Пёнволь, как только к столику подошел метрдотель.
— Желаете проконсультироваться с сомелье**? — учтиво поинтересовался тот.
Тенши тихонечко хохотнул в кулачок, что привлекло внимание альфы.
— Что тебя так развеселило? — уточнил мужчина, краснея под задорными смешинками в глазах омеги.
— На секунду представил, как ты с пафосом на лице философствуешь об урожае 1973 года и о его букете, — не удержался от хохота Тенши.
— Шато Мутон-Ротшильд — единственное винодельческое хозяйство Бордо, которое в годы великого кризиса именно в 1973 году получило статус Первых Гран Крю***, — как само собой разумеющееся выдал альфа, расслабленно откидываясь на спинку стула. — Мы можем заказать его, если хочешь.
— Я должен уточнить о его наличии у виночерпия, — тихо проговорил официант.
— Уточните, — распорядился Пёнволь, переведя на него холодный взгляд.
Метрдотель поклонился и шустро убежал, оставляя пару наедине.
— Язык мой — враг мой, — тихо смутился Тенши, невольно прикусив его, что не скрылось от альфы.
— Ты хотел взглянуть на карту, прости, — внезапно опомнился альфа.
— М, но ты уже выбрал, — Тенши махнул рукой, — все хорошо, она не нужна. — Он накрыл руку Пёнволя своей теплой ладошкой, даря умиротворение в такой волнительный час.
— Тенши… — едва слышно выдохнул альфа, отчаянно глядя в очаровательные глаза своего ангела. Тот почти неуловимо улыбался в ответ, и от этого желание завладеть омегой только усиливалось.
— Ротшильды славились любовью к искусству, — мелодично пропел Тенши, переплетая свои пальцы с пальцами альфы. — Этикетку мутона 1973 года украшает репродукция Пикассо, я угадал? «Голубой» период творчества художника с изображением вакханалий. Но почему именно Пикассо?
— На эту тему философствовать можно долго: год присвоения Гран Крю и год гибели великого художника. Дань или тщеславие?
— Мы этого никогда не узнаем, — омега пожал плечами, нежно поглаживая пальчики на широкой кисти Пёнволя. От него не скрылся утонченный маникюр, что кольнуло в сердце еще больнее. Как не разглядел раньше? — Разве что, если отправимся в поместье Ротшильд и попытаемся их разговорить.
— Думаю, у тебя это получится, — хохотнул альфа. — Ты кого хочешь заболтаешь.
— Работа у меня такая! — капризно надулся Тенши. Он тут же отпустил руку мужчины и откинулся на спинку стула.
— Эй! Ты что, обиделся?
— С чего бы? — омега насупившись пожал плечами.
— Несут, — заговорщицки шепнул Пёнволь, завидев официанта с бутылкой в руках. Молодой человек бежал к их столику, едва не спотыкаясь.
— Вам повезло, — широко улыбаясь, официант презентовал бутылку на стол.
Тенши покосился на вино. От его взгляда не скрылось то, что бутылку постарались тщательно вытереть, но тонкая пыльная полоска все же осталась возле самого горлышка. У ресторана есть свой винный погреб? Омега взял тару в руки, которая неприятно холодила кожу, — точно из подвала! — и оглядел этикетку, немного потускневшую, но от этого не менее волнующую.
— Я не ошибся, — чуть слышно шепнул он, с восхищением разглядывая картину, — Пикассо. Мужчина перевел взгляд на метрдотеля и вернул бутылку на стол.
— Открывайте, — слегка дрогнувшими в улыбке губами коротко распорядился он.
Официант оглянулся на Пёнволя, а тот согласно кивнул. Осторожными движениями молодой человек снял защитную фольгу и бережно ввинтил штопор, чтобы извлечь пробку. Он посмотрел на омегу, вожделенно наблюдающего за процедурой, а затем на расслабленного альфу. Тот снова кивнул, и официант налил на донышко бокала содержимое для Тенши и только после этого Пёнволю.
Омега с любопытством схватил бокал, поднес его к лицу, вдыхая пьянящий аромат, и тут же пригубил, позволяя чуть прохладной жидкости растечься по языку. Он удовлетворенно прикрыл глаза, смакуя насыщенный вкус, и одобрительно улыбнулся. Только после этого Пёнволь посмотрел на тень, отбрасываемую напитком в бокале, разливающуюся алым пятном на белоснежной скатерти. Он отпил, перекатывая на языке хмельной напиток, затем взглядом распорядился разлить по бокалам основное содержимое.
Альфа изумленно покосился на своего ангела, внезапно потерявшего контроль над действиями: Тенши демонстративно залпом осушил бокал и потребовал еще. Метрдотель не смел перечить, поэтому возобновил порцию вина. После чего омега снисходительно разрешил ему удалиться. Обнимаясь с очередным бокалом, Тенши провел пальцами по руке альфы наверх, взялся за галстук у того на шее и притянул к себе, наблюдая с неустанным ликованием, как у того от удивления расширяются глаза. Но Пёнволь поддался, подавшись вперед, навстречу ангелу. Тот опалил ему губы горячим дыханием, веющим ароматом выпитого алкоголя.
— Хорошо подумай, — шепнул Тенши прямо в губы альфы, — действительно ли хочешь жениться на мне: я ведь могу вести себя неподобающим образом в таких заведениях.
Омега отпил из бокала и впился поцелуем в приоткрывшиеся губы мужчины. Он резво ворвался языком в горячую глубину, растирая о десны и язык опьяняющий напиток. Меньше всего Пёнволь ожидал от себя, что поддастся, что ответит на этот возмутительный в таком месте и в то же время соблазнительный и будоражащий поцелуй. С громким чмоком Тенши от него оторвался и плюхнулся на свое место, выпустив галстук из пальцев и снова присасываясь к бокалу. Как только он все допил, тут же потянулся за бутылкой и возобновил порцию.
— Может, не будешь так активно налегать? — обеспокоенно проговорил альфа, во все глаза наблюдая, как ангел в прямом смысле напивается.
— Грех отказывать себе в удовольствии и не упиться вином стоимостью в тысячу баксов за одну бутылку, — безапелляционно заявил Тенши, наливая еще, — или здесь оно стоит дороже? — дезориентированной рукой он с грохотом поставил бутылку на стол и с упреком посмотрел на альфу пристыжено отведшего глаза. — Что-нибудь скажешь в свое оправдание?
Пёнволь с шумом втянул воздух через раздувшиеся ноздри и исподлобья посмотрел на омегу, находящегося на грани срыва. Тот даже дышит прерывисто и дрожит, сдерживая волнение.
— Я не передумаю, — строго заявил Пёнволь. — Я люблю тебя. И хочу связать свою жизнь с тобой.
— Ты хочешь, — прыснул Тенши, отводя взгляд. Он поморгал, чуть подняв голову, чтобы слезы не смели скатываться по лицу. — А тебя не интересует, чего хочу я?
— Я обжегся уже не один раз, Тенши, поэтому…
Омега лишь с шумом выдохнул, утирая лицо.
— Извини, — в пол проговорил он, складывая салфетку на своих коленях.
— С тобой я могу быть собой, — в тон признался Пёнволь. — Могу не бояться неловкости, незнания, своих желаний, своих недостатков. Ты подарил мне это все. Возможно, я выбрал неудачный момент для правды.
— Возможно, это я был настолько слеп, — едва слышно шепнул Тенши и потянулся к бокалу. — Было много подсказок. — Он отпил небольшой глоток и вернул бокал на место. — Если ты не против, я хочу уйти, — омега отложил салфетку на стол и поднялся на ноги.
Он тут же почувствовал, как кружится голова, а ноги оказались ватными, отказываясь слушаться. Слишком сильное потрясение Тенши испытал за этот вечер, а из-за крепкого вина еще и идти не может. Он споткнулся и уже даже падал, только сильные руки альфы подхватили его за талию, не позволяя соприкоснуться с полом. Пёнволь прижал его к себе, разрешив спрятать лицо на груди. Сам же альфа попросил счет и отдал золотую карту, чтобы оплатить весь заказ. До его слуха донесся тихий всхлип Тенши, он даже почувствовал, как рубашка его намокла от горячих слез. Все еще обнимаясь в середине зала, Пёнволь вызвал машину, которая сможет отвезти их домой. Ему даже прислушиваться не нужно было, чтобы понять, как затих Тенши, уложив свое лицо ему на плечо, и теперь мирно дышал в шею. Дождавшись звонка от водителя, Пёнволь окликнул омегу. Тот осторожно поднял голову, но не отказался от объятий, позволяющих оставаться в вертикальном положении.
Омега без раздумий нырнул в уже знакомый ему салон на заднее сиденье, только на этот раз рядом оказался и альфа, по-прежнему прижимающий к себе. Тенши был настолько оглушен, что даже не слышал названный адрес. Он чувствовал лишь успокаивающие поглаживания и едва ощутимые поцелуи в макушку. Пёнволю хотелось окутать его своей заботой, и омега это бессовестно принимал, подставляясь горячим рукам и чувственным устам, соскользнувшим на висок. Тенши дышал своим альфой и сходил с ума от негодования из-за его столь жестокой шутки. Поцелуи остались прежними, ласки остались прежними. Запах прежний. Только роли теперь совсем другие.
Омега увернулся, когда Пёнволь, увлёкшись попробовал накрыть его губы своими. Он выпрямился и бездумно уставился в окно, следя за пейзажем сменяющихся картин. А через время снова почувствовал горячее дыхание на ухо.
— Я люблю тебя, — шепотом проговорил альфа. — Ты мой ангел.
Мягкий поцелуй в шею был настолько подкупающим, что Тенши обернулся и на этот раз уже поддался альфе, раскрывая перед ним свои губы, позволяя сминать их, слизывать, пробуя вкус. Это кружило голову, а спокойная езда убаюкивала.
Они все еще целовались, когда мотор авто заглушили. Водитель не рискнул прерывать парочку на заднем сидении, что так упоенно предавалась ласкам. Вместо этого мужчина тихо покинул салон, оставляя тех наедине.
Между тем, Тенши уже не думал ни о чем, ведя борьбу с языком альфы. Его пальцы путались в волосах Пёнволя, а язык стремился проникнуть еще глубже, бесцеремонно отираясь о другой влажный язык, скользя по деснам. Омега поддался, когда Пёнволь перехватил инициативу, скользнув к нему. Слюны было так много, что можно захлебнуться. Но от этого прикосновения казались мягче, и хотелось продолжать.
Внезапно альфа сбавил обороты, превращая касания в более осторожные и ленивые. Он снова прихватил мягкие уста своими, а затем шепнул прямо в губы Тенши:
— Пойдем, — по голосу его узнавалась едва сдерживаемая страсть, а пальцы все еще сжимались на ремне брюк омеги в то же время, как другая рука выпутывалась из-под расстегнутых пол рубашки. Еще немного и тот остался бы голышом, но Пёнволь нашел в себе силы отстраниться.
Он первым покинул салон авто, а затем придержал Тенши, осторожно ступающего нетвердой походкой. Альфа крепко прижал его к себе и направился на выход из гаража. Они минули широкую дверь и уже оказались в просторном холле, показавшемся несколько мрачноватым в тусклом освещении.
— Ступеньки, — будто в тумане услышал Тенши и почувствовал, как его приподнимают за талию.
Их казалось так много, что омега подумал о нескончаемой лестнице в небо. Хотя, какое небо в помещении с высокими потолками? Дурман в голове все еще не выветрился, и Тенши оставалось полагаться лишь на аромат альфы, увлекающего за собой в очередные двери. После тихого щелчка омега просто упал ему на грудь — не было ни сил, ни желания шевелиться. Сопротивляться настойчивым раздеваниям тоже не удавалось — они были такими ловкими, что опьяненный мозг Тенши не успевал уследить за всем, что происходит. Не теряться в реальности помогал лишь аромат цитрусов.
В очередной раз сознание включилось уже когда Тенши уложили на мягкий матрас. Он ничего не видел в темноте, хоть и пытался пошире раскрыть глаза. Но воздух в этом месте пахнул по-особенному — его альфой. Настолько насыщенный аромат, что омега тонул в нём. Он не сопротивлялся поцелуям, покрывающим шею и грудь, даже наслаждался тем, как подбородок щекочут короткие волоски на макушке Пёнволя.
Омега безвольно развел колени, позволяя тому удобнее расположиться между бедер, и все еще подставлялся ласкам. Он не мог понять своего тела: вроде бы и приятные ощущения, но в то же время и раздражающие. Вся его восприимчивость как-то притупилась, все реакции оказались заторможенными. Тенши даже не помнил, когда последний раз так напивался. Он просто безынициативно позволял альфе прикасаться и целовать, лениво отвечал на ласки, но все же не сдержал тихого стона с осторожным проникновением.
Альфа просто толкнулся вслепую, а горячее тело без сопротивлений приняло, впуская скользнуть глубже, словно по растопленному маслу. Тенши не был громким, но каждое движение сопровождал очередным стоном. Он никогда таким не был, не то чтобы шумным, но раньше всегда сдерживался, а теперь звуки сами по себе вырывались из его горла. Пёнволь притормозил, задержавшись в глубине, и нашел своими губами приоткрытый рот омеги. Тот опалил его жарким, сбивчивым дыханием и отвел лицо, уткнулся пылающим лбом во влажное, прохладное плечо.
— Тенши, — тихо позвал альфа. Омега отреагировал не сразу, медленно откинулся на подушки. — Тебе плохо?
— Нет.
— Устал?
— Немного…
Альфа склонился к нему, губами скользя по подставленной шее, а Тенши пальцами зарылся в волосах у него на затылке. Незначительная ласка спровоцировала волны экстаза, разлившиеся по всему телу Пёнволя, и он довольно заурчал на ушко омеге.
— Я постараюсь скорее…
— Не спеши, — прошелестел Тенши куда-то в сторону, все еще перебирая пальцами в волосах альфы.
***
Утро встретило ярким, слепящим солнцем, бесцеремонно заглядывающим в окна сквозь легкую тюль. Тенши невольно всхлипнул, жмурясь на это безобразие, и спустя секунду его взгляд различил рядом лежащего альфу и глядящего на него. Все утро Пёнволь любовался посапывающим ангелом в его постели. Темные волосы Тенши, рассыпавшиеся по подушке, гармонировали с белоснежным постельным бельем. Лучи вплетались в гладкие прядки, и от этого они блестели, переливаясь разными цветами радуги, будто мириады мелких точек.
Омега поморгал, возвращая зрению ясность, и, осознав, что мужчина откровенно рассматривает его с улыбкой на лице, с тихим стоном отвернул лицо. Он почувствовал, как его руку потянули наверх, а затем на пальцы опустилось мягкое прикосновение губ альфы.
Тяжелая мебель, сохранившая под лаковым покрытием свой естественный цвет, да и интерьер в целом наталкивали Тенши на определенные догадки. Единственное, что ему действительно в этом всем нравилось — мягкая постель, из которой не хотелось вставать. Пуховые подушки, легкие мягкие одеяла и матрас, словно перина, в котором тонуло тело. Все для отдыха и душой, и телом. Даже после того нервного напряжения, которое возникло накануне вечером, омега чувствовал себя полным сил и энергии.
Он сел в постели и внимательнее осмотрелся. Несколько дверей, кожаный диван, комоды, тумбочки, столики. Все помещение как будто поделено на секции.
— Куда ты меня привез? — сонным голосом уточнил омега, все еще изучая обстановку в комнате.
Вместо ответа он почувствовал объятия поперек талии и мягкий поцелуй в поясницу, вырисовывающий какой-то узор.
— Ты не слышишь? — Тенши оглянулся. — Где мы?
Пёнволь лишь испуганно похлопал ресницами. Из его головы выветрились все слова и аргументы под таким строгим взглядом ангела. Он поднялся на локте и поцеловал Тенши в плечо.
— Дай мне ответ, — тихо попросил альфа, свободной рукой убирая волосы с хрупкой шеи своего ангела.
— Ответ? — издевательски переспросил тот, пригвоздив его строгим взглядом. — Ты столько лет обманывал меня! Натешился и продолжать нет сил? Весело было?..
Тенши проглотил слова, как только альфа накрыл его губы своими, вовлекая в поцелуй, подчиняя своей воле.
— Я был собой — без галстука. С тобой я был настоящим.
— Я не могу согласиться — совершенно тебя не знаю.
— Знаешь! Рядом с тобой я не думал о работе и обо всех проблемах, которые приходится решать.
— Это совершенно другой образ жизни, Пёнволь.
— Ничего не изменится, обещаю тебе. Я не прошу отказаться от своей жизни, просто дам вам с Юнхо больше возможностей. Разве это плохо? Я могу нас всех обеспечить, тебе даже работать не обязательно.
— Ты хочешь, чтобы я еще и уволился?
— Нет, не прошу я о таком! Поступай, как будет угодно. Только оставайся со мной.
— Как я могу оставаться с человеком, который мне абсолютно не знаком?!
— Хочешь, проведу для тебя экскурсию в свой офис, на свои заводы и фабрики, ознакомлю со всеми своими инвестициями?
— Черт, да ты издеваешься надо мной! — процедил Тенши, выбираясь из постели.
Он прошуршал одеялом, чтобы легче было выпутаться и встать, но Пёнволь схватил его за руку и опрокинул на спину, навис над его лицом и еще секунду помедлил.
— Ты нужен мне. Нужен этому дому. Я всего лишь хочу просыпаться с тобой в этой постели и возвращаться к тебе домой. Давай создадим полноценную семью. Что в этом плохого?
— Мне надоело играть по твоим правилам, — Тенши больно вывернул запястье альфы резким движением и выпорхнул из его хватки, словно маленькая птичка.
Он резво подбежал к своим вещам, оказавшимся на кресле, и принялся шустро их натягивать. Пёнволь был уже рядом, когда Тенши держал в руках рубашку.
— Я уже раз сказал и повторю это снова: не отпущу тебя.
— Посадишь в золотую клетку? — иронично искривился омега. — Спасибо, мне такое счастье не надо — обойдусь.
— Чего ты боишься? Я не ограничиваю тебя в свободе.
— Не ты, — Тенши ловко скользнул в рукава и натянул рубашку на плечи. Он быстро поправил манжеты и принялся за пуговицы. — Твои деньги ограничивают. У тебя есть статус, есть обязательства. Сколько душ на тебя работает?
Омега пристально посмотрел в ошарашенные глаза Пёнволя.
— Около десятка тысяч.
— А теперь представь, что все эти «воротнички»**** будут думать, когда увидят, как живет их босс, питаясь в фаст-фудах на улице, совершая покупки на стихийном рынке и посещая клуб вязания и шитья мягких игрушек. Вместо того чтобы принимать решения об улучшении их условий труда и повышении заработной платы. Круто? В общем, тебе — твое, а мне — мое. Без обид, ладно?
— Ты меня не любишь, да? Я и с тобой ошибся...
— Тебя? Даже не знаю, что ответить. Тебя-то я как раз и не знаю. Так что, держи дистанцию, — Тенши упрямо отодвинул мужчину от себя и потянулся за пиджаком с сумкой.
Он крутнулся на пятках и тут же растерялся: комната с несколькими дверями представляла собой нечто вроде лабиринта или извечного распутья.
— Черт, — отчаянно выдохнул омега.
— Если ошибешься дверью, останешься со мной. У тебя только одна попытка, — подлил маслица в огонь Пёнволь своим привычным властным тоном директора.
— А ты продолжаешь забавляться, как погляжу?
— Сетовать будешь только на себя: если выберешь правильную дверь, покинешь этот дом навсегда, а если ошибешься — будешь моим заложником. Действительно, такого меня ты еще не видел.
Тенши испуганно сглотнул ком, осторожно скользя взглядом по стенам. Даже по царапинам на паркете или вытирающимся дверным ручкам невозможно определить, какая из этих дверей открывается чаще. Но что-то привлекло омегу, и он уверенным шагом направился в противоположную от постели сторону. Тенши отворил дверь и отчаянно всхлипнул, разглядывая сверкающую вычищенным хромированием ванную комнату.
— Я отвезу тебя домой, — смягчился Пёнволь. — Только для начала, мы примем душ, как белые люди.
***
Джеджун, сбежавший вниз по лестнице на приятные ароматы, резко затормозил у порога на кухню. Мальчишку немного занесло, и он вписался в столешницу на повороте. Юноша во все глаза рассматривал омегу, с которым однажды его познакомил отец на нейтральной территории, и теперь этот человек хозяйничает на их кухне с самого утра вместо поварихи. Самым странным для Джеджуна было то, что он никак не мог вспомнить, чтобы омега к ним вчера приходил. Да и не слышал он звонка в дверь, если гость пожаловал с утра пораньше.
— А что здесь происходит? — настороженно уточнил юноша, наблюдая за тем, как омега невозмутимо выкладывает тосты на тарелку.
Японец тут же развернулся на призыв голоса за спиной и улыбнулся, ставя блюдо на стол перед мальчишкой. Тот опасливо перевел взгляд на гренки.
— Я не ем тосты, — предупредил Джеджун.
С тем же невозмутимым выражением лица мужчина вскрыл банку с десертом, чей вкусный аромат тут же уловил юноша.
— Тем более с ореховым маслом, — тот ткнул пальцем в сторону банки.
Японец согласно кивнул и демонстративно зачерпнул пару ложек крема, вложил их в чашу блендера, туда же добавил сливки и еще какой-то сушеный фрукт. Все это он взбил в стойкую пену и нанес на кусочек жареного хлеба, который тут же пододвинул Джеджуну. Юноша не отрывал своих изумленных глаз от омеги, так легко влившегося в кулинарную атмосферу. К Джеджуну поднесли чашку ароматного напитка.
— Не пью кофе.
— Окей, — улыбаясь, согласился японец с тем же невозмутимым настроением. Это был первый звук, произнесённый за утро. — Чай? — по смутившемуся выражению лица он понял, что угадал. — Черный? Зеленый? — едва уловимый блеск в глазах Джеджуна вынудил мужчину потянуться к заварнику с зеленым чаем.
Он легким движением взял чашку поглубже и влил в нее желтоватую жидкость. Угощение отправилось к стойке, у которой стоял мальчишка, неотрывно за этим всем наблюдая, улавливая малейший жест.
Любопытство все же оказалось сильнее, и Джеджун откусил первый ломтик тоста, усаживаясь на высокий стул за стойкой. Пожевав с секунду, он поднял изумленный взгляд на мужчину, который с интересом за ним наблюдал, не отпуская загадочной улыбки со своего симпатичного лица. Его изящные кисти обнимали чашку с ароматным кофе, а сам он уперся бедром в столешницу, держа некую дистанцию.
— Этот хлеб не такой, — пораженно шепнул Джеджун, пережевывая откушенный кусочек с особой тщательностью, пытаясь распробовать незнакомый вкус.
— А говорил, что не ешь тосты, — подловил его японец, задорно усмехнувшись.
Он показал юноше упаковку из-под батона. Ничем не отличается от того, к чему привык юноша.
— Странно, — мальчик внимательно посмотрел на бутерброд в своей руке.
— Может, потому что кусочки пропитаны сливочным маслом? — мечтательно протянул Тенши.
Джеджун удивленно распахнул глаза и потянулся к чашке с чаем. Аромат, который он пытался уловить, все же чем-то отличался от привычного. Омежка осторожно отхлебнул. Да, вкус тоже другой. Он вопросительно посмотрел на мужчину, а тот с той же улыбкой на лице продемонстрировал упаковку, взятую с антресолей.
— Но он другой! — воскликнул мальчик.
Тенши пожал плечами, чуточку насмешливо, отпил из чашки кофе и с шумом втянул воздух.
— Наверное, потому что там есть пара зерен кардамона и столько же душистого перца.
Парень резко подскочил на ноги, пристально разглядывая издевающегося над ним мужчину; в два шага он подлетел к омеге и выхватил из его руки чашку с кофе. Тут же присосался к ароматному и крепкому напитку. Мужчина задорно посмотрел на сменяющиеся гримасы на лице юноши. Тот ошарашено перевел взгляд на него.
— Чистый?
— Не люблю примешивать к кофе никаких пряностей и даже лимон, — победно улыбнулся Тенши, наслаждаясь растерянностью на лице юноши.
— Позавтракаю в школе, — он вручил чашку в руку омеге. — Опаздываю на занятия.
Парнишка опрометью бросился к выходу, сбегая от пышущего превосходством японца. Тот лишь самодовольно хмыкнул, любуясь экспрессивностью юного создания.
— Хорошего дня.
Но Джеджун его уже не слышал, едва не сшибив своего отца на пороге. Тот улыбался своей ослепительной улыбкой, наслаждаясь нежностью в глазах Тенши.
— Разве не отвезешь его? — уточнил тот.
— У него свой водитель — я обязал работника возить его утром и вечером: до школы и обратно, — спокойно пояснил Пёнволь. Он подошел к омеге и заключил в объятия, смыкая руки на тонкой талии. Сегодня утром он проснулся с новым чувством, чувством доселе неизведанного блаженства — наконец ему удалось полюбить и этот человек согласен на узы вместе с ним.
Тенши окинул взглядом большую кухню, прикидывая масштабы деятельности. Все же решился попробовать после долгих скитаний и сомнений, о чем сообщил альфе накануне вечером за бокалом вина в уже знакомом ему ресторане. Они даже столик заказали тот же, только вино на этот раз было моложе.
— Убирать не придется, — понял его опасения альфа, улыбнувшись. — Есть горничная. Тебе вообще ничего не придется делать, только лишь быть моим.
Омега довольно прикрыл глаза — как же давно он мечтал услышать нечто подобное, чтобы его единственной обязанностью было принадлежать альфе вместе со всеми своими тараканами. Сейчас эти забияки отплясывали канкан и уже зажгли фейерверки. Но опасения все еще где-то в душе остались: не на такого жениха рассчитывал Тенши. Невольно он поддался вкрадчивой нежности своего мужчины, принимая и отдаваясь ему без остатка. Тягучий поцелуй будоражил, ощущался теперь совсем иначе, и трепет волнами поднимался к груди. Не отвлекаясь от ласк, прихватывая устами и щекоча кончиком языка такой же нежный язычок, омега вслепую нашел столешницу и поставил на нее чашку с недопитым кофе — чтобы не выронить из дрожащей руки от непреодолимого волнения. Он тут же облегченно вздохнул, прижимаясь к альфе теснее — теперь можно себя отпустить, можно насладиться вкусом поцелуя, вкусом возбуждения мужчины.
Коготки протяжно царапнули по выглаженной рубашке вдоль спины Пёнволя, что только взбудоражило еще больше. Альфа плавился в этих объятиях, утопал в своем омеге, в его ласках, его едва сдерживаемой страсти. Упивался мыслью о том, что тот возбужден и уже находится на грани, чтобы срывать одежду, настойчиво прижимаясь бедрами к эрекции. Едва слышные всхлипы омеги подстрекали Пёнволя вынудить его кричать в полную силу — еще ни разу он не слышал возбужденного голоса этого человека. Безудержно хотелось повалить отзывчивого омегу на горизонтальную ближайшую поверхность и тот только подтверждал эту идею, сжимая пальцы на ягодицах сквозь брюки, активнее впиваясь разгоряченными поцелуями в болезненные уста. Пёнволь терял себя, терял рассудок, поддаваясь шалости омеги, и уже даже приготовился пойти на поводу, но нашел-таки в себе силы отстраниться.
— Мне нужно на совещание, — утыкаясь носом в нежную кожу на щеке Тенши, признался альфа. Он скользнул губами по подставленному подбородку, а затем коротко чмокнул приоткрытые лепестки мармеладных уст. — Сегодня я займусь переводом Юнхо в школу к Джеджуну.
— Погоди, — встрепенулся омега, ухватившись за рубашку Пёнволя. — С детьми нужно поговорить; ты хоть представляешь, какие это новости? Нельзя так резко и сразу.
— Они не маленькие, — уверено заявил альфа. Он решительно посмотрел в широко распахнутые глаза.
— Послушай, нужно считаться с их мнением.
— Учебный год только начался. Все документы можно оформить в течение недели. Мнение парней, конечно, ценно, но мы не будем жить врозь на два дома. Чем-то нужно пожертвовать. В данном случае — посредственным образованием. Юнхо даже экзаменов сдавать не придется — я все устрою.
