***
— Зайди ко мне, — строго распорядился Тенши, глядя в глаза Юнхо. Тот что-то проверял в сумке и, отвлёкшись на родителя, поднял взгляд. Парень кивнул и покорно за ним проследовал. Омега вошёл в спальню, где не был уже много времени. Всё в этой комнате напоминало об одиночестве: рабочий стол вместо туалетного; вся косметика, скромно пристроенная на соседней тумбочке; шторы максимально плотные и даже тень деревьев за окном — всё для того, чтобы в помещении оставался полумрак. В темноте легче работается — главная отговорка холостяка. В темноте легче, разве что, об очередное художественное издание споткнуться. Книг стало поменьше — большая часть переехала в особняк. Здесь же и сувениры, напоминающие о поездках, о нескучной жизни. Тенши осторожно опустился на постель, отставляя костыли. Простыни уже давно остыли. Стыть легче, если хранить тепло лишь одного человека. Только пару последних лет здесь изредка возлежал рядом с ним кто-то ещё, нагло ворвавшийся в ставший привычным жизненный уклад, вырвав из лап одиночества. И теперь стало страшно возвращаться сюда вновь. Омега взглядом указал на дверь и Юнхо молча выполнил просьбу, толкнув её до щелчка. Тенши удобнее устроился на кровати и приложил к больному месту на ноге мешок со льдом. — Я впервые не нахожу слов ни для супруга, ни для сына, — чуть слышно проговорил он, откидываясь на подушку. Тошнотворный ком с трудом провалился в желудок. — Знал бы ты как я от всего этого устал. — Тенши тихо вздохнул, прикрывая глаза. Кончик его губ дрогнул от неприятных ощущений в ноге. — Меня изводит маниакальная ревность Пёнволя, а теперь добавилось ещё и это… Вынуждаешь меня волноваться. Почему не позвонил? Почему не ответил на мой звонок? — Я об этом не подумал, — тихо проговорил Юнхо виноватым голосом. — Конечно, какой дурак будет думать? — иронично выдохнул Тенши. — Когда речь заходит о заднице Джеджуна думать противопоказано. — Я не знал, что он приедет. — Ты не думал. Вот и не догадался. Потому что, когда перед глазами мелькают аппетитные булки, в игру вступают чёртовы инстинкты самца. Поэтому тебе оказалось сложно решать простые математические задачи. Я не могу ходить, а это значит, что не могу в полной мере участвовать в твоих поисках. Отсюда какие выводы? — Что поисками будет заниматься он. — Глядите-ка. Стоило всего лишь изолировать тебя от сочных пэрсиков Джеджуна. А вот если бы ты был ещё хоть чуточку умнее, запечатался бы на внутренний замок. И никакой медвежатник тебя бы не вскрыл. Сюрприз! Ещё одно открытие для протрезвевшего ума. А если в доме есть секрет, то?.. — Я бы успел скрыть все следы. — Всё гениальное просто, правда же? Итак, какая твоя самая главная ошибка? — Если бы ты был в курсе, мы были бы в безопасности. — Эврика! — Тенши картинно похлопал в ладоши. — Эта тощая задница на тебя плохо влияет. Я недоволен. И до безумия зол. Есть ещё одна проблема. Догадываешься какая? Я теперь не могу смотреть в глаза супругу. Ему что-то показалось и он стал подозревать. Бедный-бедный Пёнволь, не догадывается, что лучше оставаться в неведении. Тебе придётся очень сильно постараться, чтобы он забыл о своих подозрениях. Потому что я не такой хороший актёр: не умею разыгрывать удивление. А значит, «спалю» всю вашу контору нафиг! Мне нужно разойтись с ним как можно скорее. Спасибо, сынок, чем смог тем и помог подтолкнуть меня к более решительным действиям. Не опаздывай в школу.***
Тишина давила на плечи. Джеджун искоса поглядывал на Юнхо, пока тот вел авто. Альфа выглядел сосредоточенным на дороге, лишь изредка бегали желваки на его лице. Но сам омега чувствовал тяжесть несправедливости, свалившейся из ниоткуда. — У тебя есть полное право злиться и орать. Но за всю дорогу ты не произнес ни слова, — не выдержал Джеджун. — Мне нечего сказать, — натянуто выдал Юнхо, продолжая смотреть прямо перед собой. Омега уловил, как пальцы парня крепче вцепились в руль. Он только прыснул от идиотизма сложившейся ситуации, невольно отводя взгляд к окну. — Если бы не я, ничего бы не было. А тебе влетело из-за меня! — мальчишка вернул внимание альфе. У того мелькнула тень недовольства, исказив точеное лицо. Но Юнхо моргнул, а затем еще раз. Он поднял глаза на светофор и притормозил у перекрестка. — Мне влетело из-за того, какой я сделал выбор. Он был неправильным. Парень нажал на рычаг переключения скоростей и плавно тронулся с места. — Юнхо, это я просил тебя остаться со мной, — пораженно выдохнул Джеджун, не веря своим ушам. — И у меня было полное право с тобой не оставаться. Но, видишь ли, ты омега. А я понятия не имею, что делать со слезами омег. — Я не плакал… — Внешне — нет. Но не забывай о метке: она у нас одна на двоих, — Юнхо посмотрел по сторонам и повернул руль. — Я принял решение пойти у тебя на поводу и не предусмотрел последствия. За что и поплатился. Джеджун с отчаянием вздохнул, пряча взгляд. Его голос дрогнул, но омега все равно произнес: — Похоже, Тенши начисто прополоскал тебе мозги… — Дед воспитывал родителя по простому принципу: все свои действия необходимо продумывать задолго наперед. Любое решение имеет последствия: положительные и отрицательные. И суть выбора сводится к тому, чтобы минимизировать ущерб. Родитель просто напомнил, что я… не до конца перестраховался. Так что, не вини себя. Мне просто не следовало списывать со счетов твоего отца. Машина тихо подъехала к школьным воротам. Юнхо все так же уверенно вел, въезжая на парковку. — Ты сейчас говоришь о гребаных расчетах! — вспылил омега. — Мне показалось, ты был искренним и проявил человечность, — разочарованно продолжил он. — Больше никакой чуши о твоей сраной любви! Парень надавил на ручку замка дверцы и даже успел ее открыть, убиваясь в агонии от стыда и обиды. Он словно отрезвел под ледяным градом. Джеджун сейчас думал об одном: сбежать подальше и больше никогда не видеть этого человека. Но он почувствовал резкий рывок назад. Юнхо захлопнул дверцу, не позволяя уйти. — В следующий раз мы просто будем осторожнее, — тихо проговорил альфа в сантиметре от лица Джеджуна. Он чувствовал сбившееся дыхание омеги на своих губах и отчетливо видел полные слез огромные глаза. — Я остался с тобой потому, что хотел остаться, и не думал ни о каких страховках. Мне влетело за то, что я поддался этому желанию и не включил мозги. Кое в чем родитель прав: моя логика отключается, когда речь заходит о тебе. И если я намерен завоевать тебя, то не должен допускать подобных ситуаций, как сегодня утром. Извини, Чудовище, но таков закон наших сложных семейных уз: положение обязывает к холодному расчету, если мы хотим отношений. В следующий раз, прежде чем лечь в одну постель, мы запечатаемся на все замки и тысячу раз проверим, не возникло ли у кого-нибудь желания нас навестить. Такой ответ тебя устраивает? — Если мы хотим отношений, — Джеджун пожал плечами. — Только не забывай, что я не дал ответ. — Он отворил дверцу авто и осторожно выбрался из-под нависшего Юнхо.***
— Эй, Ю Гаюн, — окликнул парня неприязненным голосом Ючон, — ты не мог бы выпустить из своей мертвой хватки Джеджуна и дать нам возможность посекретничать? — и это не было просьбой, а звучало требованием. Альфа недовольно уставился на подошедших омег. Перед одним из них он был виноват. Гордость не позволяла подчиняться, но сам Джеджун на него негодующе посмотрел, выпутываясь из захвата. Гаюн ослабил объятия, давая возможность омеге выпорхнуть на свободу. — Спасибо, — иронично улыбнулся Пак. — Было бы неплохо, если бы вы еще и территорию освободили. — Он качнул головой в сторону, отдавая приказ убираться. Гаюн злобно поджал губы, но демонстративно встал и сунул Ючону под нос средний палец. Тот хмыкнул, закатывая глаза. Он не стал провожать альф взглядом, а только опустился на соседний с Джеджуном стул.***
Обозленный поведением омег Гаюн шел по коридору в сопровождении своей свиты, выискивая жертву для битья. Краем глаза он заметил Юнхо, выходящего из корпуса. Альфа оглянулся на своих друзей, давая понять, что нашел то, что искал. Группа в одно мгновение бросилась по следам Чона. Тот быстрым шагом преодолел двор в направлении спорткомплекса. Он не спешил, это больше было похоже на серьезный настрой. Юнхо налегке взбежал по ступеням и ворвался в помещение. Преследователи отставали на некоторое время, чтобы не слишком привлекать к себе его внимание. Гаюн недовольно нахмурился, увидев, как Чон вошел в кабинет тренера. Парень набрал полную грудь воздуха, обдумывая план действий.***
После стука Юнхо просунул голову в дверной проем: — Господин Чхве, разрешите? Учитель поднял на него взгляд, оторвавшись от изучения каких-то документов, и расслабленно опустил плечи, откидываясь на спинку кресла. Жестом он пригласил парня войти. — Спасибо, — торопливо поблагодарил тот, входя в кабинет. — Что-то хотел? — уточнил тренер, видя беспокойство и гнев парня. — Хотел с Вами поговорить. — Говори, — мужчина скрестил руки на груди, внимательно рассматривая юношу, подбирающего слова. — Тренер, все заметили, что Ваше отношение изменилось после визита моего отчима. Хотел узнать, что он Вам пообещал. — Юнхо, я тренер, и если в работе команды мне что-то не нравится, я об этом говорю. — Нет, господин Чхве. После того, как мой отчим здесь побывал, Вы прозрели внезапно. До того Вы меня не замечали, а теперь только и делаете, что говорите обо мне. — Людям свойственно менять свое мнение. К тому же, твои показатели значительно улучшились. — Отчим сказал, что готов спонсировать одного из игроков. И я в эти планы не вхожу, так как не дотягиваю до нужного уровня. Как ни изгаляйтесь, он меня не выберет. — Юнхо, дело не в твоем отчиме. — И Вы хотите, чтобы я поверил? Я не буду играть под началом продажного человека. И пришел сказать, что ухожу из команды. — Сейчас не время уходить — последняя игра сезона. Ты мой лучший игрок. — У Вас целая команда лучших игроков! Чем они заслужили подобное отношение? Только потому, что пришел Большой Босс, Вы готовы всех сгноить! Тренер, Вы перестарались со стимулами. Я не боюсь говорить это Вам в лицо, потому что мне уже все равно. Вы убили во мне какое-либо желание сотрудничать. И разочаровали. Ю Гаюн отличный игрок. Несмотря на то, что правша, у него отличная подача левой. И она намного круче всех левшей, с которыми я играл. Как беттер он приносит команде потрясающие очки. Вся команда держится на Ю Гаюне, а Вы его морально уничтожаете. Зачем? — Говоришь, у него хорошая подача? — задумчиво переспросил тренер, потирая подбородок. — Да, отличная. Гаюну это как-то больше дано, — выдал известный факт Юнхо, не понимая, к чему эти вопросы. — Но у Ю позиция беттера в команде. Ты знаешь питчеров, которые хорошо бьют? Юнхо на секунду задумался. — Хан. Он на спор уделывает всех наших беттеров. Великолепно бросает, а еще лучше бьет. Самые хитрые подачи, которые мне известны, он отбивает. Чхве что-то записал на листочке бумаги. Подумал, постукивая пальцами по крышке стола, а затем вздохнул. — Хорошо, — тихо выдал мужчина, кивнув своей мысли, — мы нашли замену Ю: ты капитан. — Что? — удивился Юнхо. Он поморгал, надеясь, что ослышался, но учитель смотрел на него решительно. — Поведешь команду. Ты ее капитан, — повторил Чхве. — Ю Гаюн займет позицию питчера — отправится контролировать поле. Хан будет отбивать. — Тренер, нельзя так! Никто не меняет капитана в конце сезона. Никто не меняет рокировки перед самой игрой! — Ты же хотел быть капитаном? Поздравляю, ты им стал. Еще вопросы? — Почему? — Гаюн в этой команде уже несколько лет и ни разу не сказал, что кто-то справляется лучше в той или иной позиции. Это должен видеть капитан. А он не видит дальше своего носа. Да, он лидер. Но он не думает о смене ролей в отличие от тебя. Он не вносит конкретных предложений, а только давит своим авторитетом, выжимая из парней невозможное. Когда твой отчим сказал, что капитан не должен ошибаться, я задумался: а такой ли хороший капитан у этой команды? Только что ты доказал свою способность быть лучшим. Если бы я не услышал ключевых слов, мои угрозы так и остались бы угрозами. А с рокировкой будет сюрприз для тех, кто рассчитывал на Ю. Как играет Хан, никто не знает — сработаем на этом. С сегодняшнего дня они будут тренироваться по другой программе. Мы победим. Благодаря тебе. У тебя отличные крученые мячи, но сейчас ты нужен мне как беттер — бегаешь быстрее любого спринтера. Выйдешь на поле сразу за Ханом — будешь его страховать. Мысли об уходе из команды выбрось из головы. Ты едешь с нами в лагерь, а затем в Сеул. — Учитель качнул головой, услышав звонок: — Не опаздывай на урок. Юнхо оглушенно развернулся. Он все еще не верил, что с ним подобное произошло. В коридоре его встретили свирепые взгляды громил во главе с теперь уже бывшим капитаном бейсбольной команды. Чон испуганно сглотнул ком: размахивать кулаками он был не в настроении. Все вышло не так, как рассчитывал. Совсем не так. — Отлично лижешь, Чон, — прогремел ненавистью голос Гаюна. Тот приблизился, не сворачивая с пути, как-то отстраненно устремив взгляд сквозь бейсболистов. Поравнявшись с толпой, Юнхо все еще на них не смотрел. Но его губы раскрылись, чтобы говорить. — Повезло, что я не КМС — не подписывал никаких соглашений о запрете применения навыков каратэ и айкидо. Я знаю, что ты хочешь набить мне морду. Выясним все после школы. На Кадок-тэгё. Юнхо не поднял глаз посмотреть на реакцию. Он просто нырнул между парнями, вынуждая их расступиться, и слегка задел плечом Гаюна. — Мы придем, — пообещал тот, едва сдерживая гнев. — Приходите, — не оборачиваясь, тихо выдохнул Юнхо. — Шизанутый, — бросил вслед один из парней.***
Ючон опасливо огляделся по сторонам и, убедившись, что никто не подслушивает и не смотрит в их сторону, склонился к другу. Он нервно облизнулся прежде чем заговорить, но молчать тоже не выход. — Дже, ты уверен? — заговорщицки уточнил он, явно надеясь на отрицательный ответ. — Абсолютно, — невозмутимо выдал тот, только взгляд омеги сквозил одержимостью. — Дже, — почти отчаянно протянул Пак. — Я был пьян, когда предлагал! — А я был трезв, когда соглашался, — настоял Джеджун. — Это безумие. Считай, целый город. Даже чеболи на такое не идут. — Значит, я буду первым, кто рискнет. — Нужно архи дохрена бабла. Где ты столько возьмешь? — Кто сказал, что их у меня нет? Займись этим, плачу наличными. — Ты что, банк ограбил? Джеджун на какое-то время задумался о том, как именно ему достались эти деньги. Во сколько обходятся услуги хакера. И насколько грязную работу приходится выполнять, не задавая вопросов. — Можно и так сказать. Ючон посмотрел на Джунсу, ожидая поддержки. Тот молчал, только осуждающе смотрел на друга, теряющего связь с реальностью в жажде крушить все вокруг. — Может, еще раз подумаешь? — наконец, тихим хрипловатым голосом изрек Джунсу. — Я не могу поступить иначе: это должны запомнить все. — Ты конченный псих, — восхищенно протянул Ючон.***
Тенши опираясь на трость, вошёл в учительскую. Поджимая губы от дискомфорта, он прохромал в сторону классного руководителя своих детей. Со Ёнчоль что-то сосредоточенно набирал в компьютере. — Прошу прощения, учитель, — тихим бархатным голосом окликнул его Тенши, остановившись чуть в стороне от рабочего стола. Мужчина тут же обернулся на оклик и неожиданно для себя искренне улыбнулся, приветствуя отчима Джеджуна. — Спасибо, что пришли, господин Катагава. Не ожидал увидеть Вас так скоро. Прошу, давайте пройдём в комнату, — Со Ёнчоль рукой указал куда-то в сторону. Он первым прошёл вперёд и отворил дверь перед прихрамывающим Тенши, пропуская того внутрь. — Хотел вбежать, как горная лань, но судьба распорядилась по-другому, — обаятельно улыбнулся тот, проходя мимо. За искорками в глазах недуг омеги был почти не заметен. Он шлейфил дорогим парфюмом и, казалось, светился изнутри. Умелый флирт действовал безотказно. — У Вас травма? — Да, знаете как бывает: немного недопонимания и ты уже очнулся в больнице, — многозначительно пропел Тенши. Он сел на предоставленный стул, учтиво отодвинутый Со из-за стола. — Спасибо, — омега томно прикрыл глаза, взмахнув ресницами, и почти ласково улыбнулся одними кончиками губ. — Надеюсь, Вы скоро поправитесь, — ответно улыбнулся учитель. — Хотелось бы. Приходится гнать подальше мысли об уходе из спорта. — Джеджун говорил, Вы занимаетесь единоборствами? — мужчина сел напротив гостя, внимательно вглядываясь в типично японское симпатичное лицо. — Ах, это, — искристо выдохнул Тенши. — Рукопашный бой, контактный бой — это всё скорее образ жизни, нежели увлечение. То, что прививали мне с пелёнок. Я говорил об альпинизме. Слабо представляю себя хромого висящим на утёсе. — Вот как, — тихо выговорил учитель Со, старательно сохраняя невозмутимый дружелюбный вид под хитрым взглядом Катагавы. Чары омеги стали ослабевать, постепенно возвращая в реальность. — Но пришёл я сюда говорить не об этом, — строже выдал Тенши, откидываясь на спинку стула. Весь тот образ легкомысленного омеги рассыпался в одно мгновенье. Это позволило мужчине напротив вздохнуть с облегчением. — Кажется, у моего сына возникли проблемы. И мне очень не понравилось то, что рассказал Джеджун. — У Вашего сына нет проблем. Проблемы у пасынка. — У меня нет пасынка. Я воспитываю двоих сыновей. И не выбираю, кто из них мне дороже. — Ах, — сконфуженно выдохнул учитель под пристальным строгим взглядом омеги. — Сын… У Вашего сына проблемы с дисциплиной. Кто-то из детей проносит на территорию школы марихуану. От этого большинство подростков ведут себя неподобающим образом. Так, Джеджун явился в школу без формы, нахамил учителю, а когда я вызвал его на беседу, он пришёл весь пропитанный отнюдь не табачным дымом. В процессе разговора я пытался выяснить причину такого поведения мальчика и заключил, что причиной всему неурядицы в семье. — И Вы сейчас просите меня на него повлиять, — Тенши мельком ухмыльнулся. — Неужели, Вы надеетесь, что я поверю в то, что Джеджун с Вами тут сидел и откровенничал? Он со мной-то не сразу на контакт пошёл. С чего бы ему вдруг открываться перед Вами? — Он выдаёт информацию дозированно, но для того-то я и работаю с детьми, чтобы их читать. Тенши недобро сощурился, глядя в полный превосходства взгляд преподавателя. — Вы оказали давление на несовершеннолетнего, незащищённого подростка в надежде выпытать скандальную информацию. Скажите, Вам это удалось? Глупо предполагать, что я, будучи журналистом, не подкован в юридических аспектах. А супружество с Ким Пёнволем развязывает мне руки. И если Вы не поняли, учитель Со, я угрожаю. Если мой ребёнок пожалуется ещё хоть раз на некорректное поведение с Вашей стороны, в следующий раз мы с Вами увидимся уже в суде. А пока что я подал прошение руководству школы о пересмотре Вашей компетентности. Только одна мысль сидела в голове Со Ёнчоля: хамелеон во всей своей красе. Сначала чарует, играя красками, затем сливается с окружающей средой, затаившись, а уж после — нападает. За доли секунды добыча оказывается в капкане, обрекающем на смерть. После небольшой паузы Тенши добавил: — Как Вы себя чувствуете, учитель Со? Вам комфортно? Ведь именно это Вы проделали с Джеджуном. — Вау, — выдохнул мужчина, приходя в себя. — Снимаю шляпу: Вы полностью оправдываете своё звание скандалиста. Скажите, из вышесказанного мной Вас совершенно не беспокоит то, что Ваш сын употребляет наркотики? — Знаете, учитель Со, я остаюсь верен принципам человека, который меня воспитывал. И строгое правило гласит: не ссорься с членами семьи при свидетелях. Поэтому все важные вопросы мы всегда решаем в стенах дома наедине. Вы хотите, чтобы я клятвенно пообещал, что Джеджун бросит это занятие? Как я могу быть уверен в том, что за моей спиной он не проделает то же самое? Однако меня безусловно обеспокоил тот факт, что он причиняет вред своему здоровью. — Похоже, Вас действительно воспитывал очень умный и очень дерзкий человек. — Он преподал мне много ценных уроков. И ни один из них я никогда не забуду. Что ж, думаю, мы сможем с Вами договориться, если пообещаете не превышать полномочий в отношении моих детей. — Хотите сделать меня зависимым от Вашего мнения? — Я разве гарантировал, что отзову своё прошение? Вы устроили трёпку Джеджуну, а он устроил её Вам. Всего доброго, — Катагава Тенши слегка кивнул и быстро поднялся. Не рассчитал силу и боль в ноге раздалась резким ударом, словно током. Омега чуть поморщился, но направился к двери, уже сильнее хромая чем до этого. Он пытался держаться, но боль с каждым шагом становилась всё невыносимее. Мужчина скорее почувствовал, нежели услышал слова учителя: — Кажется, я понял, почему Джеджун в Вас влюбился. И под этим словом я подразумеваю именно то, что оно значит. Тенши тут же остановился и развернулся к мужчине. Сейчас он мог с уверенностью сказать, что возненавидел этого человека всеми фибрами души. Тот поднялся на ноги и заправил руки в карманы брюк, демонстративно разглядывая и изучая реакцию. — Джеджун в меня не влюблён. Он меня любит. Улавливаете разницу? Он меня любит так же, как любит Ючона, Джунсу, Юнхо, своего отца… Он просто любит. Это ребёнок, у которого за всю жизнь не было родителя. Он не умеет выражать своих чувств. Не умеет их различать. Моя задача как раз в том и состоит, чтобы научить его понимать что он чувствует. — И Вы ему подыгрываете, — смело предположил учитель Со, подходя неспешным шагом ближе. — Я поощряю его добрые и искренние намерения и направляю эту энергию в нужное русло. Учитель Со, Вы видите в Джеджуне безобразника, а я вижу в нём ребёнка, который нуждается во внимании. Его ухаживания меня не раздражают — они делают нас ближе. Если присмотритесь, то увидите каким искренним и светлым может быть этот мальчик. Вы искали что-то возмутительное, но попробуйте разглядеть другую его сторону.***
При выходе из учительской Тенши столкнулся с обеспокоенным взглядом. Пасынок стоял в окружении двух своих друзей и сверлил взглядом дверь. Он подобрался, завидев знакомую фигуру. Тенши притормозил, оценивая его внешнее волнение и почтительный поклон друзей. — Тебе нельзя ходить, — выпалил Джеджун. — Это не могло подождать?! — М, — нарочито протянул Тенши, — Его сиятельство снизошло сокрушаться о моей скромной персоне? — Это естественно, — пропустил шпильку мимо ушей омежка. — Что ж, не соблаговолите ли Вы почтить Вашего слугу своим достопочтенным обществом и сопроводить до авто? — Тебе нельзя за руль, — испуганно протараторил Джеджун. Он словно магнитом припечатался к распахнутому крылу ангела. Тот его приобнял и уверенно направил в сторону лестницы. — И не собирался. Меня ждёт такси. — Зачем тебе такси? У нас есть личный водитель. — Эти буржуйские замашки не для меня, — отмахнулся Тенши, улыбаясь сквозь пробивающуюся гримасу дискомфорта. — Ты супруг одного из самых влиятельных чеболей, — быстро заговорил омежка, поддерживая прихрамывающего отчима. — У тебя нет права игнорировать простейший этикет. — Скажи об этом погромче, чтобы все слышали, какая я свинья. — Ладно, я погорячился. Ты отлично знаешь этикет. Но не стоило поступать так опрометчиво с твоей ногой. Ты должен сейчас в постели валяться. А если швы разойдутся? Что тогда? Уродливый шрам? Ты этого хочешь? — Не тараторь. Голова болит, — безразлично выдал Тенши, спускаясь по лестнице. Веселость отчим растерял, что не скрылось от Джеджуна. В этот день опустилось слишком много гнетущей тишины. Сердце у парня выпрыгивало, и он не знал, что с этим делать. Машина со знаком такси стояла у самых ворот, куда Тенши и направлялся. Несмотря на его больную ногу, передвигался он довольно быстро, что даже беспокоило Джеджуна — слишком интенсивная нагрузка. — Помедленнее…. — Не успеваешь? — хитро сощурился омега и выпустил пасынка из объятий. — Лучше обопрись. Тенши огляделся по сторонам. Они уже отошли на безопасное расстояние от школьных стен и мужчина продолжил: — Ситуация с учителем может ухудшиться. Такие, как он, угроз не переносят. Поэтому, я тебя очень прошу: не провоцируй ни одной поганой мысли в его голове. Слышишь меня? Затолкай свой нрав поглубже и заляг на дно. Ты примерный ученик. Примерный. И никаких шоу на территории школы. Ясно? А дома жду тебя для разговора: учитель Со мне кое-что сказал, и я хочу у тебя спросить. Тон, которым это говорил омега, не сулил ничего хорошего. Джеджун уже и позабыл, каково это трястись перед разговором с предком. Так раньше угрожал отец после того, как его вызывали в школу, а потом и вовсе в полицию за драку. От мелкого хулиганства папочка отучил быстро. И Джеджуну только оставалось догадываться, что же приготовил классрук для Тенши. — Спрашивай сейчас, — мальчишка пожал плечами, пристально разглядывая отчима. Тот недовольно морщился то ли от боли, то ли от сложившихся обстоятельств. — Поговорим дома. — Мне бояться? — А по мне не заметно? — без особых любезностей ответил Тенши. — За что ты так меня ненавидишь? Просто скажи, что это! — в отчаянии выпалил Джеджун. — Поменьше эмоций, — холодно выдал омега. — Не высовывайся. Понял? — Он придвинулся к пасынку, чтобы обнять, но тот не отреагировал на этот жест.***
Найти указанный ресторан не составило труда. Водитель приехал довольно быстро, чего не скажешь о передвижениях Тенши. Каждый новый шаг омеге давался с еще большим трудом. Сохранять лицо оказалось все сложнее. Он вошел в помещение, пышущее лоском, и почти брезгливо осмотрелся. Чертовы показушники. Тенши передернул плечами: имея деньги, зачем размениваться на этот дешевый цирк? Как будто в детстве недокормили, честное слово. В глубине зала мужчина заметил столик с сидящими за ним омегами. Среди них показалось знакомое лицо. Хван Хваран. Он со спокойствием поддерживал светскую беседу. Кто-то даже глумливо улыбался, прикрывая губы чашкой. Стараясь сдержать хромоту Тенши приблизился к столику и замер, опираясь на трость. Он выждал, когда к нему обернутся и слегка поклонился. — Добрый день, господа. Мое имя Катагава Тенши. Я — родитель Чон Юнхо и Ким Джеджуна. Он заметил, как исказились лица присутствующих. Самый дерзкий заговорил первым: — Это закрытая встреча родительского комитета. — Он… — попытался вступиться Хваран, но Тенши заговорил громче: — Я в курсе, где нахожусь и кто вы. Могу я присутствовать? — Вы не являетесь членом родительского комитета. Мы здесь важные вопросы обсуждаем, — настоял омега. — Покажите, где написано, что родитель, желающий принимать активное участие в жизни школы, не может присутствовать на собрании. Извините, я не владею экстрасенсорными и телепатическими способностями, чтобы прочесть это из Вашей головы, господин Кан. Мужчина пораженно засопел, плохо скрывая брезгливую гримасу. — Позвольте Вам объяснить: есть вещи, которые мы не разглашаем. Вы можете присутствовать только в том случае, если кто-то Вас пригласил. — Вы затронули очень интересный вопрос об информации, — недобро сощурился Тенши. — Статья пятая: каждый имеет право на информацию, что предусматривает возможность свободного ее получения, использования, распространения, сохранения и защиты информации, необходимой для реализации своих прав, свобод и законных интересов. Статья одиннадцатая: Каждому обеспечен свободный доступ к информации, касающейся его лично, кроме случаев предусматриваемых законом. Мне продолжать? — Тенши, присаживайтесь, — Хваран взглядом указал на свободное место рядом с собой. — Это я пригласил господина Катагава. — Ты пригласил черт знает кого, — процедил возмущенный Кан. — Аккуратнее в выражениях с журналистами, — с томной хрипотцой, словно играючись, сообщил Тенши. — Вы же не хотите блистать на первой полосе? Мужчина покрылся багровым румянцем от негодования. Всего за несколько минут своего присутствия этот человек вывел его из равновесия. Не иначе, как талантом это не назовешь, поскольку такое провернуть с ним могли лишь некоторые хорошо знающие его люди. — Я пригласил того, кто не позволяет собой помыкать, — с толикой гордости признался Хван. — Если этот человек журналист, ему и подавно нельзя здесь находиться, — проскрипел омега. — Чего Вы стесняетесь, господин Кан? — Тенши проковылял вдоль стола к свободному стулу. — Пытаетесь скрыть истинные мотивы этих собраний? — Да как Вы смеете! — Ой, да ладно, — Катагава широко улыбнулся, с осторожностью усаживаясь. — Вы же как на ладони. Кто не знает, чем вы все здесь занимаетесь? — Что с ногой? — попытался переключить внимание на себя Хваран. — Не буду врать, что неудачно навернулся с лестницы, — немного досадливо признался Тенши. — Порез довольно глубокий и наложили несколько швов. Так что, пока прохожу курс реабилитации, решил принять Ваше предложение насчет комитета. — Здесь не клуб развлечений, — процедил Кан. — Оно и видно, — Тенши лукаво ухмыльнулся. — Квохчете тут, словно курицы наседки, сплетнями перебираете. Специально выбрали этот убожеский ресторан, лишний раз подчеркнуть свою дешманскую значимость. Разукрасились, как попугаи, брюликами обвешались, будто это раньше никогда не было бесформенным куском стекла. Красуетесь, как сороки. С пафосным видом попиваете английский чай, выращенный в Индии, из китайского фарфора, слепленного в Греции. И про между прочим вспоминаете, что надо бы напомнить школе о своем существовании, дабы учителя не слишком уж донимали домашним заданием ваших неоперившихся цыплят, ведь у них день расписан по минутам: от одного репетитора к другому. Школа — это отстой. Вы готовите свои чада к лучшим университетам, а школьные учителя только мешают достижению такой благой цели. — Убери отсюда этого клоуна, — приказал Кан, обращаясь к Хварану. — Вы не можете меня отсюда убрать по одной простой причине: мои дети на первом месте в школьном рейтинге без помощи репетиторов. А каких успехов добились ваши умницы? — Мне с Вами даже одним воздухом дышать противно! — Пытаетесь впутать межрасовый конфликт? Я такой же желтокожий, как и Вы. Господин Кан, Вы меня не переспорите — должны были в этом убедиться. — Приблизительно так выглядело наше знакомство, — с ноткой ностальгии выговорил Хван Хваран. — Вы, Тенши, так взбесили меня тогда. А потом произошло кое-что, что вскоре изменило мое мнение о Вас. — Не говорите, что прониклись моим пением. — Нет. Я увидел Ваше настоящее лицо. Большинство сидящих за этим столом уверены, что с Ким Пёнволем Вам просто повезло. Уверены, что Ваш статус не позволяет здесь находиться. Уверены, что Вы человек из низшего общества. Середнячок. А то и вовсе нищеброд. Признаюсь, я тоже так думал до определенного момента. Ваша биография это нечто… — Хван, заткнитесь, пожалуйста, — скрипя зубами, прошипел Тенши. — Они должны знать, что Вы не просто удачно выскочили замуж. — Никому не положено знать. Матом прошу: заткнитесь. — Вы хотите, чтобы эти курицы воспринимали Вас всерьез? Придется открыться. Иначе никакой родительский комитет не станет с Вами считаться. — Вы не имеете права это делать без моего согласия. — Я рискну. — Он посмотрел на омег, большая часть которых не скрывали своего негодования. — Вам о чем-нибудь говорит японское слово «вакаданна»? После небольшой паузы омеги покачали головой. — Так вот, — Хван вздохнул, — перед вами сидит именно он — Вакаданна. Дословно «молодой господин». Так обращаются к наследнику. Прямому наследнику. В Японии есть одна такая семья, чей сын пропал 20 лет назад. В этой стране не так много чеболей, которым принадлежат империи. Так что, круг сузился. Я задался целью выяснить, чьего сына величают вакаданна даже в Корее, пусть и японские туристы. Хваран открыл свою сумку и извлек оттуда пару фотографий двадцатилетней давности. Он положил их на стол перед омегами. — Взгляните на этого мальчика с длинными кудрявыми волосами. Несомненно, этот юноша изменился. Но советую присмотреться к его лицу и взгляду. Удивительно то, что в Корее так распространена пластическая хирургия, но Вы, господин Катагава, так и не изменили свое лицо. — Зачем портить совершенство? — с толикой иронии выдохнул Тенши. — Вы докопались до сути, но я вас ненавижу еще больше. — Господа, наверняка ваши супруги знают бизнесмена по имени Сачио Такарай. И перед вами сидит его сын. Прямой наследник. Вакаданна. Этот человек имеет поистине королевское воспитание и образование. Сачио Такарай лично отправил сына учиться в Корею. Но только сын изволил не возвращаться на родину — в дом строгих правил. Господа, мой вам совет: не судите по внешности. — Он хам. Самый настоящий. — Не он начал хамить. — Все это шоу вам не напоминает базар? — фыркнул Тенши, откинувшись на спинку стула. — За все время, сколько я здесь нахожусь, мы еще ни разу не заговорили по сути. Поэтому не нужно доказывать мне, будто у вас тут важные переговоры. Весь этот ваш комитет — абсолютная пустышка. Убедите меня в обратном. — Вы — крайне неприятный тип, — сквозь зубы процедил Кан. — И наверняка знаете об этом. — Я так понимаю, лидирующую позицию занимаете Вы. Другие господа сидят и помалкивают пока Вы безуспешно пытаетесь от меня избавиться. Вот только, чтобы самоутвердиться, мне свита не нужна. — Знаешь что, Хван, — проскрипел омега, прожигая того гневным взглядом, — со своим другом развлекайся сам. О делах поговорим в другой раз. — Кан с высоко поднятой головой демонстративно встал из-за стола и направился на выход. Но притормозил от окликнувшего голоса Тенши: — За чай не забудьте заплатить. Нехорошо оставлять свой чек за членами комитета. Омеги, намеревавшиеся поддержать Кана своим уходом, переглянулись и осторожно опустились на свои места, более пристально присматриваясь к Катагава Тенши. Тот не без иронии на это все посмотрел и ухмыльнулся: — Никого не держим, господа. Кто хочет уйти, можете быть свободны. — Вам не стоило загрызаться с ним, — проговорил Ли Минхёк. — Иначе что? Я должен был уйти, поджав хвост, потому что Кану лицом не вышел? Такое чувство, что он еще из детского возраста не вышел. Я здесь не потому, что мне захотелось, а потому, что в школе творится что-то странное. Но вместо взрослого разговора по делу выслушиваю брезгливое «фи» в честь того, что не являюсь членом комитета. Ну так за этим я и пришел — получить членство. — Вам следовало изначально сказать, что здесь находится тот, кто рекомендовал Вас. — Я так не считаю, — Тенши покачал головой, удобнее устраиваясь на стуле. — Это не закрытый клуб, где вход по паспортам. Речь идет о школе, преподавателях и детях. В школе, которую вы представляете, учатся мои дети. И если мне что-то не нравится, я волен разобраться в ситуации. Но лидер этого сборища так не считает и возомнил о себе слишком многое. Он не выслушал проблему, с которой я пришел, демонстрируя свою личную незаинтересованность в выполнении прямых обязанностей комитета. — А Вы готовы разбираться в вопросах, касающихся не только Ваших детей, но и других школьников? — Знаете, я не детектив, но когда вижу ложь или меня что-то настораживает, предпочитаю докапываться до сути. Не говорю, что из меня отличный индикатор детской лжи, но на то они и дети, чтобы мы, взрослые, видели их недомолвки. — Что ж, поведайте нам, что Вас обеспокоило и вынудило обратиться к комитету. — Скажем так, если бы не волнения моих сыновей, ноги моей здесь не было бы. Даже не знаю, что хуже: ситуация с Джеджуном или ситуация Юнхо. Я всегда категорично относился к преподавателям, выказывающим личную неприязнь или же личные предпочтения. Одно и другое чревато последствиями и сказывается на детях.