Единственное тихое место — библиотека. Здесь созданы все условия, чтобы учиться. Хоть и спортсмены, хоть и в спортивном лагере с подготовкой к матчу, а от обычных школьных уроков это не освобождает. Правда, по большей части их самостоятельного штудирования. Юнхо и не был против — наука ему давалась без особого труда. Рядом с ним сидело еще пару человек — гонцы за школьным рейтингом. Альфа не придавал этому особого значения, пока дело не касалось его личных интересов.
От изучения квантовой механики, в частности запоминания постоянной Планка, его отвлек телефон, просигналивший о входящем сообщении. Парень автоматически потянулся к мобильному, не прекращая смотреть в учебник. Цифры длинные, формулы короткие, вдобавок редуцированная постоянная — это все было необходимо запомнить наизусть, что требовало особенной сосредоточенности.
На дисплее светилось имя брата. Альфа без задней мысли открыл послание, но едва не поперхнулся от увиденного. В прикрепленном фото оголенный по пояс омега демонстрировал напряженные мышцы. Выражена линия груди и кубики пресса. Фото без лица, но Юнхо даже почувствовал вяжущий медовой сладостью аромат этого точеного тела, а взгляд никак не мог оторваться от торчащего розового холмика. Сомнений нет — это рельефы Джеджуна. Альфа узнал их, и еще тысячу лет его кончики пальцев будут помнить, какая мягкая на ощупь эта молочная бархатистая кожа.
Несколько мгновений ушло на то, чтобы прийти в себя, и прочитать-таки, что же там внизу написано. Сообщение гласило: «Только что вернулся с тренировки. Кажется, мое тело изменилось».
Парень еще раз окинул взглядом изображение, теряясь в мыслях, а ему ли это столь откровенное фото адресовано, но все же торопливо настрочил ответ: «Это естественно, что тело меняется».
Следующее сообщение пришло через секунду, словно Джеджун выжидал и был наготове. Значит, все-таки адресом не ошибся. Юнхо нахмурился. Его нагло прервали, и теперь вернуть прежний настрой вряд ли получится. Глаза невидяще скользили по буквам: «А как лучше? Как было раньше или сейчас?». Этот засранец снова прикрепил фото — на этот раз более плавные формы худощавого тела и аристократичная бледность, отливающая синевой хитросплетений вен у самой поверхности кожи будоражили воображение с экрана телефона. Можно было бы подумать, что это снимок с каких-нибудь сайтов для взрослых, но останавливала сомнения уверенность в интересах омеги. Юнхо узнал родимое пятно на шее. Оно притягивало взгляды, как и родинки, которые Джеджун скрывал с особенной тщательностью. А Юнхо любит каждое пятнышко на его теле, он знает их географию наизусть. Еще подлинность фото доказывала отпечатанная в углу дата — ровно год назад.
Здесь заметны изменения, и омега выглядит по-особенному тонким и хрупким. У альфы ныло под ложечкой от такой картины. Его инстинкты вопили сорваться с места и рвануть к парню, укрыть его от глаз людских, как ослепляющий бриллиант. Спрятать ото всех и эгоистично присвоить себе. Юнхо сглотнул ком и срочно напечатал: «Я не могу сосредоточиться на домашке. Не отвлекай!».
Тут же пришло новое сообщение: «Может, мне постричься?».
На свеженьком фото Джеджун оголил шею, собрав волосы в пучок. Юнхо почти взвыл от вида плавной линии, где в бороздочке трепетно бьется жилка. Его пальцы вспомнили тот пульс, ударяющий каждый раз, как они сжимаются на тонком горле. Вкус некоей власти над строптивым сорванцом пьянил. Вызывал зависимость. Парень невольно облизнулся — пересохшие губы отчетливо чувствовали сбивчивое горячее дыхание омеги. А в ладони фантомно разливались волны, текущей по магистралям крови.
«Нет!»
Юнхо лихорадочно пытался отвлечься, но мысли то и дело подстрекали пересмотреть те фото, что омега прислал минуту назад. Хотя бы глазами облобызать контуры его тела. Накатывало острое желание водить по соблазнительным рельефам кончиком носа и вдыхать пьянящий медовый аромат.
«Я должен их отрастить? До этих пор?» — хрупкая ладонь на фото остановилась прямо у соска. Кончики волос едва прикрывали ключицу.
Юнхо тихо рыкнул, поднимаясь на ноги. Учиться не выйдет. Мозг, как обезумевший, соображал, куда деться, и лучше уединиться, потому что тело требовало разрядки. Парень быстрым шагом преодолел коридор из библиотеки до корпуса общежития, но резко сменил направление в сторону спортивного корпуса. Там безлюдно — тренировка на сегодня окончена, а значит, можно проскользнуть.
Юнхо без труда нашел нужный ключ на щитке. Он от двери в подсобку со спортивным инвентарем. Меньше вероятности, что кто-то сунется. Парень прибавил шагу к заветной двери, с первого раза попал ключом в замочную скважину и повернул секрет. С той же скоростью и одержимостью альфа запечатался изнутри и по стенке сполз на пол. Он тяжело дышал и жмурился. Раньше ничто не могло заставить его так себя вести, но Джеджун каким-то образом умудрился.
Юнхо включил телефон с новым входящим смс: «Почему молчишь?». На картинке запечатлен подбородок и закушенная губа, а чуть ниже все та же завораживающая шея. Первый порыв: впиться в эти сочные губы и кусаться в неистовых поцелуях до крови, чтобы вкус металла разливался по языку и болела челюсть.
«Ты это делаешь специально, да?»
«Может быть… Хочешь, чтобы это оказалось правдой?»
Вложенный между приоткрытых лепестков губ палец дерзко напомнил об этих ласках. О том, как влажно и горячо внутри этого наглого рта, какой там скользкий язык, неуловимо извивающийся угрем, и какие острые, но аккуратно сжимающиеся зубы. Этого всего хотелось прямо здесь и сейчас. Юнхо с шумом выдохнул, оглядываясь по сторонам. Неутешительный вид подсобки жестоко возвращал в реальность, будто плашмя прикладывая об лед.
«Зачем ты меня драконишь?» — не выдержал альфа.
«От скуки? — предположил Джеджун, прислав новое фото своей груди, где более детально виднелся сосок со вздыбившимися волосками вокруг ареолы, а тонкий пальчик стремился к нему: — Что, если я сделаю пирсинг?»
Юнхо завороженно смотрел на этот аккуратный розовый холмик. Все мысли были сосредоточены на нем, а во рту копилась слюна. Парень машинально утер губы рукой, чувствуя, что совсем раскис. В памяти отвердевшая горошина щекотала кончик языка и ускользала от мягкого захвата.
«Может, займешься более полезными вещами?» — попытался вернуть самообладание Юнхо, но взгляд его то и дело поднимался к фотографиям.
Пиликнул телефон входящим сообщением, куда указывала стрелочка чата. Парень машинально нажал на навигатор и картинка автоматически сменилась на фото округлой чуть выпяченной попы, где брюки идеально облегали ягодицы. Альфа буквально почувствовал в своей ладони их упругость и едва не взвыл от искушения к ним прикоснуться. Прямо там, между двух половинок опаляющая глубина. «Мне стоит подкачать попку? Кажется, она у меня плосковата…» — гласила подпись.
«Более полезными вещами!»
«Какими, например?» — надпись озаглавила фотографию чуть приоткрытых губ, меж которых показался шаловливый кончик языка.
Альфа застонал, затылком стукнувшись о стену. И даже раздавшаяся боль не смогла его отвлечь от навязчивых мыслей. В штанах ныло, и дискомфорт только усиливался. Парень погладил себя в паху в попытке избавиться от этих ощущений, но стало только хуже: его бросало в жар, а в голове всплывал образ омеги — разгоряченного, томного, его помутневший взгляд; в ушах звенел голос — тихий с некоей хрипотцой от возбуждения.
Юнхо зажмурился. Ему трудно было дышать, и он никак не мог решиться переступить черту. И все же инстинкты одолевали. Пальцы пробрались под штаны, чтобы дотронуться до напряженной плоти, а желание было лишь одно: прикоснуться к мягкой коже омеги, вдохнуть его цветочный аромат — сладкий, медовый — и утонуть, раствориться в жаре его тела.
Глаза парня уже помутнели, когда его палец нажал кнопку вызова. Джеджун ответил без промедлений. Его очаровательные очи вглядывались в дисплей.
— Так, чем же мне стоит заняться? — с дерзинкой в голосе уточнил омега. Он прекрасно понимал природу этого звонка, но не мог удержаться, чтобы не дразниться.
— Скоро экзамен, а мы как-то забросили подготовку, — Юнхо старался быть невозмутимым, но это практически невозможно, пока пальцы сжимаются на тугой плоти. К решительным действиям парень еще не приступил: все старался себя сдерживать.
— Ладно, — задумчиво протянул Джеджун, — и какой предмет будем изучать?
Картинка задребезжала от шагов, а затем сменилась на изображение в переключенной камере. На дисплее красовался омега в полный рост перед зеркалом. Его тонкое тело так и оставалось оголенным, а брюки едва держались на бедрах так, что видно было выпирающие тазовые косточки.
Юнхо засопел, снова стукнулся головой о стену, а кулак его сжался сильнее в попытке угомонить боль в паху.
— У тебя там что, эпилептический припадок? — на всякий случай уточнил Джеджун, заглядывая в экран.
— Нет, — сипло выдохнул альфа. Он с трудом разлепил глаза и посмотрел в камеру.
— Хорошо, а то я далеко, чтобы оказывать первую медпомощь.
— Но ты вполне способен довести меня до реанимации.
— И даже при таком раскладе я не смогу сделать тебе искусственное дыхание, — нарочито взволнованно проговорил омега, а Юнхо не мог оторвать взгляд от того, как его тонкие пальцы медленно скользят с подбородка на шею.
— А ты знаешь, как оно делается? — с иронией в голосе уточнил парень. Но в потайных мыслях вертелось лишь одно: «Не останавливайся».
— Тридцать нажатий, тридцать вдохов, — задумчиво протянул омега, поглаживая себя по бороздочке груди кончиками пальцев. А Юнхо представлялось, будто это он ведет по ней кончиком языка. Собирает губами солоноватые капельки. — Прямо здесь… — томный голос пощекотал порочную душу.
Альфа невольно ощущал, какая у Джеджуна мягкая бархатистая кожа, словно он прямо там и прикасается к ней. Как она отдает свое тепло. А в носу застрял нектарный аромат. Его рука сама по себе двинулась вдоль напряженной плоти — слишком твердой и тугой. С губ сорвался тихий вздох. Сознание по крупицам таяло, и Юнхо буквально заставлял себя сохранять рассудок.
— Три на три эффективнее.
— Три… — эхом повторил Джеджун, плавно скользя ладонью на живот, очерчивая пальцами кубики пресса.
Какими бы ни были их интимные отношения, Юнхо не позволял себе слишком уж выцеловывать гибкое тело омеги, а сейчас он до невменяемости фантазировал о том, как медленно ведет по этим ложбинкам языком, слизывая капельки томной испарины, зарывается прямо в ямочке пупка. Он готов был дышать своим истинным, и с силой потянул воздух в себя.
Глаза альфы жадно следили за тем, как тонкие пальцы гладят холмик тазовой косточки, а затем вдоль линии брюк. Издалека не было видно, но Юнхо знал, как вздыбились волоски на шелковистой коже омеги. Так всегда у него бывает от слишком интимных прикосновений.
— Джеджун…
— М? — тонкие пальцы продолжали гладить живот вдоль линии брюк.
Задумчивое лицо, на котором расслаблена каждая мышца, особенно прекрасно. Пухлая нижняя губа чуть закушена, и от вида того, как она выскользнула из захвата остреньких зубок, жар разлился по груди Юнхо. Навязчивая идея впиться в эти уста, в этот дерзкий маленький ротик, не давала покоя и так воспалившейся фантазии.
— Твое тело доведено до совершенства. Просто поддерживай форму и не переусердствуй.
— Ты так считаешь?.. — все тем же голосом пропел омега, приспуская резинку брюк и продолжая себя гладить по животу. Еще немного и его рука окажется ниже, в паху.
— Разве не помнишь?
У меня до охуения красивый брат.
— А потом мы трахались, потому что у меня слетела крыша, — с ноткой ностальгии припомнил Джеджун.
Изящные пальцы скользнули под резинку штанов.
— Твоя крыша поехала еще до знакомства со мной.
Юнхо продолжал машинально повторять движения парня, поглаживать себя по ноющей эрекции. Становилось немного легче, однако это был лишь дешевый заменитель нормальному сексу.
— Но ты сорвал последнюю черепицу… — Джеджун прикрыл глаза, осторожно дыша. Его грудь медленно вздымалась от глубоких вдохов. А ладонь все глубже скрывалась под брюками.
— Я…
Омега замер, чувствуя неладное. Он словно пробудился ото сна.
— Если снова скажешь, что любишь, я отключусь и больше никогда…
— …люблю тебя, — настойчиво продолжил Юнхо.
Секундная пауза ушла на осмысление сказанных слов. Альфа наблюдал замешательство и некоторую тоску вперемежку с разочарованием. Бороздочка морщинки испортила красивый лоб.
— Черт… — в глазах Джеджуна мелькнула тень стыда. Он одернул руку, отступив от зеркала, но его отражение все еще оставалось в кадре.
— Не отключаешься? — подколол его Юнхо.
Омега не спешил отвечать. Он перевел дыхание, вздохнул и переключил камеру на фронтальную.
— Я не смогу приехать на твою игру, — серьезно заявил Джеджун. Он сглотнул ком, а мысленно был где-то далеко.
— И не нужно. В этом нет ничего особенного.
— Генеральная репетиция — вот почему, — не глядя в камеру настоял омега.
— Я не просил оправданий.
— Прямо как мой отец, который их не приемлет, — фыркнул он, закатывая глаза.
— Это чувство вины, да?
— Что именно?
— Ты меня соблазняешь, играешь с моим воображением из чувства вины. Будет лучше, если дальше не зайдет.
— Поэтому ты меня остановил? — строго спросил Джеджун. — Я стал менее привлекательным? Что вдруг изменилось? Помнится, ты собирался дрочить, думая обо мне.
— Но ты этого не допустил. Да и я уже отошел от этих привычек.
— И все же… Ты утратил интерес? — неуклонно настаивал омега металлическим голосом.
— Джеджун, это что, сцена ревности?
— Это случилось после того, как ты узнал меня? Ответь. — Он требовал, как прокурор на допросе. — Потому как мы переступили черту и оба сейчас находимся за пределами этой черты.
— Джеджун, тебя заносит…
— 3наешь, ко мне меньше стали лезть. Думаю, это благодаря моему брату. Гаюн горазд сыпать угрозами, оскорблениями, способен спустить собак и выставить на посмешище. Но ты… Ты — другой сорт винограда. Из такого винограда получается отличное вино.
— Я для тебя как вино?
— Виноград. Виноград, который должен вызреть. Перспектива вину. Не столовому, а марочному. Но даже из хороших сортов не всегда получается элитное вино: все зависит от внешних условий. Так вот, Юнхо, когда я делаю на тебя ставку, это такой же риск, как высадить целое поле саженцев.
— Говоришь, как бизнесмен об инвестициях.
— В моей голове все было иначе, и только сраная гадалка могла бы сказать, что меня ждет гребаный облом!
— Джеджун, ты дома, в своей комнате, а я — в подсобке, и трясусь, чтобы меня никто не спалил. Это романтики не прибавляет.
— Просто ты ссыкло.
— Я отплачу за эти слова.
— Я сказал правду. Ссыкло. Вина из тебя не выйдет. Мои инвестиции прогорели. Есть такой аперитив: мягкий на вкус, чуть терпкий, будто пряность, разливается во рту потрясающим ароматом насыщенного букета, а главное — незаметно пьянит, но голову наделяет легкостью. От него хорошо и тепло. А есть пойло с резким запахом, ядовитым вкусом и от него просто в усмерть нажираешься, после чего блюешь по всем углам. Так вот я предпочитаю первый вариант: незаметно опьянеть. Ты говоришь, что любишь, но похоже, это не подкрепляется сексуальным интересом — довольно долго меня отвергаешь. С моей стороны это уже похоже на унижения. В общем, к чему это я? Извини за беспокойство.
— Джеджун, я… Я правда хочу. Хочу зацеловать каждый сантиметр твоего тела, прикасаться во всех местах, облизывать, пробовать на вкус, и я хочу не трахаться, а заниматься любовью. Я бы это делал долго и медленно. Наслаждался бы каждой секундой, каждым погруженным миллиметром. Я правда… черт… я спрятался от людей, потому что у меня нереальный стояк. Боль адская. И кросс по стадиону не избавит меня от этой боли. Мне реально надо выстрелить, а этого не выйдет без секса или дрочки. И находиться в этой сраной кладовке… я просто в ауте! Вот, что сейчас происходит.
— Докажи!
— Что?
— Покажи мне себя, — Джеджун пожал плечами. — Не собираешься? Значит, я неинтересен. Значит, все было зря…
— Не накручивай.
— Ты меня отвергаешь. Который это уже раз? Просто ты такой же как все. В чем заключается твоя любовь? Не можешь подыграть мне. Я стал не нужен, потому что больше нечего исследовать.
— Джеджун, если бы ты был мне не нужен, я бы просил тебя сделать много грязных вещей и нажал бы на кнопку записи вызова. Но я этого не делаю.
— Потому что остыл. Извини, я больше тебя не побеспокою.
***
Джеджун в сердцах отключился. Он бросил телефон на кровать. Хотелось сгореть от стыда. Еще никто не вынуждал его чувствовать себя так низко. Омега подошел к зеркалу и сквозь застилающую пелену слез посмотрел на отражение. Оттуда на него глядел парень со скульптурным телом. Но счастлив ли он?
Джеджун потянулся к льняной рубашке, небрежно свисающей со спинки кресла, и натянул ее на плечи. Он не застегивался, позволяя полам развеваться. Парень, шмыгнув носом, торопливо покинул комнату и сбежал по лестнице вниз. Он сгоряча примчался на кухню, чтобы заесть стресс мороженым, но так и не дошел до холодильника, наткнувшись на повара.
Тот, услышав топот за спиной, прервался от шинковки лука. Средних лет альфа по имени Юн Санхён с легкой небритостью на симпатичном лице и неугасающими смешинками в глазах сдержанно поклонился молодому хозяину. В один прекрасный день этого человека нанял Тенши, а сам теперь пропал, его здесь нет. Это раздражало еще больше.
— Недостаточно хорош… — претенциозно выговорил Джеджун тихим голосом.
— Простите?
— По сравнению с ним. — Юноша расправил плечи и стал перед Санхёном прямо. — У него нет специального образования, но готовит он в разы лучше тебя.
— Я изменю свою технику, только скажите, что не так.
Юноша подошел к мужчине вплотную, заглядывая в глубокие почти черные глаза. От него пахло горьковатым одеколоном и смесью пряных трав. Отчетливо Джеджун уловил тмин.
— Ты альфа. Измени это. Можешь? — он стоял так близко, что опалял своим дыханием. Его флюиды окутывали в кокон.
— К сожалению, нет. — Мужчина не прятал взгляд; он не боялся, не смущался и не прогибался. Аккуратно очерченные губы в едва уловимой улыбке словно бросали вызов юному омеге. — Я могу только по-другому готовить.
Еще какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, а затем Джеджун взял руку альфы в свою и стащил одноразовую перчатку. Он принялся рассматривать узловатые пальцы с педантичной точностью подрезанными ногтями. На указательном был шрам.
— На каком этапе альфа теряет интерес? — парень осторожно погладил бледный рубец. Прикосновение было таким интимным, что вызывало приливы истомы.
— Простите, но как это относится к моей работе?
— Альфе всегда скучно, когда его соблазняют?
— Все зависит от способа.
Джеджун посмотрел в серьезные глаза.
— Более тонкая игра?
— Очень тонкая игра.
— 3начит, я допустил ошибку, — парень выпустил руку повара из пальцев.
Тот, как только освободился, осторожно сдвинул полы рубашки на его груди. Омега изумленно вытаращился на наглеца. Но Санхён смотрел невозмутимо.
— Вам не стоит разгуливать в таком виде по дому, где полно прислуги.
— Ты посмел ко мне прикоснуться?! — омега с яростью вперился в повара.
— Но Вы же посмели прикоснуться ко мне.
— Моему отцу лучше не видеть эту картину.
— И Вашу наготу в том числе.
Джеджун недовольно поджал губы, но все же застегнул рубашку на одну пуговицу.
— Не играй со мной.
— Не я это начал.
— Я уволю тебя, — строгим голосом предупредил омега.
Он быстрым шагом направился прочь, но Санхён окликнул:
— И все же, что я должен изменить в своей стряпне, чтобы угодить Вам?
Джеджун притормозил и оглянулся.
— У вас совершенно разные акценты.
Как только омега двинулся к двери, его снова настигнул голос повара:
— Вы приходили перекусить, но отвлеклись на меня.
— Я передумал, — без оглядки заявил Джеджун.
— Ужин скоро будет готов.
— Поем в своей комнате.
***
Парень изо рта выпустил струйку дыма в открытое окно. Забираясь на широкий подоконник с ногами, он каждый раз рискует выпасть. Так и сейчас, но это место по-прежнему остается излюбленным. Джеджун недовольно покосился на дверь — кто-то тихо постучал, нарушая идиллию уединения.
Не дождавшись приглашения, на пороге показался Санхён. Он держал в руках поднос с молочным коктейлем. У напитка был приятный розовый оттенок, а на верхушке красовалась ягода клубники с листочком мяты.
— С каких пор ты лично подносишь? — изумленно протянул омега. Он даже забыл про сигарету в руке.
— Выдалась свободная минутка, — улыбнувшись кончикам губ проговорил мужчина. Однако он так и остался стоять у порога, не решаясь пройти.
— Что это? — недоверчиво уточнил Джеджун.
— Мне показалось, Вы приходили за чем-то вкусненьким. Надеюсь, этот коктейль сможет поднять настроение.
Юноша спрыгнул с подоконника и подошел к мужчине. Он с подозрением заглянул тому в глаза, но так и не понял, что же в них видит.
— Ты пришел как слуга, посочувствовать или в качестве альфы?
Санхён вернул во взгляд иронию.
— Посочувствовать.
Джеджун еще несколько мгновений изучал смешинки в черных очах. Альфа с ним забавлялся и не скрывал этого. Юноша взял стакан в руку и, глядя в глаза мужчине, пригубил.
Мягкий клубничный вкус окутывал язык. Не приторный и ароматный. Напиток созданный, чтобы им наслаждались неспеша.
— Почему именно клубника? — потребовал Джеджун.
— Не знаю, — Санхён пожал плечами, — Вам лучше знать. У вас все с клубничной начинкой. Наверное, Вы любите клубнику.
— Наверное, — парень задумчиво отвел взгляд, возвращая стакан на поднос.
— Она вам о чем-то напоминает? Или о ком-то?
— Тебе-то что?!
— Ничего. Вы уже ответили на вопрос, сами того не замечая.
— Да, напоминает. Что с того, что клубника напоминает мне об очень близкому друге?
— Просто друге?
— Не пытайся выпытывать! Я даже с Тенши не обо всем разговариваю.
— Он просил за Вами присматривать.
— Вот и присматривай, но не набивайся в друзья, — резко бросил омега, отворачиваясь, чтобы уйти. Он поднес сигарету к губам и замер. Секунда. Потребовалось целая секунда, чтобы ему дошло о чем говорит Санхён. Парень развернулся к мужчине и заглянул в его глаза. — Вы были знакомы раньше?
— Были.
— Откуда такое доверие? Вы были близки?
Санхён промолчал, выдерживая пытливый взгляд мальчишки.
— Насколько близки? — более строго потребовал Джеджун, чувствуя неладное.
