Отказ в увольнении

Машина скорой помощи скрылась за поворотом несколько минут назад, а Волландер все еще стоял на обочине и смотрел в непроглядную темноту глубокой ночи. Вокруг уже принялись сновать, оцепляя дом, прибывшие на место патрульные. Мимо, обдав его ярким светом фар, проехала и остановилась легковая машина, из которой вышли два заспанных эксперта, имен которых он не помнил. Их встретил Найберг, обменялся рукопожатиям с прибывшими, но в дом с ними не зашел. Поколебавшись пару секунд, он все же приблизился к инспектору, достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и предложил Волландеру. Курт только отрицательно мотнул головой. - Как Мартинссон? Найберг приехал к дому Ванга одним из первых, но ему пришлось выйти из подвала, когда приехала машина скорой помощи. Незачем было создавать лишнюю толчею на месте преступления. - Потрепан. Жить будет, - короткими рубленными фразами ответил ему инспектор. - И? Волландер не ответил, только молча развернулся и побрел обратно в дом. "Скорая" уехала без него, и он ничего не мог поделать с чувством вины, тугим кольцом свернувшимся на самом дне его желудка. Он помнил, как Магнус просил не оставлять его одного, видел мольбу в глазах. Но подоспевшие медики быстро обступили парня, спеша проверить его состояние. Они светили Магнусу в глаза, задавали какие-то вопросы, вместо ответов на которые тот, ошеломленный, только еще больше зарывался лицом в куртку, которой его укрыл Волландер. Курта оттеснили в сторону, заставив его выпустить из ладони холодные пальцы Мартинссона. И он понадеялся, что эти люди знают, что делают. Скрепя сердце, заставил себя не слышать тихий стон, вырвавшийся у Магнуса, когда прервался контакт их рук. Вскоре Волландеру вернули куртку, укутав пострадавшего полицейского термо-одеялом. Некоторое время медики спорили между собой, активно жестикулируя и разглядывая дверь, а за ней крутую лестницу на первый этаж. В конце концов один из них, огромный здоровяк на две головы выше самого Курта, казалось бы, без особых усилий попросту поднял Мартинссона на руки и вынес его из подвала. Инспектор слышал, как Магнус пытался спорить, уверяя, что до машины он вполне может дойти и сам. На его слова не обратили внимания. Почему-то это рассердило Курта, но он промолчал. И упрямо продолжал твердить себе, что медики знают лучше. Что они могут помочь там, где сам он чувствовал только опустошающую беспомощность. Не желая больше оставаться в подвале, Волландер тоже поднялся наверх. Ему нужно было сделать несколько телефонных звонков, пока Мартинссона устраивали на носилках. Он ненавидел больницы и все же хотел отправиться туда вместе со "скорой". Считал, что это в какой-то мере его обязанность, как старшего инспектора. Однако, чтобы передать следствие Анне-Бритт, нужно было получить разрешение у Холгерссон. Как оказалось, ночной дежурный успел доложить ей о произошедшем, и она сама уже подъезжала к дому Ванга. Лиза приказала оставаться на месте до ее прибытия. Медики к этому моменту уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу - было видно, что они сильно обеспокоены состоянием Магнуса. Курту пришлось их отпустить. И вот теперь он стоял на улице у входа в дом, дожидаясь, когда же появится начальство, и старался успокоиться. Вполне естественные вопросы Найберга внезапно подняли в нем настолько сильную волну раздражения, что он сам себя испугался. Да, он устал, последние двое суток практически не спал, извелся от тревоги за пропавшего коллегу и начал слишком близко принимать все к сердцу. Но это не давало ему права на подобные срывы. Впрочем, Найберг больше ни о чем его не спрашивал. Он натянул перчатки и скрылся в доме, где остальные эксперты уже приступили к работе. Волландер понимал, что и ему самому тоже нужно все внимательно осмотреть, но так и не мог найти в себе достаточно сил, чтобы снова зайти в тот подвал. У него перед глазами стояла одна и та же пугающая картина: Ванг с ножом в руке, нависший над беспомощным Магнусом. А в ушах все еще звучал грохот собственных выстрелов. Волландер с силой потер лицо ладонями, отгоняя не только неприятные воспоминания, но и начавшую наваливаться сонливость. Сейчас, когда адреналиновая волна схлынула, он чувствовал себя разбитым и уставшим. Пару секунд подумав над целесообразностью следующих двух звонков, он в итоге решил отложить один из них на утро. Ему не хотелось беспокоить Хельми Сунден в такое позднее время даже с хорошими вестями. Нет, с ней он поговорит после того, как у него будут хоть какие-то новости из больницы. Курта сильно тревожило то, в каком состоянии он нашел Мартинссона - корка из слипшихся от засохшей крови волос у левого виска, неестественная бледность, раскоординированность движений. И пока врачи не обследуют молодого инспектора на предмет внутренних травм и возможных осложнений, Волландер не мог позволить себе расслабиться. И все же был еще один человек, который в любое время дня и ночи был бы рад новостям о Мартинссоне. Курт снова достал телефон и набрал хорошо знакомый номер. Линда ответила после третьего звонка, а у него перехватило горло неожиданным спазмом: ни вдохнуть, ни выдохнуть. - Да? Пап? Я тебя не слышу... Пап... Курт слушал, как в голосе дочери с каждой секундой слышалось все больше тревоги, пока, наконец, она тихо не прошептала: - Вы его нашли... - Да, - прохрипел он в трубку. - О, Боже, - выдохнула она и тоже замолчала. Эта ничем не прерываемая тишина длилась довольно долго, а затем Линда нерешительно спросила: - Магнус... он умер? Поэтому ты молчишь? - в ее дрожащем голосе слышались близкие слезы. Волландеру самому потребовалось сильно зажмуриться, чтобы отогнать влажную пелену перед глазами. Но он все же ответил. Точнее, выдохнул в трубку с едва слышным всхлипом: - Нет! Нет, он жив, я просто... - Ты просто очень рад, пап, - Линда облегченно улыбалась, это было слышно в ее разом потеплевшем голосе. - Как он? - Пока не знаю, - признался Курт. - Его увезли в больницу несколько минут назад. - Все так плохо? - На всякий случай, - покривил он душой, не желая ее расстраивать. Но она, видимо, уловила фальшь в его голосе и уже всерьез встревожилась: - Он хотя бы в сознании? Его можно будет увидеть? - Я не знаю, - повторил Волландер. - Вряд ли к нему пустят кого-либо ночью, но если хочешь, приходи с утра. Я предупрежу, чтобы тебя пропустили. - Обязательно, - заверила она его. Из-за поворота дороги показались огни приближающейся машины. Это могла быть только Холгерссон, остальные уже давно были здесь. - Мне нужно идти, - торопливо признался он дочери. - Увидимся завтра, хорошо? Линда не стала его задерживать, и Волландер как раз убирал телефон в карман, когда к нему присоединилась Лиза. Они вместе вошли в дом, но не успели сделать и шага, как к ним немедленно обратился один из экспертов, жестом указывая куда-то в пол: - Осторожнее, мы еще не успели разметить здесь все. Курт присел на корточки, разглядывая едва заметное, фактически микроскопическое отверстие в линолеуме, которым был устелен пол на кухне: - Пулевое? - спросил он, протянув руку, но не касаясь - Ага, - подтвердил эксперт, присаживаясь рядом с ним. - Прошлым вечером соседу показалось, что он слышал выстрел. Думаю, это оно и есть. Пол под линолеумом деревянный, можно будет примерно определить время, чтобы подкрепить свидетельские показания. - Хм... - протянул Волландер. - Табельное оружие Мартинссона нашлось? - Да, лежало рядом с трупом, - кивнул эксперт. - В обойме не хватает пары пуль. Инспектор окинул внимательным взглядом комнату и длинный коридор, ведущий дальше в дом. - Зачем ему понадобилось стрелять в собственном доме да ко всему еще и в пол прямо у входной двери? - спросил он вслух, впрочем, не ожидая особенно ответа. Между тем Холгерссон прошла в глубину дома. - Сосед больше ничего не рассказал? - резко спросил Курт эксперта. - Не знаю, - пожал тот плечами. - А кто знает? - в голосе инспектора послышалось усталое раздражение. - Офицер, который брал у него показания... Сейчас я его позову. Спустя десять минут Волландер уже знал все, что полиции удалось выжать из свидетеля. - Пройдитесь по кухне мелкой гребенкой, если понадобится. Что-то мне подсказывает, что Магнус пытался бежать, но ему не удалось. Он, конечно, позже сможет подтвердить это, но хорошо бы поддержать его слова вещественными доказательствами. - Будет сделано, - серьезно кивнул эксперт. Закончив с ним, Волландер прошел дальше. Лизу он нашел в подвале. Она о чем-то тихо переговаривалась с Найбергом, но оба замолчали, стоило ему подойти ближе. - Курт, - позвала его Холгерссон, - я звонила в больницу, у них есть новости. Ее губы были сжаты в тонкую линию, сетка морщин на лице, казалось, стала еще глубже. Волландер сомневался в том, что эти вести окажутся хорошими. Он только молча кивнул, не спуская с нее пристального взгляда. - У Магнуса легкий ушиб головного мозга и сильное истощение - начала она. - Сейчас он в операционной... - Что? - вскинулся Волландер, который совершенно не ожидал последних слов. - Я его видел всего-то полчаса назад, и да, выглядел он кошмарно, но... Под тяжелым немигающим взглядом Холгерссон он замолчал, и она продолжила: - У него сломаны несколько ребер. Осколок одного пробил легкое, второе прорвало кожу и фактически вышло наружу. Ему понадобилось срочное хирургическое вмешательство. - Он был в порядке, - хмуро повторил Курт. - Черт, я должен был поехать с ним! Если бы у него было повреждено легкое, я бы заметил это еще до приезда скорой. - Утром у нас появится возможность поговорить об этом с его лечащим врачом, - ответила она и, заметив, как он уже открыл рот, чтобы начать с ней спорить, рубанула по воздуху ребром ладони. - Все утром, Курт! Утром! Операция несложная, и нам всем нужен отдых. Даже если Магнус придет в сознание, его все равно напичкают сильными болеутоляющими и успокоительными. Подумав пару секунд, Волландер мрачно кивнул. Лиза была права: они все вымотаны до предела. Затем он вспомнил еще об одной детали: - Наверное, ты сейчас потребуешь, чтобы я сдал оружие? Я ведь убил человека, - он брезгливо поморщился, мельком глянув на все еще лежащее на полу подвала тело Ванга. - Да, - кивнула Холгерссон. - Не думаю, что это надолго, максимум на пару дней. Сам понимаешь... - Кто возьмет на себя это дело? - перебил он ее. - Я сама, - ответила Лиза. Курт удивленно приподнял брови, но был слишком вымотан, чтобы задавать лишние вопросы. Если Холгерссон действительно брала дело Ванга, то пусть так и будет. С него было достаточно монстров в человеческом обличье. - Как ты сам? - тихо спросила она его, отведя в сторону от так больше и не проронившего ни слова Найберга, который стоял так тихо, что Волландер практически забыл о его присутствии. Закрыв глаза и прислушавшись к себе, Курт слегка улыбнулся: - Я... хорошо. Странно, но я действительно в порядке. * * * Домой он вернулся только под утро. Холгерссон отстранила его от непосредственного участия в дальнейшем следствии, но это совершенно не мешало ему просто наблюдать за работой экспертов, присутствовать при повторном, более тщательном опросе свидетелей-соседей, внимательнее осмотреть дом Ванга. Сны Волландера было беспокойными и темными. Ему снился Магнус. И толпа, которая никак не давала Курту подойти ближе. А затем он все же наконец догнал молодого инспектора, положил ему руку на плечо и заставил обернуться. Только для того, чтобы увидеть залитое кровью, обезображенное лицо и горькую гримасу на тонких губах: "Что мне нужно сделать? Что нам всем нужно сделать? Умереть? Этого тебе будет достаточно?" Задыхаясь от потрясения, он вынырнул из сна. Эти же самые слова однажды сказала ему Линда. И их полузабытое эхо теперь вернулось к нему с двойной отдачей. Сильной резью отозвалось где-то в самом сердце, плотным спазмом заставило сжаться горло. Ему только-только удалось выровнять дыхание и вытереть холодный пот со лба, когда тишину комнаты разрезали пронзительные трели. Курт слепо пошарил рукой по тумбочке в поисках мобильного. За окном только-только занимался поздний в это время года рассвет. - Волландер. - Разбудила? Он узнал голос Холгерссон и потер глаза, пытаясь разогнать тяжелую муть сонливости. - Считай, что я проснулся, - ответил он наконец и немедленно поинтересовался: - Какие-нибудь новости из больницы? - Ничего существенного, кроме того, что ночь прошла нормально. Я как раз туда собираюсь. Волландер кивнул самому себе. Им позвонили из больницы как раз в разгар осмотра дома, чтобы сообщить, что операция прошла успешно. - Дай мне полчаса, чтобы привести себя в порядок, - попросил он Лизу. - Хорошо, встретимся у главного входа, - согласилась она и закончила разговор. Курт очень давно не собирался куда-либо в такой спешке и через тридцать пять минут вошел в здание истадской клиники. Лиза уже ждала. - Вот, решила, что ему может понравиться, - неловко указала она на осенний букет желтых и бордовых цветов в руках. Спохватившись, Волландер осмотрелся и нашел взглядом небольшой магазинчик, в котором можно было купить незатейливые подарки пациентам, но даже отсюда все ему казалось слишком ярким, вычурным и синтетическим, ненастоящим. Мартинссон даже в одежде всегда отдавал предпочтение натуральным, неброским тканям, сдержанным, порой даже скучным расцветкам. Но несмотря на это, высокий и широкоплечий, хорошо сложенный, с копной белокурых, вьющихся мелким бесом волос, с тонкими, правильными чертами лица, он притягивал к себе внимание. Не заметить Магнуса было невозможно, хотя тот и не прилагал к этому никаких усилий; был абсолютно естественным там, где современная молодежь так часто прибегала к кричащей вычурности; где одежда говорила громче прячущейся под ней личности; где так многие носили маски, чтобы соответствовать, казаться своими, быть принятыми. Курту казалось неправильным дарить ему какой-нибудь ужасающе безвкусный и ничего не значащий сувенир или стандартный набор: плюшевый медведь и яркие воздушные шарики. Он непроизвольно сунул руку в карман, и пальцы уже привычно коснулись гладкого каменного бока хранящейся там статуэтки: - У меня для него тоже кое-что есть, - сдержанно улыбнулся инспектор Лизе. Спросив направление в регистратуре, полицейские поднялись на второй этаж. Молоденькая медсестра указала им на палату в самом конце сумрачного коридора: - Больной еще спит, но вы можете просто с ним посидеть, - она сверилась с небольшой кипой документов, которую держала в руках и удивленно приподняла брови: - У него в карте стоит пометка о круглосуточном допуске не только для членов семьи. Обычно это против наших правил... - Он сирота, у него больше никого нет, - ровно ответила Лиза, и было заметно, как нервно дернулся уголок ее губ. Девушка тихо охнула: - Прошу прощения, - и быстро что-то начала писать на полях одной из историй болезни. - Я бы хотела переговорить с лечащим врачом, где я могу его найти? - Он уже закончил обход. Попробуйте поискать в его офисе, комната 115, вам нужно будет снова спуститься на первый этаж. Поблагодарив, Холгерссон отпустила медсестру, и та заспешила дальше по своим делам. Тихо приотворив дверь в совсем небольшую одноместную палату, полицейские сначала неуверенно заглянули внутрь, а затем все же вошли и остановились у изножья больничной койки. Магнус спал. К его телу тянулись многочисленные трубки и провода всевозможных датчиков. Рядом работал компьютерный монитор, по которому непрерывно бежали нервные зеленые линии. Электронный сторож чутко следил за состоянием больного, готовый в любой момент поднять тревогу. Рядом с Волландером прерывисто вздохнула Лиза, зашуршала пластиковой оберткой букета, обошла кровать, чтобы взять со стоящего возле окна небольшого низкого столика пустую стеклянную вазу. В палате был отдельный санузел, и женщина зашла туда, чтобы набрать воды для цветов. Закончив, Холгерссон тронула его рукав и прошептала: - Пока Мартинссон спит, я пойду поговорю с его врачом. Если не считать едва заметного кивка, Курт не обратил на все эти передвижения никакого внимания, просто был не в силах отвести взгляд от лица Магнуса. Тогда, в подвале, он был слишком потрясен, слишком раздавлен собственным острым чувством вины, чтобы разглядывать Мартинссона или даже интересоваться у медиков подробностями его состояния. Теперь же, словно завороженный, Волландер читал на теле молодого инспектора короткие отрывки из тех страшных часов, в течение которых Магнус был заперт наедине с маньяком. Курт потерял счет времени и не мог сказать, сколько простоял у изножья кровати. Он словно с головой погрузился в иную реальность, с царившим в ней плотным сумраком и тишиной, которая прерывалась только затрудненным, хриплым дыханием Магнуса. Наконец Волландер сделал один несмелый шаг ближе, затем еще один и еще. Мартинссон был словно укутан в кокон из тяжелого одеяла, и Курту не были видны его плечи или кисти рук. И почему-то вдруг захотелось дотронуться до лежавшего на больничной койке человека, почувствовать его тепло, самому убедиться, что тот жив. Слова из ночного кошмара снова всплыли в его памяти, и Волландер поморщился от прозвучавшего в них обвинения. Он понимал, почему Линда сказала ему их несколько месяцев назад, почему была на него зла и обижена, почему они до сих пор пытались заделать глубокую трещину, появившуюся в их отношениях после долгих недель его затворничества. Побега, как назвала она это много позже, во время одного из тех тяжелых разговоров, которые Курт так ненавидел. Наверное, это чувство объяснялось еще и тем, что чаще всего его собеседники были правы. Почему во сне эти слова повторил Магнус, Курт не имел ни малейшего понятия. Порой, чтобы спроецировать какую-то проблему в его спящий разум, подсознание синтезировало неожиданно причудливые комбинации из реальных воспоминаний и выдуманных страхов. Приглушенный стон вырвал Волландера из глубокой задумчивости, и он чуть склонился над больным, ища на его лице признаки пробуждения. Магнус снова застонал и медленно приоткрыл один глаз; другой практически совершенно заплыл - опухоль закрывала собой почти всю левую часть его лица от скулы к виску. Несколько секунд Мартинссон смотрел на инспектора затуманенным от наркотиков, пустым взглядом, но потом снова слабо застонал, его лицо исказила гримаса боли и страха. - Магнус, ты в больнице, - поспешно сказал Волландер, пытаясь его успокоить. - Не пытайся встать, тебе нельзя после операции. Тебе больно? Что-то нужно? Хочешь, я позову медсестру? Мартинссон не ответил, он не сводил с лица Курта полного нарастающей паники взгляда, по его щекам скользнули слезы беспомощности. - Я сейчас, подожди, сейчас! - не зная, что ему сделать, как успокоить больного, Волландер нашел кнопку вызова медсестры. Больше он ничем не мог помочь и только нетерпеливо переминался с ноги на ногу, дожидаясь ее появления. Дверь неслышно отворилась, в палату зашла все та же девушка, которая встретилась им с Лизой в коридоре. Она устремила на Курта вопросительный взгляд, но затем услышала стон и переключила все внимание на Мартинссона. Пока она быстрыми, отточенными до автоматизма профессиональными движениями проверяла состояние пациента, Волландер не спускал с нее пристального взгляда. Наверное, именно поэтому он и заметил под приподнятым буквально на секунду одеялом что-то, чего там совершенно не должно было быть. Не имело права быть. Курт быстро оттеснил запротестовавшую медсестру в сторону и откинул край одеяла. Ему не показалось. Через забинтованное правое запястье Магнуса проходил широкий черный ремень, крепко фиксирующий его руку к раме кровати. - Какого черта!? - выдохнул Волландер. - Вы что, с ума тут все посходили? Он начал расстегивать ремень, когда медсестра буквально повисла на нем всем телом: - Что вы делаете? Вы не имеете права! Это приказ врача! Драться с женщиной Курту не позволяло воспитание, а девушка решительно встала между ним и больничной кроватью, всем своим видом давая понять, что не подпустит его к пациенту. - Если вы не прекратите, мне придется вызвать охрану и вас отсюда выведут насильно, - твердо сказала она. Несколько секунд Волландер переводил взгляд с нее на Магнуса, который больше на него не смотрел. Парень отвернулся к окну, но было видно, как сильно дрожат его плечи от беззвучного отчаяния. Выругавшись вполголоса, Курт развернулся и стремительно вышел из палаты. В кабинет лечащего врача - комната номер 115, он не забыл - кипящий от едва сдерживаемой ярости инспектор ворвался без стука. Холгерссон и щуплый лысеющий мужчина в белом халате резко прервали разговор и удивленно на него уставились. - Простите, у меня посетитель, не могли бы вы... - начал было врач, но Курт перебил его, обратившись к Лизе. - Ты знала? Черт возьми, ты знала, что его привязали к койке?! После всего, через что он прошел... Это просто бесчеловечно! - он понимал, что у него в глазах блестят предательские слезы, но плевать на это хотел. Лиза нахмурилась, встала и положила ладонь ему на плечо: - О чем ты, Курт? Кого привязали? Магнуса? - она посмотрела на хозяина кабинета, и тот виновато заерзал под ее постепенно темнеющим от гнева взглядом. - Я как раз подходил к этому... Холгерссон отошла от Волландера и ударила ладонью по столу, грозно нависнув над испуганно глядящим на нее врачом: - К чему вы подходили? К тому, что у вас хватило совести привязать к кровати человека, в течение двух суток подвергавшегося пыткам? В точности зная его историю болезни? Вы это как, приберегали на сладкое? - перешла она под конец на злое низкое шипение. Тот благоразумно замолчал, и несколько секунд в комнате было удивительно тихо. - Как я вам сказал еще вчера, по дороге в больницу в машине скорой помощи произошел неожиданный инцидент. У пациента начался приступ паники. Попытки его успокоить привели к тому, что состояние больного резко ухудшилось и понадобилась срочная операция. - Если бы вы потрудились рассказать мне об этом вчера, этой ночью с Магнусом бы сидел кто-то, кого он знает и кому доверяет, - буквально прорычала Лиза. - Это мое решение, - тихо, но тоже начиная закипать сказал врач, - и менять я его не собираюсь. Во всяком случае, пока мой пациент находится в тяжелом состоянии. Холгерссон поджала губы, исподлобья мрачно глядя на мужчину, и процедила: - Курт, выйди ненадолго. Мне кажется, у нас с уважаемым доктором возникло небольшое недопонимание. Слегка поколебавшись, Волландер оставил их одних и вышел в коридор. Там он обессиленно съехал вниз по стене рядом с дверью, закрыл лицо ладонями и с удивлением почувствовал на них влагу. Хотелось биться головой об стену, хотелось кричать и проклинать собственную глупость. Он не должен был оставлять Магнуса одного, не должен был отпускать машину скорой помощи, не должен был доверять людям, которые обязаны были знать, как лучше, как правильнее. Курт понимал, что совершил ошибку, которую так легко можно было избежать. И в итоге Магнус снова, как и раньше, платил по его счетам. И было больно, и страшно, и горько. И, что хуже всего - стыдно. Очень стыдно. Дверь в кабинет врача открылась, и в коридор вышла все еще разъяренная Холгерссон, за которой мелко семенил рассыпающийся в извинениях доктор. Волландер поднялся и молча пошел за ними, хотя больше всего на свете ему сейчас хотелось развернуться и бежать прочь без оглядки. Лишь бы не видеть больше свидетельства своих ошибок на лице Магнуса, не слышать его приглушенных болезненных стонов, не встречаться с ним взглядом. Что еще он мог там увидеть, кроме обвинения? Впрочем - и от этого было еще страшнее, - Курт не был уверен, захочет ли Магнус вообще его видеть. Для них всех в палате было слишком мало места, к тому же врач предупредил, что большое количество посетителей одновременно может спровоцировать новый приступ паники, поэтому внутрь зашла Лиза с врачом, тут же отдавшим распоряжение медсестре отвязать больного. А Волландер замер на пороге. - Под вашу ответственность, - напомнил врач Холгерссон. Та только кивнула с ледяным величием Снежной королевы. Однако вся напускная холодность пропала в тот же момент, когда за персоналом больницы наконец-то закрылась дверь. Лиза медленно подошла к кровати, несмело присела на самый ее краешек, осторожно, едва касаясь, погладила Магнуса по голове и что-то тихо, совершенно неслышно с того места, где замер Курт, начала ему говорить. Лиза пробыла с Мартинссоном около четверти часа, и все это время Волландер недвижимым часовым простоял на самом пороге комнаты. Женщина чуть сжала пальцы Магнуса, прежде чем подняться: - Я зайду завтра, - пообещала она и, сочувственно улыбнувшись, подошла к Курту. - Посиди с ним немного. Я думаю, нам нужно хотя бы на первые несколько дней сделать расписание, чтобы не оставлять его одного ни днем, ни ночью. Дальше он справится сам, нам просто нужно немного ему помочь. - Я не уверен... Он хотел было объяснить ей, что Мартинссон, возможно, сам не захочет его видеть, но Лиза раздраженно подцепила его под локоть и буквально вытащила за собой в коридор: - Мне надоело бесконечно выступать мировым судьей между вами двумя! Неужели нельзя хотя бы на пару дней сделать над собой усилие? Я понимаю, что по какой-то причине у тебя неприязнь к Магнусу. Но, черт, Курт, сейчас не время для того, чтобы сводить счеты! Мы ему нужны. Все. И ты в том числе, нравится тебе это или нет. Курт снова открыл было рот, чтобы объяснить, что она его не правильно поняла, но Холгерссон рубанула воздух ребром ладони: - Я ничего не желаю слышать! Ты сейчас войдешь в эту палату и просидишь в ней до тех пор, пока я не пришлю кого-нибудь тебя сменить. С этими словами она сердито развернулась на каблуках и быстро пошла прочь. Проводив ее взглядом, Курт тяжело вздохнул и собирался уже вернуться в палату, как вспомнил, что так и не позвонил Хельми Сунден, чтобы сообщить ей хорошие новости, если их можно было так назвать. Разговор вышел коротким и неловким. Пожилая женщина расплакалась, и Курту пришлось ждать, пока она успокоится, слушая ее всхлипы и причитания. Хельми пока не могла навестить Магнуса в больнице, и Волландер подумал, что, возможно, это даже к лучшему. Не стоило ей видеть Мартинссона в таком состоянии. Напоследок Курт пообещал держать ее курсе дел и попрощался. Вся беседа заняла от силы десять минут и оставила после себя горький привкус на языке. Вернувшись в палату, Волландер подтащил поближе к кровати неудобный пластиковый стул для посетителей и устроился на нем, молча уставившись на лежащую поверх одеяла руку Магнуса. Запястье было забинтовано - Мартинссон сильно его повредил в попытках выбраться из наручников, - пальцы с обломанными короткими ногтями, под которыми запеклась кровь, время от времени судорожно сжимались в напряженные кулаки и снова расслаблялись. Курт не знал, спит Магнус или просто не желает на него смотреть. Эта степень неведения его абсолютно устраивала. Так прошло около часа, когда к ним снова зашла медсестра. Она толкала перед собой столик на колесиках, на котором лежали разнообразные предметы, назначение которых Волландер не знал. Девушка наклонилась к больному и укоризненно нахмурилась: - Вам лучше повернуть голову вправо, так свет от окна не будет беспокоить и меньше давления на ушибленное место. Мартинссон ничего не ответил, но все же послушался. Курт на несколько мгновений встретился с ним взглядом и затаил дыхание, а потом Магнус посмотрел на медсестру, поймал ее за край халата, привлекая к себе внимание. Она низко наклонилась, прислушиваясь к его шепоту, а затем обратилась к Волландеру: - Вы не могли бы выйти на время процедур? Это займет около получаса. Инспектор кивнул, поднялся и в знаке молчаливой поддержки накрыл ладонью показавшиеся ему ледяными пальцы больного. Магнус снова отвернулся к окну, избегая взгляда, по его щеке скользнула к губам прозрачная слезинка. Сердце Курта сжалось чуть сильнее и отозвалось непонятной режущей болью - он был прав, ему здесь было не место. Своим присутствием он только мучил и себя, и Мартинссона. И если на себя Волландеру было уже давно плевать, то Магнусу вовсе не нужно было рядом живое напоминание о недавно пережитом кошмаре. Ему не нужно было находиться в одной комнате с человеком, который когда-то не смог хорошо сделать свою работу. Не смог надежно запереть монстра в клетке. Позволил ему вырваться на свободу. И причинить Магнусу боль. Курт на негнущихся ногах направился к двери, затем вспомнил, что на стуле осталась висеть его куртка, и вернулся за ней. В кармане едва слышно звякнули ключи, ударившись о мобильный телефон. Дверь за Волландером закрылась, а на низкой тумбочке возле кровати остался стоять выточенный из камня маленький белый слоник.