Отказ в увольнении

Тело на прозекторском столе было накрыто белой простыней, свет все еще включенных ламп резал глаза и забивал льющийся из окна дневной - серый, муторный, тоскливый. Волландеру всегда было особенно тяжело видеть мертвых подростков, слишком молодых для того, чтобы их жизни оказались так внезапно оборванными. Инспектор пытался не смотреть, но его взгляд против воли вновь и вновь скользил вдоль очертаний тела к ярко-бирюзовому лаку, которым были накрашены ногти неприятно раздутых голых ног. Из смежной с прозекторской комнаты вышел Найберг с несколькими разрозненными листками в руках: - Вот, здесь все. Только токсикологический отчет придется подождать... - Свен, я же просил, - недовольно поморщился Волландер. - Ничем не могу помочь, - развел руками эксперт, - у нас завал. - Можно подумать, кому-то сейчас легко. Они помолчали. Найберг над чем-то хмуро раздумывал, Волландер пялился на бирюзовый лак. - Ночной улов? - наконец спросил инспектор, кивнув на тело. Эксперт утвердительно кивнул. - Чье дело? - Пока приписано к Хоглунд, - чуть пожал плечами Найберг, - а там посмотрим. - Обстоятельства смерти? - Предварительно - несчастный случай, утопленница. - И? - А там посмотрим, - с нажимом повторил эксперт. Курт смутился и начал проглядывать отчеты лаборатории, не желая извиняться, но и чувствуя себя при этом не в своей тарелке. С Найбергом они уже давно работали вместе, и обычно между ними не возникало подобной натянутости. Нехорошо. Эксперт, видимо, пришел к такому же выводу: - У меня есть около часа, ты как насчет пообедать? - Можно. А э... - Курт указал взглядом на тело. - Полежит в холодильнике. Первоначальный осмотр уже проведен, осталось только вскрытие. Это надолго, а я есть хочу, - флегматично отозвался Найберг. Спустя четверть часа они уже сидели в одной из хорошо знакомых им забегаловок, где вкусно и недорого кормили. Белая рыба в кляре с зеленым горошком и картофельными шариками выглядела очень аппетитно, и мужчины, отложив все разговоры на потом, приступили к еде. Удовлетворив первый голод, Найберг нарушил молчание: - Что у тебя происходит с Мартинссоном? Вопрос застал Волландера врасплох, и он удивленно приподнял брови, не отрывая взгляда от содержимого своей тарелки: - В смысле? - Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, куда ты уже полторы недели каждый вечер пропадаешь. - Ты что, за мной следишь? - напрягся Курт, откладывая вилку и нож в сторону. Аппетит сразу куда-то пропал. - Зачем? - спокойно и даже как-то буднично спросил эксперт. - И так можно догадаться. Сначала ты героически спасаешь парня буквально в последнюю минуту. Потом ходишь по дому... как его там, а, Ванга, весь серый от встряски. Следом целый месяц используешь любой предлог, лишь бы отвертеться от графика посещений и не появляться в больнице. Думаешь, так сложно заметить, что ты тогда практически поселился в управлении? Волландер молча сжал челюсти, но решил не перебивать и выслушать Свена до конца. - А дней десять назад у тебя произошел какой-то чертовски интересный разговор с Холгерссон, - невозмутимо продолжал между тем Найберг и даже слегка ухмыльнулся: - Об этом шушукаются все кому не лень, уж больно ты тогда злой от нее вышел. Запугал бедняг стажеров до заикания. - Ничего, им полезно, - сквозь зубы выдавил Курт. - Согласен, - кивнул эксперт. - Так вот, после того разговора ты совершенно неожиданно стал срываться с работы едва ли не раньше спешащей забрать детей со школы Анне-Бритт. При этом твой домашний телефон не отвечает. - Ладно, все, убедил, - устало кивнул Волландер. - Ты прав, я навещаю Магнуса. И что в этом такого особенного? Он мой подчиненный, вполне естественно, что я должен быть в курсе, как у него дела. В свете произошедшего. - Ничего особенного, если бы при этом ты не пытался пооткусывать головы всем окружающим, - флегматично пожал плечами Свен. Нахмурившись, Курт попытался вспомнить, есть ли в словах Найберга рациональное зерно, и ему пришлось признать, что тот был прав. Во время общения с Мартинссоном, если их встречи можно было так назвать, у Волландера просто руки порой опускались от того, насколько тяжело ему было с молодым человеком. Порой казалось, что он пытается пробить заведомо непрошибаемую стену, и в такие моменты слабости, так и подмывало отступить, оставить парня самому разбираться со своими проблемами, честно рассказать Холгерссон о состоянии Мартинссона и о том, что тот вряд ли вернется на работу в скором времени. Если вообще когда-либо. У Курта все чаще и чаще появлялась мысль о том, что Магнуса сломали, и его будет попросту невозможно сложить обратно без профессиональной помощи и, наверное, даже госпитализации в особую клинику. Ничего удивительного, что у него самого после каждой встречи настроение было далеким от прекрасного. - Рассказывай, - произнес наконец Найберг. - Я же вижу, что тебе просто необходимо с кем-то поделиться. - Я не знаю, что... с чего начать. Да и стоит ли... Эксперт отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула, выжидающе сложив руки на груди. Тяжело вздохнув, Курт начал рассказ с того самого памятного разговора с Лизой, с просьбы Мартинссона об увольнении, с ультиматума, который ему поставила начальница. - Мда, дела, - протянул Найберг, услышав про уже неполные три месяца, которые оставались в распоряжении Волландера для того, чтобы привести парня в порядок и как-то сохранить при этом рабочее место. - Может, проще будет рассказать все как есть? В конце концов, Курт, да, ему не повезло и мне его невероятно жаль. Но, черт... Это несправедливо. Если сравнивать тебя с Мартинссоном, то ты все равно намного ценнее для управления. У него меньше опыта, он часто невнимателен к деталям. Да зачем далеко ходить? Вспомни, как он лажанулся в деле с торговлей человеческими органами. Если бы не ты, кто знает, может, этот кошмар продолжался бы до сих пор. - И с тем же успехом я сам мог не обратить на это дело внимания, если бы оно не касалось моих знакомых, - покачал головой Курт, не согласившись. - Я думал над этим, и знаешь, что? Все в курсе, как мы раскрыли дело, а вот о том, что в мое отсутствие Магнус с Анне-Бритт практически зашивались, кто-нибудь еще помнит, кроме них самих? Найберг потупился, хмыкнул себе под нос, покачал головой каким-то своим мыслям. - Ладно, это дело прошлое, - наконец сказал он. - А что у вас происходит с Мартинссоном сейчас? Какие у него к тебе претензии? У этого засранца вообще совесть есть, выпихивать тебя с работы после всего, что ты для него сделал? На этот раз Курт молчал очень долго. Он никак не мог решиться поделиться с кем-то еще тем, что творилось с Магнусом. И в то же время ему самому нужна была помощь; ему нужно было выговориться. Просто необходимо. - Дай мне слово, что то, о чем я тебе сейчас расскажу, не дойдет до ушей Лизы, - наконец со всей возможной серьезностью попросил Волландер. Найберг поморщился, словно спрашивая: "А то ты меня первый год знаешь?" - но, наткнувшись на немигающий взгляд Курта, помрачнел и кивнул: - Лиза ни о чем не узнает. Во всяком случае, от меня. Следующие полчаса Волландер пересказывал ему вкратце события последних полутора недель. Найберг слушал, временами тяжело вздыхал, сочувственно хмурил брови, но не перебивал. Обеденное время уже давно вышло, еда в их тарелках успела окончательно остыть, а старший инспектор говорил и никак не мог остановиться. Да, ему совершенно определенно нужно было облегчить душу. - У него все руки были в язвах, - наконец дошел Курт до событий вчерашнего дня. - Конечно, я заметил, что квартира теперь блестит и сверкает, но мне и в голову не приходило, что у Мартинссона эта тяга к чистоте уже перешла в наваждение. А это сколько? Минимум несколько часов в день по локоть в химикатах? Да без перчаток. И ведь этот идиот даже ничего не замечал, пока я его носом не ткнул. Так и получается, шаг вперед - два назад. - Хм... - протянул Найберг. - Я даже не представлял, что с ним все настолько плохо. Думал, он идет на поправку. А там вот как все... Ну, и почему ты не хочешь, чтобы Лиза знала? Это же решение всех твоих проблем, если Мартинссон будет не в состоянии вернуться к своим обязанностям. - А может я не хочу от него вот так избавляться, - сердито выдохнул Курт, которого уже стала раздражать эта готовность коллеги выпихнуть Магнуса из управления. - Может, мне с ним до этого хорошо работалось. Может, я, черт возьми, хочу уже разрешить все эти набежавшие у нас с ним за последние годы проблемы. В конце концов, в чем-то я тоже был неправ, только понимать это начал лишь сейчас. А он молчит, и я с этим ничего не в состоянии сделать. Ничем не могу ему помочь. Знаешь, как это, смотреть на человека, которому невыносимо больно, знать о том, что ему плохо, и не быть в состоянии помочь? Магнус же... - Волландер резко замолчал, провел рукой по лицу в попытке успокоиться. - Если бы я только мог понять, откуда у него взялась эта гипертрофированная реакция на произошедшее. Ванг его, конечно, капитально потрепал, признаю. И сидеть почти трое суток с поехавшим крышей маньяком тоже удовольствие не из самых приятных. И я понимаю, что страху Мартинссон натерпелся будь здоров. Но не до такой же степени и не с такими последствиями. Окончательно расстроившись, Волландер отвернулся к окну, выходящему на безлюдную набережную и серым прибрежным водам. Убедившись, что Курт выговорился, Найберг спросил: - А с чего ты взял, что у Мартинссона агорафобия? Его нежелание выходить из дома может не иметь ничего общего с боязнью открытых пространств. - Не знаю, но я делал пару попыток вывести Магнуса из квартиры. Безрезультатно. Уговоры на него не действуют, а выталкивать его силой не хочется. К тому же он хоть и худой, как щепка, но сильный. И спасибо, но мне хватило и одного полета через полкомнаты, повтор на бис не требуется. Найберг откровенно рассмеялся, представив себе эту картину. - Тебе бы с его психологом на эту тему поговорить, - произнес он наконец. - Может, у него какие предположения есть на этот счет. Волландер кивнул: - Да, я хочу к нему завтра-послезавтра заехать. Посмотрю, можно ли из него как-то выдавить хоть что-то о состоянии Мартинссона на момент их последней сессии. - Вряд ли он тебе что-то расскажет, - с сомнением покачал головой Найберг. - Конфиденциальность отношений с пациентами еще никто не отменял. - Да понимаю я, - махнул рукой Курт. - Но у меня уже, если честно, руки опускаются. - А что та женщина, которую Мартинссон знал еще в детдоме? - поинтересовался эксперт. - Она чем-то может помочь? Волландер нахмурился. Он не заговаривал с Магнусом о Хельми, да что там, практически забыл о ее существовании, закрутившись по работе и проводя все свободное время с молодым инспектором. А ведь Найберг был прав, она вполне могла ему помочь. Тем более, как Курт неожиданно вспомнил с потрясающей ясностью, ей уже однажды удалось разговорить Магнуса. - Пожалуй, съезжу к ней вечером. Заодно навещу, - Волландер раздраженно поморщился: - Черт, ну как я мог про нее забыть? Нужно хотя бы проведать старушку, раз уж Мартинссон не выходит из дома. - Не казнись, - посоветовал ему Найберг. - На тебя столько всего разом свалилось, что я удивляюсь, как ты еще успокоительное пригоршнями не пьешь. Волландер усмехнулся: - Ну нет, я уж лучше пооткусываю головы стажерам. А то кого им тут еще бояться? Может, хоть чему-нибудь научатся. В этот момент к ним подошла официантка со стандартными вопросами: закончили они уже, может ли она убрать со стола, принести им десертное меню или они предпочитают расплатиться сейчас? Полицейские попросили разделить счет и остаток времени просидели молча, каждый думая о своем. До управления идти было недалеко, меньше десяти минут размеренным шагом. На улице было ветрено и не особенно тянуло продолжать разговор. Тут бы засунуть руки в карманы, поднять воротник и опустить голову пониже, стараясь не потерять накопленное в закусочной тепло. Впрочем, уже у самого управления Найберг тронул Волландера за рукав: - Ты уверен, что это то, что тебе нужно? Я имею в виду Магнуса, - уточнил он, когда инспектор непонимающе вскинул брови. Курт остановился, повернулся к порывам ветра спиной и поднял голову вверх, к серому небу и застилающим его тяжелым тучам: - А я иначе не могу. Не умею. Да и не хочу, - наконец ответил он. - К тому же меня не отпускает одна мысль. Если я сейчас отступлюсь, если оставлю Мартинссона справляться со всем этим дерьмом в одиночку и у парня не получится выкарабкаться самостоятельно, значит Ванг выиграл. И в конечном итоге я все же не успел. - Это все причины или есть какие-то еще? Нахмурившись, Волландер перевел взгляд на Найберга, мысленно кляня того за чрезмерную проницательность: - Я ему нужен, - просто ответил он. - Я уже забыл, как это - быть кому-то по-настоящему нужным. Наверное, с тех пор как ушла Инга. Свен ничего не ответил, только кивнул и снова зашагал к управлению. Курт без труда догнал его, и они еще какое-то время шли молча. Говорить больше не хотелось, все важное уже был сказано. Однако, не дойдя до входа в здание нескольких метров, эксперт остановился. Волландер встал рядом, выжидая, чувствуя, что в Найберге идет какая-то внутренняя война. В конце концов тот глубоко вздохнул, словно то, что он собирался сказать, было чем-то тяжким, практически неподъемным, и встретился прямым взглядом с инспектором: - Найди способ прочитать историю болезни Магнуса. Я могу только предполагать, но что-то во всей этой ситуации не сходится с официальной версией событий, которую рассказала нам Лиза. * * * С того памятного разговора с Найбергом прошло еще два дня. Потянулась третья неделя из отпущенных Курту трех месяцев до увольнения. Постепенно Волландер начал привыкать к ежедневной рутине: каждое утро он просыпался в своем небольшом бунгало, ходил на работу, просиживал долгие часы над документами, встречался со свидетелями, смотрел в глаза обиженных судьбой людей - в общем, делал свою работу. А по вечерам навещал Магнуса. Устраивался с чашкой растворимого кофе либо на диване в гостиной, либо на подоконнике в кухне, смотрел на поникшую белобрысую макушку парня, пытался задавать вопросы, натыкался на обычное его молчание и в конце концов беспомощно смолкал. Каждый вечер Волландер возвращался обратно в свой одинокий дом, обессиленно падал на кровать и засыпал мертвым сном безмерно уставшего человека, чтобы утром все началось сначала. Нельзя сказать, чтобы Курт не думал о случившемся разговоре. Слова Найберга не шли у него из головы, но их стоило серьезно обдумать, прежде чем что-то предпринимать. Слишком много неприятностей сулило ему вмешательство в секреты, которые Лиза Холгерссон хотела сохранить втайне ото всех. Но и оставлять все как есть, Волландер не мог. Поначалу, после того короткого "спасибо", которым Магнус поблагодарил Курта за помощь, ему показалось, что их отношения стали налаживаться. Однако это было не так. Вот уж воистину: шаг вперед и два назад. Только на этот раз они словно замерли в капле смолы. Достигли абсолютного дозволенного Мартинссоном максимума вторжения в его жизнь, в его дом, в его прошлое и настоящее. Волландер понимал, что им нужен какой-то толчок извне, чтобы двигаться дальше, к пониманию всех внутренних демонов, которые не давали Магнусу прийти в порядок. Или хотя бы в то состояние, которое можно было считать для парня нормой. Еще в самом начале расследования исчезновения Магнуса, Курт начал осознавать, что молодой инспектор был гораздо более сложным и многослойным человеком, чем ему всегда казалось. И в ходе разговоров с теми, кто знал Мартинссона раньше, до того как тот пришел работать в полицейское управление, Волландер начал понемногу приоткрывать плотную завесу над прошлым парня, над фактами из его детства и юности, порой удивляющими силой характера, порой заставляющими сочувствовать и переживать. Но потом все пошло наперекосяк, и Курту больше не представилось возможности, чтобы хоть немного понять, что Магнус чувствует, что творится в его голове, чем он живет. Что им движет и заставляет день за днем, снова и снова возвращаться на эту чертову работу; к начальнику, который словно задался целью выжить его из отдела; к несвежим трупам, поножовщине, кражам, нападениям, контрабанде; к постоянному отсутствию свободного времени, к рутине, к опасности, к ежечасной готовности спустить курок и отнять чужую жизнь. По долгу службы, чтобы защититься или защитить других. Волландер не кривил душой, когда сказал Найбергу, что не хочет терять Магнуса. Сейчас, спустя почти два месяца после всего случившегося, оставшиеся инспектора, как никогда прежде, ощущали неполноценность их небольшого следственного отдела. Курт раньше совершенно не задумывался, сколько на самом деле Мартинссон делал для них, сколько часов проводил, сгорбившись перед экраном компьютера, чтобы положить на стол Волландера несколько распечатанных листов с нужной тому информацией. И Курт хотел вернуть все как было. Раньше. До того как жестокая и бессмысленная месть Ванга отняла у них Магнуса, надломила его, заставила уйти в себя, замкнуться, подняла на поверхность страхи, справиться с которыми было невозможно, не зная в точности их причин. А причины могли быть как новыми - последствия нескольких дней, проведенных в руках маньяка, - так и старыми, нажитыми еще в детдоме, и под действием недавно пережитого ужаса снова всплывшими на поверхность сознания. Волландер надеялся - нет, он был уверен, - что ответы на все эти вопросы скрываются в истории болезни Мартинссона. И ему было жизненно важно найти способ добраться до нее, не привлекая внимания собственного начальства. Это означало, что действовать через привычные официальные каналы Курт не мог. Поразмыслив на этой проблемой еще денек, Курт ушел с работы пораньше и отправился за город, в одно известное ему фермерское хозяйство. Дорога заняла не так уж много времени, однако подъехал к дому он уже в кромешной темноте. На стук в дверь открыл ему уже знакомый мужчина, мрачно окинул инспектора внимательным взглядом и покачал головой: - Его здесь нет. Это было неожиданно, и Курт поморщился от непредвиденной задержки в его планах. - А когда..? - Он здесь больше не живет, - пояснил фермер. - Нашел какую-то работу в Копенгагене и уехал. Пару мгновений подумав, Курт поинтересовался: - Адрес у вас есть? Или телефон? Как-то с ним можно связаться? Хозяин тяжело вздохнул, молча кивнул и скрылся в доме, оставив инспектора ждать на крыльце. Спустя несколько минут мужчина появился снова, сунув в руки Курту сложенный вдвое бумажный лист. К Магнусу Волландер приехал уже в девятом часу вечера. Даже на пару минут остановился на обочине у перекрестка, решая, стоит беспокоить парня на ночь глядя или все же нет. Однако в конце концов пришел к выводу, что сам не сможет спокойно заснуть, не удостоверившись, что у Мартинссона все в порядке. Мысль о том, что за последние три недели привыкший к его регулярным визитам молодой человек тоже может за него волноваться, Курту в голову даже не пришла. И он был невероятно удивлен, когда дверь в квартиру отворилась еще до того, как он успел позвонить, и Магнус буквально втащил его внутрь. Быстро оглядев старшего инспектора с ног до головы испытующим взглядом, Мартинссон автоматически попытался что-то сказать и скривился, когда не получилось. Не дав Курту даже скинуть куртку и ботинки, Магнус ухватил его за рукав и нетерпеливо потянул за собой из темной прихожей в ярко освещенную кухню. Там он снова пытливо всмотрелся в немало удивленного Волландера и наконец схватил ставший неизменным атрибутом их разговоров блокнот. "Ты в порядке? Что-то случилось?" - В полном. Просто нужно было заехать по делам, - Курт все же снял куртку, сложил ее и пристроил на пустом подоконнике. Мартинссон знакомо нахмурился; так, как это делал, когда что-то не до конца понимал. "По работе?" Волландер поежился под прицелом пристального взгляда кажущихся бесцветными практически до полупрозрачности глаз. Последнее, что он собирался делать - это лгать Магнусу. Но и признаваться в правде тоже не собирался. Нужно было найти какую-то золотую середину, верибельную и обыденную для их работы. - Нужно было проверить, как идут дела у одного моего старого знакомого. Пару лет назад мальчишка влез в неприятности с законом, и с тех пор я иногда его навещаю. На всякий случай. Чтобы убедиться, что он не взялся за старое. На губах Магнуса появилась едва заметная улыбка облегчения. "И как?" Молодой человек заметно расслабился. Когда он открывал Курту дверь, чувствовалось, как были натянуты его нервы. Даже в его почерке прослеживалась напряженность: первые два вопроса были сплошными острыми углами и летящими косыми линиями. Теперь же буквы сгладились практически до привычной Волландеру мелкой каллиграфии. В ответ Курт легко пожал плечами: - Не знаю еще. Оказалось, что он переехал. В Копенгаген. Его отец дал мне адрес, думаю съезжу к нему на выходных. Заодно погуляю по городу. Сколько раз был там по делам с датской полицией, а просто поглазеть по сторонам вечно некогда, - он легко улыбнулся своим мыслям. - Кстати, а чем вызван такой подробный допрос? Кинув беглый взгляд на Магнуса, Волландер тут же пожалел о своих последних словах. Тот впервые за долгое время просто расслабленно сидел на стуле, глядя на него снизу вверх, в уголках его рта играла тонкая, почти незаметная улыбка. И Курту было почти физически больно наблюдать за тем, как на глазах Магнус снова опускает все щиты, отводит взгляд, прячет лицо за облаком сильно отросших вьющихся волос так, что видна лишь светловолосая макушка. И все же в последний момент ему удалось заметить, как щеки парня вспыхнули слабым румянцем. Пару секунд Курт пытался осознать, что происходит, проиграть всю встречу с самого начала, с того самого момента, как Магнус открыл ему дверь и... Ох. Его буквально затопило понимание, неожиданно приятно отозвавшееся теплом где-то глубоко внутри, в области сердца. - Магнус, - позвал он практически шепотом, слыша отзвуки этого тепла в интонациях собственного голоса, - ты обо мне волновался? Тот долго не двигался, испуганно замерев и буквально втянув голову в плечи. Мартинссон словно ждал, что это проявление беспокойства вызовет гнев Курта, и не торопился признаваться. Однако вскоре молчание слишком затянулось, и Магнус нерешительно кивнул, по-прежнему не глядя на инспектора. - Почему? - не подумав, ляпнул Волландер и тут же скривился; вопрос был действительно глупым. Мартинссон едва заметно пожал плечами. Если бы Курт не всматривался в него с таким вниманием, то это жест было легко пропустить. А вот короткий взгляд на наручные часы говорил сам за себя. - Потому что я опоздал? Снова короткий кивок. В Магнусе ощущалось необъяснимое Курту поражение, он был явно расстроен, может быть, даже пристыжен. Его поникшие плечи, сцепленные в нервный замок тонкие пальцы, нежелание встречаться с ним взглядом практически кричали об этом. И это совершенно не вязалось с тем нетерпеливым ожиданием, с которым Мартинссон встретил его всего несколько минут назад. На секунду у Волландера мелькнула жестокая мысль о том, что он не дрессированная собачка и не обязан приходить сюда в четко установленное время. Да что там, он вообще не обязан приходить. И точка. Но уже в следующее мгновение, устыдился этих своих мыслей. В нем говорила усталость, замотанность по работе, бесконечно длинный день и досада на то, что встреча, на которую он сегодня рассчитывал, теперь откладывается до выходных, когда он сможет вырваться хотя бы на полдня в такую близкую Данию, в Копенгаген, где жил теперь тот, кто неожиданно снова оказался ему очень нужен. Винить же Мартинссона в том, что тот привык видеть его хотя бы примерно в одно и то же время, было глупо. Как ни крути, но они оба знали, что это такое - работать в полиции. Со временем можно сжиться с постоянной опасностью, с возможностью несчастья; можно задвинуть тревогу в самый дальний уголок сознания, не замечать, практически забыть. Но в сознании Магнуса все двери к пониманию того, что они все смертны, что с любым из них в любой момент может случиться беда, были открыты настежь. Магнус не просто его ждал. Он боялся за Курта. - Извини, - наконец, приведя течение мыслей в порядок, мягко сказал Волландер. - Я должен был тебя как-то предупредить. Медленно, словно не веря свои ушам, Мартинссон поднял голову. В его глазах отражалось столько недоверия вперемешку с надеждой, что у Волландера на секунду защемило в груди. Между тем Магнус взял карандаш и черкнул одно короткое слово в блокноте. "Телефон". - Трудно общаться, не слыша собеседника, - возразил Курт. Ответом ему был почти забытый укоризненно-саркастичный взгляд и эхо той самой, так раздражавшей его раньше, слегка кривой ухмылки. Сейчас же он не смог сдержать радостного смеха при виде такого знакомого ему поведения парня. И в который раз подумал, что прежний Магнус все еще где-то здесь, Ванг его не сломал, только заставил на время спрятаться, скрыться от посторонних глаз. "СМС. Текстовые сообщения". И Волландеру отчаянно захотелось хлопнуть себя по лбу. Как он сам раньше не догадался? Ведь это было до смешного просто. СМС. Теперь он мог в любое время общаться с Магнусом; тот фактически вручил Курту его собственный карандаш и блокнот.