Отказ в увольнении

Мартинcсон хмурился, наблюдая за тем, как Волландер роется в одной из сумок, чтобы подобрать одежду на завтра. Было очевидно, что Курт собирал вещи в спешке - все было ужасно мятым и казалось несвежим. В таком виде можно было заявиться на пост слежения, зная, что придется провести там весь день, но никак не в полицейское управление города. Вздохнув, Магнус положил ладонь начальнику на плечо, привлекая к себе внимание. Курт замер, не вставая с корточек, поднял голову, глянул на него снизу вверх. Мартинссон слегка нервничал; сердился на себя за это, но ничего не мог поделать с непослушными расшатанными нервами. Он чуть поджал губы в кривой неловкой улыбке и поманил Волландера за собой из гостиной, где тот решил обосноваться, в спальню. Курт на секунду замешкался, но все же выпрямился и пошел следом, на его лицe застыло выражение недоуменного любопытства. В спальне Магнус распахнул дверцы платяного шкафа, сгреб небольшую стопку из трех толстовок с одной из полок, набор запасного постельного белья с другой и мотнул головой на освободившееся место, словно говоря: "Устраивайся". Волландер начал было что-то возражать, но осекся под пристальным, раздраженно усталым взглядом и кивнул: - Ладно, только тогда уж без претензий, что я тебя по утрам бужу. Магнус на это только закатил глаза, закончил распихивать свои вещи по другим полкам и нагнулся за лежащим на полу у кровати блокнотом: "По утрам я сплю мертвым сном". Волландер пробежал глазами по предложению, недовольно поморщился, вышел из спальни, но вскоре вернулся со спортивной сумкой в руках. Быстрыми, дергаными движениями начал перекладывать одежду из нее на полки, но было заметно, что его что-то растревожило, и очень сильно. Он даже не пытался разгладить мятое и заново аккуратно сложить, и Мартинссон отошел к постели, чувствуя, что грядет взрыв. Тот самый взрыв эмоций, на которые Волландер обычно был слишком скуп, накапливая их день за днем, понемногу, чтобы затем выплеснуть разом на того, кому не повезет стать катализатором для вышедшей из-под контроля цепной реакции. Магнусу не везло слишком часто, чтобы он не научился подмечать первые признаки надвигающихся неприятностей. Еще несколько минут Волландер боролся с собой, пытаясь сдержаться, но затем с силой швырнул обратно в сумку белую мятую футболку, из тех, что обычно одевал под рубашки в холодное время года, и повернулся к Магнусу. Тот ожидал крика, резких движений, ставшего привычным яростного напора, но вместо всего этого Курт тихо, практически на грани шепота попросил: - Не говори так. Мартинссон ответил ему недоуменным взглядом. - Все эти сравнения: мертвым сном, как убитый... - Курт сглотнул и на мгновение его голос дрогнул. - Не надо так говорить, хорошо? Волландер никак не пояснил, почему ему настолько неприятно это слышать, но Магнус кивнул и отвел взгляд. Порой рядом с начальником он действительно ощущал себя черствым сухарем, бесчувственным, на автомате делающим свою работу. Конечно, это было не так, и он тоже испытывал и сострадание к жертвам, и сочувствие перед лицом чужого горя, и гнев от несправедливости, так часто случающейся в этом мире. Но все равно ему часто казалось, что Курт воспринимает окружающее намного глубже, ярче, пронзительнее. Вот и сейчас Магнус мог лишь теряться в бесполезных догадках о том, что же на этот раз задело какие-то струны в душе Волландера. А тот постоял, бездумно глядя куда-то в пол, затем с тяжелым вздохом смахнул свою одежду с полки обратно в сумку и заново начал процесс, на этот раз встряхивая в воздухе и затем аккуратно складывая каждую вещь. Магнус пару минут наблюдал за ним, затем освободил несколько вешалок от летних рубашек с короткими рукавами. "Пока три". - Да, это я не подумал, - признал Волландер и автоматически почесал затылок - дурная привычка, от которой, как он ни старался, избавиться не получалось. - Завтра заеду к себе, прихвачу еще. Магнус только отстраненно кивнул и вышел из комнаты. Ему нужно было еще помыть посуду после ужина, а Волландеру, наверняка, хотелось разложить свои вещи в спокойствии и одиночестве. Им обоим придется какое-то время сосуществовать в одной не такой уж и большой квартире, но при этом не стоило забывать о таких вещах, как личное пространство и уединение. Устроившись с большой кружкой чая на кухне, Магнус погрузился в одну из любимых книг, которую как раз перечитывал. Сначала он еще прислушивался к тому, как Волландер ходит из комнаты в комнату, шумно вздыхает, что-то изредка бормочет вполголоса, но затем повествование захватило его настолько, что он перестал обращать внимание на посторонние шумы. Очнулся Магнус только, когда до него дошло, что Курт уже какое-то время стоит рядом и явно что-то от него хочет. В ответ на вопросительно вскинутые брови Курт улыбнулся, от прежнего напряжения не осталось и следа: - Мне бы в душ сходить... Мартинссон отложил книгу в сторону: "Полотенце?" Волландер отрицательно мотнул головой: - Шампунь, мыло... "Мыло тебе принципиально или сойдет гель для душа?" Курт, ухмыльнувшись и отбросив стеснение, весело кивнул: - Сойдет. Позже Магнус лежал в темноте, вытянувшись во весь рост на кровати, пялился в потолок и прислушивался к шуму бегущей воды, доносившемуся из ванной комнаты. Думал, пытался понять, что чувствует, как сам относится к тому, что Волландер внезапно ворвался в его жизнь, в его дом. Курт, казалось, пытался охватить все, принадлежавшее Магнусу, до чего мог дотянуться. И не для того, чтобы подгрести под себя или отнять; скорее, чтобы дотронуться, стать частью того пространства, в котором Мартинссону было комфортно. На секунду прикрыв глаза, Магнус глубоко вдохнул, пытаясь представить Курта, пахнущего его собственным шампунем. Обычно от долгого пользования аромат притупляется настолько, что становится незаметен. Но Мартинссон просто не мог не думать о том, сможет ли он уловить знакомый лимон с мятой в волосах Курта? И если тот встанет совсем рядом, - так, как сегодня, так, что можно дотронуться, - будет ли его кожа пахнуть кардамоном? В какой-то момент, убаюканный полумраком и отдаленным звуком льющейся воды, Магнус все же задремал. Когда он снова открыл глаза, в спальне было по-прежнему темно, но из щели под дверью лился приглушенный свет. Небольшие электронные часы на прикроватной тумбочке показывали около двенадцати ночи. Значит, он проспал не больше получаса. В постели было тепло и уютно, вставать не хотелось, но Магнус знал, что еще какое-то время не сможет заснуть. Будет ворочаться, изредка проваливаться в мутное забытье, полное отголосков воспоминаний и эха чужих голосов. У него уже были такие ночи. После них на утро голова была тяжелой и ныли виски; он уставал от такого сна больше, чем когда весь день проводил на ногах. Зайдя на минуту в ванную, чтобы плеснуть на лицо пару пригоршень воды и окончательно проснуться, Мартинссон вышел в гостиную и остановился на пороге. Волландер сидел на застеленном диване в свитере и пижамных штанах, его все еще влажные после душа волосы забавно торчали острыми кончиками в разные стороны и топорщились дыбом на макушке. Он не замечал замершего Магнуса, целиком погрузившись в разложенные перед ним на журнальном столике бумаги: папки с делами, отчеты лаборатории, заключения экспертов. Когда Магнус коротко стукнул костяшками пальцев по двери, Волландер резко вскинул голову, отрываясь от своего занятия, устремил на него взгляд чуть покрасневших глаз и усмехнулся: - Тоже не спится? Отрицательно помотав головой, Магнус прошел в комнату и, взглядом указав на документы, вопросительно приподнял бровь. - Накопилось бумажной работы, - пожал плечами Курт. - Сам знаешь, когда по всем фронтам сплошной завал, днем уже не до этого. Вот и приходится по ночам заниматься чистописанием. Мартинссон чуть виновато отвел взгляд. Он понимал, что его отсутствие на работе скажется на занятости оставшихся инспекторов. Понимал также и то, что это чувство вины не оправданно, но ничего не мог с этим поделать. Помощи от него не было никакой, кто бы ему самому помог выкарабкаться из той эмоциональной ямы, в которую он угодил. Впрочем, Курт помогал. Каждый день. Своим присутствием, если не рядом, то хотя бы в мыслях Магнуса, он помогал. И Мартинссону нестерпимо хотелось как-то показать, что он ценит все усилия начальника, что-то сделать в ответ. - Вот только давай без этого, - в голосе Волландера слышалась легкая досада, и Магнус с усилием заставил себя снова поднять взгляд. На губах Курта застыла едва заметная грустная улыбка. - Твое дело сейчас - поправляться, приходить в норму. Работа никуда не убежит. Эти слова были призваны его как-то успокоить, но Магнус наоборот нахмурился: "Курт не знал?" В такое с трудом верилось. Он цапнул со столика большой блокнот начальника и ручку, нервно закусил губу: "Лиза тебе не сказала? Я ухожу. Подал заявление месяц назад". Развернув блокнот к себе, Волландер пробежал глазами по строкам, рассерженно фыркнул и откинулся на спинку дивана. По привычке потер ладонями лицо, пытаясь придумать варианты ответа. Курт не был еще готов к этому разговору и всеми силами оттягивал его на потом. - Давай пока не будем об этом? Магнус никак не отреагировал, все так же продолжая виновато смотреть на него из-под нахмуренных бровей. - Ну что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? - Курт не выдержал и поднялся с дивана. Он отошел к дальней стене, резко развернулся и развел руками: - Да, я в курсе. Лиза сказала мне об этом буквально на следующий день. Или ты забыл, почему я к тебе заявился в тот первый вечер? И нет, особого восторга у меня это известие не вызвало. Знаешь, почему? Мартинссон вопросительно вздернул подбородок вверх, его лицо превратилось в непроницаемую маску. - Понятия не имею, что ты там себе надумал... - Курт запнулся, словно ему в голову пришла какая-то мысль, и его плечи внезапно поникли. Он обессиленно сел обратно на диван, потянулся было к Магнусу, явно намереваясь положить ладонь ему на колено, но в последний момент отдернул руку. - Наверное, ты просто решил, что тебя ничего не ждет в отделе. Наверное, ты вспомнил, как зашивался с рутинными скучными делами, с нудной выборкой информации, над которой можно просидеть сутки и ничего не нарыть. Может быть, ты осознал, что полицейское управление - это не дом родной, и у тебя есть своя квартира, куда хочется приходить почаще. И вполне могу признать, что у тебя довольно хреновый деспот-начальник, который всегда готов спустить с тебя три шкуры за малейший промах... Магнус беззвучно усмехнулся на это, недоверчиво качая головой, словно не мог поверить в происходящее. Волландер же, мысленно обрадовавшись, что получил хоть какую-то реакцию от поначалу замершего неподвижной статуей парня, продолжал: - И знаешь, что самое ужасное? Я не могу пообещать тебе, что что-то сильно изменится, если ты вернешься в отдел, Магнус. Будут и бессонные ночи, и рутина, и черствые бутерброды вместо нормального домашнего обеда, и, скорее всего, недовольный начальник тоже будет. Тут уж, извини, такой у меня мерзкий характер. Ехидно ухмыляясь, Курт снова развел руками, и Мартинссон в ответ откровенно заулыбался. - Мы с тобой выбрали эту работу, Магнус. А может, черт его знает, это она выбрала нас. И останешься ты в Истаде, уедешь на другой конец страны, найдешь себе другую работу - не важно. Здесь, - Волландер ткнул его пальцем в грудь напротив сердца, а затем легко коснулся середины его лба, - и здесь всегда будет жить полицейский. Хороший полицейский, Магнус. И он может стать еще лучше, это я тебе обещаю. Только дай ему время. Они оба больше не улыбались: Волландер пристально смотрел молодому детективу в лицо, ловя каждую мельчайшую тень испытываемых тем чувств, пытаясь понять, достигли ли его слова цели. А Мартинссон задумчиво смотрел на свои сложенные в замок на коленях ладони, и невозможно было сказать, что творилось у него в мыслях. - Решение за тобой, каким бы оно ни было, - тихо сказал Курт, решив, что на сегодня достаточно серьезных разговоров и пора уже сворачивать тему. - Просто знай, что ты нам нужен. Этому городу, этому отделу, - и со смешком фыркнул: - Нам прислали на помощь пару стажеров, и лично я уже устал сдерживать нестерпимое желание медленно и с наслаждением их придушить. Он с удовольствием отметил, что последние слова достигли нужного результата - Магнус ухмыльнулся. - И хватит пока на этом, - громко хлопнув в ладони, чтобы немного развеять сгустившуюся напряженную атмосферу в комнате, Волландер поднялся. - Как насчет чая, раз уж мы оба полуночничаем? Курт не стал ждать, понимая, что после такого разговора - если его собственный эмоциональный монолог можно было так назвать - парню понадобится пара минут, чтобы прийти в себя. В большом фарфоровом чайнике заваривался крепкий чай, когда Магнус наконец появился на кухне с блокнотом в руках. Плюхнувшись на свое привычное место, он смущенно запустил пятерню в свою курчавую шевелюру, которая без геля и укладки казалась в два раза объемнее привычной, и положил перед собой блокнот. "Я подумаю над тем, что ты мне сказал". Кивнув, Курт достал из навесного шкафчика пару больших кружек: - Тебе с сахаром или медом? "Ничего не обещаю". Еще один кивок, и Волландер начал разливать дымящийся напиток: - Я понял. "С медом". Магнус приблизил лицо к кружке, глубоко вдохнул аромат чая и улыбнулся, глядя на Курта снизу вверх сквозь поднимающийся пар. Тот ответил саркастичной ухмылкой, которая ясно давала понять, что к этой теме они еще вернутся. И вместе с первым глотком обжигающего напитка пришло осознание того, что Волландер не шутит и не кривит душой. По каким-то своим, пока не до конца понятным Мартинссону причинам, Курт не хотел его отпускать. Магнус и сам не ожидал, насколько его тронет эта простая мысль; и ощущение тепла, горячей волной обдавшего его сердце, было тоже нежданным, но от этого не менее приятным. Прихватив свои кружки, они вернулись обратно в гостиную. Курт снова навис над своими документами, словно ничего не случилось, а Магнус вернулся к последним страницам детектива, который читал чуть раньше днем. Едва слышно играла медленная музыка - что-то из восьмидесятых; Магнус, уйдя с головой в повествование, время от времени автоматически едва слышным шипящим свистом вторил мелодии, и видно было, что это именно то, как он привык проводить свободные вечера. Курту же это попросту не мешало и не отвлекало от мыслей; даже, на удивление, успокаивало. Перелистнув страницу и прочитав пару первых абзацев, Мартинссон громко хмыкнул. Курт с интересом глянул в его сторону и наконец обратил внимание на обложку: - Разве ты ее не закончил? Магнус недоуменно уставился на него поверх книги, заломив вверх правую бровь, и Волландеру пришлось пояснить: - Я про твое чтиво. Ты что-то другое вроде бы уже начал. Магнус со вздохом потянулся к лежащему на краю стола блокноту. Но не дотянулся, так как сидел в кресле с ногами и свернувшись в невообразимую позу. Курт пару секунд понаблюдал за его попытками и кончиком ручки подтолкнул желанный предмет поближе, не удержавшись от комментария: - Как ты так сидишь? Если бы мне удалось так свернуться, то без посторонней помощи я бы уже не разогнулся. Тот ухмыльнулся: "Привык, мне так удобно. Я вообще довольно гибкий от рождения". - А ребра не болят? Только зажили ведь. "Нормально. Если без резких движений". - Ну хоть не йога всякая новомодная, - ворчливо подвел итог Курт, не одобрявший повального и порой чрезмерного до фанатичности увлечения молодежи здоровым образом жизни. Магнус странно на него посмотрел и некоторое время увлеченно писал в блокноте, изредка бросая на Волландера смешливые взгляды: "Шутишь? Какая йога? У меня был начальник-деспот с исключительно мерзким характером и собственной точкой зрения на то, как я должен тратить свое личное время". В сердцах хлопнув себя ладонью по лбу, Курт посмотрел на ухмыляющегося парня сквозь пальцы и тоже рассмеялся: - Так что с книгой? "Та, что я читал раньше, лежит в спальне. Мне лень за ней идти". - А эта? "Немного осталось. Детектив". Магнус неожиданно хихикнул и приписал: "Тут одна не в меру резвая бабуля, вместо того чтобы уже о Боге думать, перебила кучу народу с помощью остро заточенной спицы от колеса инвалидного кресла". Наткнувшись на ничего не выражающий взгляд Волландера, он отмахнулся: "Долго объяснять, потом сам почитаешь. Думаю, тебе понравится". Курт только моргнул. Он не был так уж уверен, что его с Мартинссоном вкусы в литературе совпадают. Во всяком случае, по части кровожадных старушек. Около четверти часа они сидели в тишине. Магнус, дочитывая последние страницы, а Курт - что-то выписывая себе в блокнот. Наконец Мартинссон закрыл книгу и положил ее на край журнального стола. Глянув в его сторону, Волландер пару секунд изучал тоскливое выражение, с каким тот смотрел в сторону спальни, и вздохнул: - Сиди уж, я сам схожу. По возвращении его ждал благодарный взгляд и новая запись в блокноте: "Лень - великая сила!" Увернуться от легкого удара книгой по макушке Магнусу не удалось. Получив книгу в руки, Мартинссон, вместо того чтобы немедленно в нее уткнуться, снова начал писать в блокноте. "Сложное дело?" Курт досадливо кивнул, снова усаживаясь и внимательно разглядывая свои записи. Спустя несколько секунд он осознал, что Магнус все еще на него смотрит, ожидая пояснений. - Не знаю. Может, просто у меня уже приступ паранойи... Коротким жестом Мартинссон подбодрил его продолжать. По тому, как загорелись глаза парня, было понятно, что ему гораздо интереснее познакомиться с реальным полицейским делом, чем читать выдуманную историю. Спустя полчаса, ознакомившись с материалами следствия и выслушав мысли Курта, Магнус был вынужден признать, что либо паранойя передается воздушно-капельным путем, либо что-то там было действительно нечисто. Он точно так же насторожился при упоминании о принятом снотворном. К тому же, кому придет в голову совершать самоубийство перед самым рассветом, спросонья, на холоде, под каким-то мостом, вместо того чтобы благородно и безболезненно отбыть в мир иной во сне, лежа в собственной постели? "У меня есть доступ в нашу базу данных и куча свободного времени". - Серьезно? "Это твоя личная самодеятельность, так?" Курт кивнул: - Еще пара дней, и дело придется закрыть за отсутствием состава преступления. Если ты действительно в состоянии... "ОК. А то я скоро от безделья начну лезть на стены". Курт пообещал оставить ему папку на столе, прежде чем отправиться на работу, и каждый вернулся к своим занятиям. Тишина и спокойное, уютное, безопасное присутствие рядом Волландера медленно погрузили Магнуса в сон прямо в кресле. Книга выпала из ставших безвольными пальцев на пол. Шум заставил Курта поднять глаза, и он с облегчением вздохнул, увидев, что Мартинссон наконец-то заснул. Его беспокоило, что парень постоянно выглядел уставшим, с темными кругами под глазами и припухшими веками. Волландер догадывался, что виной всему должны быть ночные кошмары - пережить то, что выпало на долю Магнуса, и продолжать спокойно спать по ночам было невозможно. Со временем - да, но не спустя всего два месяца, когда воспоминания еще слишком свежи даже для него самого. Стараясь не разбудить спящего, Курт тихо поднялся, вышел из комнаты и вскоре вернулся с теплым пледом, который обычно лежал вместо покрывала в хозяйской спальне. Укрыв Магнуса, Волландер замер, разглядывая его. Сейчас, спустя почти восемь недель после выписки из больницы, тот был все еще слишком худ для своего роста и комплекции; на лице застыла усталость, губы были крепко сжаты в тонкую скорбную линию. Мартинссон хмурился даже во сне, и Курт поймал себя на желании разгладить кончиками пальцев глубокие складки, пролегшие меж его бровей. * * * Магнус не проснулся, а скорее вынырнул из глубокого забытья без сновидений. Минуту-другую он не двигался, прислушиваясь, пытаясь понять, отчего так ломит все тело. Совсем рядом слышалось ровное дыхание. Вечер и начало ночи пронеслись одной яркой вспышкой воспоминаний перед его закрытыми глазами, и Магнус немного расслабился. Рядом на диване спал Курт. А тело ломило оттого, что кому-то было лень тащиться в спальню, когда у него начали слипаться глаза. Мартинссон уже знал по собственному опыту, что за такие издевательства над совсем недавно зажившими переломами, ребра ему жестоко отомстят и будут ныть весь день напролет. И все же ни капли не жалел о проведенном в компании Волландера вечере. Не было ни неудобства в присутствии в его квартире чужого человека, ни смущения, ни отчаянного поиска общих тем для разговоров. Конечно, они общались уже не первый день. До этого, во время ежевечерних визитов Курта, Магнус уже успел убедиться, что тот умеет очень уютно молчать. Но он даже не представлял, что все будет так... обыденно, привычно, словно они жили вместе далеко не первый день. Это одновременно пугало и успокаивало. Может быть, хоть что-то в его жизни наконец-то начало идти так, как надо. Разлепив тяжелые веки, Магнус огляделся. В комнате было темно. Не хоть глаз выколи, но достаточно чтобы сделать вывод, что уличный фонарь, стоявший напротив его окон, снова перегорел. Он не знал, сколько осталось до рассвета, но его биологические часы уверенно утверждали, что еще середина ночи. Спать не хотелось совершенно. Выпутавшись из теплого пледа, в который он умудрился замотаться, словно в кокон, Магнус осторожно выпрямился. Ребра отозвались тупой ноющей болью, но не такой сильной, как он ожидал. Похоже, его дела действительно шли на поправку. Курт спал на спине, подмяв под себя большую часть одеяла и оставшейся не хватало на то, чтобы нормально укрыться. Магнус постоял над спящим начальством, но разглядывать там было особо нечего; в темноте Волландер казался всего лишь размытой темной тенью на светлом пятне постельного белья. Плед еще хранил тепло его тела, и Магнус аккуратно, затаив дыхание, укрыл им Курта. Закончив с этим, он быстро сгреб со стола все лежавшие там документы и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь в коридор. Он не знал, как чутко спит Волландер, поэтому все равно старался не производить лишнего шума, включая компьютер в рабочем кабинете. Верхний свет был бы излишне ярким, поэтому Магнус ограничился узконаправленной настольной лампой, привычно запустил список любимых песен и, надев наушники, углубился в чтение тонкой папки, содержащей не такие уж и обширные сведения о жизни и смерти некоего Олле Янссона. Записная книжка Волландера тоже не отличалась информативностью, тот предпочитал держать все самое важное в голове. Вздохнув, Мартинссон привычно набросал себе список возможных векторов поиска и подключился к полицейской базе данных. * * * Утро для Курта наступило слишком рано вместе со знакомым мерзким дребезжащим звуком будильника. За окном было еще темно, но с автостоянки доносился приглушенный шум прогреваемых двигателей. Раньше он жил в относительном уединении собственного бунгало и порой забывал, как это - обитать в многоквартирном доме, буквально слышать ритм чужих жизней вокруг. Кресло рядом с диваном пустовало, значит, Магнус где-то посреди ночи все же перебрался к себе в спальню. Еще и пледом его укрыл. И зачем-то убрал все с журнального столика. Курт очень надеялся, что найдет свои документы без особых проблем. Ему очень не хотелось будить Мартинссона ни свет ни заря. Впрочем, по пути в ванную Волландер отметил открытую нараспашку дверь в хозяйскую спальню. А когда зашел туда спустя пару минут за свежей рубашкой, осознал, что постель была хоть и разобрана, но пустовала. - Куда мог подеваться этот мальчишка посреди ночи? - с легким беспокойством пробормотал Курт себе под нос. Магнус нашелся рядом, в рабочем кабинете. Он спал прямо за столом, склонив голову на сложенные руки, не обращая внимания на все еще включенную настольную лампу и экран компьютера, на котором было видно сообщение полицейской базы данных об отключении пользователя из-за долгого бездействия. Рядом с Мартинссоном аккуратной стопкой лежали свежие распечатки, скрепленные степлерными скобками. Волландер осторожно перенаправил свет лампы ближе к себе и внимательнее вгляделся в распечатки. Это оказались полицейские досье на нескольких человек, и ему не нужно было долго копаться в памяти, чтобы сразу же их узнать. Недавняя утопленница. Два самоубийства, портящих им отчетность на начало квартала. Уже знакомый ему Олле Янссoн. Убитый в поножовщине на дискотеке, следствие по которой вела Хоглунд. Все эти дела были отлично известны Волландеру, но он не видел между ними связи. Не мог понять, почему Мартинссон обратил на них внимание, зачем аккуратно распечатал каждое. Да и как он вообще на них наткнулся? Этих материалов не было среди документов, прихваченных Куртом с собой вчера вечером. Но это было еще не все. Оставались еще совершенно незнакомые Волландеру лица, явно не проходившие через их полицейское управление. Двое мужчин и одна женщина. Самоубийства, все трое. За пределами Истадской коммуны. Каждое следствие закрыто за неимением состава преступления. И все же... что-то же между всеми ними было общего? Кроме того, что все они были практически одного возраста и умерли довольно недавно, не больше года назад. Осторожно, стараясь не испугать, Волландер потряс Мартинссона за плечо: - Магнус. Давай, просыпайся, утро уже. Тот что-то недовольно пробурчал себе под нос, пытаясь устроиться поудобнее, но Курт снова настойчиво его позвал. Наконец Магнус поднял голову со сложенных перед собой рук и с явным трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на Волландере и щурясь от слишком яркого для него света. - Что это? - немедленно сунул ему под нос распечатки Курт. Мартинссон сонно вгляделся в протянутые ему листы, и его лицо озарилось пониманием. Подтянув к себе лежавший неподалеку маркер, он отобрал у Волландера остальные распечатки, разложил их перед собой и начал быстро выделять на них какие-то данные, одновременно формируя досье в несколько групп. Закончив с этим, Магнус показал ему первую группу: мужчина и женщина из соседней коммуны. Следом шел Олле Янссон с неизвестным парнишкой. Утопленница, убитый на дискотеке и еще один местный составляли группу номер три. Одно досье осталось лежать в стороне. Курт смотрел на документы и чувствовал, как у него стынет в жилах кровь. Он понятия не имел, каким таким чудом Мартинссону удалось найти между всеми ними связь, но они друг друга знали. И все были мертвы. Не в силах так быстро прийти в себя после потрясения, Курт шепотом спросил у Магнуса: - Как ты?.. "По наитию". Волландер все еще не мог отвести взгляд от Мартинссона, когда тот, тяжко вздохнув, дописал: "Можно я пойду спать? Вымотался". Дождавшись, когда Курт молча ему кивнет, Магнус встал и, слегка покачиваясь, побрел в спальню. На полпути Волландер приобнял его за талию и довел до спальни, сгрузив на постель и накрыв едва ли не с головой одеялом. Следом он задернул тяжелые шторы на окнах и только после этого остановился над уже снова засыпающим парнем. Тихо, с внезапно нахлынувшим на него чувством удивительной гордости, от силы которого у него слегка дрогнул голос, Волландер прошептал: - Ты молодец, Магнус. Ты очень большой молодец. И еще удивляешься, почему я не хочу тебя отпускать. Почему-то очень захотелось дотронуться до видневшейся из-под одеяла светловолосой макушки, провести ладонью по волосам Магнуса, но Курт сдержался. - Спи. Лишь позже, уже сидя за рулем своего вольво по дороге в управление, Курт понял, что же его так беспокоило, помимо так необходимого прорыва в деле Олле Янссона. Магнус пытался что-то ему сказать, находясь при этом в сонном, практически бессознательном состоянии. Тогда Волландер не обратил на это особого внимания. Все же новость о том, что у них, похоже, завелся серийный убийца, умеющий мастерски заметать следы, кого угодно отвлечет от чего угодно. Но сейчас, немного успокоившись, Курт понял, что улыбается. Наплевав на убийства, на то, что ему как-то это все еще придется объяснять Лизе Холгерссон, на рань несусветную и пропущенный завтрак. Магнус говорил во сне. Вслух. И для Курта это утро больше не казалось ни темным, хотя солнце еще не встало; ни мрачным, хотя где-то рядом ходил очередной маньяк.