Отказ в увольнении

Остаток выходного дня прошел спокойно, новых тяжелых разговоров удалось избежать, к тому же ни Магнуса, ни Курта на них особо и не тянуло. Вечер они провели, устроившись в гостиной - разбирая перепутанные документы и раскладывая их по папкам. Ничего примечательного, но вспоминались эти совместные посиделки с неизменной улыбкой, от которой совершенно не получалось избавиться. Хотя, если подумать, Курт получил массу удовольствия, наблюдая за Магнусом в его стихии - перед экраном компьютера, серьезного и сосредоточенного. Так вышло, что, узнав о намерении Волландера наконец-то поделиться с начальством и коллегами их совместными выкладками по серии, казалось бы, естественных смертей, Мартинссон загорелся одной замечательной, с его точки зрения, идеей. А если уж парня целиком захватывала какая-то мысль... В итоге Курт смирно просидел рядом с Магнусом почти полтора часа, наблюдая за тем, как тот споро и уверенно создает файл для презентации. А потом и сам втянулся в процесс, да так, что в рабочем кабинете страсти начали кипеть совсем не шуточные. Спорить с парнем об очередности слайдов, способах подачи информации, тематической группировке, да, в конце концов, просто даже об излишнем количестве всяких "украшательств", - как называл это сам Волландер, - оказалось неожиданно интересно и захватывающе. На работу Волландер пришел с легким опозданием и сразу же развил бурную деятельность, хотя, по правде сказать, его зверски тянуло в сон. Прихлебывая горячий кофе из любимой кружки, старший инспектор начал день с того, что написал два электронных послания. Одно ушло по общей рассылке управления. В нем всем сотрудникам предлагалось собраться в полвторого в вестибюле здания. Ни зачем, ни почему - не объяснялось, но Волландера в управлении хорошо знали и уважали, поэтому он мог быть уверенным, что придут действительно все. Второе послание было приглашением на закрытое совещание следственного отдела. Оно ушло по электронной почте с пометкой "важно" и предназначалось исключительно для Холгерссон, Анне-Бритт и Найберга. И снова никаких подробностей. К десяти утра все трое прислали подтверждения и, после некоторых изменений в планах на день, договорились встретиться в одиннадцать в малой комнате для совещаний. После этого Курт сорвался с места и за короткое время успел провернуть еще целую серию необходимых ему мелких дел: распечатал три комплекта пояснительных материалов для своего доклада, сбегал в соседний отдел за белой доской и набором мелких магнитов, покопался в ящиках стола Мартинссона, разжившись разноцветными стирающимися маркерами. Все это ему вполне могло пригодиться, а терять время, когда совещание уже начнется, у него не было ни малейшего желания. Слишком важным было то, что он собирался сообщить своим коллегам. Оставшиеся полчаса он простоял у окна, глядя вдаль и продумывая, что скажет, на чем акцентирует внимание, как ответит на неизбежные вопросы. А еще он думал о Магнусе, где-то на самом краешке сознания. В последнее время что бы он ни делал, над чем бы ни размышлял, Мартинссон всегда присутствовал в его мыслях. Курту нравилось то, как парень справляется со свалившимся на него несчастьем, как борется со все еще слишком явным страхом, пытается разобраться в себе. Прошедшим вечером Волландер дозвонился до знакомого профайлера. А спустя час уже записывал телефон толкового психоаналитика, которого, по уверениям, можно было беспокоить в любое время дня и ночи. Излишней скромностью и вежливостью Волландер никогда не страдал, поэтому тут же и связался с порекомендованным специалистом, который, если верить старому знакомому, уже был более-менее в курсе дела и ждал звонка. Голос, прозвучавший в трубке, оказался женским - приятным, мягким и совершенно не раздраженным из-за звонка в неподобающее время. Курт, только уже попрощавшись с ней, осознал, что на часах было далеко за полночь. Женщина представилась Бригиттой Кёгер и, вкратце выслушав историю своего будущего пациента, решила, что случай действительно довольно сложный, чтобы откладывать надолго первый сеанс. В итоге расстались на том, что Курт привезет Магнуса в Мальмё, где у доктора Кёгер была практика, через пару дней. Тот факт, что это должен был быть фактически канун Сочельника, ее, похоже, совершенно не смущал. Мысли сбились и перепутались, когда раздался стук в дверь: - Пришел Найберг. Думаю, Лиза тоже сейчас подойдет. Кивнув Анне-Бритт, Волландер подхватил со стола толстую папку, распечатки и задумчиво покосился на лэптоп, которым сам почти не пользовался, но ради такого случая раскопал-таки в недрах шкафа и даже успел зарядить. - Поможешь донести? - спросил он для порядка, на деле уже сгружая ей в руки стопку документов. Хоглунд улыбнулась, поудобнее перехватив неожиданно свалившуюся на нее ношу: - Конечно. До комнаты для совещаний они шли молча. Курт мысленно прогонял в голове основные моменты, которые обязательно нужно будет сказать, а Анне-Бритт, уловив его сосредоточенное состояние, не отвлекала лишними вопросами. Пока Волландер подключал компьютер и соединял его с мультимедийным проектором, подошла Холгерссон. Видимо, Курт и современная техника плохо сочетались вместе даже в воображении, не говоря уже о том, чтобы увидеть нечто подобное воочию, поэтому старший инспектор удостоился от начальницы очень удивленного взгляда. Наконец все было готово, опускающийся экран за его спиной отображал первую страницу файла с презентацией, а распечатки розданы всем присутствующим. Волландер секунду-другую помолчал, собираясь с духом, и обратился персонально к Лизе: - Насколько подробно ты знакома с материалами следствия по самоубийству Олле Янссона? - тут же уточнив: - Это случилось недели полторы-две назад. Холгерссон слегка нахмурилась, постучала кончиком ручки по столу: - Поверхностно, хотя и просмотрела отчет экспертов, подтверждающий версию ненасильственной смерти. Разве дело еще не закрыто? - Закрыто, - кивнула Анне-Бритт, переглянувшись с Найбергом. Курт вздохнул. Он не знал о том, что следствие официально завершено, и теперь ему придется делать лишнюю бумажную работу, чтобы заново его открыть. Впрочем, ему, а точнее Лизе, еще предстояло цапаться с управлениями соседних коммун, доказывая приоритет Истада на право самостоятельно вести это дело, не привлекая инспекторов со стороны. Только под ногами мешаться будут да отвлекать от действительно важного. - В таком случае начну с самого начала, - продолжил в итоге старший инспектор. - Смерть Олле Янссона с самого начала показалась мне странной. Экспертиза выявила, что незадолго до смерти он принял предписанное ему домашним врачом снотворное. И этот момент заставил меня насторожиться. Кто станет пить таблетки для спокойного сна, если собирается через пару часов задохнуться выхлопными газами? - Я помню, - согласно качнул головой Найберг, - ты делился со мной своими сомнениями. Мне тоже это показалось странным. Присмотревшись к коллегам, Волландер отметил на их лицах выражение живейшего интереса и любопытства, так как никто еще и представить не мог, к чему конкретно он клонит. Переключив на следующий слайд, Курт продолжил: - Вся эта история никак не шла у меня из головы, и в конечном итоге я поделился ею с Мартинссоном. - Он же на больничном, - удивленно вскинула брови Холгерссон. - Но голова-то у него работает по-прежнему, - усмехнулся Волландер и добавил: - Может, даже лучше, когда на нем не висит пара десятков рутинных дел и можно сосредоточиться на чем-то одном. В любом случае, Магнус заинтересовался самоубийством Янссона, и то, что ему удалось нарыть, честно говоря, заставило меня встревожиться. Лиза недовольно поджала губы, нахмурилась и упрямо повторила: - И все же тебе не стоило нагружать этим Мартинссона. Тем более в свете известных нам обоим обстоятельств. На это Курт откровенно фыркнул: - Парень от скуки уже не знал, куда себя деть, и едва ли не на стены лез. Кроме того, Магнус отличный аналитик. И мне совершенно не стыдно признаваться в том, что сам я вряд ли сложил бы воедино это дело. - Это все лирика, - протянул Найберг, чувствуя, что атмосфера в комнате накаляется. - Давай уже поконкретнее, что именно Мартинссон такого нашел, ради чего стоило нас всех здесь собирать. И при чем здесь вообще светлой памяти Олле Янссон. - Хорошо, - покладисто согласился Курт, который и сам был рад оставить такую скользкую тему, - я продолжу. У Янссона был знакомый - Микаэль Сандберг. Степень этого знакомства, правда, еще предстоит определить, но у парней было несколько совместных приводов в полицию за хулиганство, нарушение общественного порядка и хранение наркотических препаратов. - И чем этот Микаэль интересен нам сейчас? - впервые за все время подала голос Анне-Бритт. - Тем, что умер в начале этого лета от передозировки наркотиков, - совершенно не сбившись с темпа, ответил Курт. - Но что интереснее - он знал недавно утонувшую Нору Йоханссон. Они вместе ходили в один детский сад и проучились пару лет в начальных классах. Телефон Микаэля был в записной книжке девушки, что намекает на то, что они продолжали поддерживать отношения. Холгерссон резко помрачнела: - И все трое на данный момент мертвы? - Да, - подтвердил Курт, проматывая пару слайдов, - но это еще не все. Нора какое-то время прожила в Стокгольме - училась в университете - и вернулась в Истад совсем недавно. А до этого встречалась с неким Эббе Бломом, имя которого должно быть хорошо знакомо тебе, Анне-Бритт. Найберг заинтересованно подался вперед, но промолчал, только переглянулся с Хоглунд, предельно серьезно слушавшей доклад. - Блом был убит осенью в поножовщине на дискотеке, - пояснила та коллегам. - Я веду это дело, но, честно говоря, шансы найти убийцу у нас довольно мизерные. - Подождите, - выпрямилась в кресле Холгерссон, взглядом осаживая уже было приготовившегося высказаться Найберга и обращаясь к Курту: - Ты хочешь сказать, что у нас четверо человек, которые близко друг друга знали, и все они мертвы? - Причем относительно недавно, - хмуро кивнул Волландер, - но и это тоже далеко не все. - О господи... - выдохнула Лиза, но быстро с собой справилась. - Продолжай. - Я остановился на Эббе Бломе и Норе Йоханссон, - Курт сверился со своими заметками, чтобы снова собраться с мыслями. - Стоит также отметить, что у них был общий друг - из разговора с мачехой покойной выходит, что довольно близкий, - Ян Тормек. - Мертв? - спросила Анне-Бритт, уже понимая, что именно на самом деле объединяло всех этих людей. Курт только вздохнул: - Разбился на мотоцикле еще весной. Из всей группы он погиб первым. Или Магнус просто не всех нашел, у него было не так уж много времени и довольно ограниченные ресурсы. И Тормеком мой список не заканчивается. - Кто еще? - глухо бросил помрачневший Найберг. - Пол Форстан и его жена Агда, в девичестве Хильден - погибли при пожаре, задохнулись в дыму, - тихо откликнулся Волландер. - Буквально через месяц после свадьбы. Вскрытие показало, что Агда была на третьем месяце беременности. Заключение экспертов гласит, что пожар произошел по причине неисправной электропроводки. - Шесть, семь... восемь, если считать не рождённого ребенка, - прошептала Анне-Бритт и крепко, до белых костяшек, сцепила пальцы в замок, уткнувшись в них долгим, немигающим взглядом. - Девять, - поправил ее Курт. - Сольбрит Карнеус, пропала без вести практически одновременно с убийством Эббе Блома. Она намного старше остальных, лет на пятнадцать, и на первый взгляд связи между ними особой нет. Но ее привлекали к расследованию смерти Микаэля Сандберга - он работал в ее фирме. К тому же она совершенно точно хорошо знала Пола и Агду, была одной из свидетельниц на их свадьбе. Лиза сгорбилась, облокотилась на стол и сжала пальцами виски, словно у нее внезапно начался приступ головной боли. В комнате повисла гнетущая тишина. - И все это раскопал Мартинссон? - наконец спросила она. Не доверяя больше своему голосу, Курт кивнул. У него самого в голове еще не до конца уложилось, что семеро совсем еще молодых парней и девчонок вот так ушли из жизни. - Как?.. Как у него это получилось? - подняла на него прямой взгляд Анне-Бритт. Ее темные глаза были большими и несчастными, вокруг рта залегли скорбные складки. - Какая разница, как? - на мгновение вспыхнул Волландер, но тут же одернул себя и ворчливо принялся пояснять: - Разматывать он начал с Олле Янссона, потому что именно с этим делом я к нему и пришел. На Микаэля вышел почти сразу в попытках прикинуть потенциальный круг общения самоубийцы здесь, в Истаде. Естественно, Магнус заинтересовался таким интересным совпадением, и тут уже сработала интуиция. Он вспомнил, что я ему рассказывал о недавнем несчастном случае, когда совсем еще молодая девушка провалилась под лед в озеро. А когда обнаружилась связь между Норой, Микаэлем и Олле, в которую очень гладко вписалось убийство Эббе, Мартинссон уже целенаправленно пошел шерстить все случаи ненасильственной смерти в нашей и соседних коммунах. Пропавшую Сольбрит Карнеус он добавил с список на всякий случай, вполне возможно, что с ней все в порядке, но по каким-то причинам ей пришлось спешно уехать из города. В любом случае, это уже предстоит узнать нам самим. Закончив, Курт замолчал и сел за стол; поморщившись, отхлебнул из кружки успевший изрядно остыть кофе. Лиза Холгерссон открыла лежавшую перед ней распечатку с копией доклада, пролистала его, изредка останавливаясь и внимательнее изучая его содержимое. - Два случая вполне могут быть случайностью, - наконец задумчиво произнесла она, - но четыре, шесть, восемь? В такие совпадения я не верю. - Так я открываю официальное следствие? - тут же спросил Волландер. - Да, и как можно скорее. Как я поняла, дело Пола и Агды Форстан вне нашей юрисдикции? Чуть скривившись, Курт подтвердил: - Оба проживали в Скюрупской коммуне. Госпожа Карнеус также оттуда. - Хорошо, - Холгерссон быстро сделала пометку на краешке раскрытой перед ней распечатки, - я устрою так, чтобы их дела передали нам. Их коллеги помалкивали, предоставив начальству разбираться между собой, но обменивались довольно красноречивыми взглядами, по которым можно было легко понять, насколько и Анне-Бритт, и Свен были потрясены. - Твои действия на ближайшее время? - поинтересовалась Лиза. Ответ у Курта был уже готов: - Думаю, на данном этапе уже можно не сомневаться в том, что все эти ребятишки умерли не своей смертью - им совершенно точно помогли. Однако я хотел бы, чтобы Свен еще раз просмотрел все результаты экспертиз. В случае необходимости, проведем эксгумацию останков. Кроме того, нужно обойти родственников убитых. Я бы хотел составить как можно более точное представление о круге их общения. Друзья, приятели, хорошие знакомые, кто с кем встречался, на кого точил зуб. Надеюсь, это поможет нам понять мотив убийств. Олле, Нора, Эббе... Они все вместе явно были в чем-то замешаны, и я хочу знать, в чем именно. Заодно не помешает подтвердить или опровергнуть принадлежность Сольбрит Карнеус к этой группе. - Я бы дал ее в розыск не только по стране, но и через Интерпол. Если она еще жива, кто знает, как далеко могла забежать от страха за свою жизнь, - заметил Найберг. - Если она еще жива, - кивнула Анне-Бритт. - Вот и проверим, - невесело усмехнулся Волландер. В помещении снова воцарилось молчание, которое разрушила Хоглунд: - У меня одно в голове не укладывается. Как они могли не понимать, что их убивают одного за другим, практически вырезают. Почему никто из них так и не обратился в полицию? Что их останавливало? - Если мы найдем мотив убийств, то узнаем и почему они молчали, - ответил Курт. Больше ему нечего было ответить. У него самого была уже взрослая дочь, и он прекрасно помнил возраст, когда все проблемы кажутся глубже, чем они есть на самом деле, когда мир воспринимается ярче, насыщеннее, острее. И если эти ребята оказались замешанными в чем-то действительно серьезном, то страх мог быть тем самым ключом, который намертво закрыл их рты на замок. Они могли в равной степени бояться и полиции, и убийцы. И не видеть иного выхода, кроме как затаиться и надеяться, что смерть обойдет их стороной, не заметит, пощадит. - У меня тоже есть вопрос, - подался вперед Найберг, вперив в Волландера пристальный взгляд. - Успокоится убийца на достигнутом или продолжит убивать? И если продолжит, то как нам искать потенциальных жертв? - Вот поэтому нам и нужно как можно скорее собрать всю возможную информацию о погибших, - кивнул Курт, который и сам уже думал на этим. - У нас нет абсолютно никаких причин рассчитывать на то, что, убрав Олле Янссона, преступник успокоится. Мы должны понять, чем занимались все его жертвы, какие общие дела связывали эту группу, помимо примерно одного возраста. И каким боком сюда вписывается Сольбрит Карнеус. Или не вписывается вообще. - Хорошо, - качнула головой Холгерссон, - общий план действий ясен. Работать, я так понимаю, ты будешь с Анне-Бритт, а значит... - Нет, - перебил ее Волландер. - Она и так скоро утонет в текучке, нагружать ее еще больше на данном этапе следствия не имеет смысла. - А как тогда?.. - У нас есть два скучающих стажера, - усмехнулся Курт. - Вот пусть и побегают по адресам, соберут первоначальную информацию. Всю, что только смогут найти: записные книжки, дневники, электронные блоги, фотографии - нас интересует абсолютно все. И хорошо бы еще их напустить на бывших одноклассников убитых. А уже разбирать этот ворох я посажу Мартинссона. Ему все равно делать абсолютно нечего, вот пусть и занимается тем, что умеет лучше всех нас вместе взятых - аналитикой. - Магнус все еще на больничном, - напомнила ему Лиза. - К тому же я не могу допустить его до официального расследования, не получив добро от полицейского психолога. После всего, через что он прошел.. - Ему просто необходимо на что-то отвлечься, занять голову делом, - снова перебил ее Волландер. - К тому же, насколько я помню должностную инструкцию, ты не можешь выдать ему оружие и выпустить на полевую работу. Так я от него этого и не требую. Все, что мне нужно, он вполне может делать и дома, сидя за компьютером и имея доступ к полицейской базе данных. По Холгерссон было заметно, что ее все еще обуревают сомнения, но, подумав пару минут, она устало махнула рукой: - Ладно, делай, что считаешь нужным. Если от меня еще потребуется какая-нибудь помощь, дай знать. - Может быть, мне понадобится консультация нашего старого знакомого, Мэтса Экхольма. Профайлера, который сотрудничал с нами два года назад по делу Стефана Фредмана, снимавшего скальпы со своих жертв. Хочу показать ему наши материалы, может, у него будут какие-нибудь дельные мысли. - Я помню Экхольма, - кивнула Лиза, - и ничего не имею против. Если понадобится, подключай его к работе, не раздумывая. Волландер побарабанил кончиками пальцев по столу и развел руками: - Тогда у меня все. Хоглуд с Найбергом ушли первыми, прихватив с собой распечатки, но Лизу Курт попросил задержаться: - На пару слов, это не займет много времени. - Слушаю, - остановилась та, все еще держась за ручку двери. - Мне нужно взять пару выходных на Рождество, - помявшись, сказал Волландер. - В самом начале нового расследования? - удивленно уставилась на него начальница. - Пока что от меня будет мало пользы, с первичным сбором информации и стажеры вполне справятся, да и не думаю, что они управятся до Нового года, - пожал тот плечами. - К тому же это буквально на пару дней. Ко мне Линда приедет, мы собирались встретить Рождество за городом, в доме моего отца. Лиза вздохнула, досадливо поджала губы, но все же понимающе склонила голову: - Хорошо, я понимаю, езжай. Это все? - Да, спасибо, - благодарно улыбнулся ей Курт. - И, Лиза? - М? - Думаю, тебе не нужно беспокоиться об увольнительной записке Мартинссона. Он вернется, вот увидишь. И впервые за последний час губы Холгерссон тронула легкая улыбка: - Ну хоть одна хорошая новость. * * * Курт не был большим мастером произносить пламенные речи, способные захватить сердца и умы слушателей, поэтому обращение к собравшимся в вестибюле коллегам сократил до минимума. Его слова не были возвышенными, да и говорил он тихо; так, что стоявшим в задних рядах приходилось напрягать слух. Не продумав заранее, что скажет, теперь он был вынужден импровизировать на ходу. И некстати с мысли сбил дежурный, громко попросивший говорить четче, а то патрульным, которых подключили через диспетчерскую к трансляции, плохо слышно. Однако, возвращаясь мысленно к тем пяти минутам всеобщего внимания, Курт внезапно осознал, что ему вовсе необязательно было так себя накручивать. Достаточно было просто сказать: "Магнусу нужна наша помощь". И вот сейчас Волландер крутил в руках пухлый бумажный конверт с очень приличной суммой денег, и мучительно думал, что теперь делать дальше. А люди все приходили и приходили: патрульные, вернувшиеся с пересменки, коллеги из других отделов, бухгалтерия, хранительница архива, эксперты... Курт и сам до этого момента даже не подозревал, какую кашу заварил одной своей просьбой помочь ему с подарком для Мартинссона. Послышался очередной стук в дверь, внутрь заглянула миловидная девушка, которая совершенно точно не работала в управлении: - Простите, можно? - Да, проходите, - кивнул удивленный Курт. - Вы точно ко мне? - Ну, - улыбнулась она, - если вы старший инспектор Волландер, то я не ошиблась адресом. - Он самый. Присаживайтесь, - указал он на стоявший рядом со столом стул. - Спасибо, но я ненадолго, - покачала она головой и, покопавшись в висевшей на локте сумочке, достала большой конверт. - Вот, возьмите. Для Магнуса. Курт потянулся было к конверту, но в последний момент замешкался: - Простите, а вы вообще кто? - Ой! - рассмеялась она, деликатно прикрыв рот ладошкой. - Ну надо же, совсем из головы вылетело. Это от персонала больницы, где он лежал. Нам рассказали диспетчеры "скорой", - они с вашей службой постоянно на связи, - что вы собираете деньги ему на подарок. Вот мы и решили присоединиться. Покраснев и мысленно костеря себя за излишнюю подозрительность, Волландер улыбнулся и взял из ее рук конверт: - Спасибо большое. У меня просто слов нет, если честно... - Да и не нужно, - махнула девушка рукой, - это от чистого сердца. Лучше скажите, как Магнус поживает? - Приходит в норму, - ответил Курт. - Медленно, но верно. - Это хорошо, - серьезно кивнула она. - И что медленно - тоже. Здесь лишняя спешка не нужна. Девушка и вправду задержалась совсем недолго, и уже спустя пару минут за ней закрылась дверь. Правда, долго сидеть в одиночестве Волландеру не дали. Не прошло и десяти минут, как к нему заглянул Найберг: - А ты чего домой не собираешься? Почти все уже разошлись. - Волхвов с дарами принимаю, - отшутился Курт, ткнув пальцем в пару пухлых конвертов на столе. Свен присвистнул, оценив их толщину, и плюхнулся на стул, запустив руки в карманы брюк: - Ты уже решил, что конкретно купишь? Нахмурившись, Волландер досадливо скривился: - Пока что я в полной прострации. Совершенно в этом деле не разбираюсь, и не хотелось бы попасть впросак. Я даже не знаю, какая модель была у Магнуса раньше. - Это узнать нетрудно, - пожал плечами Найберг. - И как же? - скептически склонил голову набок Курт. Свен встал, обошел стол и сцапал компьютерную мышку, потеснив ее хозяина вместе с креслом в сторону: - Скорее бы уже Мартинссон вернулся, - пробурчал он себе под нос, открывая специально разработанный для полицейских нужд графический редактор. - У меня такое ощущение, что без него управление стремительно скатывается в каменный век. Курт подался вперед, внимательно наблюдая, как эксперт ищет нужный ему файл и, открыв, копается в программных опциях. Наконец Найберг ткнул пальцем в экран, удовлетворенно ухмыляясь: - Ага, вот она, красавица. Записывай - Canon EOS 5D Mark II. Там еще много какой-то дополнительной дребедени, но, уверен, тебе этого за глаза хватит, чтобы получить консультацию в магазине электроники. - А эта модель еще есть в продаже? - спросил Волландер, тщательно записав на листок марку пропавшей фотокамеры Магнуса. - Даже если и нет, купишь новую модель этой же линии, - успокоил его Свен. - Когда поедешь? - Завтра, - вздохнул Курт, - сегодня уже все закрыто. Я отпросился на пару дней, так что уйду пораньше, а по дороге заверну в магазин. Все равно еще продуктами нужно будет разжиться, у нас с Магнусом в холодильнике снова удручающе пусто. Он поднялся и стал собираться, пока Свен что-то азартно высматривал в интернете. - Ты иди, я еще посижу немного, не хочется к себе спускаться. - Ладно, сиди. Только не забудь выключить компьютер, - разрешил ему Волландер. Накинув пальто и подхватив портфель, Курт уже направился было на выход, когда до него донеслось задумчивое: - И все же знал бы ты, как со стороны странно звучит это твое "у нас с Магнусом". - А что не так? - недоуменно приподнял бровь Волландер. - Все так, все так, - ухмыльнулся в ответ Найберг. - Просто раньше вы с ним цапались, как кошка с собакой, а сейчас... Впрочем, ладно, не забивай себе голову. И вообще, топай уже давай. Все еще не понимая, в чем странность нового положения вещей, Курт оставил эксперта хозяйничать в своем кабинете. А вот не забивать голову, к сожалению, не получилось. И всю дорогу до дома Волландер усиленно размышлял, почему его невинная фраза показалась Свену настолько забавной и отчего в его ухмылке сквозило столько ехидства и скрытого веселья. * * * Домой Курт направился не сразу. Ему было очень неуютно разгуливать по городу с двумя полными денег конвертами, поэтому по дороге завернул в банк и положил наличные на свой счет. Все равно собранной суммы прилично не хватало на покупку именно такой камеры, на какую он нацелился, и доплачивать придется уже своих сбережений. Пока банковский клерк оформлял операцию, Волландер раздумывал над тем, что сказал Найбергу. Домой. Как-то совершенно незаметно скромная квартира Мартинссона стала по-настоящему восприниматься, как дом. Место, куда Курту хотелось возвращаться каждый день после работы. Где ему было хорошо и свободно, где почему-то не тянуло по вечерам не тянуло уплыть в сонный дурман вина, где его ждал готовый вкусный ужин и приятная компания. Даже сейчас, когда Мартинссон снова заговорил, его способность уютно молчать никуда не делась. Но уж если его пробивало на поговорить, то... Курт стушевался, осознав, что его больше не раздражает длинный поток слов, экспрессивность Магнуса, неловкий, порой на грани фола юмор. Наоборот, хотелось сидеть на диване в гостиной, утонув в подушках, или на кухне, обхватив ладонями кружку с горячим кофе, и просто слушать. После затянувшейся тишины голос Мартинссона звучал для Курта почти как музыка. И он никогда не замечал, насколько мягким и обволакивающим был тембр этого голоса. Даже убаюкивающим, когда стрелки часов переваливали за полночь. А еще можно было не просто слушать, но и тихо беседовать, изредка посмеиваясь над шутками Магнуса, спорить, но уже не переходя на повышенные интонации, как прежде. Куда-то подевалось раздражение, неизменно сопровождающее все их размолвки в управлении, и его место занял искренний интерес, желание услышать чужое мнение, пусть оно и не совпадало с его собственным, азартный поиск убедительных аргументов, способных пошатнуть убежденность собеседника. А Магнус мог быть удивительно упрямым, если во что-то искренне верил. Волландер всегда считал его довольно поверхностной личностью, но в последние дни осознал, что Мартинссон вовсе не был упертым бараном, который спорит исключительно из спортивного интереса и стремления возразить. Доводы, которые тот приводил в защиту своих суждений, не могли родиться спонтанно, на пустом месте. За ними крылись часы размышлений над предметом спора, тщательное взвешивание всех за и против, попытки взглянуть на интересующий его вопрос с разных углов. И оказалось, что вовсе не обязательно давить и повышать голос на Магнуса, чтобы тот согласился с его мнением, достаточно было спокойно объяснить, почему он считает именно так, а не иначе. Конечно, часто они оставались и при своем, но от этого желание разговаривать друг с другом никуда не исчезало. После долгого одиночества Курт уже и забыл, что это такое - просто вести с кем-то беседу. А теперь в нем буквально проснулась странная жажда - слушать и быть услышанным. Впрочем, и просто помолчать под тихую ненавязчивую музыку тоже было хорошо. Главное - чтобы не одному. И все чаще он отрывал взгляд от документов, чтобы посмотреть на забравшегося с ногами в просторное кресло Магнуса, целиком поглощенного чтением очередного детектива. Просто посмотреть, в который раз удивляясь превратностям судьбы, у которой на все было свое веское мнение. Скажи Курту кто полгода назад, что пределом его мечтаний после утомительного рабочего дня будет вернуться в эту квартиру, к этому человеку, в этот спокойный уют... Он бы посчитал предположившего такое сумасшедшим. А сейчас оставалось лишь удивляться самому себе и, тихо посмеиваясь, вспоминать старую истину: "Человек предполагает, а Бог располагает". Открыв дверь своим ключом, Волландер шагнул в привычно темную прихожую и тут же едва не опрокинул стоявшее прямо на его пути ведро, доверху наполненное водой. Следом ему под ноги попал мусорный мешок, хорошо хоть с туго завязанным горлышком. И завершающим аккордом Курт споткнулся о растянувшийся поперек коридора шланг пылесоса. До самой кухни он шел, внимательно глядя под ноги, а там уже обнаружился сам хозяин квартиры, задумчиво попивающий чай из огромной кружки. Вместо приветствия Курт мотнул головой в сторону прихожей и, приподняв бровь, поинтересовался: - У нас случился рецидив? Он очень старался, чтобы это прозвучало, как шутка, и в голос не просочилось охватившее его беспокойство. Однако Магнус лишь усмехнулся: - Нет, у нас Линда завтра приезжает. - И поэтому коридор теперь напоминает минное поле? - с облегчением рассмеялся Волландер. Мартинссон встал, устало повел плечами и подошел к столешнице: - Решил сначала передохнуть, а потом уже закончить. Чай будешь? - Лучше кофе. Отрешенно кивнув, Магнус занялся кофеваркой, а вот Курт присмотрелся к нему внимательнее. И сразу отметил и напряженную спину, и слегка подрагивающие пальцы, и общую нервозность, сквозящую в движениях парня. - Ты из-за Линды так дергаешься? - решил все же он уточнить. Рука Мартинссона дрогнула, и немного молотого кофе высыпалось из мерной ложки. - Не хотел, чтобы она зашла в дом - а у нас тут свинарник. В ответ Волландер весело рассмеялся: - Это ты настоящий свинарник не видел, - и добавил: - В моей холостяцкой берлоге. Линда несколько раз шутила, что у меня в холодильнике наверняка уже давно завелись новые, еще неизвестные науке формы жизни. - Холодильник я тоже вымыл, - серьезно кивнул Магнус без тени на улыбку. - Если там и были какие-либо формы жизни, то они так и не успели осознать себя, как личности, и изобрести колесо. Выдав эту фразу с совершенно непрошибаемым выражением лица, Мартинссон пару секунд полюбовался на опешившего Волландера и, не выдержав, засмеялся. Курт облегченно выдохнул и уже спокойно сел за стол: - Все-таки ты поросенок. Тебе шуточки, а я уже не знал, что и подумать. В моем возрасте, к твоему сведению, лишние стрессы противопоказаны. - Это в каком таком возрасте? - заинтересованно обернулся Магнус. - В том самом, - Курт отвел взгляд, начиная чувствовать себя неловко, - предпенсионном. На это Мартинссон откровенно заржал, согнувшись в три погибели и едва не задыхаясь. Эту короткую радостную истерику Волландер выдержал стоически, мрачно разглядывая веселящегося парня. Он уже давно искренне считал себя пожилым человеком. Проклюнувшиеся проблемы со здоровьем только подтверждали эту убежденность, а генетическое наследство отца всерьез заставляло его задуматься над будущим, в котором маячил Альцгеймер. Курт категорически не понимал, что такого смешного Магнус нашел в его клонящейся к закату жизни. Такое ощущение, что сегодня все словно сговорились, поднимая себе настроение за его счет. Сначала Найберг с его неясными намеками непонятно на что, теперь вот эта совсем еще зеленая, но уже исключительно нахальная поросль. Видимо, Мартинссон все же почувствовал его состояние, потому что прекратил смеяться и уже серьезно посмотрел на Курта. - Извини. Просто слышать подобное от вполне себе адекватного человека на самом деле довольно смешно, - и, прежде чем Волландер успел открыть рот, чтобы возразить, тихо фыркнул: - Придумал же: предпенсионный возраст, старый больной человек... Никакой ты не старый. Зрелый - да, уверенный в себе профессионал - тоже да. - Диабетик, - напомнил ему Курт. - Не смертельно, - отрезал Мартинссон, рубанув ладонью воздух. - Мой отец умер от Альцгеймера, - выложил Волландер свой последний козырь и тут же устыдился, слишком это все же была личная и болезненная тема. - Ну так давай тебя сразу в гроб положим и сверху крышкой прихлопнем! - Мартинссон резко отвернулся, словно испугавшись вспышки своего темперамента, глубоко вдохнул и снова заговорил, чеканя слова и не спуская с Курта пронзительного взгляда потемневших от гнева глаз: - Твоему отцу было уже под семьдесят, к тому же последние исследования в этой области показали, что болезнь не является истинно наследственной. Это может случиться, а может и нет. Но даже если и так, у тебя еще остается в запасе лет двадцать. Так почему ты надумываешь себе глупые поводы считать себя стариком, вместо того чтобы прожить это время на полную катушку? Волландеру очень хотелось наорать в ответ на этого прямолинейного засранца, но неожиданно он задумался. А ведь действительно - почему? Что с ним происходит в последнее время? Откуда взялась эта тяга - провести черту: вот здесь молодые энергичные люди, а здесь, за околицей жизни, в мутном омуте из сожалений и воспоминаний об утраченном - он. Порой он оживал, словно просыпался от долгого сна. И пусть ненадолго, но не был один, не плутал больше по подернутым вязким туманом тропинкам одиночества. Пока он размышлял, Магнус присел перед ним на корточки и виновато заглянул ему в глаза: - Прости. Не знаю, что на меня нашло. Не знаю, зачем наговорил тебе все это. Настроение скачет целый день. Курт грустно улыбнулся и слабо отмахнулся: - Ничего. Наверное, мне нужно было это услышать. И лучше от тебя и сейчас, чем через эти самые двадцать лет наконец самому понять, что вспомнить, в общем-то, и нечего. - Ну, не все так страшно, - с тенью такой же улыбки, замершей в уголках губ, ответил Магнус. - У тебя есть дочь и любимая работа, и, кто знает, может, завтра или послезавтра ты наконец встретишь ту самую... Скептически хмыкнув, Волландер покачал головой: - Мое везение с женским полом - со знаком минус. Магнус нахмурился, на секунду опустил взгляд, практически уткнувшись лбом ему в колени, а потом глухо сказал: - Значит эти женщины на самом деле не так уж были тебе нужны. Или важны, или... Знаешь, - он снова резко поднял голову, встречаясь с Куртом взглядом, - когда тебе кто-то по-настоящему дорог, нужен, важен... Ты держишься за него всеми лапами, крепко-крепко. И ты выворачиваешься наизнанку, лишь бы этому человеку было с тобой хорошо. - При нашей сумасшедшей работе иногда приходится делать трудный выбор, - возразил Волландер, хотя сердцем понимал, что Мартинссон прав. Абсолютно, стопроцентно прав. Магнус отстранился, выпрямился и вышел из кухни, словно последняя фраза поставила незримую точку в разговоре. Однако Курту показалось, что в глубине его глаз на мгновение мелькнуло сожаление, даже грусть. Из прихожей послышался шум рулетки пылесоса, сматывающей длинный шнур, затем в туалете зашумела сливаемая из ведра вода. Волландер уже было расслабился и мрачно уткнулся в кружку с кофе, которую Мартинссон поставил перед ним напоследок, прежде чем пойти заниматься дальше своими делами. После разговора остался не самый приятный осадок, но досадовал и злился Курт прежде всего на себя самого. Парень сказал все правильно, и обижаться на него за правду было бы попросту нечестно. Неожиданно ему на плечи легли ладони, такие холодные, что чувствовалось даже сквозь рубашку, и уха коснулось теплое дыхание Магнуса: - Есть такая поговорка: "Работа не волк, в лес не убежит". Только вот, выбрав волка, тебе придется убегать всю жизнь: от людей, от жизни, от себя самого.