За секунду до любви

— Я — человек маленький. Я выполняю все поручения шефа. Моя обязанность — собрать все бумаги, проверить их и сдать начальнику отдела кредитов. Документы также подписывает он. Выдача кредитов гражданам — это целиком и полностью его ответственность, — донельзя уставший голос, измождённое и бледное от постоянного недосыпа и колоссального стресса лицо — молодой парень, сидящий за столом, казался сейчас несколько старше своих лет. События последних дней оказали непоправимое действие, но он держался до последнего, держался из последних сил, зная: он ни в чём не виноват. Это всё — какая-то нелепая ошибка, странное стечение обстоятельств, и не более того. Скоро всё разрешится, и тогда не нужно будет отвечать на дотошные однообразные вопросы следователя, что сидел сейчас напротив него, нещадно дымя уже которой по счёту отвратительно пахнущей сигаретой Winston, не нужно будет считать часы до следующего допроса… Его освободят, и всё будет хорошо. — Вы об этом документе говорите? — молодой, но очень самоуверенный и не по годам наглый оперативник бесцеремонно ткнул бумагой в лицо допрашиваемому. — Да, — стараясь быть как можно спокойнее, ответил парень, бросив взгляд на подписанный договор. Сейчас нужно держать себя в руках. — Этот документ фальшивый, — усаживаясь на место, самодовольно произнёс молодой мужчина, делая очередную затяжку и выпуская дым колечком, словно наслаждаясь произведённым впечатлением. — Вы знали об этом? Откуда он у вас? Неподдельное удивление отразилось на лице задержанного, отчего он, растерявшись, не сразу нашёл, что ответить на такое громкое заявление. Такого просто не может быть! Чтобы у него, и была фальшивка… Тут что-то неладно. — Этот документ не может быть фальшивым, — голос всё же несколько дрогнул, но парень постарался быть убедительным. — Все бумаги я проверяю самолично. Это какая-то ошибка, сбой системы. — Это ваша подпись? — следователь бросил несколько бумаг, скреплённых между собой, на стол, прямо перед собеседником, который, сидя на стуле, чуть подался вперёд для того, чтобы ознакомиться с содержанием текста и идентифицировать подпись. — Моя, — быстро прочитав отпечатанный на белоснежной бумаге текст и сверив подписи, ответил он, всё ещё не понимая, в чём же подоплёка. — Я ведь уже говорил вам, в мои обязанности входит проверка подлинности документов. После этого все бумаги попадают на стол начальника кредитного отдела, который решает дальнейшие вопросы — одобрить или отклонить заявку на кредит. — В вашем банке оформлен кредит на некоего господина Смита, — следователь затушил сигарету о край переполненной пепельницы, и в прокуренном насквозь кабинете завоняло застарелым пеплом и затхлым табаком, словно когда-то в эту пепельницу наливали воды. — Вы когда-нибудь встречались с этим человеком? — Ежедневно через меня проходит ни один десяток человек. Думаете, я помню каждого из них? — Вы оформили кредит на умершего человека, господин Бибер. Пару месяцев назад и на прошлой неделе. Что вы на это скажете? Оперативник откинулся на спинку старого скрипучего стула, складывая руки на груди и даже не скрывая самодовольной ухмылки, отобразившейся на лице. И без того тонкие губы вытянулись в линию-ниточку, обнажая ряд пожелтевших от злоупотребления табаком и кофе зубов. Пара прядей из зачесанных назад тёмных волос выбилась по бокам, вмиг испортив весь его щегольский вид. Мужчина определённо был чрезвычайно доволен собой, и сейчас наслаждался своим триумфом, словно чувствуя некоторое превосходство над тем, кто находился сейчас в его распоряжении. — Умершего? — только теперь до задержанного дошёл весь смысл происходящего. На лбу пролегла пара глубоких складок, когда он попытался понять, как такое могло произойти. — Господин Рендалл Смит скончался три года назад. Его нашли в собственной квартире повешенным. Мотивов не было, посмертной записки — тоже. Дело закрыли за отсутствием состава преступления. Почти что «глухарь». И знаете, кто его расследовал? — следователь перестал улыбаться и чуть подался вперёд, в упор глядя на задержанного. — Представьте теперь моё удивление, господин Бибер, когда я увидел это имя, фигурирующее в деле о мошенничестве! Кстати, ваш шеф — тот самый, который начальник отдела кредитов — признал свою вину. Он мошенник. Помимо этого дела, за ним числится ещё четыре подобных случая. Размер причинённого банку ущерба составляет больше миллиона долларов, господин Бибер. — Да я в глаза не видел этих денег! Это же сговор, чистой воды афера! — натянутые в тугую струну нервы, не выдержав титанического перенапряжения, лопнули. Теперь уже нет никакого смысла держаться, молчать, не говоря лишнего, и активно сотрудничать с органами следствия — итог этой истории был предрешён. Его подставили свои же. Проворовавшись и будучи пойманным за руку, его начальник со своим подельником решили пойти на попятную, сообразив, что в их положении сдаться властям будет правильным решением. Неизвестно, куда они успели спрятать награбленные средства, но Джастин понял одно: отвечать за чужие махинации придётся ему. — Абсолютно верно. Это сговор, причём уголовный. Большая афера, в которой вы являетесь участником. — Подождите, — парень приподнялся на стуле, начиная нервничать ещё сильнее. — Но я же не брал этих денег! Можете проверить все мои счета, у меня ничего нет! — Увести! — коротко отдал приказ следователь, сгребая в кучу лежащие на столе бумаги. Ему было откровенно плевать на того, кто сидел перед ним. В этой игре больших денег виновником осталась маленькая пешка, которой и суждено отвечать за чужие проделки. «Если у него и правда ни гроша за душой, тогда я лично походатайствую о его освобождении», — подумал мужчина, глядя на то, как уводят задержанного. Два месяца спустя. Стоя у своего окна, следователь прикуривал очередную сигарету и с едкой усмешкой на своём вечно недовольном лице смотрел на удаляющуюся спину освобождённого сегодня заключённого. — А говорил — денег нет, — вполголоса удовлетворённо произнёс он, ухмыляясь. Приятно осознавать собственную правоту, даже если прошло некоторое время. Его помощник, занимавшийся своими делами, поднял голову, взглянул на напарника, но счёл нужным промолчать. Как бы то ни было, их это больше не должно волновать. Своих проблем хватает. Джастина встречал коллега, с которым он тесно общался по работе. — Во-от, вот как надо сидеть! Не успел сесть, как уже вышел, — радостно произнёс Майк, приветствуя друга. Он был рад, что Джастина выпустили, и даже отпросился с работы, чтобы забрать товарища. Парни работали с соседних отделах, но очень тесно общались. Мать Джастина, с которой они вместе жили, не знала о том, что её сына сегодня освободили — Джастин решил сделать ей сюрприз. — Новая машина? — Джастин, обнявшись с другом, взглянул на новое авто, в сторону которого Майк махнул рукой, приглашая товарища. — Новый хомут на мою шею, — досадливо отмахнулся Майк. — Мне за неё теперь ещё один кредит выплачивать. Моя старушка совсем развалилась, пришлось брать новую. Джастин понимающе кивнул, усаживаясь рядом с другом. Он с грустью подумал о том, что стал абсолютно никому не нужен в тот день, когда ему предъявили обвинение. Любимая девушка, которая клялась в вечной преданности, оказалась одной из первых, кто сказал ему: «прости, но ты же понимаешь, что я не этого хотела», а друзья отвернулись все как один, когда его мать умоляла их помочь деньгами и вытащить Джастина из тюрьмы. — Для человека, который успел побывать в тюряге, выглядишь неплохо, — пошутил Майк, выезжая на дорогу. — Какие планы? — Наверное, в банк, — задумчиво отозвался парень, глядя в окно. — Нужно вернуться к работе. Ты ведь понимаешь… — Послушай, друг, — Майк напрягся от предстоящего нелёгкого разговора. Порой бывает слишком трудно произнести всё то, что ты заранее обдумывал и планировал сказать в своей голове. Его поражала наивность Джастина, который будто не понимал, что на самом деле произошло. Вернуться обратно туда, откуда тебя выбросили, да не куда-нибудь, а в тюрьму… — В банке не считают так же, как и ты. Никто не думает, что произошло недоразумение, понимаешь? Твоё место уже занято, а шеф давно забыл о твоём существовании. — Меня ведь выпустили, соответственно, они поняли, что я тут не при делах, с чего вдруг я не могу занять своё место? — Ну да, ущерб банку ведь возмещён… — несколько недвусмысленно хмыкнул Майк, заставив друга напрячься. Джастин не любил подобные разговоры, и его прямолинейность порой совсем не играла парню на руку. — В каком смысле? Ты о чём? — Ладно, забей. Уверен, ты сам во всём разберёшься, — уклончиво отозвался Майк. — Будет нужна помощь — звони. Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. — Спасибо, — сердечно поблагодарил друга Джастин. Майк был едва ли не единственным, кто не отвернулся от друга. И пусть они были знакомы всего пару лет — настоящая дружба не всегда измеряется количеством проведённого вместе времени. Красная табличка с надписью «продаётся» около небольшого, но довольно старинного особняка привела в замешательство. Джастин в нерешительности остановился у опечатанной двери, заглянул в окна, и только затем всё же решил позвонить матери. Кажется, сюрприз не удался. — Мама, здравствуй, ты где сейчас? — Ох, сынок, как я рада тебя слышать, — голос Патриции звучал устало. — Что-то случилось? — тут же спросила она встревожено, и Джастин улыбнулся. Мама всегда остаётся мамой, несмотря на свою усталость, болезни и прочее. — Мам, что с домом? — Тебя выпустили, — вздох облегчения и какой-то смешанной тревоги раздался в трубке. — Сынок, ты только не волнуйся… — Мам, я спрашиваю, что случилось с нашим домом? — настойчиво перебил женщину парень, бросая спортивную сумку себе под ноги. — Я в квартире отца, приезжай сюда, если можешь, — попросила Патриция. В карманах совсем не осталось даже мелочи, зато каким-то чудом сохранился проездной, и Джастин сумел добраться до нужного места. — Ох, сынок, как же я рада тебя видеть! — Пэтти со слезами на глазах обняла обросшего щетиной сына. — Слава Богу, ты дома. — Почему ты здесь, и что случилось с нашим домом? — Мне… пришлось заложить его… — Пэтти прятала мокрые глаза, избегая смотреть на сына. Она чувствовала себя виноватой, ведь тот особняк был очень дорог им обоим. Фамильный дом отца Джастина переходил из поколения в поколение, а после смерти самого мистера Бибера-старшего и вовсе стал особо значимым в сердцах самого Джастина и Патриции. — Мама, зачем??? Как вообще можно было продать дом, в котором ты живёшь? Это ведь память от отца! — А что мне ещё оставалось делать? Кроме дома и машины продать было нечего, сынок. Я оставила машину и эту квартиру. — Ты могла хотя бы спросить меня? — Что, по-твоему, я должна была делать? Ты подумал о своём будущем? Или тебе хочется полжизни провести в тюрьме? Мой единственный сын сидит в тюрьме, а я буду сидеть сложа руки в огромном доме? Да плевать на этот дом, кому он нуден, если от него никакого толку, никакой радости? Джереми нет, теперь ещё и тебя у меня забрали… Подумай хоть немного о себе и обо мне, Джастин, так ведь нельзя, понимаешь? Пусть у нас не будет этого дома, зато ты на свободе, и нам по-прежнему есть, где жить. Мне всё равно скоро умирать, а квартира всё же лучше, чем совсем ничего. Джастин сжал кулаки и замолчал вместо того, чтобы обрушить на мать всё своё негодование. У Патриции обнаружили опухоль после смерти мужа, и Джастин откладывал деньги на то, чтобы отвезти мать в Швейцарию и провести там более качественное обследование и, если потребуется, операцию. Но неожиданное лишение свободы поставило крест на этих планах. Джастин понимал, что его мать сделала это только из самых добрых и благородных побуждений. Она не сделала это ради себя, хотя продажа дома могла бы с лихвой помочь ей провести операцию. Она в первую очередь думала о сыне. Джастин молча обнял мать и постарался подавить тяжёлый, рвущийся из груди вздох. — Всё будет хорошо, — прошептал он, глядя в никуда. — Всё обязательно будет хорошо. Кто-то засунул все деньги от проведённых махинаций в свой карман, а в итоге ему приходится расплачиваться за это своим домом. Так не должно быть. Он не был готов расстаться с местом, в котором родился он, его отец, дед, прадед и целое поколение его семьи. Это не просто дом, это история, история рождения, взросления, история любви, тепло семейного очага, место, где ты вырос. Квартира, купленная когда-то отцом, была очень добротной, но Джастин понимал, что с продажей особняка он лишится не просто крыши над головой. Он лишится целой эпохи из жизни своего поколения. А этого нельзя допустить. Ни в коем случае.

***

В холле банка было прохладно и тихо, Джастин привычным быстрым шагом прошёл мимо охраны, кивком поздоровавшись с ребятами на посту, и бодро направился на второй этаж, где находился кабинет управляющего. — Ты куда так спешишь? — заметивший друга Майк выскочил из своего кабинета и поспешил к Джастину. — Ты не знаешь, мистер Карпентер у себя? — С ума сошёл? Да он тебя даже слушать не станет, опомнись! — Ты не понимаешь, — Джастин остановился. — Мать заложила отцовский дом, чтобы вытащить меня из тюрьмы. Кто-то загрёб себе все эти деньги, а крайним остался я. Нас попросту кинули, понимаешь? — Ты должен найти другой выход. Здесь тебе точно ловить нечего, Джас. — Я уже думал, и другого выхода нет. Где я найду такие деньги? Ты хоть знаешь, сколько стоит наш дом? Да мне жизни не хватит, чтобы заработать их! Я должен вернуть дом родителей, это уже дело принципа. — Ага, и ты думаешь, что управляющий тебе их лично, из своего кармана отстегнёт? Послушает твою историю о том, как тебя, бедненького подставили у него же под носом его же подчинённые, среди которых «случайно» оказался и ты, расчувствуется и побежит помогать? — Нужно хотя бы попробовать, — Джастин был непоколебим. — Куда меня возьмут с моей судимостью? Он ведь тоже человек, уверен, он меня поймёт. Человек, который привык помогать людям, подсознательно ждёт того же от других. Именно поэтому добрые люди уязвимее всех остальных. — Мистер Карпентер, позвольте войти, — постучавшись, Джастин толкнул дверь в кабинет своего бывшего начальника, который в это время что-то обсуждал с одним мужчиной. Сейчас парень был не на работе, а потому позволил себе не ждать, когда его вызовут. — Кто вы такой? — мистер Карпентер внимательно оглядел вошедшего. Это был уже немолодой мужчина с явственной проседью в волосах и парой глубоких морщин в области лба и губ. — Я Джастин, Джастин Бибер, — парню вдруг стало неловко. Казалось бы, он был исполнен решимости ещё минуту назад, а сейчас от вопроса своего бывшего начальника ему вдруг стало не по себе. — Я работал у вас в кредитном отделе пару месяцев назад, а затем меня обвинили в причастности по делу о кредите некоего мистера Смита, — Джастин покосился в сторону незнакомца, ругая себя за то, что так поспешно начал излагать суть дела. Нужно было подождать, когда он выйдет, такие дела лучше всего решать без присутствия посторонних. — Что вы хотели? — мистер Карпентер откинулся на спинку своего кресла и свёл кончики пальцев вместе, однако ни его вид, ни голос не выражали ни грамма заинтересованности. — Моя мать продала наш фамильный особняк, чтобы покрыть ущерб вашего банка. — И что с того? — Вы позволите мне закончить? — ровно произнёс Джастин, глядя прямо на своего собеседника. В любое другое время он не позволил бы себе подобной дерзости, но сейчас они были на равных. Мистер Карпентер кивнул, и парень продолжил: — У меня нет претензий к вам и вашему банку. Мне всего лишь нужна ваша помощь, и я хотел бы, что бы вы… — Послушайте, обращайтесь в суд или ещё куда-нибудь, — снова не дал договорить мужчина, раздражённо перебивая Джастина. — У меня нет никакого желания общаться с вами. Не знаю, чего вы там хотите и что придумали на этот раз. Я очень занят. Всего доброго, мистер Гилберт. — Бибер. Я не прошу у вас денег, мистер Карпентер, мы взрослые люди, и я предлагаю вам… — Идите в суд, и разбирайтесь там. Решение было принято там, а я не судья, мистер Бибер. И если вы считаете себя невиновным, я могу сказать вам, что ваша вина — в халатности. У хорошего работника не случилось бы подобного. Всего доброго, — повторил управляющий, сверля глазами своего бывшего работника так, что, если бы взгляд был материальным, в груди Джастина уже образовалась бы дыра. — Продолжайте, — обратился он к безмолвно стоящему мужчине, и тот снова склонился к управляющему. — Я исполнял свою работу качественно и ответственно, мистер Карпентер, а вот в халатности можно обвинить того, кто назначил на должность начальника отдела кредитов тех, кто подорвал работу банка, подставил своих коллег, начальство, и обворовал место, которое их кормило. Или я не прав? — Вы хотите сказать, что это виноват я? — вспылил мистер Карпентер. — Не слишком ли много вы себе позволяете, молодой человек? — Ровно столько, сколько нужно. Всего хорошего, мистер Карпентер, — Джастин с досадой покинул кабинет, даже не хлопнув дверью, а управляющий со злостью швырнул взятую в руку ручку обратно на стол. — Подонок, — процедил он сквозь зубы. — Пришёл сюда, да ещё и смеет меня учить! Щенок! — Простите, мистер Карпентер, но, полагаю, этот парень действительно не виноват. Сколько человек пострадало от рук этого Кларка? Где он сейчас? Бедный парень пострадал не меньше. — Откуда ты знаешь? — раздражённо отозвался управляющий, в очередной раз беря ручку. — Мне кажется, если бы он был виноват, то не пришёл бы сюда. Мистер Карпентер нажал на кнопку, и через несколько секунд в кабинет вошла секретарша. — Послушай, кто пустил сюда этого парня? — раздражённо набросился он на девушку, которая растерялась от такого напора своего начальника. — У нас здесь что — проходная? Почему ко мне приходят посторонние? — Простите, но Джастин работал у нас, к тому же… — Он здесь больше не работает, — грубо оборвал её управляющий, — и запомни: в следующий раз не то что ко мне, а даже на порог банка его не пускать, понятно? Передай это охране тоже. — Извините, — пролепетала бедная девушка и поспешила выйти из кабинета своего босса, который продолжал свою сердитую браваду. Джастин вышел из банка и столкнулся со строительной бригадой, которая сновала туда-сюда у входа. — Ну что, как успехи? — Майк, который курил неподалёку, поманил друга рукой. — Не спрашивай, — отмахнулся тот. — Я же тебе говорил. Наш управляющий удавится за копейку. — Я не просил у него денег. Я всего лишь просил помощи, а он даже слушать не стал. — Неудивительно, — Майк протянул Джастину сигарету, но тот, помедлив, отказался. — Кто ты ему? Брат? Сват? Зять? С какой стати ему помогать тебе? Для него ты такой же преступник, как и Кларк. И неважно, что ты возместил банку весь ущерб. Это ж Карпентер, — Майк поднял руки к верху. — Ему на простых смертных плевать, далеко, глубоко и надолго. — Я что-нибудь придумаю, вот увидишь, — сухо проговорил Джастин. — Пока. Миссис Бибер общалась с риэлтором, когда парень вернулся домой. — Завтра нужно забрать мебель из нашего дома, — поведала женщина сыну, — нашлись покупатели. — Я могу попросить отсрочки? — поинтересовался Джастин у миловидной девушки, у которой от этих слов вытянулось лицо. — Простите, что? Вам заплатили часть денег, теперь новые жильцы хотят въехать в своё новое жилище. Послезавтра вы получите всю оставшуюся сумму, а пока… — Две недели, — повторил Джастин, — можете вычесть из этой суммы неустойку. Мы не уверены в том, что хотим продавать наш особняк. — Если вы передумаете его продавать, то будете обязаны возместить десять процентов от общей стоимости, — обиженно проговорила девушка. — Это указано в договоре, который подписывала ваша мать. Это немалые деньги, советую вам хорошенько подумать. — Две недели, — вежливо, но твёрдо повторил парень, прекрасно понимая, на какой огромный риск он идёт сейчас. Если ему не удастся найти деньги за эти две недели, то они останутся без дома. Но у него есть две недели, так отчего бы не попробовать? — До свидания. — Ты хоть понимаешь, что делаешь? — робко спросила сына миссис Бибер, проводив риэлтора. — Понимаю, мама. Я пытаюсь сохранить наш дом.