Эпилог — Версия 1 — Париж.
31 марта 2020 г. в 22:27
В ту ночь Фрэнк убил себя. Ему не пришлось слишком долго ждать — лишь считанные часы до наступления обеда. До этого времени он проводил время, пересматривая блокнот Джерарда и разговаривая с парнем, которого надеялся увидеть снова. И хотя Джерард не мог ответить на его телепатические призывы, казалось, он неплохо общался через свои записи. Фрэнк тоже написал предсмертную записку в блокноте, адресованную Джерарду, несмотря на то, что довольно скоро должен был встретиться с ним. Также он написал послание Дугу, который, он надеялся, обнаружит его тело. Там он извинился и поблагодарил охранника за всё. К тому моменту Дуг стал практически ему отцом, и хотя Фрэнк хотел быть с Джерардом сильнее всего, он всё равно ощущал потерю единственного члена семьи.
Во время обеда Фрэнк поклевал еду перед тем, как извиниться и вернуться в пустующую клетку. Он не хотел оставлять своё тело на обозрение своего сокамерника, так что он сделал всё в одиночестве, однако не настолько, как Джерард. Новый сокамерник Фрэнка, высокий светловолосый парень по имени Куинн, мог вернуться в любую секунду, так что Фрэнку нужно было поторопиться. Однако ему казалось, что он делал всё в замедленной съёмке, а действия казались нереальными, пока не были доведены до конца.
Белый свет накрыл его волной, выпустив его из тела вместе со всей болью, что он чувствовал. Не существовало больше никаких физических ощущений, и вся эмоциональная боль Фрэнка растворилась в этом белом свете. Весь гнев, который он ощущал, вся боль, обида и колоссальная утрата любимых людей исчезли. Всё это заменило возвышенное чувство оторванности от земли. Фрэнк ощущал, будто улетал далеко-далеко от всего этого, что когда-либо причиняло ему боль, за пределы, которых он не видел.
Ощущение невесомости закончилось, когда он оказался на рыхлой почве. Он открыл глаза и огляделся. Он узнал это место, однако оно сильно отличалось от прежнего состояния. Фрэнк находился в Париже, однако небо было чистым и кристально-голубым, словно на рисунке, а не тёмным и серым, из которого вот-вот пойдёт дождь, как в его прошлых снах. Как на рисунке, который сотворил бы Джерард. Солнце было таким ярким, почти что ослепляющим.
Оторвав взгляд от неба, Фрэнк сфокусировался на других объектах вокруг него. Он находился в поле — на бушующем растительностью зелёном луге, полном жизни. Вдалеке виднелось основание, на котором ранее стояла Эйфелева башня, и на нём стояло самое восхитительное творение — Джерард.
И тогда Фрэнк ощутил, как его лицо прояснилось. На его губах растянулась улыбка, а ноги не могли двигаться быстрее, чтобы донести его до мужчины, которого он всегда любил. По факту, единственного человека. Фрэнк подбежал к Джерарду, едва ли не свалив его на мягкую траву, которая бескрайне тянулась по холмам. Казалось, Джерард был также рад увидеть своего возлюбленного и с той же силой обнял его в ответ. Фрэнк никогда бы не подумал, что сможет почувствовать себя настолько счастливым. Наконец он снова держал Джерарда в своих руках. Фрэнк никогда больше ни о чём не просил. Тогда у него было всё, прямо в его руках. И он начал задаваться вопросом, чем он всё это заслужил. Все ужасные вещи, которые он сотворил, вернулись и слились в его новообретённое счастье. Казалось, он не заслуживал всего этого. Он не заслуживал ни Парижа, ни Джерарда. Должно быть, он оказался в раю. Нет, это было даже лучше рая. Это был дом, который он так долго искал. Однако что сделал Фрэнк, чтобы всё это заслужить?
Фрэнк расширил границы сознания, пока старое поверие не вернулось к нему. Когда кто-то умирает, он оканчивает эту жизнь. Всё плохое, связанное с ним, исчезает, потому что после смерти ты начинаешь всё заново с чистого лица и с новой жизнью. Теперь у Фрэнка была эта новая жизнь. Эта новая жизнь в Париже с Джерардом.
Фрэнк с Джерардом наконец разорвали объятья, однако не убрали руки друг от друга. Их губы встретились в целомудренном поцелуе, будто бы чтобы доказать друг другу, что они правда были здесь. И они были. Фрэнку казалось это полнейшим чудом, однако оно ещё не случилось.
— Я люблю тебя, Фрэнк, — сказал Джерард парню перед собой; с его лица не исчезала улыбка. Блеск глаз Джерарда вернулся, и тогда Фрэнк понял, почему в Париже было так светло. Казалось, свет его глаз озарял весь город.
Фрэнк ощутил, как нечто внутри него расширилось. Он сжал грудную клетку, будучи неуверенный в новом ощущении. Фрэнк начал улыбаться, глядя на Джерарда, когда осознал, что это происходило под грудью. Это было сердце. Целое сердце. Не половина, с которой ему приходилось существовать всю свою жизнь, не пустое место, откуда Джерард забрал его израненную половину в загробную жизнь, а целое сердце. Фрэнк вернул свою половину и ещё немного. И когда Фрэнк взглянул на Джерарда, он знал, что у мужчины перед ним также целое сердце. Было просто сказочно, что после смерти у обоих появился жизненно важный орган, который должен был не дать им умереть. Однако они начинали иное приключение — ещё лучше, то, которое они могли сами для себя продумать. И Фрэнк знал, какое решение хотел принять.
— Я тоже люблю тебя, Джерард, — наконец Фрэнк выдавил из себя слова, которые хотел сказать всю свою жизнь. Фрэнк чувствовал, как у него начали дрожать губы, когда он произнёс слова, несмотря на радость происходящего. Джерард улыбнулся и кивнул, почувствовав нервное напряжение своего возлюбленного, и снова притянул его в объятья.
— Я знаю, Фрэнк, — прошептал Джерард ему на ухо. — Я всегда знал.
Из-за этого Фрэнк лишь притянул Джерарда ближе, будто бы он уже не находился достаточно близко. У Фрэнка не осталось личного пространства, однако это было неважно. Джерард снова принадлежал ему. Он хотел обнимать и сжимать мужчину, которого, он думал, он потерял. Фрэнк вплёл пальцы в волосы и пробежался рукой по его торсу, попросту ощущая его. Фрэнку необходимо было сжимать и хвататься за него, чтобы убедиться, что он настоящий. И он таким и был. Наконец, Джерард, которого Фрэнк искал, на которого надеялся, которого ждал, был в его руках.
— Вы уже закончили? — послышался голос в отдалении. Фрэнк был ошеломлён и почти что вырвался из хватки Джерарда. Почти. Джерард уверенно держал его на месте, не желая отпускать мужчину, которого и без того так много раз отпускал прежде. Фрэнк повертел головой в поисках источника голоса. И когда он это сделал, он ощутил, как его эмоции возвращаются на землю снова. Пара стояла на небольшом пригорке и обнималась, однако у подножия холма стоял ещё один человек. Когда Фрэнк оглядел маленькую, худощавую фигуру в очках с толстой оправой, он знал, кто на него глядел.
— Тихо! — отозвался Джерард своему брату, который стоял, уперев руки в боки, и нетерпеливо ждал. — Мы закончим через минуту. Кроме того, — Джерард повернулся к Фрэнку, его улыбка стала озорной, — у нас есть всё время этого мира.
Пока Майки нетерпеливо ждал, Джерард и Фрэнк с пользой провели это время, ещё раз обняв друг друга и поцеловавшись. Наконец оторвавшись друг от друга, они сошли по лестнице с холма, чтобы встретиться с братом Джерарда.
— Наконец-то! — раздражённо упрекнул их Майки, слегка закатив глаза. В ответ своему брату Джерард тоже закатил глаза, потрепав его по волосам. Трое, как единое целое, направились вместе к полю.
Фрэнк слегка ошеломлённо глядел на парня перед собой. В конце концов, это был Майки. Первый человек, который украл сердце Джерарда. Фрэнк слегка занервничал, когда Джерард с Майки взялись за руки, однако, когда Джерард оглянулся на Фрэнка, ожидая, что он их догонит, Фрэнк увидел свет в его глазах. Фрэнк облегчённо вздохнул, зная, что этот свет был из-за него. Он поспешил за своим возлюбленным, и Джерард обнял Фрэнка одной рукой, прижав его ближе, чем он должен был быть, однако не так близко, как хотел сам Джерард. Так трое и шли — Джерард посреди них, крепко обнимая Фрэнка, но всё ещё держа брата за руку. Они шли, пока не оказались посреди луга, а затем просто остановились.
— Что теперь? — прошептал Фрэнк Джерарду спустя какое-то время, как они встали. Майки отпустил руку своего брата и принялся изумлённо глядеть в небо. Фрэнк пока что ничего не понял, но лишь потому что сам не поднял голову. Когда Джерард переключил внимание на уже потемневшее небо, усеянное бриллиантами в виде звёзд, Фрэнк понял.
Джерард с братом начали ложиться на траву для лучшего обзора неба над ними. Фрэнк быстро последовал примеру Джерарда, как только тот приготовил для него место — под боком, с открытым изгибом шеи, в который Фрэнк так любил утыкаться. Пока в таком положении они глядели на звёзды в ночи, Джерард вернулся к своей покровительственной роли. Он держал руку в руках Майки, однако Фрэнка всегда обнимали второй. Не было никакой необходимости их защищать, однако никто из парней не попытался вырваться из хватки Джерарда. Да и сам он не планировал их отпускать в скором времени.
Майки снова стал младшим братом Джерарда. У него опять был рот, и ему не нужно было говорить на языке камней. Не было необходимости предупреждать Фрэнка об опасности, потому что наконец им ничего не угрожало. Никто и ничто. Вокруг даже не было камней, которые мог бы бросать Майки. Там были лишь холмы, трава и парижское небо.
И Фрэнк, что ж, Фрэнк не вернулся ни к одной роли, в которой он был. По факту молодой человек взял другую роль, лёжа в траве вместе с Джерардом и его братом, которого Фрэнк встречал лишь в своём подсознании. Фрэнк был тем, кем не был никогда ранее. Фрэнк любил. И с ним всё было в порядке.
Трое оставались в поле Бог знает сколько. Возможно, вечность, по крайней мере, в их мыслях. Даже когда начался дождь, они не двинулись. По факту, они даже, казалось, не промокали, пока вода омывала их тела и скапливалась под ними — вокруг них витала защитная аура.
Звёзды, за которыми они наблюдали, формировали ещё одну историю в небе, так же, как и пятна на тюремном полу. На тёмном небе красовались три самых ярких звезды — все разные, но такие похожие — и соединялись в запутанное созвездие. Фрэнку больше всего нравилось смотреть на это скопление, и возможно, этим он и занимался большую часть ночи. Он лишь единожды оторвался от него, чтобы ещё раз взглянуть на двух других парней, лежащих рядом с ним. Фрэнк улыбнулся. Ему понравилась концовка, которую рассказывали звёзды. Сам бы он ни за что не придумал финала лучше.