Stains of Time

      Дуг вошёл в свою небольшую квартирку, включил свет, после чего моментально пожалел об этом, захотев остаться в темноте. Он тяжело вздохнул, оглядев всё ещё незнакомые четыре стены. Он всё ещё не привык жить здесь, хотя прошло уже больше месяца с тех пор, как он купил это место на деньги, которые сохранил после развода. Это было впервые за долгое-долгое время, когда Дуг жил один. По факту, пока он пялился в пустое пространство и долго и напряжённо думал, он осознал, что вообще никогда не жил один. Когда он был помладше, дома ему всегда составляли компанию родители и три младших сестры. Когда он наконец съехал, он жил вместе со своим лучшим другом из старшей школы до тех пор, пока они оба не нашли работу. Затем Дуг менял места проживания, оставаясь на диванах у друзей или заводил временных соседей, пересдавал в аренду подвальные помещения и так далее, пока не встретил Маргарет. И спустя несколько месяцев встречаний они поженились. Теперь, оглядываясь назад, Дуг понял, что мог жениться на Маргарет, лишь чтобы не приходилось жить одному. И на минуту Дугу захотелось вернуться к своему нестабильному браку, чтобы не справляться потом с молчанием и всем беспорядком.       Но даже если бы он всё ещё жил со своей женой, над ними до сих пор нависала бы тишина. Она вообще особо не разговаривала с ним, лишь просила передать что-то за кухонным столом уже довольно давно. По сути дела, единственным реальным разговором между двумя было обсуждение бракоразводного процесса. И даже тогда внешне она была холодной сукой, чётко озвучивало не то, что она хотела, а то, чего заслуживала. Дуга это раздражало — что та, с которой он прожил больше жизни, с таким холодным и безэмоциональным лицом глядела на него, даже когда они обменялись так называемыми священными клятвами. Однако Дуг желал ощутить человеческий холод, а не неодушевлённый, который он чувствовал в тот момент. У него даже не было животных и растений, с которыми он мог бы вести беседу. Дуг был одинок, эмоционально и физически. Он не знал, зачем он вообще шёл домой теперь. Это лишь ещё сильнее вгоняло его в депрессию.       На тот момент они с Маргарет развелись около месяца назад. Однако его собственное одиночное заключение, казалось, длилось столько же, сколько сам его брак. Он был женат на ней восемнадцать лет. Восемнадцать чёртовых лет. Это была целая жизнь — по крайней мере, для некоторых. Но откровенно говоря, Дуг был в курсе, что брак закончился задолго до того, как были подписаны бумаги о разводе. Даже до того как появились эти бумаги и даже до их упоминания. Сама идея, должно быть, тоже умерла спустя неделю.       В первую же неделю Дуг выяснил, что Маргарет не хотела детей. Сама мысль полностью шокировала Дуга до того, что он не поверил Маргарет, пока через два года она не перевязала маточные трубы. Это просто казалось Дугу нелогичным. Разве не все женщины хотели детей? Разве это не было в них запрограммировано или вроде того? Да и ко всему этому, Маргарет была учительницей. Вокруг неё постоянно находились дети. Разве она не любила их? Если она выбрала их учить, разве она не хотела завести собственного ребёнка? Мысленно Дуг задавал эти вопросы, однако его жена отвечала ему вслух.       Маргарет использовала свою работу как оправдание всему. Она говорила, что дни напролёт проводила с детьми, так что ей не нужно было видеть их по ночам. По всей видимости, по ночам она хотела видеть Дуга, однако это продлилось недолго. Довольно скоро двое уже не состояли в браке, а лишь жили бок о бок. Они носили кольца, но на самом деле это ничего не значило. Всё это было лишь напоказ, и они вместе с возрастом набирали вес, физический и эмоциональный.       Маргарет также пыталась использовать работу Дуга в качестве аргумента против детей. Очевидно, он был занят в опасной сфере. Но Дуг даже устроился на эту работу ради неё!       Сызмальства Дуг мечтал стать полицейским. Когда ему было семь, он повсюду носил с собой игрушечный пистолет и значок, который он достал из набора инструментов. Люди вокруг называли его «офицер Дугги» (так и было, пока он не осознал, насколько некруто это звучало). В голове Дуга просто укоренилась мысль о том, что он будет полицейским. И он работал над тем, чтобы им стать, пока лавировал по жизни, пытаясь найти, где поспать, и одновременно встречаясь с Маргарет. По его мнению, это были несерьёзные отношения, пока Маргарет не захотела, чтобы они стали таковыми, а Дуг не хотел быть один. Даже когда пара начала встречаться серьёзно, Дуг просто осознал, что всё же будет полицейским. Ничто не могло изменить ход его мыслей, или так он думал.       Когда двое поженились, спустя решающую неделю после бракосочетания Маргарет сказала Дугу, что слишком сильно боялась быть замужем за полицейским. Она не хотела его потерять. Тогда она даже заплакала, что полностью убедило Дуга. Женщина, которую он только недавно встретил, перевернула его мечты с ног на голову. Дуг будет тюремным охранником — это не полицейский, однако они тоже следят за исполнением законов. Казалось, это удовлетворило Маргарет и Дуга... по крайней мере, ненадолго. Дуг всё ещё мечтал разъезжать по округе в полицейской машине, бросаясь полицейскими терминами — все их он помнил наизусть. Когда он не мог уснуть (а это случалось каждую ночь), Дуг повторял права Миранды [1] вместо того, чтобы считать овец. Он обожал это. Но в тоже время его это опечаливало, особенно когда реальность его брака свалилась ему на голову.       Взяв в жёны Маргарет, Дуг похоронил две своих мечты — работать полицейским и иметь детей. Но он думал, что оно того стоило — по крайней мере, у него была жена. И она была красивой. У Маргарет была рыжая шевелюра, о которой многие женщины только мечтали, и пышные локоны обрамляли её бледное лицо. Лицо же было круглым, с мягкими чертами, оно выделялось из-за рассыпанных на коже веснушек. Одна из причин, по которой Дуг так быстро влюбился в неё, так это потому что он ненавидел видеть, как слёзы льются из её прекрасных больших голубых глаз на это, казалось бы, невинное лицо. Однако довольно скоро её слёзы мольбы о другой работе превратились в слёзы мольбы о том, чтобы он нашёл другую жену. Маргарет хотела прервать отношения с ним. И как и со всем до брака, она добилась своего. Теперь они развелись, и она забрала большую часть имущества.       В каком-то смысле было хорошо, что у них не было детей, иногда говорил себе Дуг. Если бы они завели их, дети в конце концов все свои деньги потратили бы на психотерапевтов. Они бы задавались вопросом, почему их мать не любит и не хочет их, а ситуация лишь усложнилась бы, когда наступил бы неизбежный развод. Так что несмотря на то, что всё вышло очень-очень дерьмово, Дуг видел в ситуации положительные моменты. В этом он был хорош. Он должен был быть. С таким количеством печали, окружавшим его, ему приходилось выбирать радостные моменты и прибегать к ним, когда всё было совсем плохо.       Не заводив детей, Дуг избежал неразберихи. А не став копом, он пошёл работать в тюрьму, где познакомился с двумя самыми удивительными и поразительными людьми, каких он только встречал — с Джерардом и Фрэнком.       С самого первого дня Джерард очаровал охранника. К тому моменту он работал в тюрьме вот уже десять лет, и он никогда прежде не сталкивался ни с кем похожим. С самого начала он видел, как сильно Джерард был взволнован. Он видел, как он сидел в углу, читал и рисовал в своём блокноте, полностью отгородившись от внешнего мира. Первую неделю нахождения в тюрьме он лишь нарабатывал тот авторитет, которым вскоре завладел над всей тюрьмой, и Дуг копнул под него. Технически ему было не разрешено, однако он прочёл дело Джерарда, чтобы узнать, что мальчишка сделал. И ответ шокировал его. Джерард убил собственного брата — в тот момент только это Дуг и знал. Однако изо дня в день наблюдая за молодым человеком, Дуг начал подозревать, что в этом убийстве таилось нечто большее — нечто, что он не мог постичь. И пока тянулись года, а Джерард вселял страх в каждого заключённого, немного упрощая работу охранника, его восхищение Джерардом превратилось из жгучего убеждения в унылый монотонный стук.       Так и было, пока не появился Фрэнк. В этом парне также было нечто, что так сильно привлекало Дуга. Его грубая и резкая оболочка, которую Дуг отчасти восхвалял. Фрэнк не терпел дерьма ни от кого. Дуг мечтал иметь такую внешность в молодости. Может, тогда бы он стал полицейским, завёл бы детей и не женился бы на Маргарет. Может, его жизнь была бы другой.       Но во Фрэнке таилось нечто иное, что тоже привлекало Дуга. Возможно, тот факт, что Фрэнку было восемнадцать, а рассыпающийся на кусочки брак Дуга почти идеально подходил ему по возрасту. Это было странно и пугало, и Дуг не мог прекратить выискивать во всём этом серьёзное значение... Фрэнк был воплощением того, что желал отобразить Дуг в своём браке, которого уже давно не существовало. Возможно, каким-то образом Дуг поделился на две части. И когда он женился, его более грубая часть отделилась и превратилась в ребёнка, которым оказался Фрэнк. И в каком-то смысле, когда Дуг смотрел на Фрэнка, он чувствовал, будто у него были дети. Не его собственные, однако каким-то образом кто-то воплотил в теле всё то, кем Дуг мечтал стать. Возможно, поэтому его так тянуло к Фрэнку, и он всегда подчинялся его требованиям, даже если они были глупыми и не соответствовали уставу.       Впрочем, ещё одна причина состояла в том, как Фрэнк взаимодействовал с Джерардом. И как Джерард взаимодействовал с ним.       Дуг скорее всего первым узнал, что двое заключённых влюбились. Обычно Дуг первым замечал много чего, была ли это зарождающаяся любовь или многообещающие угрозы перед битвой двух банд, Дуг знал. Но из всех охранников в тюрьме именно Дугу посчастливилось с порога догадаться, что это любовь. Хотя, наверно, многие охранники не желали знать, что Джерард с Фрэнком влюбились друг в друга. Им было плевать, да им и вовсе не нравилась даже сама идея этого. Пока большинство охранников хотели «исправить» сокамерников за их поведение, Дуг принял их и начал всё больше наблюдать.       Было сложно упустить их неистовую привязанность друг к другу при наблюдении. А Дуг всегда приглядывал за ними. Тюремные камеры были не совсем личными. Через одну сторону ты всё равно мог заглянуть туда — переднюю поверхность закрывали лишь решётки. Дуг пытался не слишком часто нарушать личную жизнь, однако он ничего не мог поделать и подглядывал за ними почти каждый день.       Он до сих пор отчётливо помнил, как увидел двоих, занимающихся сексом. Дуг просто повернул за угол, проверяя остальные камеры, чтобы убедиться, что заключённые спали, а не планировали побег, когда услышал сдавленные стоны и увидел обнажённую плоть в клетке. Дуг не хотел пялиться так долго, как получилось, однако он не мог оторвать глаз от происходящего. К тому моменту он уже давно работал в тюрьме. Он видел много, очень много изнасилований. И он знал, как они выглядели — они были жестокими, сумбурными и часто кровавыми. Это было не изнасилование. Это был даже не просто трах из жалости с одной стороны и сексуального желания — с другой. Он видел нечто в лицах обоих мужчин, что отображало что-то другое, нежели животное желание. Он видел страх. Видел боль. И Дуг знал, просто-напросто знал, что эти эмоции проистекали из чего-то ещё. Что-то ещё, что было в тюрьме очень, очень опасной вещью.       Любовь.       Это будто цветок, растущий посреди поля боя. Не невозможно, однако сложно сохранить ему жизнь. И именно в тот день Дуг принял решение помочь ему остаться в живых. Ему необходимо было, чтобы он жил. Его брак канул в Лету — цветок, посаженный при ясном дневном свете, сгинул. Иссох из-за недостатка любви и привязанности в качестве воды. Однако этот благоухающий цветок, который видел Дуг, мог остаться в живых, он был уверен. Правда был. Ему просто необходимо было стать запасом воды.       Дуг никогда не был особым фанатом гомосексуальных отношений. Он никогда не был гомофобом или кем-то таким, просто не осмеливался идти по этой скользкой дорожке. И даже работая в тюрьме, он старался игнорировать всё это. И это было легко делать, потому что большая часть отношений в тюрьме строились из отчаяния. На это было легко не обращать внимание. Но Фрэнк и Джерард... здесь всё было не так просто. Их отношения были такими отчаянными, как и у всех, однако по другой причине. Фрэнк и Джерард отчаянно хотели, чтобы о них наконец, чёрт возьми, позаботились. Чтобы кто-то полюбил их. И забрал из всей этой кучи проблем.       И вот к чему всё это привело. Дуг помог паре достичь этой наивысшей точки отчаяния, однако он помог им сделать это вместе. Дуг сделал то, что должен был. Он поговорил с Фрэнком. Он поговорил с Джерардом. Он свёл их вместе в отдельной комнате. Он убедился, что с ними всё в порядке и что никто больше никогда не ранит их вновь.       Теперь же Джерарда с Фрэнком не было. Просто не было. Они оставили Дуга с ощущением горькой радости, сосущей под ложечкой. Неразлучник[2], которому он помог обрести крылья, забрал их и упорхнул. Прочь от тюрьмы, прочь ото всех, но что главнее всего — прочь от Дуга. И теперь у мужчины не было предназначения. Он был по-настоящему один впервые в своей жизни. У него больше не было жены (если она вообще когда-то была). Его «усыновлённые» дети из тюрьмы оставили его. Он остался один в этой унылой квартире. И там было чертовски грязно. Там было особо больше нечего делать.       Дуг вновь тяжело вздохнул. Он начал расстёгивать тёмно-синюю униформу, откинув тонкую рубашку на кухонный стул, оставшись в обычной белой майке. Он подошёл к холодильнику, открыл дверцу отчего всю квартиру залило жёлтым светом от небольшой лампочки внутри. Она освещала пятна внутри и снаружи холодильника, разбросанные всюду по кафелю.       Боже, горько подумал Дуг. Мне нужно, чёрт возьми, прибраться.       И учитывая, что он больше ничего не планировал делать, он принялся за это задание. Он сложил все вещи, которые нашёл в комнате, в стирку, передвинул кое-какую мебель, благодаря чему обнаружил потерянную мелочь, и наполнил раковину мыльной пенящейся водой, приготовившись мыть посуду. Пока грязные кастрюли и сковородки отмокали от позднего ужина Дуга, состоящего из яичницы с луком, он решил отдраить кухню, выискивая ещё грязь, которую можно было отмыть.       Он взял губку с тёмно-зелёным жёстким краем и начал продвигаться вдоль кухонного гарнитура. Он оглядывал пол, пока тёр поверхности, пытаясь заметить что-то необычное. Он увидел несколько пятен и между делом вытер их губкой, однако неожиданно остановился. Не что-то сверхъестественное заставило его остановиться, а нечто совершенно нормальное и знакомое, по мнению Дуга.       На полу виднелось два пятна, которых, он мог поклясться, никогда раньше там не было. И когда он наклонился, чтобы приглядеться, он не мог понять, отчего появились эти отметины. И по каким-то причинам он не желал узнавать. И хотя мысль слегка бесила его, Дуг провёл губкой, чтобы посмотреть, смоются ли они. В первый раз ничего не произошло. Дуг повторил движение ещё несколько раз, и когда ничего не случилось, он решил кое-что изменить. Дуг намочил жёлтую губку и попытался снова. На этот раз, когда белая пена накрыла пятна, что-то изменилось. Но это было не то, чего Дуг ожидал. Вместо того, чтобы в пятна отмылись с пола, произошло кое-что другое.       Два пятна до этого были двумя разными организмами, однако при помощи руки Дуга они схлестнулись вместе. До сих пор было ясно, что это два разных существа, однако их углы и края просто-напросто были в общем пользовании. Они образовывали странную грязную фигуру на паркете. И это буквально заставило Дуга подскочить. Пока мужчина средних лет всё дольше пялился на беспорядок, который сотворил (или исправил, в каком-то смысле), его рот был широко распахнут, а рукой он прикрывал его. Дуг долго и упорно глядел, а затем начал метаться по комнате взглядом, когда осознал, что всё это значило. Пытаясь всё понять, он быстро поднялся на ноги. Он опустил глаза на свою руку и осознал, что она всё ещё сжимала гнусную губку. Ему она больше была не нужна. Он расслабил мёртвую хватку и кинул губку в воду. Неожиданно тарелки показались ему не такими уж и важными. Ничто не казалось ему уже таким важным в плане уборки. Ничто не было грязным, по мнению Дуга. Он взглянул на пятна на полу, слившиеся в единое, целое твёрдое создание, и старый охранник улыбнулся. Дугу больше не нужно было убираться.       Зачем заморачиваться и чистить что-то, если оно совершенно не грязное?