Нечётный четверг

На следующий день они впервые за период больничного расстались: мужчина вышел на работу, а юноша сам сходил к врачу — его выписали, про тошноту ничего особенного не сказали: «Ну а чего вы ожидали после такого удара? Симптомы какое-то время обязательно будут». Вечером Слава вернулся уставший. Это испортило все планы парня. Иногда он приходил воодушевленный после работы, но чаще вялый, неразговорчивый. Матвей встретил его бодро: свежо улыбнулся, застенчиво переминаясь с ноги на ногу в прихожей. Мужчина только кивнул ему и стал раздеваться. Юноша, получив сухой поцелуй в щеку, и вовсе погрустнел. Сказал с надеждой: — Я там ужин приготовил. — Спасибо, я хочу сразу лечь спать… — Мстислав скрылся в ванной. Парень почувствовал себя глупо: ну вот сейчас партнер пойдет мимо кухни, увидит его приготовления! Мигом прилетел к столу и спрятал свечи (нелепая романтика!). Хотел убрать и тарелки, но решил: а вдруг он передумает? Но Слава не передумал: удивленно оглядел нарядную синюю скатерть и улыбнулся. — Это одноразовая акция или ты теперь каждый вечер планируешь баловать меня такими банкетами? — При виде салатов мужчина даже языком цокнул. Матвею стало нестерпимо стыдно от ситуации, и он, хмурый, отвернулся. Партнер хотел поцеловать его, но побоялся, что тот слишком обижен для такого, и лишь игриво ткнул кулачком в плечо. — Спасибо большое. Я завтра все это съем на завтрак — честно-честно! — развернувшись, он пошел в комнату. Матвей совсем растерялся. Поведение мужчины казалось ему неожиданно холодным: он злится? Что-то случилось? В спальню юноша зашел, нерешительно трогая свое предплечье. Слава залез под одеяло и стал прилаживать зарядку к телефону — кабель не лез в порт, и пришлось тянуть руку сильнее. Юноша помог ему и спросил: — Может, я тебе в кровать что-то поесть принесу? У меня все горячее. Я только приготовил. Сказав это, он прикусил кончик языка с мыслью: «Сука, почему у меня такая интонация?!». Вышло действительно довольно грубо, как будто он отчитывает партнера… «Еще и лицо какое я скорчил, блядь!» — добавил про себя Матвей — его мимика чаще выражала обеспокоенность, недоверие, время от времени — обиду и злобу. Юноше вправду было трудно следить за эмоциями, и люди вокруг частенько находили его невежливым и раздражались от его высокомерных взглядов. Но Слава, кажется, ничего плохого не подумал: закрыв глаза, погладил парня по руке и слабо проговорил: — Евробуклеты. Весь день. Ебучие евробуклеты. Печатай, фальцуй, режь… Печатай, фальцуй, режь. Смотри, какие у меня пальцы — все отпечатки стерлись нахуй… Матвей тронул его открытую ладонь — указательный был совсем гладкий. — Я ухандокался… Двенадцать часов кряду эта параша… И параллельно еще люди. Тяжело. — Такая жуткая работа… Может, тебе найти другую… Ты же много чего умеешь и… — Матвей начал, а потом оборвал — он же устал, правда… Молча в свете настольной лампы залез на свою половину кровати и опустил голову на подушку, стал смотреть на партнера сбоку — тот лежал на спине. Погрузился в сон он очень быстро, и Матвей стал перебирать в голове дела: «Убрать все в контейнеры… Курица должна еще остыть… Скатерть снять…». Парню совсем стало тухло от этих мыслей, и он вместо рутины принялся разглядывать подсвечиваемое оранжевыми бликами лицо Славы. Медленно потянулся к мужчине и погладил по предплечью. Это касание показалось ему таким запретным — он даже дыхание задержал, а глазами стал пристально следить за его веками — не проснется ли? Но партнер спал крепко. Тогда юноша принялся ласково водить по его руке пальцами — волосы щекотались, и Слава смешно морщился. Затем он придвинулся ближе, подтянул ему одеяло на грудь, чтобы укрыть. Поглаживая его, спящего, Матвей ощущал себя неуязвимым. Обычно в его душе могло мелькать сомнение — точно ли он все правильно делает? Вдруг как-то неумело? Сейчас же он просто спокойно гладил любимого человека, наслаждался в прикосновении теплом его тела и ничего не боялся. Оглядывая его усталое, сероватое лицо с черневшими под глазами синяками, обкусанные до запекшихся ранок губы, небрежную небритость, Матвей расплывался в улыбке и ощущал, как его нутро наполняется теплом от одного вида этого выученного наизусть лица: каждая морщинка, каждая отметинка от давно содранного прыщика казались юноше такими родными. Ему с трудом верилось, что он когда-то существовал, не зная этого лица… А может ли он в будущем забыть его?.. Сейчас кажется, что это невозможно. Сейчас сердце ломится от любви. Матвей впервые столкнулся нос к носу с этим чувством один на один: Слава его не ласкает, не обнимает — он просто лежит рядом с ним и внимательным взглядом изучает все неидеальности его лица и чувствует то же самое, как если бы они целовались. Чувствует теплый порыв, поднимающийся оттуда-то снизу, подталкивающий вверх, высоко-высоко: «Я для него все сделаю, чтобы он не страдал. Я его не дам в обиду». Эта из ниоткуда взявшаяся эйфория кажется юноше нелепой, но отказываться от нее никаких сил нет — курица уже остыла, можно и сунуть в холодильник, а он все сидит в полутьме, пялится на Славу, как блаженный, не может перестать улыбаться и только и думает о том, как это странно и нелогично, что он сидит и наполняется счастьем только от возможности смотреть на его спокойное лицо. Что это с ним? Месяц не расставались, на день разошлись — и он так страшно ощутил свою целостность с ним? Выглядит даже нездорово. — Ёптель-моптель! — Слава даже вздрогнул, распахнув глаза. — Ты чего смотришь на меня так?.. Матвей сам дернулся и пожал плечами. — Фу-ты ну-ты, напугал меня… Ты чего делаешь? — Ничего не делаю… Мужчина спросонья проморгался и хмуро сказал, поворачиваясь набок, в сторону от парня: — Только не мастурбируй на меня спящего — это пугает. — Да я никогда не делал так! — Матвей отозвался оскорбленно. — Я вообще не мастурбирую! — Да конечно… — Слава закрыл глаза, натянув одеяло до самого подбородка. — Ты не веришь мне опять?! — Матвей, я знаю, что ты мастурбируешь и что ты стесняешься, видимо, этого. Я не знаю, что там у тебя за проблема. Мастурбируй на здоровье, только не на меня спящего, ладно? Парень покраснел и через силу выдавил: — А откуда ты знаешь?.. — Ну я замечаю, как ты вечерком ко мне ложишься, прижимаешься, крутишься, ждешь все, что я к тебе приставать начну, а потом идешь в ванную — возвращаешься обратно и сразу засыпаешь. Матвей молчал, и Слава решил повернуться к нему — мало ли, что он там чувствует? — приоткрыл один глаз, чтобы оценить настроение партнера: тот имел виноватый вид застигнутого с поличным. Мужчина все еще ощущал, как его вело в сон, но после того, как он немножко вздремнул, стало в принципе полегче, поэтому спросил: — Это запретная тема для тебя? Почему? — Ну… — Матвей глянул на потолок. — Мы же с тобой в отношениях… Наверное, если я… то это как… — Не усложняй. Даже если ты смотришь порно и представляешь себя с другими мужчинами — это только фантазии. Это не измена — успокойся. — Я не смотрю порно… — Но я же знаю, что смотришь… Чего ты меня так боишься? — Ты мой телефон проверял? — Правда думаешь, что я так делаю? — Нет. — Ну вот и все. — А откуда тогда? — Ты сам разок браузер открыл при мне, и я увидел запрос. — Ой, а я думал: ты не заметил тогда… — Сделал вид. Но вот решил поговорить, раз ты считаешь это проблемой. — Я просто не знал, как ты отреагируешь… Ты не ревнуешь?.. — Матвей, ну нравится тебе дрочить на качков с большими членами. Многим людям всякое нравится смотреть — не факт, что им бы это в жизни делать понравилось. При этом я знаю, что тебе нравится заниматься сексом со мной, хоть мне и далеко до твоих качков и член у меня обычный. Я тебе доверяю. Смотри, что хочешь, — подумав, Слава добавил: — Или тебе кажется, что это не по-взрослому, если ты в отношениях и все равно: «как подросток»? — Да нет… — юноша сцепил руки в замок. — Может, у меня такой страх осуждения из детства, не знаю… Разок я был неосторожен и отец проверил историю браузера и… пришлось краснеть, выдумывать всякое. Еще я всю жизнь боялся, что Костя спалит, что я с парнями смотрю… В общем, это трудная тема, да. — Если это тебя утешит — я тоже мастурбирую. — Ого… — Матвей очень удивился и тут же немного обиделся: ну вот Слава и так с ним редко сексом занимается — еще и самостоятельно разрядку снимает; но это возмущение показалось юноше слишком эгоистичным, особенно в свете вчерашнего разговора, поэтому он тут же его подавил. — А ты и порно смотришь? — Кажется, ты-то меня в ответ приревнуешь, да? — Ну… нет. — Звучит неубедительно. Я редко это делаю в последнее время. Мне просто хватает секса с тобой. А так я смотрю только рисованное: в порнобизнесе много эксплуатации, насилия и принуждения — я не хочу поддерживать этот рынок потреблением контента. — А какие жанры тебе нравятся? — Матвею было жутко любопытно, поэтому он даже поборол стыд. — Не знаю, — Слава зевнул. — Фембойчики всякие. Разное. Могу и качков твоих заценить, если захочется. Раз на раз не приходится. Они помолчали, затем мужчина ворчливо добавил: — Ну вот… разбудил меня окончательно, сон не идет… А что у тебя там из еды есть?.. Можешь принести мне бутерброд? Матвей обрадовался и слез с кровати, вернулся с куриным филе на кусочке хлеба. — Вот это у тебя бутерброд, конечно, всем бутербродам бутерброд! — Слава заулыбался. — Ну что я зря жарил что ли… — Матвей погладил мужчину по волосам. — Тебе завтра на работу? — Да, вечером… Не хочется безумно. Там такой скандал из-за моего больничного… Давно бы уволили, если бы не было такой текучки. — Хочешь перейти на другое место? — Пока там побуду. Вот ВУЗ скоро закончу, можно будет тогда и пятидневку брать. — А на учебу не пойдешь завтра? — Да я там посылал им какие-то отработки. Я отличник. На хорошем счету, курс последний. Как-нибудь дотяну и без частых визитов. — Ну хорошо…

***

Утром Матвей проводил Славу на работу и уже ближе к часу сидел на кухне, писал диплом: работа шла тяжело и требовала большого усердия, но юноша справлялся хорошо. Вдруг от партнера пришло сообщение: «Слушай, там мне папа написал: у них с интернетом что-то. Там обычно ерунда какая-то. Можешь зайти посмотреть днем, а то вечером им там что-то в нем очень надо?». Матвей хотел ответить: «Вообще-то я не компьютерный мастер», но написал: «Ок». Если честно, мысль о визите к Славиным родителям (особенно без Славы) приводила его просто в ужас, но… он же решил помогать партнеру, так что стоило начать перебарывать свои страхи. Позвонив в домофон высотного дома, парень понадеялся, что никто не ответит, как бы глупо это ни было. На хриплое «Алло», отозвался смято: «Это Матвей». Поднимался в лифте на девятый этаж, спешно вытирая правую ладонь о штанину — сейчас придется здороваться, а ладошки от нервозности вспотели, эх! Отец Славы встретил его спокойно. Матвей быстро пожал ему руку, скинул зимнюю куртку (что за погода, вроде весна, дороги уже развезло, а тут вдруг опять приморозило!), снял ботинки. Выпрямился, оправил бежевую вязаную кофту и взглядом спросил, куда ему идти? Мужчина повел его на кухню, там парень замешкался и, глянув на приготовленные для чая чашки, сдавленно проговорил: — Давайте я сначала посмотрю, что там с Интернетом. Отец разлил заварку и, не поворачивая к нему головы, без эмоций объяснил: — Я попросил Славу прислать тебя, потому что у меня есть к тебе разговор. Матвей испуганно глянул на его спокойный профиль и нерешительно опустился на стул (ну не бежать же ему из квартиры? — хотя, признаться, хотелось). — Как твое самочувствие? — добавив кипяток, мужчина опустился на стул перед юношей. — Нормально. Меня выписали. Все зажило. Даже не хромаю больше. — Это хорошо. Как Слава? — Нормально. На работу вчера вышел… Устает, а так… нормально. Они помолчали. Парень хотел отпить чай, чтобы заполнить тишину, но было слишком горячо, и он поставил чашку назад, на блюдце. — Матвей, я хочу продолжить тот наш разговор. Помнишь… Я говорил, что Славе нужен серьезный, взрослый человек, который сможет о нем позаботиться. Юноша не встретился с ним глазами, поиграл скулами, сглотнул и тихо отозвался: — Я все помню. Этот месяц я был на больничном и он ухаживал за мной… Ну я по состоянию здоровья не мог сам… И… — Я понимаю. Я не об этом. Вы же поссорились с ним до этого? Матвей поежился — вот об этом ему напоминания точно были не нужны. — Он заходил к нам в те дни. Вид у него был тот еще… Я боялся его отпускать — думал, он совсем головой отъедет. Парень шумно втянул воздух ноздрями: он и сам в те дни готов был «отъехать головой». Силы для трезвого ответа найти было трудно, но он нашел, проговорил сухо: — Мы действительно хлестко поссорились. И я был виноват… И мы обсудили все и уладили. Это… было полезно. Мы многое обговорили очень открыто. Такого больше не повторится. Мужчина долго посмотрел на него, и Матвею пришлось встретиться с ним глазами. — Я хочу показать тебе один видеоролик, — со вздохом отец Славы стал искать что-то в своем телефоне. Парень со страхом следил за тем, как он открыл чехол-книжечку, принялся со внимательным видом листать файлы, и понадеялся: «Господи, хоть бы там было смешное видео из вотсапа. Какие-нибудь нарисованные кролики, которые тонким голосом поздравляют тебя с пасхой… Ну пожалуйста!». Но когда мужчина запустил какое-то видео и пододвинул телефон к юноше, кроликов там не оказалось… Старая запись немного пиксилилась, было видно, что она перекачана с какого-то древнего телефона. На видео мальчик, одетый в широкую серо-голубую клетчатую рубашку, с лоснящимися, сальными волосами сидел за столом и смотрел на пачку печенья перед собой. Матвей даже не узнал его — только когда за кадром послышался голос отца и мальчик посмотрел прямо в камеру, юноша признал в нем Славу. Он был маленький, безбородый, худой и очень-очень странный. Матвей знал, как Слава не любил это слово, но тут на ум не шло ничего другого: его пустой взгляд масляно скользил по предметам вокруг и ни за что не цеплялся, жесты были замедленны и неосмысленны, отец задавал ему вопросы и Слава смотрел на него с непониманием, прислушивался, как через толщу воды, отвечал с большой задержкой и пригибался от громких звуков — за кадром шумели: было ясно, что они сидят в общей комнате для свиданий и вокруг другие пациенты говорят с родственниками. В какой-то момент Слава придвинулся ближе и тихо сказал: «Когда мы поедем домой?». Отец стал вкрадчиво ему объяснять, что пока этого сделать не разрешают и нужно еще подлечиться. Мальчик расстроился, опустив глаза, сказал: «Мне тут не нравится. Тут кричат по ночам». На этом видео обрывалось. Матвей словно окаменел и скосил взгляд в сторону — очень боялся расплакаться и показать свою слабость отцу. Через минуту собрался и заглянул в лицо мужчины — даже не поверил, разглядев в его глазах влагу. Мужчина небрежно смахнул слезы и убрал телефон. Парню от этого открытия — ого, он тоже чувствует… — стало как-то проще, но они все равно долго молчали. Потом отец сказал: — Ему здесь 16. Я не хочу тебя напугать. Просто хочу показать, как может быть. — Он тут под препаратами? — Да. — Я вас понял, — Матвей покусал губы и упер взгляд в стол. Что он должен сказать?! «Я справлюсь с таким?!», «Я такого не допущу?!», «Я больше не в жизни с ним не поругаюсь?!» — да разве можно давать такие обещания? Спину уже покрыл липкий пот. Такой Слава будет уже совсем не его Слава. Такой Слава очень пугает. Как будто пародия на человека. Замедленная, полунемая, игрушечная. Как он сам себя чувствовал в тот момент? Это было мучительно? Наверное, он не помнит. Выдохнув, юноша отпил холодный чай — чашка звякнула о блюдце. Ответил он медленно, собраться было тяжело, поэтому он закрыл глаза: — Я не очень сильный человек и у меня много что не получается, но я буду стараться. Для себя и для него. Я действительно понимаю ответственность. Я понимаю, что вы хотите мне сказать. Понимаю, что это отношения не с простым человеком, а с таким, который потенциально может быть очень… впечатлительным. Но я готов принять эту ответственность. — Он открыл глаза и добавил энергичнее: — Я понимаю, как это звучит: я говорил в тот раз, что буду защищать его, а потом… накосячил… Но я понял, что это был косяк… Я… работаю над этим. Я возьму себя в руки… Для себя и для него, для нас. Отец кивнул. Он не то чтобы рассчитывал отпугнуть Матвея, просто действительно хотел показать ему, как может быть. Дальше уже ему решать. Распрощались они хорошо, на улице парень проверил сообщение от Славы: «Ну что там, починил?». Тут же ответил: «Да, ерунда, кабель отошел». Решил, что точно о разговоре не скажет мужчине. Хотя заход для шутки придумал хороший: «Мне твой папа видосик показывал!», «Клевый?», «Не то слово Слав, не то слово… Я после таких видосиков скучаю по вотсаповской рассылке от родственников… И почему я на нее жаловался?». Выдохнув, он проверил новое сообщение на почте: Костю согласились принять в спецшколу. Скажи ему год назад, что он обрадуется такой новости — не поверил бы! Вторым сообщением высветилось: «Ваш заказ поступил в пункт выдачи!». Это было весьма кстати — Матвей давно делал для Славы подарок и не хватало одной последней детали. Осталось совсем чуть-чуть и можно вручать!